Рыжая кукла и владелец красного барабана

- Я же знал!!! Я же не сомневался, что все будет именно так! - Барыш заказывал себе на сайте билет на утренний рейс Стамбул – Дубай. – Конечно, они рты разинули, когда увидели ее живую так близко, если они и так выбрали ее лучшей, глядя всего на всего на картинку! – он в который раз любовался, как его Эльчин, словно редкой красоты сказочная принцесса, идет по стилизованному подиуму на сцену. Она выглядит как диснеевская героиня. Может только рукой двигает чуть решительнее и идет быстрее и не поет при ходьбе. Но все равно создается ощущение, что над ее головой порхают и садятся на плечи счастливые птички, а за широкой красивой юбкой спрятались очарованные ею лесные животные: зайчики, белочки, еноты, ежики и большеглазый Бемби. На ней идеально смотрится ее кремово – бежевое платье, по нему переливаются вышитые серебряные звезды, нарядными волнами плещется ее юбка, создавая сказочный шлейф, она такая изящная и такая манящая! Барыш снова и снова пересматривает, как Эльчин по своей неизменной привычке поправляет непослушные волосы рукой, он чувствует, как она борется с волнением, как стучит в груди ее сердце! Как же он хорошо знает и любит стук ее сердца! Ему нестерпимо хочется обнять ее в эту минуту. Или просто оказаться рядом, поддерживать ее, гордиться ею! Вот она уже на сцене, Барыш жадно смотрит на нее исподлобья, он даже ощущает ее сказочный аромат, который в состоянии загипнотизировать любого, лишить силы воли и рассудка. Он завидует этому разговорчивому парню-ведущему, который откровенно и непринужденно признается Эльчин в любви. Он завидует каждому ведущему, оператору, работнику сцены, каждому человеку в этом зале. Каждому, кто сейчас с ней рядом.

***

Они виделись десятого января у Эльчин дома. Вечером Барышу предстоял поход на презентацию Делихи-2, а Эле нужно было собираться в Дубай. Эльчин сидела сверху на Барыше, размеренно и даже как-то нарочито медленно двигалась на нем, словно танцуя своей идеальной круглой попой, удерживая в себе, сжимая мышцами до дрожи в ногах и трепете во всем теле. Он лежал на спине, изнывая от наслаждения, съедая ее глазами, задыхаясь от еле сдерживаемой, клокочущей у него внутри сладости. Его руки на ее идеальных ножках. Он старается не шевелиться, потому что любой порыв ветра от взмаха ее волос, любое самое поверхностное прикосновение ее губ, даже звук ее смеха и закинутая назад огненная головка способны вызвать извержение вулкана. А ему так приятно висеть в этой точке кипения, балансирую на самом краю удовольствия. Он говорит ей глухим, ломающимся голосом: - Я все-таки настаиваю! Я хочу полететь с тобой. Просто буду рядом как друг. Мне страшно представить, что там будет. – Барыш в очередной раз пытается «дожать» ее, даже в эту сладкую минуту, убедить в необходимости своего присутствия рядом. - Тебе не надоело талдычить это, не переставая? Мы уже определились! Тем более у тебя такой насыщенный вечер! – Сквозь затуманенные страстью глаза Эльчин насмешливо смотрит на него. Ее голос надламывается, она страстно дышит, теряя связь с реальностью. - Все… - Шепчет она, наклоняясь к его губам. - Не могу терпеть… Теперь ты! Хочу твоего напора! Его не приходиться просить дважды. Она уже под ним. Он заколачивает себя в нее, страстно – бережно обминая собой ее нежное тело. Весь мир перестает существовать, эта женщина и становится его миром в такие минуты! Комната наполняется ее стонами, его рычанием. Кажется, даже стук сердец можно услышать, если подойти близко к двери и прислушаться. Барыш заваливается на бок и, глубоко вдыхая ее запах, подтягивает Элю к себе. - Значит, договорились. Я раньше уйду с мероприятия и к тебе. В аэропорт поедем вместе. - Его глаза закрыты, он зарывается в ее волосы. Его руки обвивают ее зефирное тело, как бы стараясь помешать Эльчин проскользнуть сквозь его пальцы. Она вздыхает: - Нет, нет, нет и еще 150 раз нет! Никому я там ТАК не нужна, чтобы меня красть! И мне не нужна твоя охрана! Прекратим этот разговор. Я не подозревала, что ты можешь быть таким доставучим! Хоть поскучаешь без меня! – Она слегка улыбается. Как она любит быть в его крепких объятиях. Ей так приятно, что он не хочет ее отпускать, боясь за нее. Но когда его уговоры не прекращаются, это начинает ее раздражать. - ОН едет с тобой? – Спрашивает Барыш после паузы, выжимая из себя ненавистный образ. «Пусть хоть этот едет. Просто рядом постоит, и к ней никто не будет приближаться» Он, пожалуй, впервые смирился с наличием Юнуса и даже с его присутствием возле нее. «Только пусть кто=то из своих мужчин будет рядом» - Нет! Что ему там делать? Я еду с девочками! - Что??? Даже Руткай не едет? Эльчин, это слишком! Что ты задумала? - Барыш разворачивает ее к себе и смотрит в ей глаза так, как будто она сообщила ему, что отправляется в экспедицию на северный полюс на оленях и собачьих упряжках. - Барыш! Прекрати эту паранойю! - Она, раздраженно вздыхая и с негодованием глядя на него, встает с кровати и уходит в душ. «Вроде бы такой адекватный, прогрессивно мыслящий, ну как что-то вобьет в голову, прямо невыносимым делается», - Эльчин открывает воду и нежится под теплыми струями . «Да там безопаснее, чем где бы то ни было! Даже фотографировать можно только с разрешения! Мечта просто! А он завелся...» - Когда тебе все успеть? – Барыш уже в душе, и Эльчин переходит в нападение. – Презентация фильма, просмотр, восхищенные поклонники, обсуждение, объятия, поцелуи! Завалитесь куда-то отметить! А там вообще, как пойдет… Яркая женщина… - Молчи!!! – Барыш уже с ней под душем и тесно прижимает ее к себе. - Почему ты не хочешь, чтобы я летел с тобой? – Он шепчет ей свой вопрос в губы, гладя ее тело и начиная покрывать ее шейку поцелуями. Он снова возбужден. Он снова хочет ее. Снова желает ощущать ее трепет на себе. - Все абсолютно согласовано. Все технические моменты. – Эльчин стоит к нему спиной и, подняв руки и заведя их назад, обвивает плечи и голову Барыша. - Номера. Мой и девочек. И вот я такая: «Я можно мне еще один?» Кому? Зачем? Есть ли они вообще, очень масштабное мероприятие… Ну зачем это все? Как ты себе это представляешь? – Эльчин снова тает в его руках, под его губами, теснее прижимаясь попой к его паху. - Я все понял. Просто не хочешь… - Потоки теплой воды разбиваются на капли о его красивое тело, обнимающее собой ее плавящийся в его руках фарфор… Из сладких воспоминаний Барыша вырвал телефонный звонок. Он как раз закончил вводить номер банковской карточки и ждал электронный билет. Завтра он увидит ее. Прекрасно! На телефоне высветилось имя Руткая. - Привет! – Успел произнести Барыш, и на него обрушился бурный словесный поток. В голосе Руткая обида сменялась желчью, а всхлипывание - негодованием. - Вот интересно мне, чем ты можешь и чем ты в состоянии сейчас заниматься??? Небось, четвертый раз пересматриваешь Делиху-2 и восхищаешься? Почему она тебя то выбрала? Понять никак не могу? Ее вкус, во всем, что не касается вещей, так сомнителен! – Руткай возмущался и возмущался. - У тебя хоть комп включен? Или ты, как всегда, в спортзале? - Руткай! Что тебе надо? – Холодно, не утруждая себя прятать раздражение, спрашивает Барыш. Он примерно понимает, чем недоволен Элин друг. Он и сам, мягко говоря, не в восторге. - Что мне надо? Да, мне надо от тебя, промолчу кого, многое! Чтобы любил ее, дорожил ею. Пылинки сдувал! А ты отправил ее одну чужим мужикам на съедение!!! Как мед к медведям! Как лакомую конфетку к противным детям! Что ей там не скучно – не сомневаюсь! Противно, наверное, слегка. Слюни на себе вытирать, которыми ее там забрызгали, пока ты по презентациям идиотских фильмов ходишь! Отказывать и отбиваться от богатых мужиков, этих нефтяных магнатов, развеселит любую женщину! А может там и достойный мужчина окажется! Я то не пропаду, к ней и уеду! А вот тебя туда даже как фитнес тренера не возьмут! - Наверное, если бы они были рядом, Руткай накинулся на Барыша с кулаками. - Можно короче. Чего ты хочешь? - Барыш кипел, еле сдерживаясь. Ему было больно слышать все это. Эту горькую правду, помноженную на любовь Руткая к Эльчин. - Я хочу? Я хочу, чтобы ты оторвал свою накаченную задницу от тренажеров и летел в Дубай. Держал ее там за руку и всячески оберегал. - Руткай чуть не плакал, говоря это. «Почему же такая невезучая моя девочка, что за сухари ей попадаются???» - Билет уже у меня. Утром я буду там. Еще пожелания? – Барыш замораживал его своим ледяным тоном, при этом пытаясь сказать: «Я люблю ее не меньше тебя! И уже обо всем подумал!» - Какое счастье! – С явной издевкой ответил Рутик. Ему нестерпимо хотелось пошутить: «А отпустили ли Барыша гулять с