Красная подушка

      Уже третью ночь подряд Энни Эдисон не могла уснуть. Она видела многое в своей не столь долгой жизни, но такого ужаса девушка не видела ни в одном фильме ужасов. Окровавленные тела ее друзей, родных и… еще одного человека, которого она не может назвать ни тем, ни другим. Очень и очень страшно.       А главное, она в этом ужасе оставалась живой. Одной единственной не мертвой, которая смотрела на это все со стороны. Энни ходила по горящему в огне коридору в ало-кровавых тонах, рассматривая картины на стенах. Портреты всех ребят из ее группы. Джефф, Бритта, Трой, Пирс, Ширли и Эбед. А под этими улыбающимися лицами тела. Бездыханные, застывшие, горящие в пламени тела. Тела ее друзей.       Энни просыпалась уже третье утро в холодном поту. В какой-то степени она была простым меланхоликом, который не может перестать думать о каком-то сне. Но если один и тот же сон повторяется каждый день… Со слезами на глазах и со сбитым дыханием, она выкрикивала банальное «нет» и сжимала красную подушку в руках. Ровно три часа ночи.       Девушка не могла заснуть после такого. Третий день подряд она спала от силы четыре-пять часов, боясь заснуть после дикого ужаса. Ей было страшно заснуть, ей было страшно проснуться, ей было страшно заснуть во второй раз. Приходилось сдерживаться.       Троя нельзя было разбудить ни чем. А уж тем более, если человек кричит из другой комнаты. Энни выкрикивала лишь один раз в тот момент, когда просыпалась, а потом вспоминала, что она живет здесь не одна. Эдисон не хотела забивать голову ребят своей дурью, и она держала все в себе. С каждым днем становилось все сложнее…       Если Трой не просыпался под запуск ракеты, то с Эбедом дела обстояли гораздо хуже. У последнего был действительно очень чуткий сон. В первый день кошмара Эбед чуть не упал с кровати, услышав дикий вопль, успев лишь ухватиться за край. Он не запомнил в тот момент, что снилось ему, и просто подумал, мол, показалось. На второе утро Эбед снова проснулся и начал думать, что постепенно сходит с ума. Он не сильно обратил на это внимание и снова погрузился в царство Морфея. На третий день молодой человек все же решил проверить, что происходит.       Услышав крик, Эбед схватил стул и вбежал в спальню Энни, уже готовясь к атаке на блорганов, как в лучших эпизодах «Инспектора Континуума». Шибанув дверь с ноги, юноша замахнулся стулом на воображаемого противника, но вдруг опомнился и осмотрелся — кроме Энни в комнате никого не было.       Энни подняла на него взгляд полный слез. Покрасневшие веки и щеки сливались с ярко-алым цветом подушки, которую она сжимала в бледных руках. Серо-голубые глаза словно потемнели от страха, становясь просто ужасно печальными. Волосы, всегда такие красивые и ухоженные пряди прилипли к лицу, а синяки под глазами дополняли этот неухоженный вид. Девушка опустила голову, она не хотела, чтобы Эбед смотрел на нее в таком свете.       Эбед растерялся. Он никогда не видел Энни Эдисон в таком состоянии. В мгновение ока до него дошло, кто кричал в такое раннее время три ночи подряд. Черт возьми, почему до него раньше не дошло заглянуть к Энни?       — Энни, ты в порядке? — спросил Эбед, поставив стул на пол, не отрывая взгляда от Эдисон. — Ты кричала.       Она сглотнула и всхлипнула, а затем закусила губу.       — Да, прости, — еле слышно прошептала девушка. — Я не хотела разбудить тебя и Троя.       — Трой спит. Его не разбудит даже атака клингонов, ты же знаешь.       — Ясно…       — Энни, почему ты плачешь? — в душе Эбед знал ответ, но он хотел подтвердить свою догадку. — Не можешь заснуть?       — Я… Все хорошо, Эбед, не бери в голову. — Энни не смотрела ему в глаза, она и так выглядела жалко, а показать себя еще слабее, чем сейчас ей не хотелось. — Иди лучше спать, сейчас только пять утра.       — Я не буду оставлять своих друзей, когда им плохо.       Энни по-прежнему смотрела в подушку и тихо всхлипывала.       — Эбед, я же сказала, все хорошо, не надумывай себе. Просто глаза слезятся, думала о том, о сем, да еще и аллергия…       Она не успела договорить, смотря в несносную красную подушку. Девушка почувствовала тепло другого тела рядом с собой, а за ее подбородок взялись чьи-то пальцы. Сна за прошлые три дня было слишком мало, чтобы соображать трезво и здраво оценивать ситуацию. Эбед повернул ее лицо к своему, чтобы Энни не смогла отвести взгляд. У девушки будто все буквы и звуки скатились куда-то вниз, а взгляд невероятных карих глаз завораживал.       — Тебе нужно успокоиться, — своим обычным голосом сказал Эбед, — и выплеснуть эмоции.       