История создания HTDA или Приключения извращенцев в России

Если копнуть поглубже, то станет ясно, кто на самом деле виноват в том, что мутное творчество группы под претенциозным названием How To Destroy Angels увидело свет. Как это получилось в нашей реальности совершенно неясно, но в одной из параллельных ответственным за это, хоть и косвенно, стал весь состав Госдумы РФ. А началось все с того, что в 1994 году менеджер уговорил Трента включить в гастрольный тур в поддержку последнего альбома и Россию, захватив с собой в числе разогревающих групп также и любимого фрика и протеже Мэрилина Мэнсона со своим музыкальным коллективом. Россия страна суровая и непредсказуемая и поэтому собираясь туда на гастроли надо быть готовым ко всяким неожиданностям, в том числе и неприятным. Первое шоу на первый взгляд начало задаваться на славу, но когда вдруг обычная атмосфера концертного шабаша вдруг превратилась в не совсем обычную атмосферу милицейской облавы, то никто не сумел сориентироваться вовремя. Никто, кроме Твигги. Этот парень всегда умел почувствовать одним местом, когда и куда надо делать ноги, можно было подумать, что у него, как у голубя, периферийный обзор на 360 градусов. А если еще учесть , что в это время его сграбастал и пытался уволочь за освещенный участок на сцене Мэнсон, у которого как раз любвеобильность разыгралась не на шутку, то реакция Твигги и подавно была достойна восхищения. При первых же криках “Атас, фараоны!” он, непонятно каким образом поняв о чем идет речь, ужом выскользнул из цепких объятий и растворился в толпе офигевших зрителей, как дымок в ночном небе. Но восхищение восхищением, а в итоге такими же сволочами, как Рамирез, оказались почти все члены “преданной” банды ужасного Мэнсона, каждый из которых предпочел спасать свою собственную задницу, нежели помочь погибающему товарищу в варварской стране с беспределом, заместо закона! Товарищ же, а точнее сам солист и зачинщик, как свалился, банальнейше запутавшись ногой в микрофонном шнуре, так его тепленького и взяли стражи порядка. Но больше всех в этой истории не повезло Резнору. Уж Трента там вообще не должно было быть. Он с какой-то радости (а скорее всего с пьяных глаз) полез на сцену раньше срока, посреди последней мэнсоновской песни, отобрал гитару у Твигги и начал рьяно подыгрывать немного ошалевшему от такого приятного сюрприза Мэнсону, сразу переключившего внимание с Твигги на Трента. Гитара играть не хотела упрямо. Половина проблемы была в том, что Трент не знал аккордов этой песни (блин, и чего только по пьяни не учудишь), а другая заключалась в том, что Твигги просто напросто успел выдрать из чрева многострадального инструмента все провода и шнуры до этого и гитара была уже абсолютно недееспособна. Единственным выходом из положения было, как можно эффектнее раздолбать гитарку обо что-то твердое, Но пока Трент прицеливался, как бы сделать это с желательно наибольшим количеством осколков, кто-то проорал над ухом на непонятном наречии “тащи и этого до кучи”, его абсолютно неуважительно схватили за шиворот, как котенка за шкирку, и куда-то поволокли. Под кайфом он всегда соображал медленно и пока до него наконец дошло, что надо бы хоть для приличия как-то за себя заступиться, то было уже поздно.Он оказался все так же грубо пропихнут в милицейский виллис прямо в объятия уже неудобно скорчившегося там жердяя-Брайана и жирного мента, при виде Трента скроившего зверскую рожу. -Тьфу ты, холера! Еще один. Глаза б мои на вас не глядели, извращенцы! –брезгливо выплюнул он оглядев трентовы чулки-сапоги с подвязками и мэнсоновский корсет. -Ладно тебе, дядь Вась, - миролюбиво гоготнул парень в водительском кресле, трогая машину с места, - американцы, что с них взять, сейчас сгрузим в отделении и пусть с ними там разбираются. -Да задолбало это! Как награды да премии получать, так Смирнов и Прохоров , а как проституток да пидаров по ночам ловить, так “ Петрович, выезжай”. Все, завтра рапорт пишу!