поводка или он сам убежал?» и все тому подобное. «Сдержусь, не буду шутить на эту тему», - прикусил он себе язык в последний момент. - А как ты себе это все представляешь? - Элементарно. Прилетаю, на такси к ней, если она еще будет спать, номер узнаю на рецепции. Будить не буду. Или что конкретно тебя беспокоит? - Барыш не понимал, к чему клонит Руткай. - Как все запущено! - Цокнул языком и обреченно вздохнул Рутик. - Я даже представляю, как тебя встретят в отеле. Уже вижу эти фотки! Может проще по телевизору о ваших отношениях сообщить? - Я не буду корчить из себя Джеймса Бонда на задании! Тогда точно все узнают! - «Блин, как все сложно! Боюсь, что этот манерный павлин прав». Барыш выглядел озадаченным. - А девочка моя уже все бы придумала, и что надеть, и что сказать! Ты даже не понимаешь, какой она клад!!! Какая у нее светлая, сообразительная, ну и немножко авантюрная головка! Короче, слушай меня. Быть незамеченным в Дубае можно только в кандуре, в куфие и прочих необходимых арабских атрибутах. Причем желательно белых, статусных, соответствующих именно Дубаю. У меня там есть друг, мы с ним вместе начинали, он тоже там ОЧЕНЬ востребован. Я созвонюсь с ним, объясню ситуацию, он тебя встретит и сделает из тебя настоящего арабского шейха. Никто не заподозрит, что ты не совсем шейх. Только побриться не вздумай! – Рутик серьезно готовился воплощать задуманное и чувствовал себе таким Карабасом – Барабасом, который играет в куклы. «В конце концов, это для их же блага!» - успокаивал себя он и наливал себе в боках два глоточка виски. «Что им не спиться то вместе?» Барыш же после просмотра новостей с арабской премии, полюбовавшись на Эльчин издалека, уже не мог сидеть дома спокойно. Он готов был лететь к ней даже в багаже, даже на воздушном шаре, плыть по морю и бежать марафонскую дистанцию, только чтобы конечным пунктом оказались ее сладкие губы. То, что Рутик взялся его курировать в этом вопросе, стало для него еще одним стимулом и гарантией, что он поступает правильно. И что бы Эльчин там не говорила, даже ее близкий друг понимает необходимость присутствия Барыша рядом с ней. Он плохо спал эту ночь. Ему все время снилась Эльчин, в своем сливочно – ванильном вафельном стаканчике, интригующе спрятавшем ее фарфоровое тело. Ее прямо с подиума снимала крепкая мужская рука, и высокий мужчина в традиционной арабской одежде с красной клетчатой куфией на голове уносил ее куда-то вдаль. Причем Эльчин не минуты не сопротивлялась, а скорее откровенно прощалась с Барышем взглядом, и как бы извиняясь: «Ну прости, так получилось. Ты опоздал!», улыбалась ему. Не сон, а ужас леденящий кровь! Он просыпался, все время смотрел на часы, снова пытаясь заснуть. Ему опять снилась Эльчин, как она смеется в руках другого мужчины, затем ее смех стал каким-то странным и Барыш понял, что это не Эльчин, а Гупсе. На сердце стало легче, но все равно было беспокойно. Проснувшись на рассвете, Барыш стал вспоминать недавнюю презентацию ее фильма. Ну что тут можно сказать? Гупсе не была той женщиной, которая способна воспринимать конструктивную критику. У женщин вообще это редко, но у Гупсе особенно. Любая критика в ее адрес автоматически перестает быть конструктивной и воспринимается как нападки и личная неприязнь. Для нее существует единственное правильное мнение – ее. Если она решила, что фильм априори гениальный, то это не подлежит сомнению. Барыш давно осознал все. Он понимает, что в этом ее слабость, она практически не способна видеть ситуацию с нескольких сторон и, что еще невыносимее, абсолютно лишена чувства меры. Если она шутит, она превращает это в фарс, в гротеск, в клоунаду. Слушать кого-то, а главное услышать, она не в состоянии. Поэтому она окружает себя людьми, кивающими ей на все и всегда. С другими у нее просто не складывается и она сторонится их, как «не ее людей». С годами, с количеством снятых ею фильмов эти ее черты только усугубляются. Нет, у нее есть и неоспоримые достоинства! Она энергичная, очень верна своим близким, она надежный друг! Но она абсолютно, нарочито, показательно лишена такта и женственности. Например, Эльчин, которая для Барыша в вопросах женственности эталон, жалуется журналистам, сокрушаясь, что ее сфотографируют на пляже, когда она стелет полотенце, и эта некрасивая фотография станет общедоступной. Барыш насмешливо ухмыльнулся. Вы только посмотрите, что делает Гупсе! В каких только, пардон, идиотских образах и невыгодном свете, она себя не демонстрирует. Она не только не боится выставить себя на посмешище, наоборот, иногда кажется, что она комплексует, если смеются над кем-то другим, если вдруг почетное звание «Посмешище дня» перешло к кому-то другому. Барыш зажмуривает глаза и мотает головой, стараясь выбросить из своего воображения пышущие весельем, а главное неадекватностью фотографии, которыми Гупсе щедро радует своих подписчиков. К сожалению, ее психотип нескончаемый источник вдохновения и работы для психиатров. Прекрасно осознавая все это, он не может ей отказать, потому что тогда придется сделать ей, и без того больной, еще больнее. Он, спасибо богу, давно не с ней. Но не пойти любоваться ее новорожденным детищем - это разрушить ее иллюзию о собственной гениальности и самодостаточности как творческой личности. Их орбиты последнее время так сильно разошлись, и дело тут даже не в том, что он любит другую женщину. ЛН словно скоростной лифт поднял его на такую высоту для последующего развития, что он не может размениваться по мелочам, участвуя в сомнительных проектах. Гупсе же опять и опять эксплуатирует так подходящий ей образ. Она тоже не стоит на месте - она и сценарист, и режиссер, и прима. Но насколько это действительно развитие и рост, Барыш молчит даже внутри себя, а тем более, общаясь с журналистам. «Очень, очень, очень…и это объективно… бла-бла-бла… восхитительно… бла-бла-бла… очень задумался…» - он убедительно играет искренность, блеет на камеру что-то жизнеутверждающее и бежит с презентации, как только возникает такая возможность. Почему он опять возвращается мыслями к этой галиматье и пережитой неловкости? Он тяжело вздыхает. Наконец-то, звенит будильник и Барыш встает собираться на самолет. Выйдя в аэропорту, Барыш из толпы встречающих сразу выделил невысокого парня. Наверное, потому что он держал в руках табличку с именем «Барыш» на турецком языке. Парень был в джинсах и темном пиджаке, одетом на темную клетчатую рубашку. Ничем не примечательный парень, не крупной, даже скорее мальчишеской комплекции. На голове солнцезащитные очки – зеркалки. Понять его возраст невозможно. Еще думая о том, как это все будет происходить, Барыш сто раз пожалел о том, что связался с Руткаем. Он уже на месте. От встречи с Эльчин его отделяют какие-то десятки минут. А теперь это бредовое переодевание, эта дебильная маскировка. При одной мысли обо всем этом, его так и подмывало обойти парня стороной и кинуться в Элин фешенебельный отель самому. Но похоже Руткай предвидел, с кем имеет дело. И встречающий его человек знал Барыша в лицо. Он моментально уставился на него и стал приветливо смотреть в его сторону. Нет, не улыбаться, именно смотреть. Ибрагим, так звали парня, был очень серьезен, неулыбчив, но к просьбе Руткая отнесся со всей ответственностью. Он долго вел Барыша на парковку, и Барыш все озирался и озирался по сторонам, борясь с желанием сбежать от обязательного Рутиковского друга. Он представлял эту бесконечную примерку, и что на каком-то этапе просто пошлет все куда подальше и, ругая себя, Руткая, а заодно и Ибрагима, побежит к Эльчин. Когда он уже открыл рот, чтобы поблагодарить парня за услугу и сказать, что он передумал, они неожиданно остановились перед небольшим трейлером. Даже не понимая арабский язык, можно догадаться, что картинки красивых мужских костюмов и традиционной арабской одежды, изображенные на фургончике, делают его таким себе магазинчиком на колесах. Все именно так и было. Ибрагим был человеком дела – надо одеть - оденем, надо быстро - будет быстро. Внутри трейлера было все как в настоящем магазине. Металлические стойки, кронштейны которых просто ломились от увешанной на них одежды, бережно укутанной в пластиковые чехлы. Преобладали традиционных арабские мужские платья, которые называются «кандура». Преимущественно белого цвета, хотя встречались еще молочный, песочный и светло – зеленый цвета. Стена напротив была большим зеркалом. Увидев гладильную доску и утюг, какие-то сундучки со свешивающимися клубками ниток и мерной лентой, Барыш понял, что имеет дело с профессионалом, который умеет не только торговать, но и работать руками, и проникся уважением к сдержанному загадочному Ибрагиму, непонятного возраста. Тот почти не разговаривал, а Барыш был уже полураздет и застегивал на себе белоснежное арабское платье. Ему казалось, что в зеркале кто угодно, но только не он. Невероятное самоощущение! Ибрагим скептически смотрел на Барыша, не разделяя его восторга. Еще несколько раз Барыш раздевался и одевался, пока Ибрагим довольно закивал головой, и тут же закатил глаза к небу: - Барыш… - Барыш, наконец, услышал звук его голоса. Голос был взрослым, низким. Это разительно диссонировало с его практически мальчишеским телосложением. – Что у тебя на ногах? Какие кроссовки? Солидные мужчины у нас так не ходят. Будем добавлять длину.