Я вспомню всё о нём...
20 октября 2017 г. в 05:54
… вспомню его детский голос, который заставлял тебя просыпаться рано утром и улыбаться. Вспомню, как он смотрел на тебя с искренней братской любовью, протягивая руку, испачканную в пыли и исцарапанную мелкими камушками во дворе.
—Это не ты… ты не такой как р.раньше…
—Замолкни сию же секунду. Я лучше того, который был ещё юн и слаб.
—Ты… хааг.! Прекрати.!
Ты помнишь, что он любил играть с тобой? Помнишь правила?
-Какие правила?
-Ты, верно, хотел спросить, на что мы играем?
-Нет.
—Боги… блять… убери оттуда руки…
—А что же ты мне сделаешь?
—Лучше не искушай меня!
-Тогда слушай: возьми мою руку и ни за что не отпускай. Куда бы я не пошёл, даже если я побегу — не отпускай.
—Когда ж ты тварью успел стать…
—С тех пор, как ты предал меня — всё поменялось. Но я заставлю тебя кричать. Буду мучать долго, со вкусом. Ты даже не заметишь, как гордость подведёт тебя и будет умолять не делать больно!
-Начали.
-Да, начали.
-Это был не вопрос, братик. Мы играем, а ты не держишь меня. Хочешь проиграть?
—Хочу прикончить.
—Перестань, ну же.! Мы — братья…
—У меня нет брата! Нет семьи! Нет ни души ни сердца!
Катана медленно выходит из ножен, тихо поскрипывая по ним. Ты смотришь на брата, которого нет. В смысле, он есть, вот он, перед тобой. Его нет внутри тебя. Ты забыл, кто он.
—Мы будем всегда рядом друг с другом. Ты не уйдешь, не оставишь. Ты будешь рядом.
—Верг… это не ты… не ты… что ты сделал с моим братом.?!
Лезвие стремительно опустилось вниз, деля его левое колено пополам. Он кричит. Кровь заливает голубую постель, попадает на твои бледные руки. Данте дёргается в конвульсиях, мотая по подушке головой и размазывая по ней слёзы, старается подогнуть вторую ногу и спрятать её от меча твоего. Ты смеешься. Жалкие попытки.
-Никогда не отпускай мою руку. Держи крепко.
—Перестань кричать!—рычишь ты, ударив его по щеке ладонью. Он успокаивается, тихо взвывая в прикусаный уголок подушки и всё ещё пытаясь спрятать ногу.
—Больно… прошу, отпусти…
Он трус в твоих глазах. И был трусом, когда спасал людей от тебя. Нужно было уже тогда разобраться с ним, лишь вынув из него жизнь.
-Вот теперь я вижу, что мы играем.
-Я ведь не хочу проиграть.
—Я не хочу и не желаю отпускать тебя. Мы ведь семья.
—Что значит для тебя семья.?! Обычное слово?!
—Замолкни!
Ты хватаешь его вторую ногу, которой он дёргает и пытается пнуть, и ласково касаешься языком икроножной мышцы, вдыхая металлический запах вашей крови. Нравится? Тебе нравится?
—До ужаса… это самый приятный запах… ммм, запах твоей кожи.
—Какой же ты, сука, дикий… отпусти ногу, я не уйду.
Лжет… или нет? Ах да, как же он убежит с одной ногой?
—Ты мне так нужен, братишка. И сейчас нужен, и тогда тоже… и потом… и потом будешь нужен.
—Дай мне успокоиться…
—Так успокаивайся со мной.
Попробуй его, ну же!
«Я… не хочу?»
—Давай кое-что изменим в тебе.
—Хватит!
Глупый, глупый Данте… жалкое подобие слабого существа, которое гордо именовало себя Ангелом. Ева, ваша мать.
-А если я устану? Будем спать, держась за руки?
-Нет конечно! Просто прервём игру на ночь, а утром снова начнём.
—Я… я хочу один. Оставь меня, брат, неужели ты мне не доверяешь?
—Нет доверия — нет и боли, которую причиняют самые близкие.— говоришь ты, сжав его лодыжку и прислонив к колену свой меч.-Ты, верно, ещё не понял ничего…
, но это легко исправить.
—Вергилий… проклятие, ты ничем не лучше Мундуса.
-Я так люблю тебя, братик.
-Как и я тебя.
До чего же смешно наблюдать за ним. Нелепое существо, созданое для защиты таких же людей, не умеющих постоять за себя. Ничтожества. Слепцы.
Дайто отрубает вторую ногу. Данте снова кричит, ударясь об подушку и изголовье кровати, пытаясь заглушить боль. Ты вытираешь лезвие об простыню и ставишь на пол около кровати. Твой брат злобно прожигает тебя взглядом слезящихся глаз. Нижняя губа, по которой вовсю струится его кровь, зажата меж острыми зубами. Тебе, верно, безумно хочется обмакнуть пальцы в эту теплую жидкость и попробовать её?
«Зачем же? Я знаю её вкус.»
—Ты похож сейчас на обычного человека, брат.
—Оставь… меня…
—Прости, малыш… но не сегодня.—ты ложишься рядом и прижимаешь его голову к своей груди.—Скажи, что скучал…
—Уйди, Вердж… прошу…
Ты осторожно отвязываешь его, стёртые в кровь на запястьях, руки и целуешь пальцы, один за другим. Первый. Второй.
—А что будет, если я проиграю?
—Ничего. Мы же не будем ссориться.
—Да… я скучал…—шепчет он, поглаживая твою щеку, испачканую в своей крови. Ты мягко улыбаешься и целуешь нежно плечо, не отводя взгляд от его слезящихся красных, но всё же улыбающихся глаз.—Верг…
—Мне стыдно за себя, Данте…
—Ты не виноват.
-Ах… какой же ты дурак, мой маленький.
мой маленький… мой малыш… мой братец… он весь мой… как же я мог забыть это… выпусти меня! Выпусти, слышишь?! Мундус, выпусти меня!
«Мама… папа… Верджи… больно…»
Выпусти меня!