I don't dance

Душный ночной клуб. Цветомузыка, песни какие-то нерусские, очень громко, да и людей полно. Сейчас уже и не вспомню, как меня сюда занесло. Ведь я просто хотела немного отдохнуть после конференции, решила прогуляться по Арбату… и вот я тут. Наверное, меня привлекла яркая вывеска. И красивый охранник на входе, который почему-то меня пропустил. Одета я была совсем не для танцев, узкие джинсы да простая футболка. Наверное, мой свирепый взгляд заставил его сдаться и дать мне пройти. Еще бы, мало кто может устоять перед моей ангельской внешностью. И ледяными глазами. Мне тут не очень нравилось. Публика слишком пафосная, здесь собралась одна золотая молодежь. Веселятся, танцуют вплотную друг к другу и наслаждаются жизнью. А я, мрачная как ночь, совсем не к месту. Да и вообще, странно как-то, такая приличная страна как я, и шатаюсь по ночным клубам. Я попыталась встать и направиться к выходу, но ноги не удержали меня, покачнувшись, я оперлась о барную стойку и села обратно. Пожалуй, потанцевать сегодня тоже не выйдет. Ладно, не больно то и хотелось, толпиться среди потных полуголых тел. Мда, Наташа, меньше пить надо. Мне казалось, это было всего несколько коктейлей… Видимо, после третьей Маргариты я сбилась со счету. И ведь нельзя сказать, что у меня был серьезный повод напиваться. Ничего необычного. Банальная мировая конференция, на которой мне нужно было присутствовать вместе и с боссом и тихо молчать у стеночки. Ну, разумеется, разве кому-то интересно слушать мнение небольшой Европейской страны, которая во всем соглашается с братиком Россией. Меня успокаивало лишь то, что я смогла ненадолго повидаться с Ваней. Хотя, может лучше было и не видеться?... I don't wanna grow up I don't wanna see Sex and the City Lust for a minute I don't wanna do that I don't wanna let go on floor tonight На самом деле, наши отношения были не такими радужными, какими Ваня пытался их представить всему миру. Конечно, это и экономическая помощь, и какие-то поблажки по ценам, и защита от «Большого Брата» (хотя моему боссу это до сих пор не нравится). На людях мы мило улыбались друг другу и обменивались любезностями. А когда поблизости не было других стран, он резко становился равнодушным и игнорировал меня. Иногда мне казалось, что даже наши боссы общаются друг с другом больше, чем я с ним. Я перестала за ним бегать. Перестала звать замуж. Перестала предлагать зайти в гости и попить чаю, когда я готовила его любимые пирожки, которые Оля научила меня делать. Он был этому рад, наверное. А ведь дело даже не в моей гордости, нет. Если бы я знала, что когда-нибудь мои мольбы будут услышаны, пусть через тысячу лет, я бы подождала и продолжала бороться. Но это бесполезно. Ваня совсем не любил меня. Иногда я сомневалась, способен ли он вообще кого-то полюбить. Внезапно, меня начало мутить. Вот точно, что-то подмешали. Мой организм сразу это почувствовал. Придется преодолеть сложный путь до туалета. В этот раз встать удалось полегче, видимо, алкоголь потихоньку отступал. Протиснувшись сквозь безумную толпу, я увидела зеркальные кабинки туалетов. Мда, все по высшему разряду. И почти все заняты. Кроме одной. And I can't hear nothing but beats and sounds That don't feel good inside I got jeans too tight it's all too loud My feet can't hear the orders from my mind После того, как я прочистила желудок, стало в разы легче. И голова прояснилась. Я уже собралась уходить, как услышала странные звуки, доносящиеся с кабинки справа от меня. Кинув взгляд вниз, я скривилась. Две пары мужских ног, какая мерзость! Уже и здесь от них спасу нет! Закрывая за собой дверь, я внезапно услышала до боли знакомый голос: – Продолжай… Вот молодец… Ммм… Меня начало рвать снова, и я кинулась к унитазу. А затем выскочила оттуда пулей. Хлюпающие звуки до сих стояли у меня в ушах. Я притаилась у входа в туалет. Нужно было во всем удостовериться. Просто не может быть, что братец променял меня на… на… на какого-то сопливого мальчишку! Я глубоко выдыхала. Успокойся, Наташенька, сейчас оттуда выйдут два каких педиковатых парнишки и их выгонят из клуба… А ты все забудешь… Но увиденное в следующий момент я, наверное, не смогу забыть никогда. Сначала Ваня, в своем любимом черном костюме, теперь слегка потрепанном, вышел с неловкой улыбкой мартовского кота, а чуть погодя за ним появился этот китаец, смущенно оглядывающийся по сторонам. Слава богу, мне подвернулся какой-то пуфик, иначе я бы осела прямо на пол. Какой-то парень помог мне и после этого сразу же предложил выпить, вследствие чего был удостоен презрительного взгляда, указывающего на выход. Удивительно, оказался сообразительным и быстро ретировался. Я откинулась в