- Последнюю фразу он сказал только себе, и Барыш снова стал переодеваться. Когда все совпало, подошло время головного убора. - Учись. – Опять подал голос Ибрагим. – Потом сам будешь делать. Одеваешь куфию… - Ибрагим набрасывает Барышу на голову белый платок и одевает поверх него черный обруч. – Это игаль. Понятно? На Барыша из зеркала смотрит незнакомый арабский мужчина. Высокий, статный, и главное, чужой. Настоящее превращение! Его таким не узнает абсолютно никто. Даже мама и братья! Но ведь волшебство продлится ровно до того момента, пока Барыш не откроет рот. К сожалению, в комплект с арабской одеждой не входит знание арабского языка. Пока Барыш рассуждает и любуется этим новоявленным шейхом в зеркале, Ибрагим уже предлагает ему двигаться дальше. За трейлером ждал своей очереди огромный джип. Абсолютно без слов Ибрагим садится за руль и везет Барыша по одному ему известному маршруту. Перевоплощение заняло 15 минут. - В отеле я иду к стойке и разговариваю. Ты с важным видом, не показывая по возможности кроссовки, царственно расхаживаешь. Номер не простой, выясню, как в него попасть и доставлю тебя. Дальше, мы на расстоянии телефонного звонка. Определишься - наберешь меня. Буду ждать. Мне минут тридцать на дорогу. Ок? - Ок! – Кивает новоявленный арабский шейх и вот только теперь начинает волноваться. Не проблема сделать уверенный в себе, шикарный вид, ведь когда ты шикарен, то в тебе шикарно все – даже недорогие кроссовки. Больше того, если ты вдруг решишь высморкаться, ты сделаешь это шикарно. Глядя на тебя со стороны, люди подумают: «Как интеллигентно сморкается (Ну что в самом деле такого??? С кем не бывает???) этот шикарный мужчина! Какой природный шарм!» И наоборот, если вдруг такое себе позволит менее пафосно выглядящий человек, все заворотят носами и всем видом продемонстрируют оскорбление за поруганные нормы общественного поведения. «Мест что ли специальных нет??? Заразу тут распространяет. Фу!» Этот человек в предвзятых глазах толпы - невоспитанный невежа. Почему-то мы склонны быть более расположенными и терпимыми, охотнее оказывать услуги и идти на уступки именно красиво выглядящим людям... Барыша давно научили этой истине, и он охотно пользуется ею. И волнуется он не об этом. Он не представляет, как ему остаться в Дубае рядом с Эльчин? Или забрать ее в Стамбул? Если он будет ходить с ней таким арабским принцем, не вызовет ли это еще больше вопросов, чем если он будет самим собой. В общем, то, что легко решалось в Стамбуле, перед монитором компьютера, на уютном домашнем диване, становится практически неразрешимой проблемой сейчас здесь. «В конце концов, хоть пообщаемся», - с замиранием сердца и горячим откликом гораздо ниже сердца Барыш выходит из машины и теряет дар речи. Конечно, надо хоть немного знать историю Объединенных Арабских Эмиратов, чтобы лучше понимать их сегодняшний день. Мы можем с вами пойти в глубь веков, к временам Арабского халифата, затем окунуться в период европейского влияния и передела сфер влияния между Португалией и Великобританией, развернувшейся затем борьбой за независимость и дождаться поистине решающего момента для тогда еще не ОАЭ, но Ближнего востока в целом – обнаружения крупных месторождений нефти. Их история - это история страны, которая засыпала бедной, а проснулась богатой. И которая не без восточного шика пользуется этим. У ОАЭ хватает ума и достоинства ревностно сохранять свои традиции, не опускаясь до неуважения чужих. В ней богатство одних людей не влечет за собой автоматическую нищету других. Она не учит жить своих соседей и не позволяет им умничать по отношению к себе. Старается без особой нужды не ввязываться в военные противостояния и распри. Очень достойная позиция, вам не кажется? И все шутки на тему, что если арабский шейх видит что-то, что ему нравится, он покупает такое же, но в три раза больше и дороже, кажутся всего на всего бессильным тявканьем завистников. В конце концов, они гуляют на свои деньги и даже умудряются давать взаймы всему миру. А завидовать плохо, даже можно сказать деструктивно. Отель «Аtlantis The Palm» - одна из визитных карт города. Когда надо изобразить лицо современного Дубая, самодовольно подмигивающего, заставляющего неподготовленного туриста окончательно проглотить язык и безудержно рыть копытом землю, в желании прикоснутся к этому чуду, то тогда и показывают этот отель. Барыша трудно назвать неподготовленным туристом, но, уже выходя из машины и войдя в холл, он теряет связь с реальностью. Все фильмы с грандиозными спецэффектами, все самые самые крутые компьютерные игры с открытым миром и невероятной графикой, все виртуальные очки, позволяющие попасть в другие измерения, отходят на второй план перед реальностью сказки, ставшей явью. Весь отель создает ощущение, что роскошный восточный дворец провалился под воду и теперь к традиционному богатству, добавился морской колорит. Холл - это подводное царство, но только голубой и зеленый цвета отошли на второй и даже третий план. Золотой подводный мир с белыми мраморными колоннами, вырастающими из хвостов белых мраморных рыб, каких-то мифически – старинных, губастых и глазастых. Все в белоснежной, мраморной, рыбной чешуе, которая переливается на солнце и ослепляет тебя великолепием. Озираясь по сторонам, тебя не покидает ощущение, что ты Алиса в Стране чудес. Но вместо кроличьей норы ты попал внутрь ракушки. Только в ней оказалась не одинокая жемчужина, а целые миры из мрамора, жемчуга, кораллов, золота и прочей роскоши. Посреди холла многоцветный фонтан, вода из которого, собирается в огромную ракушку из голубого мрамора. Своды потолка - это перетекающие друг в друга мраморные морские волны, между которыми золотое звездное небо из витражей разных оттенков все того же золота. Хрустальные люстры в виде морских ежей, причудливых рыб… Гладкий мрамор на полу с замысловатыми узорами, разных оттенков песочного цвета. А там, где ты ожидаешь увидеть окно, проплывают рыбы, в нереально красивой, светящейся голубым светом, воде. Все настолько насыщенно теплыми оттенками, в сочетании с яркими красками, тонкими деталями на фоне общего поистине впечатляющего масштаба, что мозг отказывается адекватно оценивать картинку, усомнившись в ее реальности. Голова начинает кружиться от невозможности происходящего. Это невероятный сон? Это результат приема лекарственных препаратов? Ты чувствуешь себя маленькой ракушкой, песчинкой, маленькой рыбкой на дне океана. Это что угодно, но только не правда! Сложно сохранить шикарный вид, когда ты оказался внутри шкатулки с драгоценностями. Барышу удается вовремя остановиться и удержать закрытым рот, и не задирать вверх голову с выпученными от нереальности происходящего глазами, когда, повинуясь абсолютно нормальному человеческому желанию рассмотреть все это великолепие, он входит в холл. Никому нет дела до его кроссовок. Какие ТУТ кроссовки? Здесь у всех открытые рты, выпученные глаза и задранные вверх головы, а от вспышек фотоаппаратов бегают солнечные зайчики. Невозмутимый Ибрагим решает вопросы на рецепции и специальный консьерж, обслуживающий Элин люкс, связывается с ней по телефону. Старый Элин знакомый (совсем и не старый!), с которым они пересекались на вокальном отделении Мерсинского училища (наглая Рутиковская заготовка, чтобы Эльчин проглотила наживку!), сейчас живущий в Дубае (еще одна легенда!), решил поприветствовать ее у себя на родине и презентовать (что-то там такое, например …) невероятного вкуса эксклюзивные финики, которые она так любит! (Хм… Хм… О как!). Консьерж приветливо улыбается и ведет шикарного Барыша с выражением лица: «Куда же еще вложить мои несметные богатства?» и Ибрагима, с неопределенным выражением лица по длинному морскому коридору к особому лифту. В лифт заходит только Барыш. Лифт закрывается и везет его вниз. - Какие финики? Какой знакомый? И к какой двери идти? Или к лифту? Как непросто быть богатым в богатой стране… - Эльчин носится по этажам своего потрясающего во всех смыслах