Lose It

Перед ее затуманенным слезами взором всегда будет стоять эта картина. Люди, смешанные с лошадьми, с монстрами, разодранные куски плоти, ошметки окровавленных лат… Разгром ее доблестной армии, поражение – позорное, полное, безвыходное. Отступление и попытка спастись, словно в тумане. Даже тишина после с треском проигранной битвы казалась ей удивительно громкой. Всегда, было ли так всегда? Нет. Наверное – нет, спросить пока не у кого. Мун ведь вслушивалась в нее только сейчас, не могла сравнить с чем-либо иным, и ответа не знала. Сердце ее билось громко, быстро, противно, словно пытаясь вырваться из груди и спастись, кончики пальцев немели от страха, а над верхней губой проступали капельки холодного пота. Все кончено, дворец пал, армия мьюнианцев разбита. Он идет. Он явится за нею, в эти самые покои, чтобы добить, вытащить из-под кровати и нанести решающий удар. Тоффи спилит ствол дерева Баттерфляев, а позже займется его ветвями, не оставив ни одной способной возродиться семьи, уничтожив многовековой королевский род ради установления собственного. Монстр уничтожит их всех, Мун знала, не питала светлых иллюзий. И знала, что начнет он с нее. Впрочем, можно ли считать это началом? Ее мать погибла в бою не так и давно, Мун даже не успели короновать после случившегося. Она все еще оставалась принцессой: совестливой и беззаботной, не готовой к такой ответственности девочкой, теперь прячущейся в собственной комнате. Идея эта не принадлежала ей, так повелел Глоссарик, узнав о случившемся. «Ты уже ничем не сможешь им помочь, Мун, просто спрячься и надейся на лучшее. Я вот всегда надеялся на лучшее, даже в самые темные времена, а я ведь видел… Нечто похуже, поверь мне. И все еще существую». И Мун хотела существовать, ведь ей удалось так мало. Она спряталась в королевской спальне, закрыв за собою дверь. Высокое окно закрывала темно-фиолетовая занавеска, что делало холодную ночь лишь темнее, и принцесса в порыве гнева содрала кусок ткани, бросив себе же под ноги. Хорошо, что в ночном мраке не разглядеть поля битвы, лежавшего за окном. Коридор, отделенный от покоев дверью, полнился звуками. Армия монстров давно уже ворвалась внутрь, солдаты крушили все вокруг, разрывая попавшихся на пути мьюнианцев на тысячи кусков окровавленной плоти, сея ужас по охваченному пламенем войны дворцу. Мун слышала крики, мольбы о помощи, истошные вопли своих же подданных. Слышала, но ничего уже не могла с этим сделать, ей нужно выжить, затаиться и ждать. Мун лишь сидела в углу комнаты, обнимая собственные колени. Ей было страшно, страшно так, что дыхание замирало в груди. Роба, в которой она сражалась вместе с разгромленной армией, – истерлась, окрасилась кровью, косы растрепались, а глаза… Глаза принцессы были заволочены пеленой слякоти. Стыд, ужас и незабытое еще горе – копились внутри, вытесняли иные мысли, эмоции и переживания. Услышав у двери твердые шаги, Мун не усомнилась. Вот и все, он пришел за ней, чтобы добить и закончить со всем. Вопли подданных заметно стихли, оставшиеся в живых уже не могли кричать, их взяли в заложники, великодушно пощадили, чтобы потом заковать в цепи и отправить собирать под палящим солнцем кукурузу на отдаленные поля… Мун не заперла, и дверь в комнату легко отворилась. Монстр открывал ее мучительно медленно, пытаясь растянуть собственное удовольствие еще на пару долгих минут. Пусть несчастная помучается. – Я вижу в темноте, – шепнул захватчик. – Полагаю, приветствия не нужны, моя