Проблемы

— Гер, пожалуйста, остановись, — кудрявый мальчик вздохнул, почесывая затылок. — Это добром не кончится. — Да ладно тебе, Кир! Как будто до этого через заборы не лазил, — зашепелявил парень с зеленоватой кожей. Воровато оглянувшись в разные стороны, он перебросил свою красную шапку через забор. Следом полетел рюкзак с ненужными тетрадями и сам светловолосый парень. — Ну, что я тебе говорил! Делов на две секунды. Чего ты ждешь, лезь давай уже. Темноволосый мальчик замер, смотря огромными глазами на своего друга через решетку хлипкого забора. Он боялся, что их заметят и Гер, как настоящий герой, возьмет всю вину на себя, за что получит слишком жестокое наказание и всю неделю будет сидеть дома. Из-за него, Кира. — Ну, Кир, давай. Всего один забор! Я поймаю, если ты начнешь падать, — положив руку нас сердце, улыбнулся высокий парень. И Кир буквально растаял от этого. Все же, не были они обычными друзьями. Что-то происходило между ними. И они оба это чувствовали. С трудом перелезая через забор, Кир все же упал, правда, не в грязь под забором, появившуюся после недавнего дождя, а в мягкие объятия своего друга. Гер, может, и воровал у людей, но обещания свои держал. Особенно, обещания своему единственному другу. Сердце Кира охватили лепестки маргариток, Гер почувствовал нарциссы внутри легких. Теплый свет настольной лампы отгонял от кудрявого возможные кошмары. Да, несмотря на свою принадлежность вампирам, Кир панически боялся темноты и, казалось бы, такой желанной вампирам, ночи. Кожа мальчика из привычной серой стала более приближенной к человеческой, но все еще слишком бледной. Кир всегда был «слишком» для всех. Слишком кудрявый, слишком низкий, слишком невинный, слишком тихий, слишком, слишком, слишком. Каждый родственник его многочисленной семьи, приезжая в поместье отца, всегда был обязан посмотреть сверху вниз на Кира, покачать головой и пожалеть отца и мать такого никудышного ребенка. Но только для Геры кудрявый мальчик не был неправильным. Да, «слишком» еще оставалось, но теперь Кир был слишком красивым, слишком теплым, слишком влюбленным, слишком умным. Невинность, может, и осталась с вампиром, но гадюка никогда не считал это плохим качеством мальчика. Кир, однако, не видел в себе всего того, что видел в нем светловолосый парень. Долгие 116 лет жизни вместе с родителями, братьями и сестрами и их упреками были невыносимы, и Кир превратился в закрытого и неуверенного мальчика. Сейчас кудрявому больно. Он уже неделю кашляет лепестками маргариток. И он прекрасно знает, почему это происходит и чем это заканчивается. Говорить своему единственному другу о причине появления лепестков в собственном мусорном баке ему совсем не хочется, а Кир, вообще-то, достаточно умный парень, поэтому он отправляется в ближайший магазин за горшком маргариток. На следующий день на подоконнике рядом с небольшим букетом нежно-розовых маргариток стояли бледно-желтые нарциссы. Гадюка не чувствует боли. Ему просто плевать на себя, плевать на увечья и собственные страдания. С самого детства выживать Гере было сложно. Отсутствие отца, постоянные пьянки матери, пять голодных ртов, издевки и насмешки старших и даже ровесников. Он искренне любил своих братьев и сестер. И он был достаточно ловким, чтобы вытащить тот черный кошелек из кармана незнакомого мужчины. Достаточно ловким, чтобы спрятать в карманах куртки несколько булок и упаковку масла. Гадюка не чувствует боли. Он чувствует стыд и сожалеет, что не смог спасти всех. Он винит себя в потери семьи. Он винит себя, что каждый раз вместе с кашлем он выплевывает лепестки нежно-желтых нарциссов. Кир смотрит на Геру. В его глазах читается страх и отчаяние. Кудрявый, кажется, готовит себя к серии ударов в живот. И без того большие темно-зеленые глаза гадюки становятся огромными. В руках у вампира несколько кровавых лепестков маргариток. Кудрявый боялся этого сильнее темноты. Теперь гадюка знает. Теперь он уйдет, потому что лучшие друзья не влюбляются друг в друга. Потому что они парни. Потому что они слишком разные. Кир прижимает лепестки к груди и чувствует, как начинает задыхаться от новых в горле. Гадюка чувствует подступающий к горлу ком нарциссов. И гадюке больно. От своей глупости, невнимательности и безразличия. Ноги совсем не держат, руки дрожат и светловолосый выплевывает бледные лепестки себе в руки. На ватных ногах гадюка подходит ближе к Киру и, садясь перед ним на колени, пытается взять его руку. Кир дрожит, непривычно холодный и еще бледнее, чем обычно. Аккуратно забирая чужие лепестки, Гер перемешивает их, пачкаясь в крови сам. Кир впервые за неделю улыбается и теряет свои силы. Первое, что видит кудрявый, когда открывает глаза, — чужая комната. Знакомые плакаты, стол с тетрадками и лепестки нарциссов. У Кира начинает кружиться голова, все вещи начинают плыть и он опять отключается. В следующий раз, после темноты вампир видит Гера, увлеченно читающего какую-то книгу. Такого мягкого и домашнего, и Кир чувствует, как тепло разливается в груди, но теперь ему не хочется выплюнуть несколько лепестков маргариток. Гадюка слышит копошение в своей постели и отрывается от чтения. Кир проснулся. Искренняя улыбка появляется на лице светловолосого и он, отложив книгу и шурша тапочками о старый паркет, подходит к кровати и садится в ногах друга. — Привет, — первым нарушает тишину Кир и, смущаясь, начинает рассматривать свои серые пальцы. — Привет, — отзывается змей, почти невесомо поглаживая колени младшего мальчика. Внутри нарциссы разрастаются все быстрее и быстрее. — Ты в порядке? Кир вздыхает и смотрит прямо в глаза Геру. Старший хмыкает и, с привычной ему ловкостью, ложиться рядом с вампиром и обнимает его. Кир укладывается удобней и обнимает гадюку в ответ. Они лежат так еще некоторое время, пока Гер не решается задать вопрос, который крутился в его голове все то время, пока Кир лежал тут. — Как долго? — почти шепотом спрашивает гадюка. — Около двух лет, я думаю, — Кир пожимает плечами и не торопится открыть глаза. Ему кажется, что все это сон. Слишком хороший сон для Кира. — Придурок, — выдыхает Гер и целует друга в висок. Кир утыкается носом в шею гадюке, почти как слепой котенок. Гер пахнет виноградом и нарциссами. А Кир такой мягкий и теплый, его кожа буквально светиться, и гадюка, сам не замечая как, проваливается в сон. В квартире приятно пахнет цветами, ведь маргаритки и нарциссы на кухонном подоконнике начали цвести.