номера. Витая лестница, с кованными металлическими перилами соединяет верхний этаж, где находятся ванна – джакузи и спальня, с нижним. Эля бежит по лестнице вниз, на ней развивается шелковый халатик. На ножках восточные, теплого молочно - шоколадного цвета, бархатные туфельки, неприлично богато украшенные камушками в виде хвоста павлина (хорошо иметь любящих поклонников во всех странах – где накормят, где обуют…). Они то стучат по мраморной лестнице, то вязнут в ворсе ковровой дорожки. Ступени лестницы и все полы в номере из глянцевой мраморной плитки, разных оттенков бежевого цвета. Все в изящных, абсолютно не добавляющих тяжести этому парящему в воздухе, а точнее плывущему на волнах интерьеру, коврах. В них море переплетается с сушей, аквамариновый цвет с песочным, на голубых волнах вздымаются золотые барашки. Под лестницей один из входов. Номер... Язык не поворачивается оскорбить эти апартаменты, назвав их просто номером! Ведь «номер» - это что-то лаконичное, четко ограниченное в пространстве. То место, где поселили Эльчин, не имеет практически никак ограничений – ни пространственных, ни финансовых, ни эстетических. В нем можно потеряться. Это портал в другой мир, мир роскоши и великолепия на морском дне. Центром интерьера является самая большая и высокая комната, расположенная на первом этаже. Она как бы пронизывает оба этажа. С верхнего вниз на нее смотрит балкончик, с такими же металлическими коваными перилами, как и на лестнице. Если стать посреди этой царской комнаты, ваша левая рука будет показывать на мраморную лестницу, уводящую вверх на второй этаж; правая рука будет показывать на огромное окно – аквариум, занимающее всю стену. А смотреть вы будете на абсолютно реалистические портреты. И теперь вопрос для знатоков – кто будет изображен на картинах в этой нереальной красоты и помпезности локации? Даже не будем пытаться угадать. РЫБЫ! Верхняя – какой-то гигантский осетр, вторая – точно рыба–скат, а третья – какой-то внебрачный сын верхнего осетра, с возможно, лососем. Эту сказочную комнату венчает невероятной сложности люстра в виде морского коралла. Что и говорить про обилие всевозможных ламп – на стенах, на полу; про манящие в свои объятия сдержанным велюром и обтекаемыми формами диванчики, стулья, кресла; про серебряный кофейный сервиз на столе, от одного прикосновения к которому можно впасть в эстетический шок. Эльчин сбегает вниз, успевая затормозить только благодаря ковру. - Я в таком не соответствующем виде… Короткий молочно - белый шелковый халат, в синие цветы и аналогичная короткая шелковая пижама - не лучшая одежда для встречи с мужчиной в ОАЭ. Даже если это двери отельного номера. Даже если он твой сокурсник. - С кем я там таким училась? А главное, финики!!! - Эльчин хватает с дивана шелковую накидку и пытается спрятать под нее как можно больше своего тела. И несмотря на то, что ее тела не так много, битва проиграна – шелк течет и абсолютно не фиксируется. В конечном итоге, на Эльчин появляется длинная юбка, и она подбегает к двери лифта, как раз к моменту его открытия. То, что происходит дальше, надо только видеть. Эльчин стоит с приветливой светской улыбкой. Но по мере того, как в незнакомце, стоящем перед распахнувшимися половинками, она начинает разглядывать знакомые черты, улыбка сходит с ее лица, она даже как-то прищуривает глаза и вытягивает губы трубочкой. Потом выражение сменяется на: «Да ну нет! Не может быть!» Она слегка отстраняет и поворачивает на бок голову, продолжая всматриваться в арабского мужчину в лифте. И тут ее брови взлетают вверх, она выдыхает смехом, расплывается в улыбке, пожимает плечами и смотрит на Барыша тепло и слегка насмешливо. - У меня просто нет слов! Каким ветром тебя сюда занесло? – Она приближается к нему и обнимает его за шею. Он так шикарен в этом всем одеянии! И какое же расстояние и преображение он претерпел для нее! Она шепчет ему в губы, слегка их касаясь. – Я никогда не обнималась с арабским мужчиной, а уже скоро как сутки, мечтаю это сделать! - Вот! И ты еще спрашиваешь, почему я здесь! Это еще одна услуга, которая входит в твой супер – пупер люкс перелюкс. – Он подхватывает ее и заносит в номер. Двери лифта безучастно захлопываются. - У меня по-прежнему нет слов, глядя на тебя! – Эльчин вьется вокруг Барыша. - Даже не знаю, раздевать ли тебя или наслаждаться тобою таким? - Ей весело. Она в приподнятом настроении еще после вчерашнего вручения. И тут такой сюрприз! - Раздевать! Я таким не могу тобой наслаждаться. Я чувствую себя, как памятник, как космонавт в скафандре! – Перед дверью огромное зеркало, и Барыш с удовольствием наблюдает в нем за Эльчин, в коротенькой шелковой пижаме, непонятных кукольных туфельках, со слегка задранными носками на ее идеальных ножках. – Я так соскучился по тебе, моя куколка! – Он прижимает ее к себе, вдыхая ее запах и моментально отключается от внешнего мира, желая быть с ней. Эльчин снимает с его головы черный обруч, белый платок, она, сладко улыбаясь ему, припадает к его губам, сладко медленно смакует их и млеет от того, как он накидывается на нее в ответ. Ее руки зарываются в его волосы, тормоша их, возвращая им свободу после необыкновенного головного убора. - Где здесь ванная? – Барыш отрывается от Эли. Его взгляд затуманился, он тяжело дышит. - Я с дороги. Предлагаю перенести встречу туда. - Ты не представляешь, что ты предложил! – Эльчин снова смеется и манит его взглядом. Она берет его за руку и ведет за собой. - Значит маленькая экскурсия! Это самая нереально – обалденная комната! – Они прошли дальше, и перед Барышем во всем великолепии предстал первый этаж Элиных хором. - Любимая… - Барыш как-то не очень увлеченно обвел все беглым взглядом и подтянул Элю к себе. - Я хочу тебя! Все остальное потом. Не обижайся. Страшно нравится, но все потом. - Он все настойчивее гладит ее тело в шелковом халатике своими жадными руками. - Как же я могу на это обижаться? Я наоборот думала, что эта вся роскошь переключит твое внимание на себя, и я побуду сначала экскурсоводом… - Эльчин ведет его за руку по мраморной лестнице вверх. Она ясно видит, что смотрит ее голодный лев действительно исключительно на нее, не замечая блестящий мрамор, эксклюзивные лампы, роскошные ковры и даже аквариум на всю стену. Поднимаясь на второй этаж, вы попадаете в такое же богато украшенное помещение, одна стена которого - не заканчивающийся аквариум, в котором кипит жизнь, снуют большие и маленькие рыбы самых разных окрасок и форм. Иногда царственно проплывает свирепая акула. Обилие зеркал, их разумное расположение, делает интерьер безграничным. Второй этаж ниже и меньше первого. Это скорее комфортабельные пещеры на морском дне. Всюду изысканная мягкая мебель – угловой диванчик, со множеством подушек, кресла. Можно сидеть и бесконечно любоваться морскими обитателями. Кругом напольные вазы с живыми цветами. Центром этой зоны является круглая гидромассажная ванная. Она не очень большая. В ней легко размещается один человек. Двоим придется потесниться. Эльчин открывает воду, чтобы ванна наполнялась и она возле Барыша. - Я поухаживаю за тобой, мой господин! – Им обоим нравитья эта игра: ему, замерев, не шевелиться, ловя ее нежные касания, давая снимать с себя одежду и кипеть, оставаясь безучастным. А ей вроде бы как подчиняться, ухаживая и заботясь, на самом деле нестерпимо волнуя его, распаляя все больше и больше. Она расстегивает на нем его платье и помогает его снять. Он не настоящий шейх, есть еще над чем работать, поэтому внутри у него джинсы и тонкая кофта. Она одними глазами приглашает его сесть в ванную, и только когда он погружается в воду, начинает раздеваться сама, физически ощущая его взгляд на себе разливающийся теплом и дрожью во всем теле. Она обнажена, но она перестанет быть собой, если ее экзекуция закончится так быстро. Эля собирает брошенную на пол одежду и, маняще глядя на Барыша, складывает ее на одном из кресел. - Иди, иди уже ко мне, сладость моя! Ты хочешь, чтобы я умер от разрыва сердца, хотя, причем здесь сердце… - Он просит ее ломающимся от возбуждения голосом, она шагнула в ванную и уже в его объятиях. Он зарывается лицом в ее шейку, волосы. Он кайфует от прикосновения ее рук к своему телу, от того, как она перебирает его волосы, прижимая его к своей груди. – Разве я мог не приехать… - Риторически спрашивает Барыш. Конечно, красиво, когда за твоей спиной проплывают все рыбы Персидского залива, когда в руках переливается награда, как дань признания твоего таланта, когда тебе рукоплещет восторженная публика. Но объятия любимого человека - ценнейшая из наград. Ее невозможно заслужить, ее невозможно купить, она