принцесса, – заметил он, бросив беглый взгляд на поверженную хозяйку замка. – Мы сегодня уже виделись на поле битвы. – Ты… Не подходи ко мне, – пробубнила Мун, утирая слезы. В голосе ее почти не было гнева, в нем теплился только страх, сочащийся сквозь поры. Тоффи слышал его, и легкая хрипотца, дрожание, сбивчивость – вот, что пришлось ему по душе. Захватчик видел: жертва загнана в угол, жмется к стене в надежде скрыться от его глаз, но не может исчезнуть. От девчонки уже не осталось ничего. Ни прежней важности, ни королевского нрава, ни надежды на благополучный исход. – Ну, ну, принцесса, – шепнул ящер, закрывая за собой дверь. – Не надо плакать. А что ей еще осталось? Мун плотнее обняла собственные колени, в этот раз поднимая взгляд. Монстр ей улыбался. Его черный камзол, украшенные шипами латные наколенники, даже и без того алый пояс обагрила карминовая кровь. Кровь сородичей? Нет, сомнительно, его монстры источали нечто иное. Мун понимала, что на счету ящера числились тысячи человеческих жизней, и сегодня число это пополнилось, быть может, в треть или четверть. – Все хорошо, – добавил победитель громко, заставляя Мун дернуться в испуге. – Чего ты еще от меня хочешь, а? – спросила девушка, вновь утирая слезы. – Зачем вообще все это говоришь и так долго тянешь? Почему просто не… Почему не… – Что? – с издевкой в голосе шепнул мужчина. – Чего ты от меня ждешь, Мун? Она не ответила, только плотнее обхватила собственные колени, утыкаясь в них хлюпающим носом. Ногти впивались в кожу, губы принцесса успела искусать в кровь, но боль уже не могла ее отвлечь. Желтые глаза захватчика светились в темноте, острые зубы Тоффи складывались в зловещую ухмылку, пока Мун думала о том, как эти клыки в скором времени разорвут ее тело. – Хочешь, чтобы я убил тебя? – спросил мужчина, делая шаг вперед, наигранно задумчиво поднимая взгляд к расписанному ангелами потолку. – Чтобы весь этот кошмар закончился, да? – Чтобы закончился, – прохныкала Мун, вновь поднимая голову к вошедшему. – Да. Хочу, чтобы все быстрее закончилось. – Ну что ты, бедная, наивная принцесса… – вновь улыбнулся Тоффи, злорадно растягивая слова. – Ты ведь не хуже меня знаешь, что на свете так мало вещей, что идут так, как хотим мы… Знает, она точно знает. Мун издала громкий всхлип. Всю жизнь ее учили, что манеры для принцессы важнее всего, но на деле урок нерадивых преподавателей оказался бесполезен. Королевские манеры не помогли ее несчастной матери, не помогут и ей сейчас, перед лицом близкой смерти. Вот магия… Магия бы помогла, не будь девушка столь испуганна, отстранена от нее. Палочку Мун бросила в стену, только очутившись в материнской спальне. Кончив бой отступлением, она бросилась наверх сразу же, к Глоссарику, получила его совет и пустилась в бега, надеясь ускользнуть в город. Жаль, что замок уже окружили, и побег ее оказался коротким – до первой попавшейся двери. – Здесь очень уютно, моя принцесса, – учтиво проговорил Тоффи. – А матрас, должно быть, необычайно мягок. Захватчик прошел к нему слишком быстро, но Мун и не думала пытаться бежать, подрываться с теплого места. Догонит. Все равно он ее догонит и накажет за жалкую попытку удрать, покажет, за кем победа. Девушка съежилась, стоило монстру остановиться чуть ближе, и тот снова ухмыльнулся. Сломлена. Сломлена окончательно – это хорошо. Это ему на руку. – И действительно мягко, – заверил девушку ящер, чуть надавив на застеленную кровать. – Я вот, знаешь, в юные годы не мог позволить себе