Холодный блеск зеркал

*Прошел год* В холодную и дождливую осень даже элите иногда становилось тяжело скрывать хандру, а то и разъедающую душу тоску за идеально спокойной и красивой маской. Синдикат, уже на значительную долю состоявший из молодежи, предчувствовал новую потерю в рядах старших блонди. Клод Уоллес понемногу угасал. Мать отдала приказ об эвтаназии, распоряжение должны были исполнить на днях. Судьба несправедлива. Такой тихий, спокойный и добрый блонди умирает, а всякая шваль живет и радуется жизни. И «шоу должно продолжаться» - Клод лежит в клинике, но прием в честь новых послов из-за этого не отменили. * Каспар спустился в холл особняка в Апатии после привычных долгих сборов. Удивительно, но отца еще не было. Обычно перед выездом на прием Зольф его ждал и отчитывал за привычку «копошиться, как курица». Наконец старший блонди вышел из своих апартаментов. И на миг Каспар застыл в удивлении. Привыкнув, как все в Эос, видеть Зольфа скромно одетым и с уродливой строгой прической, он не ждал такого преображения. Распущенные темно-золотые локоны спадали на плечи в тщательно продуманном «творческом беспорядке». В ушах сверкали серьги с подвесками-полумесяцами. Бежевый костюм по последней моде, перчатки с кружевами в тон… «Ничего себе, красив, сволочь…» - подумал Каспар, но ничего не сказал, молча давясь завистью. Такое преображение не осталось незамеченным. Юный блонди слышал удивленные шепотки молодежи: отчего это министру, столько лет забывавшему о себе, вздумалось принарядиться. Зольф будто ничего не замечал, безразлично, спокойно перекидываясь парой-тройкой слов то с одним, то с другим гостем. Еще один скучный вечер. В какой-то момент Каспар выбросил прихоть отца из головы, по-прежнему с завистью наблюдая за Фредериком. Свет ламп делал сияние светлых, слегка растрепавшихся прядей похожим на нимб. Ари Розен собрал вокруг себя веселую компанию, развлекая молодых элитников и союзных дипломатов сомнительными шуточками. То и дело слышался веселый смех. Это было просто-напросто тоскливо… прибиваться то к одной компании, то к другой, изображая интерес к светским сплетням: «Вы знаете, мадам д'Аври изменяет супругу с женщиной! И что она нашла в этой сапфир с Айнштеттена? Провинциальная военщина, помощник капитана на каком-то боевом корабле… вовсе не пара для графини с Мийо, даже для курортного романа. – Ах, но граф уже в возрасте и мужской удалью и доблестью не блещет!». Каспар упустил тот момент, когда на него самого стала заглядываться какая-то дама из Федерации. Равнодушно скользнул взглядом, ответил что-то банальное на такие же банальные фразы о прекрасном вечере и уже вот-вот взял бы из рук дамы бокал вина, когда напиток перехватил Зольф: - Мадмуазель, не стоит растрачивать свой пыл на юнца, - отец выпил вино и повел даму за собой. – Позвольте мне пригласить вас на следующий танец. «Папаша с ума сошел», - подумал Каспар и отошел в сторону. Вскоре заиграла музыка, и вместе со спутницей Зольф присоединился к танцующим. Но через какое-то время пошатнулся, медленно оседая на пол. Всё происходило будто в замедленной киносъемке. Музыканты прекратили играть, пары остановились, а Зольф упал, застыв в какой-то неестественной позе, будто кукла, у которой обрезали веревочки. Дама бросилась к выходу, но сильверы-военные преградили ей путь. К Зольфу поспешили медики и Гилберт… Каспар по-прежнему стоял у колонны, наблюдая за происходящим издалека. Ловил доносившиеся возгласы: «Вино! Вино было отравлено». А ведь это он мог выпить яд и сейчас лежать на полу без сил, без движения, будто срезанный цветок. Почему?!