как милость всесильного Господа Бога, либо дана тебе, либо ты продолжаешь молить о ней. Без нее меркнет награда, грустно смотрят на тебя пестрые рыбы, а аплодисменты всех ты хотел бы заменить на нежно обнимающие тебя руки единственного человека. Эта истина слишком очевидна, чтобы подвергать ее сомнению. Как ни выглядит их жизнь со стороны, ради таких моментов стучат их сердца, они совершают не логичные на первый взгляд вещи и снова оказываются в объятиях друг друга. Они ненасытно покрывают друг друга жаркими поцелуями. Вода уходит из ванной. Барыш усаживает Элю на себя и замирает на секунду, сладко вдыхая полной грудью воздух. - Тут тесно… - Тяжело дышит Эльчин ему в губы, трепеща от возбуждения, она бессильна перед его желанием. - Нормально… - Шепчет ей в губы Барыш. Он уже не совсем здесь и очень, очень, очень хочет двигаться в ней, сотрясая ее кукольное тело. – Но перекрутись, пожалуйста… – Эльчин аккуратно разворачивается на нем и облокачивается на бортик ванной, становясь на колени, удерживая в себе меняющего положение Барыша. Она так хрупка, а его руки такие сильные. Он держится за ванну по обеим сторонам от Эльчин, входя в нее снова и снова. Он хочет делать это еще резче, еще сильнее, но боится впечатать ее в жесткую керамическую стенку. - Обними меня… - Шепчет он ей, и Эльчин, облокачиваясь слегка назад, кладет ему голову на плечо, ловит его горячие губы. Ее руки в его волосах, ее круглая попа настойчиво бьется о его плоский живот, ее мышцы, как горячие тиски готовы задрожать в любую минуту. Барыш сжимает, гладит своими немаленькими ладонями ее белоснежную грудь, перебирая пальцами возбужденные розовые соски, он обвивает руками ее всю и взрывается в ней, чуть не подбрасывая ее на себе, смягчая свои толчки объятиями. Как же он счастлив! Как же он мечтал об этом! С той самой минуты как увидел ее на подиуме, такую одновременно чужую и близкую, такую неприступную и такую вожделенную! Они сползают в ванную, продолжая удерживать друг друга дрожащими руками. Эльчин укладывается Барышу на плечо. Снова набирается теплая ванная, и Эля добавляет в воду невероятно пахнущую пену. Это запах роскоши, спокойствия, идеального утра, когда никуда не нужно спешить, удачного дня, в котором ты победитель. - Какие потрясающие рыбы! Конечно, номер аховый! – Барыш уже в состоянии смотреть по сторонам и с нескрываемым удовольствием это делает. Он гладит лежащую на его плече рыжую головку, перебирая в руках сильно укороченные пряди ее волос. - Он и на картинках потрясающий, но когда попадаешь сюда, невероятные ощущения. Да и весь отель такой. Не обижайся… Но какие у тебя планы? – Эльчин отстраняется от него и усаживается напротив. Она слегка улыбается и ждет его ответ. Потрясающей красоты картина: круглая ванна в обстановке невиданной ранее роскоши. Они по грудь в воде, их руки лежат вдоль бортиков ванны, переплетаясь друг с другом пальцами. - У меня есть два варианта: мы возвращаемся сегодня, ты уже поприсутствовала, все получила, со всеми пообщалась, почему нет? И второй: я остаюсь с тобой на столько, на сколько ты еще планировала оставаться. Или твой вариант. - Барыш спокоен и счастлив, слегка давит на нее взглядом, всем видом изображая разумность своих аргументов. - Я выбираю свой вариант! У мена на сегодня была запланирована прогулка. Перенесу ее на завтра и буду с тобой до вечера. - Она улыбается, но своим взглядом уже вплотную прижала Барыша к бортику ванной. - Я не уеду! Я еще от вчерашних твоих фотографий не остыл! Сразу билет купил и к тебе! Когда Руткай позвонил, я был готов лететь! Даже ему это ВСЕ не понравилось! – Барыш действительно прижат к стене и начинает доставать козыри из рукава. - Оооо! Ну теперь все сошлось! А я понять не могу, чего не звонит этот интриган. Ведь явно чувствуется рука мастера! Слишком сложная костюмированная операция получилась! И про Мерсин же врулил, и финики вплел! – Эльчин беззлобно смеется. - Если бы это была чисто твоя самодеятельность, меня бы утром разбудил консьерж со словами: «К вам господин Барыш А…» и пока бы ты спускался ко мне на лифте, в новостной ленте уже были бы твои фотки. А тут все продумано. Ну как вы спелись! Не понимаю, что вчера ТАКОГО было? – Распаляется Эльчин. - Да все! Этот сопляк ведущий со своими дебильными комплиментами, этот напыщенный индюк рядом с тобой за столом, мачо из себя корчил! Этот организатор премии подозрительный! Певун еще так какой-то, лицо от счастья светилось. Ты что ничего не видела? - Он достает из воды ее ножки и ставит ступни себе на грудь. Добавляет себе в ладони еще пены под название «Мир прекрасен» и начинает перебирать ее пальчики, и проходиться вверх по ее ножкам. Барыш меньше всего готов выяснять отношения. И его прикосновения моментально действуют на нее расслабляюще и заставляют забыть обо всем вокруг. - Тебя послушать, прямо очередь стоит из желающих меня… - Она многозначительно вздыхает и ухмыляется. Она манит его глазами. Трется об него ножками. – Все такие ЭТИМ озабоченные! О чем же еще думать? А ты такой высокоморальный, но все время оказываешься в ЭТОМ первым! - Она встает из ванны и начинает вытираться белоснежным махровым полотенцем. - Не понял. Что за претензии? – Барыш уже возле нее, он забирает у нее полотенце, вытирая ей спинку, попу. Он смотрит не нее, не понимая, к чему она клонит. - Да не надо судить всех по себе!!! Это ты с первой встречи воспылал ко мне страстью! – Она отдала ему полотенце и выжала в руки крем для тела с тем же потрясающим запахом. – Не все же мужчины такие! - Много ты знаешь о мужской психологии… Все такие! – Он вытирает на себя воду. И многозначительно смотрит на нее. - А ты знаешь много? Это ты в спортивном клубе понял? – Она, извиняясь и одновременно насмехаясь, не смогла не уколоть его. - Да что вы все пристали к моим тренировкам? Тому не нравится моя накаченная задница… – Барыш полон возмущения. – В твоих силах увлечь меня чем-то другим – выходи за меня замуж, роди мне детей и я буду счастлив сидеть дома и менять им памперсы. Грудью кормить не смогу, а все остальное с превеликим удовольствием. - А кому не нравится твоя сказочная задница? Этого не может быть. Скрытый комплимент, как пить дать! – Эта часть его монолога заинтересовала Эльчин больше, чем очередное предложение. - Да Руткай же твой! – Барыш еще не понимает, что она уже поймала его на слове. - О, мамочка моя! – Эльчин демонстративно замирает в испуге. – Не думала, что мы с ним окажемся конкурентами! – Эльчин закрывает руками рот и хлопает распахнутыми глазами, ожидая, когда до Барыша дойдет ее шутка. - Вот ты …!!! – Барыш взрывается гневом и возмущением. Он не находит слов, чтобы ответить ей. Он моментально протягивает руки в ней, чтобы сжать и потрепать ее за плечи, но она уже проскользнула куда-то дальше по своим хоромам. Барыш бежит за ней. Шикарная ванная переходит в шикарную спальню. Эльчин стоит на кровати, падая на колени, когда Барыш с гневным лицом влетает в двери, и, протягивая руки, она слегка театрально и в тоже время нежно и сладко, шепчет ему: - Иди ко мне, любовь моя! Я не отдам тебя никому: ни Руткаю, ни твоей гениальной подруге, ни любому другому мужчине и женщине! Потому что ты самый лучший любовник, самый красивый мужчина, самый заботливый друг! Ты мой сладкий сон, мой горячая ночь, мое утро, полное надежд и мой вечер, дарящий покой! Барыш сведен с ума! Только в ее силах творить с ним такое: бросать в ледяную воду и согревать ласковым солнцем, издеваться над ним, выворачивая душу на изнанку, и исцелять нежностью, возвращая к жизни. Со скоростью льва, набрасывающегося на большеглазую лань, Барыш оказывается над Эльчин. Она под ним, дрожащая и трепещущая, с огнем страсти в глазах, с полуоткрытыми сладкими губами. Он раздвигает ее ножки собой и без предварительных нежностей входит в нее, нанизывая на себя, ловя с ее губ мучительно – сладкий стон. Он переплетает ее пальцы со своими, вдавливая ее руки в мягкую постель. - Почему я так ненормально люблю тебя??? Что наряжаюсь в чужую одежду, что терплю от тебя подколки, упрямство твое. Может я мазахист? - Я тоже так думаю… - Она закатывает глаза и с каждой минутой все крепче и крепче сжимает его своими железными ножками. - Когда смотрю, как ты убедительно расхваливаешь таланты одной своеобразной женщины. В такие минуты я уверена, что я больная мазохистка. Барыш впечатывается лицом в подушку возле ее лица и рычит, выражая все свое отношение, все свои эмоции и переживания. «Сколько они будут мотать мои нервы, рвать меня на части???!!! Одну я люблю, но должен это скрывать! Вторую считаю не совсем психически здоровой, но должен, при любом удобном случае, рапортовать