Внезапно случилось что-то, чего Энни Эдисон ждала с того самого дня, когда Эбед изображал из себя Хана Соло. Тонкие, немного шершавые губы накрыли ее собственные, и она не смогла не поддаться. Девушка обмякла, а с души будто свалился тяжелый камень, который сидел внутри с первого дня ее кошмаров. Тот самый поцелуй… Он был настоящим. Энни помнила все до мелочей в день игры пейнтбола. Да, тогда она целовала Хана Соло, обаятельного, храброго мужчину, но в душе она мечтала поцеловать именно Эбеда Надира. У нее была такая возможность, когда Эбед был в роли Дона Дрейпера, и она очень надеялась на его смелость. Эх, если бы не Ширли, она бы смогла почувствовать и!.. Черт, не время думать о прошлом, Энни пыталась сосредоточиться на настоящем, запомнить все в деталях. Его губы пахли мятой, а поцелуй был таким нежным и опытным, словно этот чокнутый сериаломан целовался двадцать четыре часа семь дней в неделю. Это было по-другому, не так, как с Джеффом. Джефф ей и в правду нравился когда-то, но со временем единственный человек, которого она не отнесла бы ни к родным, ни к друзьям стал… Ах, черт, разум затуманился.       Приоткрытый рот дал Эбеду понять, что ему нужно действовать смелее. Миллионы фильмов и сериалов очень хорошо научили его действовать в таких случаях, и юноша воспользовался этим. Эбед проник своим языком в рот Энни, отчего та заметно вздрогнула. Девушка отпустила дурацкую красную подушку, которую все это время держала в руках и обвила руками шею Эбеда, в миг забывая про слезы и отвратительный кошмарный сон. Сладкий стон девушки вскружил обоим голову, когда Эбед положил свою руку Энни на талию и прижал немного ближе. Теперь он чувствовал ритм ее сердца всем своим телом, испытывая это чувство впервые. Оказывается, что-то может быть приятно помимо сериалов и фильмов.       Эбед отстранился, получив на это недовольный стон. Он тяжело дышал (впрочем, как и оппонентка) и пристально смотрел в ее глаза. Свободной рукой Надир потянулся к ее лицу, смахивая единственную оставшуюся слезинку, катившуюся по щеке.       — Тебе легче? — спокойным тоном спросил Эбед, немного восстановив дыхание.       — Ага… — ответила Энни, также не сводя с него взгляд. — Легче.       Эбед улыбнулся.       — А теперь расскажи, что случилось.       — Я… — девушка закусила губу, посмотрев вниз. — Мне три дня подряд снится страшный сон. Ребята, вся наша группа и ты… — она снова потемнела в глазах, вспоминая тот ужас, про который ей напомнил Эбед. — Вы все умерли, горели в ярко-кровавом пламени, прямо под своими счастливыми портретами. Я была живой и шла по коридору, смотрела на ваши лица и…       — Можно я уберу эту подушку? Извини, что перебиваю, но она меня раздражает.       — В смысле? — Энни остановилась и совершенно не поняла, к чему он это говорит. — Зачем?       — Она какая-то не такая. Красная, алая как кровь, как пламя. Ты так ее сжимала, будто тебе действительно было не за что ухватиться.       Энни замялась и снова посмотрела ему в глаза. Вполне обычное лицо Эбеда Надира, немного смягченное и сонное.       — Ладно…       — Круто. Круто, круто, круто.       Юноша взял подушку, встал с кровати, открыл дверь из спальни и швырнул куда подальше. Понадеялся, что не попал в их с Троем форд и закрыл дверь обратно.       — Ну, что ж. Теперь, как мне кажется, у тебя не будет жутких снов.       — Да, наверное…       — Если все хорошо, то тогда я пойду.       Эбед был готов открыть дверь снова и пойти к себе в форд, но сиплый девчачий голос остановил его.       — … Стой.       Юноша развернулся.       — Да?       Энни снова закусила губу.       — Ты можешь посидеть, пока я снова не засну?.. Я знаю, это глупо и так по-детски, но я все еще боюсь, что оно может вернуться…       — Хорошо, я не против.       Энни счастливо улыбнулась Эбеду. Тот улыбнулся в ответ и подошел к кровати, ложась рядом. Девушка осторожно положила свою голову на грудь Надира, а на его торсе устроила свою руку. Эбед положил свою ладонь поверх ее, а второй рукой обнял со спины. Энни стало спокойно на душе, она понимала, что больше кошмары ее тревожить не будут.       — Если хочешь… — ее голос стал увереннее. — Ты можешь остаться здесь до утра.       — Если ты этого хочешь.       — Хочу.       Эбед вздохнул и снова улыбнулся. Он делал это очень редко, но каждый раз, когда он находился рядом с Энни, ему хотелось улыбаться. Он не знал, что это за чувство, но думал, что так и должно быть. Возможно он будет теперь улыбаться чаще.       Эбед закрыл глаза, погружаясь в царство Морфея. Эта ночь будет одной из самых запоминающихся в его жизни. Или уже можно сказать, что в их жизни?