Сжигая остатки разума

      Совсем скоро мой телефон благополучно разрядился, и я, чтобы хоть как-то отвлечься от нагнетающих мыслей, принялась изучать меню. Через какое-то время я забрала со стойки свой заказ – очень крепкий американо, и снова уселась на своё место, сверля взглядом входную дверь в ожидании Билла. Так, стоп. А с чего я взяла, что приедет сам Билл? Как глупо с моей стороны. Наверняка, он послал за мной водителя или Майка. Сам-то он занят на meet&greet. Конечно, не стал бы ведь он ради меня отменять встречу с фанатами.       Я настолько ушла в свои мысли, что перестала смотреть на входную дверь, поэтому, когда Каулитц внезапно возник у меня перед глазами, я от неожиданности поперхнулась горячим кофе. Будь оно все проклято, сегодня поистине самый паршивый день, не считая того дня, когда я с позором бежала из семьи. Я не верила своим глазам! — Ты не должен быть здесь, — выдала я прежде, чем подумала. Сев напротив, он очень серьезно и взволнованно посмотрел на меня. — Что? Почему? Я же сказал, что приеду, — Билл вопросительно изогнул бровь. — А как же концерт, фанаты, встреча, вечеринка? — начала я тараторить, как всегда, когда начинаю сильно нервничать, — Который вообще час? И ты не говорил, что приедешь. Ты сказал, чтобы я ждала, но ты не сказал, кого... — Стой, подожди, — Билл поймал мою руку, которой я отчаянно жестикулировала, и крепко сжал её, — Какая к черту разница, Лив? Не думай о фанатах, о времени. Есть кое-что посерьезнее. Нам надо поговорить. И раз уж ты в Париже, хотя должна была быть в Магдебурге, то этот разговор уже точно нельзя откладывать. От последних фраз сердце словно замерло в предчувствии чего-то плохого. Разве хоть раз какой-нибудь разговор, начинающийся с таких слов, заканчивался чем-то хорошим? Но он был прав. Медлить было уже нельзя. Билл встал из-за стола. — Поехали.       Всю дорогу до отеля мы молчали. В какой-то момент тишина стала невыносимой, и я тихо включила радио, на что Билл никак не отреагировал. Он напряженно следил за дорогой, иногда немного прищурившись и сильно сжимал руль до белых костяшек. Зайдя в отель, Билл уверенно направился к стойке ресепшена и с улыбкой обратился к администраторам. — Добрый вечер, не могли бы вы переселить Мадемуазель из 203 номера в мой люкс. — Конечно, Мсье Каулитц. Вещи Мадемуазель Машаль перенесут к Вам в течение получаса. — Прекрасно, спасибо. К слову сказать, мы с Биллом ни разу не останавливались в одном номере заграницей. Я удивилась такому повороту событий. — И зачем это? — спросила я Билла, который как ни в чем ни бывало рассматривал себя в зеркало. Буквально несколько минут назад он сидел в машине в таком напряжении, что еще чуть-чуть и взорвался бы, а теперь он был само спокойствие. — Что именно? — уточнил он, поправляя зацепившиеся друг за друга цепочки на его шее. — Зачем переселил меня в свой номер?       Он резко перевел взгляд со своего отражения на меня. В этот момент двери лифта распахнулись. — Ты разве не этого хотела? — Билл вышел из лифта и направился к своему люксу, доставая на ходу магнитную карту.       Не успела я сообразить, что ответить, как он продолжил: — Мы теперь не скрываемся, все всё знают, нам незачем больше жить в разных номерах, ездить на разных машинах.       Я смотрела на него и не могла понять, был ли это сарказм или он просто констатировал факт. Мне всегда казалось, что эти слова – это как раз то, что мне было нужно, я думала, что буду вне себя от счастья, услышав их от Билла, но сейчас я уверена, что не чувствую ничего похожего на счастье. Возможно, дело в обстоятельствах, при которых он сказал это. — Да…— как-то неуверенно произнесла я.       Билл сел в кресло и положил руки на большие подлокотники. — Итак, Оливия, — начал он серьёзным тоном, который меня всегда жутко пугал. Впрочем, я и сейчас нехило напряглась, — Я тебя слушаю. — В смысле? — нахмурилась я, непонимающе уставившись на Билла. — В прямом. Ты же не просто так сорвалась в Париж, — терпеливо разъяснил он, — Я полагаю, тебе есть, что сказать.       Билл буравил меня тяжелым взглядом, что совсем не располагало к беседе. Тем не менее, я должна была собрать всю свою волю в кулак, мысли в кучу и начать говорить. — Ты прав, я приехала не просто потому, что мне захотелось приключений, — начала я неуверенно, осознавая, что из головы вылетело абсолютно все, что я планировала сказать, — Знаешь, наш прошлый разговор по телефону стал последней каплей...— я остановилась, когда Билл резко встал с кресла и направился в сторону бара. — Прости, мне нужно выпить. — И мне налей, — выпалила я. — Что? - удивился он, — Неужели виски? — Неважно.       Пожав плечами, Билл разлил виски по стаканам и протянул один из них мне. — Итак, наш прошлый разговор стал для тебя последней каплей...— повторив мои слова, парень сделал глоток и медленно поднял на меня свои глаза. — Да...Я не понимаю, что мы делаем, Билл. Я так больше не могу, я думаю, нам нужно... — Не смей этого говорить! — крикнул он, встав с кресла, — Даже не думай произносить это вслух, — медленно проговорил он, подходя ближе.       