о своем восхищении ею!!!» Он отпускает Элины руки и жарко обнимает ее, исподлобья страстно глядя на нее, такую сладкую, такую желанную, такую своенравную, такую упрямую! Он хочет забыть все, кроме нее, кайфуя от ее идеального тела, от того как она вдохновенно отдается ему в такие минуты. Он вколачивает себя в нее, все яростнее и яростнее, вдыхая запах ее волос, ловя сбивающееся дыхание с ее дрожащих губ и, наконец-то, разрываясь в ней каким-то нереально мощным оргазмом. Кажется, что грянул фейерверк, яркие вспышки во всем теле и ощущение тока, бегущего по венам. Лев падает, абсолютно оглушенный и тянет свою большеглазую лань, подрагивающую от удовольствия стройными копытцами, поближе к себе. Пусть будет рядом. Если он снова проголодается, ею всегда можно подкрепиться. Он нащупывает рукой одеяло и накрывает их с головой. Барыш проснулся, услышав, как Эльчин разговаривает по телефону и заказывает завтрак. - Что ты будешь есть? – Спросила она шепотом, прикрывая телефон рукой. - Угадай… - Промычал он ей в ответ. Он не хочет говорить, шевелиться. Он хочет замереть в этой минуте навсегда, чтобы она была на расстоянии вытянутой руки. - Один? – Спрашивает она шепотом. Барыш возмущенно хмыкает. - Значит два стейка средней прожарки, пожалуйста, табуле (салат из булгура и пшена), эш асарайа, чизкек. Чай, кофе… Что еще вы предлагаете? А… Завтрак для этого люкса уже оговорен? И все равно принесете? Поняла… - Как мы это съедим с тобой? Барыш начинает беззвучно смеяться, он так любит, когда Эльчин теряет контроль над собой, когда она живая, настоящая. Правда, он сам голоден и готов съесть эту наглую акулу, которая уставилась на него из голубой воды за окном. - Знаешь, что тут прикольно: у них практически нет своей кухни. Вся их национальная кухня, это ливанские блюда. Но зато все самое – самое в мире они готовят лучше всех – они переманили себе всех поваров! – Она влезает в нему под одеяло и обвивает собой его теплое тело, укладываясь подбородком к нему на плечо, и шепчет в самое ушко, заставляя его уворачиваться и бороться с мурашками. – Сейчас на первом этаже накроют потрясающей красоты стол, с цветами, свечами. Когда все будет готово, позвонят сюда наверх. Я домой вернусь щекастой плюшкой. - С интересом бы на тебя такую глянул. Даже не представляю тебя такой! – Барыш обнимает ее двумя руками, прижимая к себе. - И не представляй, если не хочешь меня обидеть! Эльчин не ошиблась. Стол, накрытый на первом этаже, поражал всем: сервировкой, столовыми приборами, живыми цветами, маленькими тюльпанами насыщенного темно вишневого цвета, и конечно неприлично богатым обилием блюд. Барыш нормально увидел гостиную впервые. Он смотрит по сторонам: на портреты рыб на стене, наверно под непосредственным патронатом этих трех персон, отбирались кандидатуры на работу в аквариуме. На нереальную люстру, за которую наверное Нептун требовал от шейхов один из штатов ОАЭ, но потом они сторговались на какой-то нефтяной вышке и все остались довольными. И обо всем в этой комнате можно придумать отдельную сказку, красивую историю, пиратскую сагу. Умеющий видеть – да увидит! - Барыш! – Зовет его Эльчин, стоя возле красивого овального стола. За него с легкостью могли бы усесться 6 персон. Темное матовое дерево, лаконичные кожаные кресла. Все так идеально, что взгляд скользит и скользит, даря эстетическое удовольствие. – Мясо остынет! Шеф–повар умрет от того, что не смог угодить тебе! – Она снимает с блюда крышку – клош, и по комнате плывет запах жаренного стейка и, совсем слегка, приправ: точно нотки розмарина, перца и еще чего-то неузнаваемого, но такого по правильному мясного! Барыш туже запахивает на себе белый махровый халат, пытаясь поправить завернувшийся воротник, чтобы хоть как-то соответствовать всему этому великолепию. Он моментально улавливает запах жареного мяса и идет к столу. Он зверски хочет есть, но оторвать глаз от всего этого совершенства, невозможно! Они садятся за стол, чопорно желая друг другу приятного аппетита, потому что иначе в подобных условиях просто невозможно. Ощущение, что английская королева просто немного задерживается и церемония завтрака впервые в истории началась без нее. Королева прибудет к чаю! Очень логично, что к чаю, правда? Ну точно же не к кофе! Рядом с серебряным кофейником стоит еще один выторгованный у самого Нептуна артефакт, страшно даже представить, какой ценой. Это серебряное блюдо под фрукты. Кружевная кайма по самому краю, в первую минуту даже кажется потертой тканью. ГлазкИ темного синего цвета в ореоле аквамариновой глазури, льющейся морем и глубиной. И затемненное серебро тонкими стежками, как вышивка сказочной мастерицы связывает все в единое произведение. Оно не блестит, не бросается в глаза. Но оно притягивает твой взгляд и околдовывает. Как «кольцо всевластия», такое себе «блюдо познания». Кажется, что взяв его в руки, убрав с него служащие всего на всего ловким обманом, фрукты, ты получаешь в руки волшебное зеркало. Слегка покрутив, поймав луч света, может даже, нежно дунув на него, ты увидишь пески пустыни, с барханами и теряющимся горизонтом. Там бредут караваны верблюдов, стоически рассекающие суровую природу, ледяную ночью и испепеляющую днем. У тебя захватывает дух! Все так реально, что тебе на колени посыпались теплые песчинки. Ты снова покрутил блюдо, изменился свет, рассеялись пески, и перед тобой бескрайнее море, под таинственной картой звездного неба, или под закатным солнцем. Вот налетела свирепая буря, и маленький корабль храбро борется за жизнь со стихией. Реют паруса, воет ветер, волны сшибаются друг с другом, и тебе в лицо летят капли морской воды. Снова меняется свет, исчезает вода, и перед тобой восточный базар. Тебе в нос ударил запах сандала, слышны крики зазывал, ломятся прилавки от спелых фруктов. Ты только успеваешь облизаться, протянуть руку и сказка рассеивается. К твоим ногам упал мясистый коричневый финик. Разве не чудо такое блюдо, разве не волшебство? Как Нептун мог отказаться от него??? Невозможно! Эльчин налила себе чаю из серебряного чайника с деревянной ручкой, под которым горит огонь, и потянулась рукой к финикам на волшебном блюде. Она нежно касается блюда пальцами, ощупывая приятную ребристость металлических кружев. У нее загадочное выражение лица и финик в руке. - Ты правда любишь финики? – Спрашивает ее Барыш. Он разомлел от вкусной еды, от роскоши кругом, от этой арабской сказки, в которой он живет сегодняшний день. - Я все люблю! – Смеется Эльчин. - Хотя я скорее действительно травоядная и рыбоядная. Но как-то на финики «купилась» и побежала двери открывать! – Смеется она. – Так что ты должен мне финики! Ты обещал! - Слегка насмешливо поглядывает она на него. Ей так радостно, что он с ней сейчас рядом. Что она может поделиться с ним этими ощущениями восторга. - Даже не обсуждается! Конечно! Но если бы я раньше знал, что ты их любишь, уже закормил бы тебя ими! Пошли, полежим на диване и полюбуемся рыбами. Надо звать кого-то, чтобы унесли все? – Он допивает кофе из фарфорового стаканчика в узорчатом бронзовом подстаканнике. - Можно звать, а можно… - Эльчин встает, открывает какую-то неприметную дверцу в стене и выставляет в нее использованную посуду. Закрывает, нажимает что-то, и с легким шумом и позвякиванием, посуда уезжает в кухню. – Это если хозяева не хотят, чтобы их беспокоили, но им не лень убрать тарелки, можно сделать так. – Эльчин демонстрирует это с выражение детского восторга на довольном лице. - Слов нет! – Барыш встает и идет ложиться на диван, с видом на занимающий всю стену аквариум. – Если есть такое, телевизор не нужен. Как будто ты сам на морском дне. – Его руки под головой. Эльчин ложится к нему под бочок: - Ты заказал билет? – сахарно спрашивает она. - Заказал! – Глухо, нарочито обиженно отвечает он. - В бизнес классе придется лететь. Вечером. Не так и много времени осталось. Ночевать буду дома. Полетели со мной, стерва моя любимая? А? Твои вампиры там тебя заждались. Руткаю все выскажешь. Собаки скучают… - Он прижимает ее к себе, целуя волосы и обнимая спинку и плечико. Он ищет слабые места в ее обороне. - Нет! Хочу по городу погулять… Хочу выспаться… Собаки подождут. Останусь с рыбами… - Шепчет она, сладко укладываясь у него на груди. – Не обижайся, но с тобой не поспишь. - Вот сама напросилась! Спи! Не прикоснусь в тебе! – Он накидывает на них шелковую накидку – плед, в которую Эльчин пыталась укутать себя. Они проваливаются в сон под плавные перемещения рыб в волшебной голубой воде. Эльчин разбудит телефонный звонок. Она вскочила с дивана и побежала на звук телефона. Интересовались, все ли у мадам нормально, и не желает ли