Реальный мир

Ремарка №1 Наконец, спустя столько времени, автор достиг финальной точки завязки сюжета, чему весьма обрадован. Ремарка №2 На написание первой части главы у автора ушло много времени и сил, поскольку он попытался отойти от своей полушутливой манеры и коснуться вещей более серьезных. Того требовала его задумка и он очень надеется, что смог ее реализовать без ущерба для повествования. Ремарка №3 Я счастлива, что моя работа нравится такому большому количеству людей! Поэтому хочу сказать всем вам, дорогие читатели, ОГРОМНОЕ СПАСИБО! Как всегда, приятного чтения. Любого среднестатистического жителя Токио нынешняя погода вряд ли могла порадовать — всю ночь, не переставая, моросил мелкий дождь, и сейчас последствия этой природной меланхолии обнаруживались во всей красе. Небо, заволоченное мутно-серым полотном, давило своей массой на просыпающийся город; у горизонта медленно рассеивалась туманная дымка; на улицах, то тут, то там, виднелись небольшие лужицы, в которых, словно напоминание о царившей недавно гармонии, плавали, нашедшие вечный покой, лепестки сакуры. В одну из них угодил кроссовок Ичиго. Однако парень не обратил на этот досадный факт никакого внимания, продолжая ежедневную пробежку. Его спортивные штаны немного испачкались снизу; плечи и накинутый на голову капюшон толстовки покрылись влажными разводами; в ушах виднелись шнуры от MP3 плеера. Перескочив через очередной мокрый участок, рыжий бросил взгляд наверх. «Почему люди так не любят дождь? Замечательная, по-моему, пора. Тихо, спокойно. Под размеренный стук капель, жизнь как-будто замирает. Дает нам небольшую передышку, чтобы мы смогли перевести дух и с новыми силами ринуться в поток обыденности. А вся чушь про сопровождающие непогоду депрессии, уныние и прочее – не больше, чем глупый стереотип. Обществу лишь нужно оправдать периоды слабости, которые неизбежно случаются у каждого. За долгие годы грустить во время дождя вошло у человечества в привычку или, наверное, даже стало условным рефлексом. Пф, тоже мне, собаки Павлова. Но не спорю, этот факт не может не радовать хотя бы тем, что нет снующих туда-сюда, словно муравьи, людей – все наоборот, спешат поскорее оказаться дома в кругу семьи… А мне торопиться некуда и не к кому… Фу, что за мысли, Куросаки! Теперь осталось только позвонить Шифферу, спросить, когда состоится следующая встреча рефлексирующих анонимов», — усмехнулся своим мыслям парень, выходя из лифта, одновременно пытаясь отыскать ключи в кармане куртки. — Привет, чувак, — окликнул Ичиго шатен среднего роста, стоящий около его входной двери. Рыжий вытащил наушники и скинул капюшон, небрежным движением ероша непослушные влажные волосы. Приветливо махнул в ответ. — Кейго! Какими судьбами? – обменявшись рукопожатиями, молодые люди прошли в квартиру. Оказавшись внутри, Куросаки прямиком направился в сторону кухни. — Асано, кофе будешь? Кстати, когда вернулся? Думал, тебя нет в стране. Ты же, кажется, снимаешься в очередной корейской дораме? Да и вообще, рановато для визитов. Понимаю, конечно, твои чувства. Я вызываю у людей жуткое привыкание, по мне невозможно не соскучиться, но все же, — парень усмехнулся, доставая из холодильника бутылочку питьевой воды, к которой не замедлил припасть. Утолив жажду, но, так и не дождавшись ответа, рыжий пристально посмотрел на своего гостя. Тот стоял около обеденного стола вполоборота к собеседнику, держась руками за спинку одного из стульев. — М? Извини, задумался, — почувствовав на себе изучающий взгляд, Кейго повернулся. Сейчас Асано был не похож сам на себя. На смену вечному весельчаку, душе любой компании пришел серьезный, собранный мужчина, о существовании которого Куросаки даже не подозревал. – Скажи, Ичиго, ты действительно согласился на спектакль с Рукией? — Откуда ты знаешь? – рыжий, ставящий на плиту турку, удивленно вскинул брови. — Она рассказала мне вчера вечером, — все так же сосредоточенно глядя, ответил шатен. — Ха, наверное, мелкая зараза, уже