такую роскошь. Спал где придется. – Мне… Очень жаль, – шепнула Мун, не отводя взгляда. – Тебе жаль, как это мило, – повторил за ней Тоффи, разворачиваясь. – Ах, дражайшая королева. Теперь гость стоял к Мун спиной, лицо его было обращено к высокой картине, хранящейся здесь, казалось бы, всю недолгую жизнь юной принцессы. Ее еще здравствующая мать на картине беззаботно смотрела вдаль, губы ее украшала легкая улыбка, на столе подле женщины лежала миска зеленого винограда, а в ногах… В ногах женщины сидела сама Мун. Совсем еще маленькая. – О, я ведь так и не принес вам свои соболезнования. Голос монстра был удивительно спокоен. Холоден, небрежен, все злорадство осталось позади, хотя ему и было здесь место. Мун почувствовала, как ноги ее слабеют, услышав его последние слова. Соболезнования? Монстр действительно считает, что ей они нужны? От него? Мун сжала зубы плотнее, чем сама того хотела. Гнев все же не покинул ее, нет, закружил голову. Он затаился в глубине души, а сейчас воспылал с новой силой. Чудовище, жадная до власти ящероподобная тварь убила ее мать, разгромила многовековое королевство, а теперь, как ни в чем не бывало, стояла перед ней – беспомощной, потерянной девочкой. – Как ты вообще смеешь? – шепнула она, заставляя себя подняться на ноги, выпрямить спину. – Как ты можешь? – Говорить о ней, моя принцесса? – так же спокойно спросил Тоффи, поворачиваясь к девушке лицом. – Вы с ней не очень похожи, Мун. Ты намного приятнее и на картинах, и в обычной жизни. Уж поверь мне, я успел рассмотреть в бою и ее, и тебя. – Мерзавец, – проговорила она вполголоса. – Отвратительный гнусный монстр, которому самое место в болоте. Подумать только, а ведь моя мать собиралась подписать с вами мирное соглашение… – Мирное, – вновь перебил ее победитель, позволяя себе пренебрежительный смешок. – Да ты хоть знаешь, принцесса, на каких условиях мы должны были заключить мир? Нет. В такие детали Мун не посвящали, ее ставили лишь перед сухим фактом, не более. Мать сказала ей, что все хорошо, армия чужаков под контролем, и со дня на день затянувшаяся война прекратится. А после, спустя всего пару нелегких дней – ее уже не стало. Не стало совсем, смерть настигла молодую королеву, желавшую подарить своим подданным лучшую жизнь. – Мы бы опять вернулись обратно, Мун, как раз в свои болота, – говорил мужчина, медленно приближаясь к своей заложнице. – Только с небольшим откупом, с ма-а-алой долей ваших привилегий. Это – не мир, а поражение. И я на такое не согласен. – Вы напали на мирный город! На мирных людей! – в запале злобы кричала девушка. – Вы пытаетесь отобрать наше по праву! Вы убили мою мать. – По праву рождения, да, Мун? С чего ты взяла, что мы этого недостойны? – злился монстр. – О, а скольких из нас убили вы? Скольких наших королей, моя принцесса? – спрашивал Тоффи, лишь слегка повышая голос. – Ты не интересовалась такими вещами, верно? Ведь всегда считала политику убийства врага – верной. Нет, не всегда. Мун виновато закусила губу, отводя взгляд заплаканных светло-голубых глаз. Она вспомнила свою недавнюю встречу с Эклипсой, вспомнила ее щедрое обещание, вспомнила о сделке, от которой так легко отказалась. О, пожми она ее руку, согласись принять условия, изучив то заклинание… Разве стоял бы сейчас перед ней этот монстр, пугал бы ее тоном голоса, темой разговора? О, нет. – Но я… Моя мать только хотела… – Она хотела обхитрить нас, принцесса, и поплатилась за это, – вновь шагнул к ней монстр. – Такой мир нам не