она фруктов? Эльчин, просыпаясь по ходу разговора, поблагодарила за заботу. В голове опять стал вырисовываться образ щекастой плюшки. Она недовольно поджала губы и отключилась. Вернувшись на диван, она закинула на колени к Барышу ножки в красивых домашних туфельках, с павлиньими хвостами, вышитыми из блестящих камушков, и стала любоваться ими, наблюдая, как они переливаются в лучах света. - Откуда такие туфельки? Неужели тоже шли в комплекте к люксу? – Он уже давно заприметил эту красоту. - Нет! Подарили поклонницы при встрече! – Эльчин было приятно такое внимание и такая редкая и изысканная вещь. - Как я люблю твоих поклонников! Кормят, одевают! Тебя нельзя не любить! Ты же ведьма! Околдовываешь и все! - Он слегка потягивается после сна и понимает – пришло время подкрепиться трепетной ланью. – Прямо хочется сфоткать твои спокойно лежащие одна на одной ножки, в этих башмачках из восточной сказки. А потом смотреть долгими зимними вечерами и вспоминать, как они лежали на моих плечах, и что я делал при этом с тобою… – Он зарывается носом в ее шейку, ожидая ее реакции и стягивая с ее плеч шелковый халатик. - Так не было такого! – Она округляет глаза. - Что нам мешает сделать, чтобы было! Барыш уже перед диваном. Его халат сброшен на пол. Он стоит на коленях на бирюзовом ковре, в котором плещется море с золотыми барашками волн. Он тянет Элю к себе с выражением лица, от которого у нее теряется дыхание и предательские бабочки внутри, падают на спинки и откровенно просят удовольствия. Ее идеальные ножки в туфельках восточной царицы на его красивых плечах. Он в самом лакомом месте ее тела. - Мой любимый десерт! Ничто не сравнится с тобой! – Шепчет он, согревая ее там своим горячим дыханием, гладя руками ее дрожащие от вожделения ножки. Он берет ее ягодицы в свои руки и ласкает ее жемчужину, согревая и беспокоя, пуская бежать по ней электрический ток. Он гладит руками ее ножки, ее плоский живот, он нежно сжимает ее грудь, заставляя стонать от наслаждения на весь лакшерирум, и впиваться пальчиками в его волосы, умирая от удовольствия. Барыш заставляет себя оторваться от нее, желая продлить для нее и для себя эту сладкую муку. Он становится перед ней, одними глазами говоря о том, чего бы ему сейчас нестерпимо хотелось. Эля, ответив на его немую просьбу взглядом, полным безумной страсти, берет его в свой жаркий, влажный ротик. Теперь его ягодицы в ее руках, а ее нежный язычок доводит его до точки кипения. Он стонет и рычит, он умирает и рождается, он повелитель и он раб. Это слишком приятно, чтобы могло длиться долго. Барыш вырывает себя из ее горячего ротика, проводя большим пальцем по слегка припухшим губам. Эля нежно касается своим язычком его дрожащей руки, по-кошачьи трется щекой об нее, и, глядя ему прямо в глаза, как умеет только она, медленно, околдовывая его своей страстью и желанием, укладывается на спину. Она бросает руки над головой и слегка разводит согнутые в коленях ножки. Она шепчет ему сладким, дрожащим голосом: - Умираю, как хочу тебя! Всегда хочу! Он врывается в нее, подтягивая на край дивана, с растяжкой и обжигающим пламенем в глазах, овладевая ею. Восточные башмачки давно свалились на пол. Но идеальные белые ножки на его смуглых плечах, или под его руками, и крепко сжимают его спортивное тело. Она такая живая и страстная! Такая желающая любви и дарящая ее! Он чувствует, как она на секунду сжалась и задрожала на нем, выгибая спинку и впиваясь пальцами с велюровую обивку дивана. По огромной комнате льется ее мелодичный стон, она шепчет «Барыш…», и он взрывается от одной ее интонации, только от звука ее голоса, от того как она, исходя страстью, выдыхает его имя. Он бьется в ней, наклонившись к ее груди, вдыхая запах ее разомлевшего тела, слушая такой любимый им стук ее сердца. Он подхватывает ее и укладывает на себя, ложась на диван. Барыш млеет от ее тяжести на себе, ее обессиливших рук, которыми она его обнимает. Он улыбается ей в волосы и мечтает опоздать на самолет. - Ты не опоздаешь на самолет? Я тебя не раздавила? – Встрепенулась Эльчин, поднимая голову и вглядываясь в Барыша с испуганно – потерянным видом. Она провалилась в сон на какие-то минуты и потеряла чувство времени. Он не спал, спокойно придерживал ее, лежащую на себе, наслаждаясь ее присутствием, мягкостью, бархатистостью ее кожи… - Ты хоть во сне расслабляешься? Или продолжаешь держать все и всех на контроле. Я написал парню, который меня к тебе привез, время вылета. Он ответил, что заедет в 17.30. А чтобы тебе меня раздавить, надо побыть здесь недели три и точить не останавливаясь. – Слегка насмешливо он смотрит на нее, помогая встать ей и поднимаясь сам. – Пошли в душ! Ты же все равно меня выгонишь. - Ну не обижайся… - Лепечет Эльчин, обнимая Барыша за талию и прижимаясь к нему. - А что это изменит, если я обижусь? Ну, похожу надутым неделю или насколько терпения хватит, наговорю глупостей в интервью, буду жить в спортивном зале. А потом начну искать встречи с тобой. Я же не могу без тебя! Говорю же – ведьма! – Он обнимает ее, целуя ее волосы, и тихим вкрадчивым голосом говорит ей это. Слишком ценная и выстрадана для него эта информация, чтобы ее мог услышать кто-то еще. Даже эти притворяющиеся немыми и глухими рыбы. Это может слышать только она. Но она это и так знает. - Душ на первом этаже тоже есть. Покажу тебе его. Напротив двери. Между зеркалами. Ты поешь перед дорогой? Кофе заказать? Попьешь перед отъездом? - Эльчин суетится, чувствуя себя злой и негостеприимной девочкой. - Ой, ой, ой! Хоть к ране прикладывай! – Барыш заходит в душ. Эта ванная комната лаконичная до минимализма, насколько эти термины вообще уместны, когда речь идет о мраморе и золоте. Вокруг темное стекло и глянцевая мраморная плитка песчаных оттенков. Лампы на стенах в виде морских звезд. Закрывая дверь, он смотрит на Эльчин, суживая глаза и кивая головой, всем своим видом как бы говоря: «Я тебя люблю, а ты со мной так!» Эля собирается успеть помыться в ванной наверху. Она идет по лестнице вверх и слышит крик Барыша. Он выглядывает из ванной на первом этаже: - Эльчин! Поищи мою одежду, пожалуйста! Не помню, где она. Эля таки успевает заказать легкий перекус и кофе. Она приводит себя в порядок, находит заботливо сложенную ею же одежду Барыша, включая кандуру. Барыш вытирается в душе, когда она с видом заботливой кроткой овечки, а никак ни стервы, приносит ему его одежду. Она усаживается на плетенный ротанговый диванчик, который есть в этой «минималистичной» ванной. - Кофе, бутерброды. Так пахнут – пальчики оближешь! В пите баклажан, помидор, перец, оливки… - Щебечет она. - Я похож на кролика? – Барыш продолжает давить на ее чувство вины. Он вытирает полотенцем мокрые короткие волосы, одевается. И смотрит на нее так, что сердце кровью обливается. - Там и с курицей, и с омлетом, не только с травой! – Она ставит одну ножку на диванчик и прижимает к себе. - И перестань меня изводить, корчить из себя буку! – Не съешь – заберешь с собой! Упакую в шапочку для душа – безотказный вариант! Испугался? – Смеется она. - Очень! Я в бизнес классе. Достаю из сумки бесформенное что-то, аппетитного баклажанового цвета. Под восхищенные взгляды владельцев заводов, нефтяных вышек, пароходов, разворачиваю шапочку для душа и начинаю выковыривать из нее, благоухающее чесноком и специями, месиво. Оно капает мне на джинсы, течет по рукам, по губам… Все в экстазе: я - в жирных пятнах на джинсах, окружающие - от моего представления «Как не надо вести себя в общественных местах», и ты, которая позаботилась обо мне, и дала мне с собой бутербродики. - Барыш прекрати! Я все поняла! – Она смеется, закатывая глаза и качая головой, и уходит из ванной к накрытому столу. - Да куда же ты, я только дошел до самого интересного… Как меня от туда с парашютом сбросят, катапультируют! И все из – за тебя! - Барыш идет за ней. – Как-то мне не очень хочется есть. На ужин бы остался, но, увы, он мне не светит! – И он опять упрекает и упрекает ее. – Давай я попью кофе, а ты посидишь у меня на руках! Что и это нельзя? – Он хочет наообниматься с нею, надышаться… Они не сели за стол, а ушли вглубь комнаты, на мягкое комфортное кресло, терракотового цвета, у небольшого журнального столика из темного стекла. Барыш держал Эльчин на своих коленях, обнимая и просто наслаждаясь любимой игрушкой в руках. Он целовал ее шейку, приподнимая волосы и переходя за ушки, заставляя уворачиваться от его горячего дыхания и покрываться мурашками. Он целовал ее плечи, спустив с них халатик. Эльчин оставалась в пижаме – майке и шортиках. - Барыш, ты не увлекаешься? Тебе с минуты на минуту позвонят… - Она сама разгоралась в его