подушки и потерла виски. Черт побери, быть этого не может! Мой Ваня и эта мелкая китайская шлюшка! Вот не зря я его всегда на дух не переносила, хотя он вечно пытался угостить меня этой своей противной едой. В мыслях все еще был сумбур, а губы скривились в хищной ухмылке. Боже мой, Ваня, какая ирония! В своей стране ты запрещаешь пидорасов, а значит, запрещаешь самого себя?! Похоже, тебе пора пополнить голубую компанию Америки и Франции. Недавно еще вроде Германия присоединился… Господи, а мне-то к черту какая разница! Любимый идеал разрушился прямо на глазах. Да, Ваня упорно отвергал меня, но я-то была уверена, что ему никто не нужен в принципе. А оказалось… что меня просто выставили дурой. Начала играть какая-то знакомая мелодия. Ах да, в России же сейчас популярны Олины исполнители. Очередное лицемерие. Разругаться с родной сестрой и при этом милостиво принимать ее музыкантов у себя в клубах. Я прислушалась. Это ведь одна из моих любимых песен! Может, все же потанцевать немного? Хуже мне уже не станет… Но тут я опять увидела знакомые лица в самом конце танцпола. Эти двое двигались абсолютно не в такт музыке. Казалось, они танцуют под известную лишь им двоим мелодию. Вместе с тем, они находились немного поодаль друг от друга и старались смотреть в разные стороны. Притворялись, что танцуют с какими-то глупыми девицами. Но мой цепкий взгляд перехватил то, как мой Ваня нежно провел рукой по его спине. Нет уж, я больше не могу на это смотреть. Пора немедленно отправляться домой. I don't dance cause tonight you love somebody Somebody new I don't dance cause the moves don't want my body I'll learn to hate them too Now you dance to our songs - I need them too I don't dance cause tonight you love somebody new Я пригладила волосы и машинально выпила то, что стояло на ближайшем столе. Повезло, обычный сок. Ничего, Наташа, сейчас ты выйдешь отсюда, доедешь до Шереметьево и улетишь к себе. Там поплачешься на плече у родного босса, сходишь к Оленьке, и тебе станет легче. Я пыталась себя успокоить, меня подмывало разрыдаться, но я продолжала держать лицо и убивать взглядом всех, кто пытался ко мне приблизиться. Слегка покачиваясь, ведь алкоголь уже почти выветрился из меня, я направилась к выходу, однако напористый голос заставил меня остановиться. – Натали, не желаете ли станцевать? Я резко повернулась и буркнула: – Не сегодня, придурок, – как вдруг заметила самодовольное лицо Пруссии. Черт возьми, это точно обычный ночной клуб? Может тайный притон для стран, а? – А ты подумай, Наташ. Если мы продвинемся вглубь, сможем обратить на себя внимание твоего благоверного. Ну, только когда он отвлечется от мужских бедер. Я кинула в их сторону злобный взгляд и продолжила двигаться наружу. Внезапно этот идиот схватил меня за руку. – Подожди, не уходи. Может, выпьешь со мной немного? Ты не в лучшем состоянии, чтобы одной куда-то направляться. А я тебя потом провожу. Пффф, какая забота! Что за «заманчивое» предложение, пить с этим немецким алкашом! С другой стороны, сейчас мне абсолютно все равно. Возможно, Гилберт прав, стоит выпить еще, чтобы стереть из памяти эти ужасные картины. Он заметил мое смятение и потащил меня опять к барной стойке. Я почти не сопротивлялась, у меня не было на это сил. Усадив меня на высокий стул и подвинув бокал с цветной жидкостью, Гилберт вопросительно посмотрел на меня. Что, я так плохо выгляжу? Или по мне настолько видно то шоковое состояние, в котором я сейчас пребываю? – Что у тебя стряслось, Наташ? Ты похожа на загнанного в угол быка. Нет, ты, конечно, всегда буравишь меня взглядом и желаешь прикончить, но сейчас твоя злоба направлена явно не на меня. С моих губ сорвался вопрос, который мучил меня последние несколько часов. – Давно это он? – Что давно? Я боялась произнести это вслух. – Ну, с китайцем… Гилберт неохотно кинул взгляд в их сторону. Я заметила, что они куда-то присели отдохнуть. – Если честно, то да. Вообще, это долгая история, в двух словах не расскажешь… Насколько я слышал, началось все еще до войны. Я чуть не упала со стула, благо Гил смог вовремя меня удержать. – ЧТО ты сказал? До войны?! Он нехотя продолжил: – А может, еще и раньше. Ну, ты помнишь, эта китайская железная дорога, Порт-Артур и все дела… Я залпом выпила свой бокал. Кошмар, более ста лет! А я ничего не замечала. Или не хотела видеть? С другой стороны, наверное, тогда Ваня неплохо скрывался. Представляю, какую хорошую трепку задал бы ему босс, заяви он такое посредь войны. Боже мой, я вспоминаю, какой мрачный Брагинский ходил после разрыва отношений с Китаем… Я списывала все на разоблачение культа личности. А с каким сожалением на меня постоянно смотрел этот чертов Ван Яо! А