всем успела пожаловаться. Да, представь только: этот источник вселенского пафоса, честь и совесть всея кинематографа — господин Бьякуя — изрядно постарался в уговорах. Цицерон недоделанный, — вещал парень, внимательно следящий за процессом варки. – Думаю, он просто испугался, что сестренке скоро присвоят звание «Синий чулок десятилетия», вот и решил сделать из меня козла отпущения. Нет, жизнь определенно несправедлива. Правда, не знаю, к кому больше. Наверное, все же к малышке Рукии, — увлекшись философскими рассуждениями о жестокости бытия, Ичиго чуть не пропустил момент кипения. Но в последний миг успел-таки отставить турку в сторону, – тяжело с ее скромными данными в шоу-бизнесе. Если бы не нынешние связи братца, не помогла бы и знаменитая фамилия. Хоть бы буфера силиконом наметила, а то даже пол сложно определить. Молодой человек потянулся было к настенной полке за чашками, но, услышав сзади шум, повернул голову. Это стало роковой ошибкой, поскольку в следующую секунду кулак Кейго со всей силой врезался в его скулу, отбрасывая оторопевшего от шока хозяина квартиры на один из кухонных шкафов. Из-за такого грубого контакта посуда жалобно звякнула. Только что сваренный кофе медленно заструился вниз, не в силах противостоять земному притяжению. Застигнутый врасплох, Ичиго тряхнул головой, пытаясь осознать происходящее. Кожа на месте удара горела, отдаваясь ноющей болью в нижнюю челюсть. Мысли путались, однако, тренированное тело сумело быстро среагировать и уклониться от нового выпада. На этот раз кулак пролетел в нескольких сантиметрах от лица. Воспользовавшись тем, что противник открылся, рыжий не постеснялся дать сдачи, умело зарядив тому в солнечное сплетение. Асано согнулся пополам, задыхаясь от боли.* — Успокоился, псих? – видя, что целостности организма больше ничего не угрожает, Ичиго прошел к холодильнику, намереваясь достать лед, коего, в прочем, не оказалось. Вместо этого многострадальная скула получила в качестве компресса замороженную мини пиццу. — Ты ничтожество, Куросаки, — выпрямившись, но, по-прежнему держась за живот, прохрипел шатен. Агрессия отступила, однако, глаза искрились яростью, как и минуту назад. — В чем я провинился, свирепый дракон? – рыжий ответил одним из своих угрюмо-насмешливых взглядов. — Как можно спокойно говорить такие мерзости про девушку? Ты не вправе называться мужчиной после этого. — Ооо! Неужели слава Дон Кихота не дает тебе покоя? Тоже решил повоевать с ветряными мельницами? – не смотря на то, что щека все еще болела, грозя превратиться в один сплошной синяк, парень начинал забавляться происходящим. В особенности реакцией недавнего противника на сказанное: Кейго напрягся, плотно сжимая губы; на лице заходили желваки. Сделав глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, шатен ответил: — Оставь при себе эти колкости. Я надеялся, что нам удастся поговорить спокойно, но, похоже, с тобой такое не возможно. Тогда сразу к делу: ты должен отказаться от участия в авантюре, которую затеял Кучики-сан, — слова буквально звенели от холодной решимости, вложенной в них. Одна из рыжих бровей начала медленное путешествие к линии роста волос. Молодой человек никак не ожидал подобного заявления и теперь находился в некотором замешательстве. Прислонившись спиной к дверце холодильника, стоя, таким образом, напротив гостя, он несколько секунд размышлял о чем-то. – Не могу взять в толк: почему на роль прекрасной Дульсинеи был выбран клоп-недомерок? Лично у меня есть одна версия, — наконец, патетично изрек Ичиго, что с полурастаявшим куском теста на лице было не совсем уместно. Хотя, парня, по-видимому, подобные нюансы не смущали. — Поскольку в существование чистого альтруизма не верилось никогда, надо полагать Ее Высочество тебя чем-то подкупила. Ну, и за какие блага ты продался? — Тебе моих мотивов не понять никогда, как ни старайся. Для этого нужно уметь чувствовать еще что-то, кроме самолюбия и презрения к окружающим. Она была права