руках, под его размеренными смакующими ее тело поцелуями. - Когда позвонят – я буду готов… Разведи ножки… И прижмись ко мне… - Он тянет с ее плеча маечку и тянется языком к ее розовому соску. Его поцелуи становятся все настойчивее, дыхание сбивчивее… Наконец, он подхватывает Эльчин на руки и почти бегом несет ее по мраморной лестнице в спальню. - Ты сумасшедший… - Эльчин влюбленно улыбается, глядя на него сквозь подернутые страстной поволокой глаза. - Может слегка… И только в том, что касается тебя! Он опускает ее на кровать и быстро снимает с себя одежду, продолжая жадно ласкать ее голодными взглядом. Ему на глаза попадается красивая пластиковая баночка крема для тела с тем тонким идеальным запахом, которому так соответствует название «Мир прекрасен». Эльчин оставила его на краю кровати, когда использовала после душа. Барыш берет его в руку и щедро выжимает себе в ладони и на тело Эльчин. Он скользит по всему ее хрупкому, гибкому телу своими широкими, немножко грубыми от постоянных тренировок, ладонями. Он на ее плечах и на ее животике, он нежно сжимает ее упругую грудь и массажирует эластичные ягодицы. Барыш чувствует, как ей хорошо под его руками. Эльчин настойчивым движением укладывает его на лопатки и теперь уже она скользит по нему собою, размазывая по нему излишки крема, двигаясь своими крепкими пальцами по его сильным мышцам. Они меняются положениями, перемазав кремом себя, роскошное постельное белье, кровать. Они жарко целуются, как будто только встретились, а до этого были в разлуке много дней. Он входит в нее под обоюдные сладкие стоны, и они окончательно сходят с ума. Спарринг, равному по красоте которому, сложно найти! Живой клубок из жарких тел на кровати, со стонами, рычанием, тяжелым дыханием, характерными хлопками… И только обрывки нежных фраз «что ты делаешь со мной!», «как же я люблю тебя!», «разве есть кто-то красивее тебя!», «я всегда хочу тебя», напоминают, что страсть делает их такими. Когда выстрадано – сладко, словно после тяжелой кардио тренировки, он заставляет себя снова разорваться в нее, кажется, что в голове у Барыша начинает звонить телефон. Он возвращается со сладко - вымученных, а потому особо прекрасных, небес на землю и понимает, что телефон звонит не в голове, а на столе в комнате. «Как хорошо, что я сделал громкий звук!» - Думает он про себя и начинает галопом собирать и одевать брошенную на пол одежду. Эльчин лежит на кровати на боку, поджав сведенные вместе ножки и прижав их к животику. У нее болит каждая мышца в теле, продолжают подрагивать ноги и руки, губы опухли, и очень, очень, очень хочется пить. Но при все при этом по телу разлилась умиротворяющая истома. - Так ты все-таки уходишь? - Переигрывая и явно издеваясь, сладко спрашивает она и смотрит на него манящим взглядом. - Побежали провожать меня! Я опоздаю на самолет, и тогда тебе станет не до смеха! – Многозначительно говорит ей Барыш и они бегут вниз по мраморной лестнице. Эльчин помогает ему одевать и застегивает на нем кундуру. Он уже в куфие, приноравливается правильно одеть игаль. Снова волшебное преображение. Снова он исчез, а на его место пришел другой арабский мужчина. Приехал лифт. - С нетерпением жду тебя дома. Нагуляешься и возвращайся. Продолжим! – Он смотрит на нее и говорит ей это так, что ее колени снова дрожат, ненасытные бабочки внутри опять и опять готовы трепетать и отдаваться. Они успевают коснуться друг друга губами и двери лифта закрываются. Эльчин вздыхает, запускает пальцы в волосы, ерошит их и очень медленно поднимается по красивой мраморной лестнице в свои покои. «Горячая ванная и бесконечный сон, ванная и сон. И не открывать дверь, даже если в этот раз мне пообещают хурму, инжир и все другие экзотические фрукты мира!» Барыш выходит из лифта и счастливой, уверенной походкой спокойно идет через фешенебельный холл одного из самых красивых отелей мира. Кругом блестит мраморная рыбная чешуя и переливается золото. Он выглядит божественно. Но не обязательства выглядеть шикарно и арабская одежда делают его идеально соответствующим ситуации. Дело в том, что его душа поет и тело ликует. Он несет в себе и на себе образ любимой женщины. Он подносит руку, деловито сжатую в кулаке, к носу, как бы собираясь покашлять, а сам с наслаждением вдыхает запах «Мир прекрасен». Ему доставляет ни с чем несравнимое удовольствие представлять, что она сейчас благоухает точно также, ведь всего несколько минут назад он щедро перемазал всю ее этим запахом, неистово гладя ее тело и занимаясь с ней любовью! Он втягивает носом воздух и слегка высокомерно смотрит по сторонам, как бы говоря всем здесь: «Сейчас у вас в отеле живет невероятно красивая женщина! Но она не по зубам ни одному из вас! Она любит меня и принадлежит мне!» Барыш садиться к Ибрагиму в машину, потихоньку возвращаясь на бренную землю из облаков отеля «Аtlantis The Palm», точнее, из его глубин. Они опять без слов продолжают свой путь. Уже позже, переодевшись и опять став собой, Барыш попросил: - Ибрагим, я могу тебя попросить? Мне надо по дороге в аэропорт купить классных фиников на подарок. – У него становится тепло внутри, когда он представляет, как завалит Эльчин самыми самыми сладкими, вкусными, красивыми финиками. «Пусть потом хоть весь год их ест и обо мне думает». Попав в супермаркет, Барыш оторвался по полной программе. Он купил огромных королевских фиников, с красивыми ребристыми гранями, насыщенного бордово – коричневого цвета. И янтарных фиников – кажется даже слегка полупрозрачных, всех оттенков янтаря. У них внутри потрясающая волокнистая текстура, их так приятно желать, смакуя медовую сладость. И шоколадных фиников – мягчайших, темно коричневого цвета, которых можно есть одними губами. Он их купил в нарядных подарочных наборах и отдельно. В его небольшую сумку они физически не помещались, и он специально под них пришлось приобрести рюкзак. Барыш был так доволен собой. Сфотографировал покупки еще на витринах, и стал забрасывать Элю фотографиями. Уже садясь в машину к Ибрагиму и отправляясь в аэропорт, он был не в силах скрыть свое довольное лицо и блуждающую на нем мальчишескую улыбку. Он редко позволял себе демонстрировать свои истинные эмоции на людях. И сейчас будучи в чужой стране, пережив волшебный день, позволил себе эту роскошь. - Ты уже чай пила? – Спрашивал он ее в сообщении. - Это тебе к чаю… - И завалил ее фотками фиников. Вот так все дорогу они перекидывались взаимными нежностями. Ибрагим невозмутимо вел машину и вдруг на каком то этапе подал голос: - А как вы думаете, Барыш, что главное в жизни мужчины? Барыш немножко растерялся от вопроса и пожалел, что позволил улыбке бродить по своему лицу. «Вот не ожидал от тебя желания поболтать» - ему было так хорошо самому с собой, читать Элины послания и смаковать проведенный с ней день. А тут вдруг этого невозмутимого человека проперло на философию. Барыш вздохнул. - Думаю, что знаю. Это работа. Это самореализация. Это зарабатывание денег на достойное существование твоей семьи. Ибрагим изобразил подобие улыбки. - Это правильная женщина. Мы не самодостаточны без них. Мы не родим себе детей, а значит не продолжимся в веках. И только «правильная» женщина родит и воспитает детей, которые не опозорят тебя. Работа хороша тогда, когда дома горит свет, и тебя ждут. И только в силах «правильной» женщины сделать дом желанным для тебя. Самореализация - хорошо, но женщина, которая с наслаждением отдается тебе, способна сама поднять тебя на вершину мира! Арабы боятся ошибиться в выборе «правильной» женщины. Поэтому мы придумали себе запасные варианты и не собираемся от них отказываться. От этой очевидной истины Барыш даже как то оторопел. Они уже остановились в аэропорту. Ему не оставалось больше ничего, как поблагодарить Ибрагима за такую мудрость и за заботу, еще раз уточнить, может он ему что-то должен, и, получив царственно отрицательный жест в ответ, попрощаться с ним. Барыш шел на регистрацию. Его плечо приятно тянул тяжеленный рюкзак. Тяжеленный рюкзак фиников для «правильной» женщины. Ибрагим провел Барыша взглядом и набрал чей-то номер. Ему ответил женский голос. - Я сказал, как ты хотела. Что он? Задумался. Сказал, что очень мудрые слова. Но мне кажется, там и так нет никаких проблем. Он скупил ей, ну, скорее всего все-таки ей, все финики в супермаркете. И улыбался как влюбленный подросток. Все. Жди. Еду. – Ибрагим выруливал из аэропорта. – Никакой особой заботы и мудрости, уважаемый Барыш бей. Просто я знаю, кто вы такой. И кто та женщина, которая признана лучшей зарубежной актрисой. А все потому, что моя жена смотрит и очень любит ЛН. А что не сделаешь для «правильной» женщины.