Исключение из правил

День выдался на редкость удачный. Да что там - он оказался просто потрясающим. Наконец-то макеты были доделаны, одобрены и подготовлены в срок, чего уже давно не случалось. Мистер Кинни пребывал в прекрасном настроении. Даже больше – он испытывал тайное удовлетворение от того, что художественный отдел смог все-таки впервые за очень-очень много месяцев не завалить столь важную для Вангарда презентацию. Ну, до катастрофы Брайан никогда не доводил, обычно заставляя художников работать до ночи, а иногда и до утра, пока все не будет соответствовать пожеланиям рекламного гения и по совместительству партнера ведущего рекламного агентства. Но сегодня все прошло по высшему разряду – видно, где-то сдох медведь, или произошло извержение вулкана. Но Брайан Кинни, несмотря на всевозможные предполагаемые природные катаклизмы, был счастлив. Ведь это означало, что можно уйти с работы вовремя и даже заскочить в Вуди и выпить с друзьями по бокалу, прежде чем отправиться в Вавилон. Губы расползлись в довольной улыбке, язык привычно уперся в щеку, и яркие огоньки заплясали в глубине ореховых глаз под пушистыми темными ресницами. Он был не только красивым, высоким и стройным брюнетом, на которого западали, пожирали глазами, раздевали в своих мыслях и видели в своих снах в весьма недвусмысленных позах, но и королем Либерти Авеню, потрясающим трахальщиком и бессменным посетителем задних комнат лучшего клуба Питтсбурга – Вавилона. Его хотели все, ему поклонялись, за ним бегали. Однако существовало одно «но». Брайан Кинни – рекламный гений в работе и великолепный, первый среди альф, любовник – был… Да, Брайан Кинни был омегой. Улыбка сползла с губ, плечи поникли, и ладони непроизвольно закрыли лицо. Никто не должен увидеть эти секунды слабости. Никто и никогда. Брайан выпил таблетку, попутно поставив галочку в памяти, что надо бы сходить к врачу, а то лекарства осталось всего на три дня, да и потом… про то, что должно было начаться через неделю, Кинни не хотел думать. Не сейчас и никогда в принципе! Уже несколько лет он обманывал природу, причем намеревался и дальше это делать, пока… пока не умрет. О другом развитии событий Брайан запрещал себе думать. С самой первой течки, когда он почти сорвался, прямо в школе, чуть было не… но Кинни не был бы тем, кем в итоге стал, если бы поддался. Ни одна омега, даже сидевшая много лет на гормонально подавляющих нелегальных препаратах, не смогла бы выдержать хотя бы раз, а то и все десять, и не сорваться. Ни одна, но не Брайан Кинни. Омега, родившаяся в теле альфы – это была самая кошмарная ошибка природы, но, благо, его силы воли хватило, чтобы своей непреклонностью, несгибаемым характером и впечатляющей харизмой ну и, конечно, огромной долей всевозможных подавляющих омега-сущности препаратов, идти наперекор всему – и у него это получалось. Никто: ни его друзья, ни многочисленные любовники - ни разу не усомнились в том, что Кинни – альфа, причем, все были определенно уверены в том, что он лучший среди альф Питтсбурга. А свою нерастраченную энергию (когда Брайан сидел у себя дома, в лофте, за обитой металлом массивной дверью, обычно на полу, в душе, пытаясь смыть запах, трясясь от жара и непреодолимого желания) он потом восполнял с лихвой: все свободные омеги и беты города просто пищали от счастья, если им выпадала честь оказаться в постели мистера Великолепного. Причем Кинни выбирал себе в партнеры чаще бет, чем омег – он предпочитал высоких, крепких брюнетов, а не хлипких маленьких омежек. За годы тренировок ему почти удалось побороть свою омега-сущность - да и ему сразу понравилось трахать других - хоть это и было совсем не типично для омег, но он никогда и не считал себя обычным. Кинни безумно гордился этим фактом, особенно тем, что как омега он до сих пор оставался девственником. Предубеждений против самого секса у него не было, но Брайан знал одну непреодолимую истину – если он почует Своего Альфу, того, чей запах сведет его с ума, то никакие таблетки, несгибаемая сила воли и годами выработанная стойкость характера ему не помогут, если он позволит альфе познать себя. Это будет конец, конец всему. Кинни проклинал свою омега-сущность, но пытаясь с ней бороться, все же не забывал и о различных предосторожностях. Он давно уже не общался с родителями, среди