подходит. – Так какого вы жаждете? – спросила Мун, утирая глаза тыльной стороной ладони. – Такого? С разрушенными домами, с мертвецами на грязных улицах? – Нет, Мун, – заверил ее Тоффи. – Конечно же нет. Гость на секунду отвернулся к единственному окну. Белесый лунный свет проникал в него, освещая часть чистого каменного пола. В воздухе кружили пылинки, они отражали своими плоскими телами свет, разворачивались, танцевали во мраке, точно веселясь на балу. Монстр вновь повернулся, и взгляд его изменился, обрел деланную мягкость, в улыбке мужчины чувствовалось что-то неприятное, в жестах – приторная сладость. Мун не могла понять – что изменилось в захватчике. Девушка стояла на месте, пока гость шел к ней, к дальнему углу комнаты. Тоффи растягивал шаг, не спешил, точно опасаясь, что Мун ускользнет. Он больше не улыбался, лишь сжимал губы в тонкую ниточку. – Монстры и люди могут жить бок о бок, моя принцесса. Хороший вариант. Или же люди могут прислуживать нам, как рабы, это тоже подойдет. Выбирать исход только тебе. Мун опешила. Как она может что-либо выбирать в этом положении? Она… Проигравшая. Даже не коронованная королева, лишь несчастная девочка, на чью долю выпало родиться в столь непростое время. Ей предстояло решать что-то столь глобальное? На секунду девушка усмехнулась. Грустно, обманчиво, она потеряла контроль. Ладони, неприкрытые перчатками, сжались в кулаки, девушка словно сбросила сон, доныне захвативший ее разум. – Что? – спросила она так, как ее и учили когда-то. Сдержанно, холодно, по-королевски. – Кто правит королевством, принцесса? – спросил Тоффи, но дожидаться ответа не стал. – Королевская семья, наследник основной ветви. Что же, Мун… Скажи мне теперь: кто ваш наследник? – Ты же знаешь, Тоффи. – Знаю, Мун. Это – ты. Ящер умолк, желтые глаза его неотрывно смотрели на девушку, следя за ее реакцией. Щеки Мун начинали краснеть: до девушки доходил смысл сказанного. Тоффи не делает ей предложение, он загоняет девчонку в угол, поручает ей совершить немыслимое, нарушить многовековой запрет семьи и оставить в истории мира неизгладимый след, изменить его до неузнаваемости. – Есть ты, Мун. Милая, юная принцесса, понятия не имеющая о том, как управлять целой страной… – говорил ящер, останавливаясь всего в одном шаге от девушки. – А есть я. Тот, кто твою страну захватил. Тот, кто знает толк в управлении государством. – Так чего ты от меня хочешь? – Ты знаешь, Мун. Но я могу произнести, если это так необходимо. Знает. Она. Принцесса вздрогнула, вновь закусывая губу. Монстр решил взять ее в жены. Не в заложницы, не в содержанки, не как трофей. Он желает получить власть более-менее законным путем, объединить два мира и прекратить затянувшуюся войну. Тоффи явно считал, что Мун должна быть за это предложение благодарна, только девушка в ответ побледнела, что заметно было даже в кромешной темноте комнаты. Ее судьбой решалась и судьба королевства, течение тысячи невинных жизней нынешних и будущих. Одно только слово, и Мун обречет на гибель королевство своих предков, другое – и падут многовековые устои, принятые не просто так. Ей в любом случае не остаться в истории незамаранной. – Я стану твоим мужем, принцесса. Королем Мьюни. А ты – моей юной королевой, и королевство наше будет жить почти так же, как прежде. Прибавится жителей, домов и обрабатываемой территории. – Но я… Я… Не могу решать такие вопросы без своего совета. – Ох, Мун, – шепнул монстр, наклоняясь ближе, неприлично близко к ее раскрасневшемуся