я-то никак не могла понять почему… Стоп. А Пруссии откуда это известно? Может, придумал все, чтобы меня позлить? I don't need the feedback I know that I'm stuck with the past This might last I don't need a restart I don't wanna re-oil myself tonight – Подожди-подожди. А кто рассказал тебе столь интимные подробности? Гилберт с осторожностью посмотрел на меня. – Ну, когда-то Ваня мне сам об этом говорил. Я начала лихорадочно соображать. Так, раз Брагинский говорил с ним о таких вещах… Фу, неужели меня окружают одни педики?! — Господи, ты с ним тоже спал что ли? Пруссия нахмурился и отвернулся от меня. – Разве тебя это касается? Какая к черту разница? Но меня было уже не остановить. – Кошмар, у вас, у немцев, это в крови, наверное. Я думала, только твой младшенький из этих. Гилберт задумчиво посмотрел на свой полупустой бокал. — Печально признавать, Наташ, что ты так узко мыслишь . Ладно, может быть, в тебе просто кипит злость на твоего братца. Любовь то разная бывает. Вест с ней уже столько лет промучился, вот только недавно разобрался. Я жестом приказала налить мне еще и фыркнула: – Любовь, е-мае! А у меня, думаешь, к Ване не любовь была? – Значит, нет, раз принять его таким не можешь. Хватит жить лживым прошлым. Он всегда любил тебя, но как родную сестру. А отстранился, потому что не хотел причинить тебя боль. Я резко приблизилась к нему и посмотрела в глаза. Не отвел, значит, не врет. Но в них я увидела жалость. К собственной персоне. Злость опять нахлынула на меня. – Это он тебе тоже в постели рассказывал? Он грустно улыбнулся. Продолжает меня жалеть?! – Не совсем так. Но все это давно в прошлом. С падением союза они помирились. И я стал ему не нужен. – Как трогательно. И что, в этой своей Европе ты себе никого не нашел? Внезапно, Гилберт разозлился. – Зря я с тобой тут разговариваю. Думаешь, одна твоя любовь единственно верная? А ты не думала, что это глупое чувство собственничества? Не замечать очевидного столько времени и ужасаться правде, в которую нечаянно ткнули лицом! Я ведь помочь хотел! – с этими словами он встал и направился к выходу. Я осталась сидеть в одиночестве. Было невыносимо больно от лицезрения предательства любимого брата. Еще хуже от того, что оно случилось давным-давно. Меня держали за идиотку и лгали в лицо. С другой стороны, ведь я тоже была рада обманываться… А сейчас на смену злости пришла пустота. Что мне делать-то теперь? Как жить дальше с этой правдой? Притворяться дальше, что я ничего не знаю? Или поговорить с Ваней? Только я этого больше не хочу… I know it's a little bit sad and strange I stay alone in the shade I don't wanna dance I feel betrayed Somebody else is playing with my babe Now the crowd goes wild it's such a mess And I can't escape this emptiness Тут я вспомнила об ушедшем Гилберте. Внезапно я пожалела о сказанной ему желчи. Ведь он открыл мне глаза. И почти раскрыл передо мной душу. А я выплеснула на него всю злость. Может, стоит пойти извиниться? В конце концов, во времена союза мы неплохо ладили. Если он не лез ко мне под юбку. И если не думать о временах Второй Мировой. Я успела как раз, когда он садился в машину. – Подожди, Гил! Он кинул на меня презрительный взгляд. – Чего тебе, забыла еще какую-нибудь гадость сморозить? – Нет, я… просто хотела узнать, зачем ты мне все это рассказал. Гилберт развернулся ко мне и прищурился. – Я просто подумал, что раз уж ты увидела, что увидела, следует объяснить тебе все перед тем, как ты собиралась расцарапать морду Ван Яо. Ну и… – внезапно он запнулся и его взгляд потеплел, – раз уж мы братья по несчастью, потанцевать с тобой немного. Кстати, мое предложение проводить тебя все еще в силе. Я задумалась на долю секунды. Если он сможет своими глупыми шутками меня растормошить, то я, пожалуй, согласна. Но только сегодня. – Если только приставать не будешь. – Гил победно заулыбался, и я добавила: – Не обольщайся сильно, с Ваниными мужиками я спать не собираюсь! – О, на этот счет не волнуйтесь, мадам, я выкинул двуспальную кровать несколько лет назад. Увидев, что его несерьезный тон вернулся, я, садясь, в машину, решила его поддеть: – Бедный Гилберт, совсем надежду потерял! Он галантно закрыл за мной дверь. – Ничего-ничего, если понадобится, я возьму пару уроков обольщения у Италии, раз уж он смог окрутить такого солдафона, как мой братец, значит и я смогу кого угодно! Я засмеялась и ответила ему какую-то чушь. Ну вот, мне становится лучше. И зря я собиралась плакаться на чьем-то плече. Надо быть сильной, и не показывать никому своих слабостей, как я всегда и делала. Уверена, с этим китайцем он еще наплачется. А я научусь жить без него. Раз смог сделать Гилберт, значит, смогу и я.