его друзей не было ни одного альфы, да и в Вангарде работали предпочтительно одни беты. Всех потенциальных кандидатов-альф на соискание работы в агентстве, где Кинни был полноправным партнером, он отшивал еще до собеседований. Брайан знал, что учуять они его не могли, даже когда течка должна была вот-вот начаться, ибо все те препараты, что он ежедневно глотал пачками, уже давно сбили весь его гормональный фон, изменив запах, характер, внешность так, что даже самые близкие люди никогда бы не признали в нем омегу. Но все равно Кинни старался лишний раз перестраховаться. А вот сейчас, когда все дела на работе сделаны, можно и расслабиться. Провести вечер с друзьями, оторваться в клубе, потанцевать, получить свою стандартную парочку минетов от всегда с готовностью ждущих его внимания молодых омег и, вполне возможно, на десерт привести домой какую-нибудь жаркую бету, а завтра… завтра с новыми силами провести эту важную презентацию, к которой агентство готовилось больше месяца. И все будет хорошо, Брайан в этом даже и не сомневался. Улыбаясь и на ходу надевая свой пиджак от Армани, он уверенной походкой вышел из кабинета и кивнул на прощание своей помощнице Синтии. Мистер Кинни как полностью уверенный в себе альфа, партнер агентства и рекламный бог этого города, гордо прошествовал между собирающимися домой с работы сотрудниками прямо к лифту. Конец рабочего дня. Все суетятся и толкаются. Переполненный лифт пришел с верхнего этажа, где располагались художественный и дизайнерский отделы, но Брайан так хотел поскорее вырваться из душного офиса, что наплевав на тесноту и необходимость ехать, тесно прижатым к другим сотрудникам, вошел в лифт как раз в тот момент, когда двери уже начали закрываться. Вечер обещал быть запоминающимся, волнительным и максимально расслабляющим, так что мистер Кинни от предвкушения разве что не насвистывал себе под нос – настолько хорошее у него было настроение. «Блядь, ну какой же кайф вовремя уходить с работы! Это охуенно потрясающе!» - Брайан закрыл глаза и глубоко вздохнул, как бы смакуя эту столь стремительно приближающуюся с каждым этажом свободу, как вдруг… его накрыло. Никогда, никогда раньше ничего подобного с ним не происходило – ему даже не с чем было сравнить. Разве что с полетом с крыши самого высокого небоскреба без страховки, без парашюта, вниз, в пропасть, с каждой секундой зная, что земля все ближе, и избежать этого столкновения уже никак нельзя, еще мгновение – и ты разобьешься, прямо сейчас, в эту самую секунду тебя не станет… В глазах темно, уши заложило, дышать совершенно невозможно – горло сковано железным обручем… Все органы чувств отказали одновременно – их энергию впитало в себя осязание, остался только запах. Тот Самый Запах. Аромат, которого он боялся, от которого убегал всю свою жизнь. Запах, за несколько секунд уже подчинивший себе великого жеребца Либерти-авеню, запах, сводящий с ума, пробуждающий так тщательно подавляемые первобытные инстинкты. Запах Его Альфы. Здесь, в Вангарде, в этом самом лифте, за его спиной стоит тот, кто погубит Брайана Кинни. Бежать, бежать как можно быстрее, как можно дальше… последние связные мысли улетают из головы одновременно с открывающимися дверями лифта. На смену приходит только одно желание – отдаться, подчиниться, здесь, прямо сейчас, тело жаждало, тело требовало. Гормоны, годами дремавшие под сладким одеялом подавляющих препаратов, проснулись все вместе в одно мгновение, как только механизм был запущен, в ту же секунду, как этот аромат достиг тех участков мозга, которые отвечали за сущность омеги. Кинни знал, что можно годами подавлять в себе все внешние и внутренние симптомы, позволить скрыть от всех свой статус, но ничто и никогда не сможет избавить его от влияния единственного альфы, который предназначен ему природой. Это было слишком, слишком сильно, слишком эмоционально – накатило, как цунами, так неожиданно, так мощно… Надо уйти, но куда? – Брайан не знал. Ноги тряслись, перед глазами мелькали черные точки, в ушах стоял нарастающий звон, сердце колотилось, как сумасшедшее. Кинни не знал, что делать, он был совершенно не готов… Внезапно, не справившись с ситуацией, не успев сделать своей скованной судорогой грудной клеткой хоть один полноценный вздох, Брайан просто провалился в спасительную темноту.