лицу. – Ты же понимаешь, что у тебя нет времени на советы, нет даже возможности его собрать. Есть я. Есть ты. И есть этот момент в этой самой комнате, – сухо говорил Тоффи, нависая над девушкой. – А за стенами целый мир, ждущий от тебя верного решения. Девушка и хотела бы отступить, да ноги ее не двигались. Конечности налились свинцом, лишь голова безвольно кружилась. Тошнота подкатила к горлу, и Мун чуть выгнулась вперед, лбом чувствуя дыхание своего спутника. В ее хрупких белых пальцах находилось решение. В них был целый мир, мир, собранный ее предками по кусочкам, устроенный еще в древние времена, и в ее силах перекроить его или разрушить. Принцесса смущенно молчала, ей приходилось молчать, ведь озвучь она свои мысли – вышла бы околесица. Одна дума мешалась с другой, с третьей, и в итоге Мун получала понятную ей одной кашу из высоких слов. Девушка заставила себя поднять взгляд, встретиться с Тоффи глазами и выдержать этот натиск. Рука его дернулась, дернулась всего на секунду. И Мун готова была поклясться, что мужчина с усилием остановил сей резкий порыв. Монстр хотел стереть слезу, скользящую по ее щеке. – Ты очень красива. Даже в этом свете, моя принцесса. – Я согласна, – шепнула девушка, отворачиваясь. – Только, прошу вас… – неуверенно обратилась она, но тут же исправилась. – Прошу тебя, Тоффи, не надо больше смертей. Монстр злорадно улыбнулся, вновь подаваясь вперед. С этого момента победа его стала окончательной, настоящей, и королевству оставалось лишь ждать светлого дня коронации. На голову Тоффи возложат корону, в руках его окажется целый мир, а рядом – послушная, если правильно ее воспитать, королева. Милая, хрупкая, и бледная, как луна, висевшая высоко над ночным небом, Мун могла стать любимой его игрушкой. – Не будет, – ответил ей мужчина, тут же наклоняясь к ее щеке, оставляя на ней влажный след губ. – Ч-ч-ч-ч, не плачь, Мун, все хорошо. Теперь он мог касаться ее щек без зазрения совести, монстр имел на то полное право. Его темно-серая кожа оказалась холодной на ощупь, но ощущение ее близости успокаивало, позволяло Мун безвольно закрыть глаза. Мрак окутал ее мягким покрывалом, приветливым и ждущим, и девушка распахнула очи лишь тогда, когда ящер поднял ее над каменным полом. – Постой, что ты себе позволяешь, Тоффи? – спросила она тихо, но настойчиво. – Просто забочусь о своей невесте. Ты устала, Мун, падаешь. – Но я… – Согласилась перекроить мир, моя принцесса. Вместе со мной. Неужели я после этого не могу даже взять тебя на руки? Принцесса не ответила, из груди ее лишь вырвался испуганный выдох. Все произошло слишком быстро, девушка не уследила за тем, как дала согласие, позволяя своим подданным жить ценой собственного счастья. И теперь ей предстояло за это ответить. В первый раз, о, только в первый. Таких ответов впереди будет еще много, Тоффи заставит ее многое сделать, многое осознать и переосмыслить, ко многому прийти. И первый урок Мун получит уже сегодня. Монстр положил ее на кровать. Аккуратно, почти заботливо, стараясь не напугать Мун сверх меры. Взгляд его желтых глаз не обволакивал теплом, но победные искорки меняли его в лучшую сторону, превращая ящера в короля. Принцесса больше не чувствовала свою власть, она поняла, что только что отдала эти почести ему – ящероподобной твари, готовой сожрать ее за неверный ответ, изодрать в клочья, а череп жертвы нацепить себе на пояс. Тоффи ухмыльнулся, нависнув над Мун. Темно-синее покрывало под ними сбилось, матрас жалобно