на твой счет – ты всего лишь страдающая от звездной болезни скотина, поверхностная и ограниченная. Живешь, пожиная плоды своей славы, а на остальных плевать, — Кейго стоял абсолютно прямо, сжимая кулаки от охватившего его волнения, и пристально смотрел в глаза рыжему парню. — Но, знаешь, мне тебя немного жаль. По сути, ты несчастный человек. Всегда окружен шумной толпой и, в то же время, одинок. Перед тобой преклоняются, тебя боготворят – да. А любит кто-нибудь по-настоящему, искренне? Найдется ли на земле хоть один человек, которого способен полюбить ты? – ухмылка, играющая все это время на губах Ичиго, пропала. Сейчас он казался серьезен и собран, как и его собеседник: брови образовали прямую линию, проложив на лбу глубокую складку; рука с холодным компрессом опустилась, откладывая его в сторону; мускулы на теле заметно напряглись. — Нет, Куросаки. Сам об этом знаешь. Поэтому и унижаешь других, чтобы стало легче, — по мере монолога шатен успокаивался. Его тон стал выражать пренебрежение и, отчасти, сочувствие. — Посмотрите на него! Что, великим психологом себя возомнил? Решил, что понимаешь меня? Все это чушь собачья. Слышишь! – Ичиго выглядел свирепо, и было понятно, что слова Асано затронули оголенный нерв в его душе. – Наговорил тут высокопарных бредней и считаешь себя правым. Это мне тебя жалко, парень. Постоянно исполнять второстепенные роли, сниматься в глупых дорамах, вечно быть на задворках! Да какой ты актер? Всего лишь мальчик на побегушках у госпожи Кучики, которому она поручает грязную работу, вроде этой, — рыжий фактически выплевывал произносимые слова. В глазах читалась лютая злоба. — Ошибаешься, она меня ни о чем не просила. Я пришел сам, потому что знаю, если все пойдет по задумке Кучики-сана, ты еще больше начнешь изводить ее. Рукия очень дорога мне и я не хочу, чтобы самовлюбленные козлы вроде тебя причиняли ей боль. — Ха, поверить не могу! Асано, ты запал на нее? Настолько отвратительный вкус? — Не все в этом мире сводится к постели, Куросаки, — шатен попытался не придавать внимания язвительному тону оппонента. – В шкале моих ценностей есть место и для дружбы. Тебе невдомек, какой Рукия замечательный друг. Она отзывчивая, внимательная, заботливая, понимающая. В твоем окружении никогда не будет таких людей, — словно подтверждая свои слова, молодой человек покачал головой. — Уверен? А что, если твоя Мисс Совершенство также как и куча других безмозглых дур будет бегать за мной? Какого мнения о ней станешь тогда? – Ичиго позволил злобной ухмылке вновь показаться на лице. Сейчас он торжествовал, найдя способ отомстить незваному гостю, а вместе с ним и мелкой выскочке за то, что заставили его испытать мерзкое ощущение жалкости собственного существования. — Рукия не на столько глупа. Она даже не посмотрит в твою сторону, — ответ прозвучал безапелляционно. – Я спрошу еще раз: ты согласен отказаться от фиктивных отношений? Окрыленный недавно родившейся мыслью, рыжий пребывал в состоянии, схожем с эйфорией. Ему уже было все равно, что говорит Асано. Здесь и сейчас для него имела значение лишь предвкушаемая в скором будущем победа. — Конечно нет. Как я могу добровольно лишить себя общения с целой кладезью добродетелей. Ведь по твоим словам получается, что Кучики – чуть ли не реинкарнация матери Терезы, — весело отозвался хозяин квартиры, беря пачку сигарет из выдвижного ящика. – Если это все, дорогой товарищ, не смею больше задерживать. Выход, думаю, найдешь? — Зря я пришел. Ты повел себя, как и ожидалось, — шатен вздохнул, поворачиваясь в сторону двери. – Когда открытый и добродушный парень превратился в это чудовище? — вопрос был риторическим и задавался в пустоту. Оказавшись один, Ичиго сделал глубокую затяжку. Задержав дым в легких на несколько секунд, он начал выдыхать его тонкой струйкой, чуть запрокинув голову вверх. «Кто бы подумал, что этот чертов Робин Гуд, защитник слабых и угнетенных, в состоянии заниматься глубоким психоанализом. Хорошо же мелкая