Господи...Я чуть не сказала это, я чуть не произнесла это слово. Я ведь не собиралась этого говорить. По дороге в отель я много думала о предстоящем разговоре, прокручивала в голове разные варианты, но ни в одном из них не было слов о расставании. — Но... — Черт возьми, Оливия, нет! — продолжал он раздражаться.       Я молча поставила свой нетронутый стакан с виски на комод и, еле сдерживая слезы, посмотрела на Билла. Его глаза горели от гнева, но в какой-то момент в них промелькнуло что-то другое...Возможно, страх или отчаяние.       Я миллион раз пожалела о почти сказанном и готова была миллион раз благодарить его за то, что он вовремя меня остановил. Не знаю, какой черт меня дернул заикнуться о расставании...Я не хочу терять Билла, я не могу его потерять, но и оставлять наши отношения такими какие они есть тоже нельзя. — Твою мать! — выругался он и бросил стакан в стену. — Билл, давай успокоимся, — испуганно произнесла я.       Он смотрел на меня, громко и тяжело дыша. Несколько секунд мы стояли в напряженной тишине. — Что ты опять на меня уставилась словно я монстр?! — проорал он.       Я молчала, мне было трудно подобрать слова, тем временем, Билл выжидающе смотрел на меня. — Потому что ты меня пугаешь, — произнесла я, наконец, — Ты неадекватный, тебя все время бросает из крайности в крайность. От тебя можно ожидать чего угодно: ты можешь приласкать, а через секунду уже таскать меня за волосы. И все своё дерьмо ты оправдываешь своим сложным характером, но знаешь, что? Хватит! — теперь гнев захлестнул и меня и, подойдя ближе, я продолжила кричать, — Мне надоело подстраиваться под тебя, надоело жертвовать своими планами, интересами, надоело терпеть твои выходки, надоело во всем тебе потакать. Так не должно быть, ты говоришь, что любишь меня, но твои поступки говорят об обратном. — Вау, — выдохнул он и схватил с комода мой стакан с виски, опустошив его за пару секунд, — Оказывается, я тебя не люблю… Должно быть, тебе очень тяжело: тебе и со мной плохо, и без меня не сладко…— он выпил всего 2 неполных стакана, но, видно, из-за усталости и недосыпа этого было вполне достаточно, чтобы алкоголь ударил ему в голову. Его взгляд вмиг помутнел. — Откуда тебе знать, каково мне? — Я знаю про тебя все, Оливия. — Это бред, Билл, — возразила я. — Я знаю главное, — не отставал он, — Что бы ты ни говорила, ты не разлюбила меня, разве не это самое важное? — Он как-то странно улыбнулся. — Какая разница?! — взорвалась я, — Я и простые углеводы, может, до потери пульса люблю, но обхожусь же без них как-то! — Ты в своем уме, Оливия? Ты сравниваешь меня с шоколадными батончиками! — он подошел еще ближе и резко наклонился ко мне так, что наши глаза были на одном уровне, — Только эти сраные углеводы не любят тебя, не заботятся о тебе, они не делают тебе подарков, не поздравляют тебя с праздниками, не посвящают тебе песен и… Не дав ему закончить, я оттолкнула его. — Хватит! Замолчи, Билл! Мне надоели твои манипуляции…Я больше не могу, — я выдохнула и устало потерла лоб. — А мне твое нытье надоело! Знаешь, если после всего, что между нами было, ты считаешь, что я не люблю тебя, то окей. Я сдаюсь, — он выставил вперед ладони в примирительном жесте, — Ты хочешь уйти, хочешь свободы?       Не успел он договорить, как внутри меня все упало. Билл снова вплотную приблизился и взял меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Хочешь? — повторил он свой вопрос тише.       Я продолжала стоять не в силах произнести хотя бы слово.       Я хотела бы разорваться на две части, чтобы не пришлось делать выбор, чтобы одна часть меня осталась с ним, а другая вышла за эту дверь, не оглядываясь. — Оливия, ты же знаешь, что не сможешь без меня. — Что ты имеешь в виду? ¬— нахмурилась я, — По-твоему, я настолько беспомощна, что пропаду без тебя? — Сама подумай, — он посмотрел на меня с присущим ему высокомерием, — Если бы не я, что бы с тобой сейчас было? Наверное, так и жила бы над вонючим баром и сидела бы на телефоне в этом салоне. — Ушам своим не верю... — меня будто молнией пронзило, — Хотя, чего это я? Ты в своем репертуаре, — резко убрав его руку со своего лица, я направилась в сторону двери.       Билл грубо схватил меня за предплечье, пытаясь удержать меня, но я снова отбросила его руку. — Не смей меня трогать, Каулитц! — взревела я и пулей вылетела из номера.       Быстро идя по коридору, я услышала звуки разбивающего стекла.       Слезы застилали мне глаза, меня душила обида и ненависть. Я была зла на него, на себя, на весь мир. Будь проклят тот день, когда я встретила его, будь проклята моя любовь. Лучше бы я так и жила в той убогой квартире и работала в том салоне на краю света, чем переживать этот кошмар сейчас.

***

      Через пол часа я уже сидела на ступеньках перед каким-то огромным зданием, бесконечно вздрагивая от холода и рыданий. Я никак не могла успокоиться, никак не могла собраться, взять себя в руки и хотя бы перестать плакать.       Какая ирония судьбы…Я сижу в Париже, в городе любви и романтики с разбитым на осколки сердцем.