скрипнул, принимая чужой вес. По-детски пухлые щечки будущей королевы, широко распахнутые глаза, длинные реснички – все забавляло его, заставляя почувствовать себя злодеем, страшным монстром из мьюнианских сказок. Холодная ладонь легла принцессе на талию, пальцы сжались, и кольчуга, прикрывавшая тело девушки, в одно мгновение оказалась в углу. – Что… Что ты делаешь, Тоффи? Не надо, не делай так. В ответ монстр усмехнулся, наклоняясь к самому ее лицу. Мун дернулась, но руки ее тут же оказались в тисках его скользких ладоней, принцесса подалась назад, но матрас встретил ее сопротивлением. Девушка протяжно завыла. Тихо, беспомощно, зная, что никто не услышит. – Мне нужны гарантии, Мун, – прошептал монстр, губами касаясь ее щеки. – Мы сможем обвенчаться лишь через неделю, а то и дольше, и мне нужно иметь гарантию, знать, что ты от меня не убежишь, что иного выбора у тебя нет и не будет. Если он возьмет ее сейчас, испортит, никто другой уже не посмеет, не будет иметь прав. Тоффи знал, что о многих королевах ходили гнусные слухи, но искренне верил, что с этой такого не будет. Ее губы дрожали, слезы катились из глаз, но это не стало помехой. Победитель лишь ухмылялся, гладил Мун по ослабшим от страха рукам, заставлял ее лежать смирно, чувствуя хотя бы слабую попытку к сопротивлению. Мун закричала, стоило губам его коснуться ее, но крик этот утонул в поцелуе. Ласковом и нежном в самом начале, удивительно теплом поцелуе, ставшим жестче к концу. – Не плачь, не плачь, Мун, – все шептал победитель, жадный монстр, продолжая избавлять ее от одежды. – Этому все равно суждено было случиться. – Но не… Я не хочу, не надо вот так. Без обетов мы… – Ч-ч-ч-ч-ч, все хорошо, Мун. Мы не делаем ничего плохого. Но принцесса не разделяла его оптимизма, ведь ее учили не так. Целомудрие, манеры, вежливость – вот, что оберегает принцессу от бед, вот, что несет ей истинное счастье, верно? Так почему же счастья нет? Почему не повержены беды? Монстр стянул с пленницы топик, взору его предстали два несформировавшихся еще полушария ее плоской груди. Мун хотела прикрыться, она не сомневалась в том, что Тоффи имел опыт такого общения, ведь монстр живо понял, что следует сделать следом. Язык его был длинным, и языком Тоффи слизывал слезы с ее раскрасневшихся щек, касался тонкой белой шеи принцессы, горошин ее розовых сосков. Он чувствовал сладость, привкус чужой крови и страх, исходящий из самого ее нутра. Его руки впивались в ее предплечья с невероятной силой, вся аккуратность из них ушла, стоило желанию взять верх над телом. Ящер не нежничал, потеряв терпение, он рвал на девушке одежду, прекратил попытки успокоить испуганную невесту. Стоило Тоффи отпустить ее ладони, чтобы ослабить свой пояс, Мун поднялась с места. Она дернулась в сторону, попыталась удрать в незапертую дверь и найти новое убежище, но монстр схватил ее за запястье. – Тише, Мун, а то сделаю больно. Очень. Больно. Голос его на секунду вернул себе спокойствие, рассудок еще не покинул жаждущую плоть. Мун вновь захныкала в его руках, и мужчине пришлось развернуть ее лицом в подушку. Холодные пальцы неспешно погладили ее спину, задержались у копчика и нырнули вниз, изучая молодое тело с особым интересом. Тоффи разочарованно вздохнул, не почувствовав на них влаги. – Ничего, – шепнул он так, словно Мун могла понять его разочарование, словно она знала, что так быть не должно. – Сейчас придется немного потерпеть. Прежде, чем войти, монстр позволил себе приподнять ее узкие