выдрессировала свою собачонку. Еще немного и он бы запросто вцепился мне в ногу. Ходи потом, делай прививки от бешенства, — парень усмехнулся и снова поднес к губам наполовину истлевшую сигарету. – Что там плел этот хронический клоун: «никто не полюбит», «не будет рядом таких людей»? Чтож, посмотрим. Как говорил великий: «Жребий брошен. Мосты сожжены». Готовься, малышка Рукия, в ближайшее время тебе предстоит стать очередным моим трофеем». Затушив окурок в небольшой стеклянной пепельнице, молодой человек направился в душ. ~*~*~*~ Тайто Кубо очень любил проводить различные, подчас совершенно неожиданные аналогии. Окружающие относили подобное на счет многочисленных странностей сценариста, как, например, ношение солнцезащитных очков в любую погоду. Сам он ничего особенного в этом не видел. Поэтому сейчас, оказавшись, наконец, внутри съемочного павильона, мужчина отчетливо осознавал, что погода должна сравниваться исключительно с женщиной. Каждая из них может быть и ветреной, и ласковой, и капризной, и переменчивой. Ведь не зря именно такие эпитеты используют люди для их характеристики. А еще погода, как любая представительница прекрасного пола испытывает синдром ПМС. Тогда у нее кардинально меняется настроение, она становится невыносимой и срывается дождем на всех, кто попадется под руку. Уверившись в новосозданной теории окончательно, сценарист сложил свой зонт, стряхнул с него капли и направился к «могучей кучке», которую собрал вокруг себя режиссер. Абэ, не высокий даже по восточным стандартам человек, стоял в эпицентре актерской Харибды, и создавалось впечатление, что несчастного «Одиссея» вот-вот поглотит этот гудящий водоворот. Но внешнее часто бывает обманчиво. И, как только Кубо приблизился к столпотворению, стало ясно – опасность Нориюки не грозит. Скорее даже наоборот. Режиссер, старательно изображая из себя подобие Везувия, готовился обрушиться всей своей мощью на обступившие его «Помпеи». — И так, дети мои! Мы собрались здесь… — начал громко вещать главный, но был незамедлительно перебит стоящим рядом мужчиной. — Абэ-сан, а когда Вы в священники-то записаться успели? Что, шоу-биз надоел, решили пойти по пути просветления? – он расхохотался, отчего сан-сецу-кон, перекинутый через шею, затрясся. — Надо же, кто заговорил, — режиссер сощурил глаза, поворачиваясь на голос. – Я смотрю, тебе, лысина с ушами, сниматься у меня надоело? Или ты роль камикадзе перед нами репетируешь? — Нууу, Нориюки-сан, какое некрасивое прозвище Вы придумали для Иккаку, — неодобрительно взглянув на предыдущего оратора, Юмичика** поднес указательный палец к губам с выражением глубокой задумчивости на лице. – Я бы мог предложить более благозвучные варианты. Как насчет «сверкающая вершина» или «девственная гладь», а может «безжизненная пустыня»? — Аясегава, что-то я не понял, ты мне помочь хотел или опустить еще ниже? – на поблескивающей в свете ламп голове Мадараме начала пульсировать жилка. — Друг мой, красота требует жертв, — авторитетно заявил главный метросексуал сериала, кладя руку на плечо товарищу. – Но в любом случае, если так переживаешь из-за лысины, носи парик. — Я не лысый! Сколько раз повторять? Просто бреюсь. По роли положено! – мужчина провел ладонью по голове, будто проверяя, не появились ли «всходы» на идеально гладкой поверхности. — Ну да, ну да! А на самом деле ты у нас знойный курчавый мачо. Жди к дню рождения набор расчесок в подарок, — игриво отозвался Юмичика, доставая из кармана складное зеркало. Иккаку медленно закипал, отчего его уши приобрели пунцовый оттенок. До скрежета сжав боевое орудие, он набрал в легкие побольше воздуха, намереваясь в не совсем цензурной форме высказать свое мнение по этому поводу. Но не успел. — Кончай истерить, Фантомас, — подала голос привлекательная женщина, поправляя высокий хвост. – Смирись уже. Твоей «почве» не суждено разрастись райским кущам. Вообще, знаешь, сколько проблем с волосом? Особенно при такой влажности, — подтверждая