бедра, придвинуть их ближе, погладить две аккуратные родинки на пояснице. Мун замерла, не двигалась, голос в голове напутственно твердил: «а то сделаю больно», и желание к сопротивлению отпадало. Но Тоффи все равно сделал. Девушка выгнулась, закричала, чувствуя, острый укол меж ног, но монстр не дал ей ускользнуть и на этот раз. Он дал ей время, жалкие пару секунд, стоившие девушке спокойствия, дал. И только после продолжил издеваться. Монстр брал ее, лишь иногда давая передышку, змею нравилась боль, что слышна была в утробном мычании его жертвы. Он не щадил хрупкое неопытное тело, пальцы то и дело усиливали давление, обретая все новую власть. На руках Мун к утру расцветут синяки, ноги, руки, тело будет болеть и ныть, а разум… Разуму предстоит долгое восстановление. Набрав темп, монстр уже не останавливался. Тоффи продолжал и продолжал, сопровождая движения мягкими поглаживаниями ее спины, теплыми поцелуями ключиц, плеч, чувствительной шеи. Мун хныкала в подушку, взвизгивала, стоило монстру войти особенно глубоко, и сжимала простынь. – Больно, больнооо, – обессиленно произносила она севшим голосом. – Хватит, не надо больше. – Потерпи чуть-чуть, нет. Моя… Хорошая… – шептал Тоффи, прерываясь. Он чувствовал, как близок конец. – Моя принцесса… Моя. Искры пролетели перед его глазами, Мун испуганно вжалась в матрас. Излившись в нее, монстр издал тихий вскрик, подобный животному рыку. Вскрик победный, все еще жадный, но насытившийся. Захватчик упал рядом с Мун, и девчонка могла видеть его лицо, освещенное белесым светом молочной луны. Довольная хищная улыбка, холодный взгляд желтых звериных глаз, растрепанные волосы. Тоффи молчал, восстанавливая дыхание, чуть прикрывая глаза. Его тяжелая рука придвинула оголенную девчонку ближе, прижала ее к себе. Носом Мун уперлась в его грудь, и воздух вокруг двух новобрачных стал слишком жарким, чтобы им можно было дышать. – Это не всегда будет больно, – проговорил Тоффи, все еще улыбаясь. – И я буду стараться, Мун, не причинять тебе вреда, – продолжал он, перебирая ее светлые локоны в своих теперь уже теплых пальцах. – Если ты будешь моей послушной принцессой. – Я больше так не хочу, – шепнула она обессиленно, инстинктивно подаваясь навстречу его руке, навстречу ласке, которой Мун так недавно лишили. – Так и не будет, – ответил ящер. – Я не собираюсь запугивать тебя или обижать, моя принцесса. Нам предстоит вместе жить, вместе править и продолжать род. Для этого требуется как минимум уважение. – И любовь, – добавила девушка, утирая последние слезы, как ребенок, использованный, поломанный ребенок, наивно верящий в светлое будущее. – Любовь, – повторил за ней монстр. – Ты полюбишь меня, Мун, как только схлынет последняя обида. Я обещаю, что ты будешь чувствовать любовь, – говорил он, удивляясь нежности собственных слов. – А сейчас можешь вздремнуть, ничего не случится. Мы просто… Мы просто немного восстановим силы, правда? Да, а с утра придется встать и объясниться перед двумя армиями. Мун ему уже не ответила. Веки ее опустились, тело отяжелело, и сон заставил принцессу сомкнуть губы. Монстр и сам закрыл глаза, целуя девушку в лоб. Спать с Тоффи оказалось тепло и мокро, и его сильные руки все не могли ее отпустить. Девушка не ворочалась, не кричала, не плакала, в ней больше не осталось слез. Она прижималась все ближе и ближе, понимая, что больше нежности ей нигде уже не найти, что все, на что она может рассчитывать – его милость, и милость эту придется еще заслужить.