сказанное, она продемонстрировала слегка волнистые длинные пряди. – Смотри, столько сил потратила, чтобы их распрямить, а толку? — Ах, Еруичи, как я тебя понимаю. Даже мне сегодня пришлось постараться, чтобы порадовать вас всех своей красотой, — Аясегава защелкнул зеркальце, возвещая о том, что период самолюбования подошел к концу. В этот момент к компании присоединилось два новых участника. Первый нес в руках плотно закрытые одноразовые стаканчики, один из которых незамедлительно протянул возмущавшейся недавно женщине. — Латте макиато, Еруичи-сан. Напомните, почему я должен был покупать нам кофе, когда очередь была Ваша? — Киске, — сделав несколько глотков, Шихоин непонимающе посмотрела на блондина, – ты очень наивный человек, раз действительно думал, что в такую жуткую погоду я еще буду заезжать в кафе. — Вам меня совсем не жалко, — в голосе слышалась явно притворная грусть. — Ничего, трудности закаляют! — Суровы, как всегда, — театрально смахивая не существующую слезу, мужчина повернулся к Мадараме. — Кстати, очень интересная тема здесь обсуждалась. Хо-хо-хо, кем же лучше быть? С одной стороны, у нас, страдающий приступами хронического нарциссизма, Юмичика-кун. С другой – чупа-чупс на палочке, он же Иккаку-кун, — весело рассуждал вслух Урахара, надвигая на глаза свое кепи. К этому моменту лысый уже проклинал себя, за то, что много лет назад принял решение участвовать в кастинге, и судьбу, за то, что подарила ему таких «замечательных» коллег. Он уже собрался поделиться «любовью» с каждым из них поименно, как вдруг: — Не переживай, Мадараме! Есть волосы, нет. Мужчину не должны заботить такие мелочи! – вступил в беседу второй из пришедших — высокий мужчина средних лет — от души хлопнув Иккаку по плечу в знак утешения. – Если хочешь действительно круто выглядеть, тебе нужно отрастить бороду! Или, хотя бы, щетину, как у меня! – энтузиазм говорящего был настолько заразителен, что не поверить его словам становилось крайне сложно. — Ишшин-сан, ты действительно полагаешь, что мужская привлекательность кроется в недельной небритости? – шутливо-ироничным тоном спросил блондин. — Просто завидуешь, Киске, — жизнерадостно отозвался брюнет. — У самого на лице каких-то полтора несчастных сорняка выросло. — Я дико извиняюсь за вмешательство в вашу гиперинтеллектуальную беседу. Для мужчины нет дела важнее, чем мериться щетиной, но, может, сборище клоунов соизволит меня выслушать?! – начав относительно миролюбиво, последние фразы Нориюки произносил уже с открытой угрозой в голосе. Все тут же замолчали, обратив внимание на главного. Удовлетворенный результатом, он продолжил. – И так, я устроил собрание, чтобы сообщить две новости. Во-первых, сегодня к нам приедут журналисты, чтобы снять сюжет о вас, идиотах, и о моем великом фильме. Пребывая в объятьях возлюбленного, до сего момента Мацумото не принимала участия в беседе из-за более важных дел. Ичимару, словно погружая женщину в транс, что-то хитро шептал ей на ухо, отчего та расплывалась в улыбке, ни чем не уступающей его собственной. Однако, услышав последнюю фразу Абэ, Рангику встрепенулась, округляя глаза. — Что? Почему Вы не предупредили заранее? Как я могу показаться перед телевизионщиками в таком виде? – она кипела праведным гневом. Хотя причин для паники не было никаких. Проведя пальцами по золотистым локонам, Гин поцеловал женщину в висок. — Какие глупости. Рангику не должна переживать по таким пустякам. Она прекрасна всегда. — О, Боже, да меня сейчас вырвет от этих розовых соплей! Мы тут не драму снимаем! – терпение Нориюки приближалось к критической отметке. — Ничего не поделаешь, режиссер-сан. В Вашем возрасте даже платоническая любовь вызывает существенные затруднения. Что уж говорить о ее физическом проявлении, — подражая манере своего персонажа, отозвался Ичимару. — Вот предупреждал я Кубо, на кой нам воскрешать упыря с вечной лыбой? А он: «жалко, жалко». Смотри, смельчак, договоришься. Потом снова будешь картинно дух испускать. — Гин поднял руки вверх, демонстрируя полное смирение. Погрозив ему пальцем, Абэ продолжил. — Вторая новость связана с первой непосредственно. Вам уже, наверное, сообщили про авантюру с Ичиго и Рукией, — окружающие согласно закивали, заинтересованно смотря на означенную девушку, смутившуюся под множеством пристальных взглядов. – Если репортеры будут спрашивать, ничего конкретного им не отвечаем: «Да, близки. На сколько, не знаем». Кстати, о насущном. Ишшин, где черти носят твоего дорогого однофамильца? — Увы, мне не посчастливилось быть любовью всей жизни нашего парнишки. Не лучше ли спросить Рукию-чан? – мужчина игриво подмигнул Кучики. — Ишшин-доно, — скрестив руки на груди, брюнетка собралась от души возмутиться такому заявления, но не смогла издать и звука. Впрочем, как и остальные присутствующие. Причиной подобной реакции послужили действия главного героя недавнего разговора. Подкравшись сзади к ничего не подозревающей девушке, Ичиго обнял ее за плечи, прижимая спиной к себе. — Здравствуй, милая. Как же я соскучился, — Куросаки покрепче обхватил миниатюрную брюнетку, целуя в макушку. Довольный случившимся с Рукией оцепенением, молодой человек поднял взгляд на остальных. — Простите, опоздал. На кольцевой случилась ужасная авария, пришлось объезжать. Рассказывайте, что я пропустил, — делано не замечая всеобщего удивления, рыжий расположил подбородок на подушке из черных волос. Неизвестно, сколько могла продлиться немая сцена, если бы не удар в живот, которым наградила нахала очнувшаяся девушка. Воспользовавшись тем, что парень ослабил хватку, она ловко выскользнула и теперь гневно смотрела на него. — Ты что себе позволяешь, Куросаки? Неужели одинокая извилина в твоей голове все же распрямилась? Или перепутал меня с какой-то новой пассией? «Чтобы такое произошло, тебе нужно потратить все свои деньги на пластического хирурга», — хотел ответить молодой человек в привычной манере, но вовремя спохватился. Вместо этого, он добродушно (насколько позволяли его актерские способности) улыбнулся и начал миролюбиво: — Рукия, предлагаю зарыть топор войны. Давай начнем общаться спокойно, как взрослые люди, — рыжий попытался снова притянуть брюнетку к себе, но у той были свои соображения по данному поводу. — Боюсь, Куросаки, мы в разных возрастных категориях: я уже давно выросла, а ты никак не преодолеешь пубертатный период, — отчеканила она, шлепнув наглеца по протянутой руке. – До сих пор не пойму, каким образом ты смог получить права. Сажать за руль неуравновешенного подростка опасно для общества. «И это мне мелкий шкет говорит? Да на тебя форму одеть – сойдешь за своего в школе! При чем в специальной, для мальчиков», — чуть не сорвалось с языка парня. Сведя брови вместе и немного прищурив глаза, что совсем не добавляло его взгляду дружелюбия, Ичиго сделал еще одну попытку: — Хватит Кучики-сан. Смотри, я первый пришел с «белым флагом», осознав, как глупо вел себя все это время. — Хм… — задумчиво произнесла девушка, — потребовалось столько лет, чтобы понять элементарную вещь? Признаю, даже мне оказалось не под силу представить масштабы твоего интеллектуального дефицита. Думаю, ты результат эволюции кролика – внешность изменилась, а размер мозга и инстинкт размножения остались. — Я, хотя бы, на собственном опыте знаю, чем люди в постели занимаются. А вот тебе, гном, точно таких навыков никогда не получить, — секунду спустя, поняв, что озвучил-таки мысль, озлобленный Куросаки развернулся и быстрым шагом направился в сторону гримерной. «Вот же черт! Стерва, у нее талант людей доводить. И где ее хваленые добродетели? Добрая, отзывчивая, ага, конечно! Ну ничего, чем труднее, тем интереснее». * Прошу не судить автора слишком строго за такой кратковременный бой. Эта сцена переписывалась им множество раз и в результате он по-прежнему ей недоволен. ** Автор поймал себя на мысли, что Аясегава становится его топовым персонажем. Он надеется, что дорогой читатель также искренне его полюбит.