Уволюсь ко всем чертям! -Ага, напишешь, когда рак на горе свистнет, -лицо парня в зеркале заднего вида недоверчиво сморщилось всем видом показывая, что такие россказни он не первый день слышит. -Эй, да какого черта тут вообще происходит? – заорал, наконец, очухавшийся Трент. Язык его довольно плохо слушался и потому фраза прозвучала невнятно и пропала втуне, так как блюстители закона русского на заморском языке не разумели ни одной буквы. - По какому праву? Это недоразумение! У нас концерт! А ты чего молчишь, в другой раз не заткнешь тебя никакими силами!? –накинулся он на Мэнсона, все так же тихо сидевшего в своем углу. Мэнсон только горько вздохнул и потрогал набухавший под глазом лиловый синяк. Были у него и в Америке терки с полицией, но чтоб так сразу человеку под глаз засветить….У них тут, похоже, свой декаданс. Совершенно дикий… -Беспредел! Вы соображаете что вы сделали? –видя, что от Мэнсона толку не будет, все химические вещества, находившиеся в Тренте, снова поперли буром на ментов, - Вы мне первое шоу в туре сорвали!!! Далее последовал длинный список того, что Трент думал об органах правопорядка в целом и данных его представителях в частности. Василий Петрович от него отмахнулся: -Да ну тебя, не знаю я по-вашему. Димка, а чего он лопочет-то? Ты хоть что-то понял? -Понятия не имею, -отозвался Дмитрий, - но по-моему ругается. -Ты знаешь, и я так думаю. Оскорбляет, значит российскую милицию? Слышь, ты, американец, угомонись. Помолчи, я те сказал! Но Трент разошелся не на шутку, и смысл воспоследовавшего за просьбой заткнуться “фак оф”, понял даже Василий Петрович. После этого в машине начался сущий ад. -Это ты мне, шмокодявка забугорная? –взревел он. -Петрович, может не надо, а…-попытался встрять напарник, - это ж тебе не наши шлюхи, а иностранцы.Шеф шкуру спустит, если что… -Знаешь, что, Дима, заткнись-ка и ты! Пусть шеф сам с ними тогда сюсюкается. Я со смены, устал, и не намерен больше слушать как эта буржуйская лахудра в кожаных трусах меня, заслуженного российского милиционера, по-американски матом кроет. Свои не рискуют, а этот развозникался! И Петрович сунул под нос Тренту кулак. Значение кулака было понятно без переводчика. Трент, сделал страшные глаза и на его лице тоже засветилась без переводчика понятная вывеска “только посмей”, но высказаться по этому поводу ему не дали - просто схватили за ухо и совсем легонько, но пребольно стукнули носом об его же собственную коленку. . На глаза сразу навернулись слезы и полетели разноцветные бабочки. Но заголосил он скорее от обиды, чем от боли. Так унизительно за уши его даже бабушка в детстве не таскала. -ААА!ООО! Вы бде дос сломали! – гундосо взвыл он, как только обрел способность производить звуки. -OMFG! – пропел Мэнсон себе под нос. -Ну, Петрович, блин, угомонись ты наконец, - досадливо затянул шофер Дмитрий, лихо выкручивая руль на поворотах, - зашибешь еще хиляка, а мне потом с тобой вместе отвечать? -Да кто ж его пальцем трогал? – удивился Петрович - ты это, машину лучше ровнее веди, а то задержанные уже ушиблись.Оба. Дмитрий заржал, оценив остроту. -Вот,-продолжал разглагольствовать дядя Вася, невзирая на учиненный им в виллисе бардак, и испепеляющие взгляды притихшего, впрочем, от греха Резнора, -я ж и правда никого не трогал. Дылде я случайно заехал, привычка будь она не ладна, при задержании обязательно заеду кому-то, без этого никак, а этому задохлику вообще жаловаться не на что. Поучил немного уму разуму и только. Не по-отечески даже, потому как если бы мой Олежка вот так вздумал вырядиться, я б его по-отечески так отделал сукина сына, вмиг бы вся голубая хрень из башки вылетела. -Олежек твой, качок бритоголовый… - начал было Дмитрий, но Петрович не дослушал -Вот я и говорю, не чета им мой Олежка. Eздют тут из-за границ всяких, понимаешь, нашу молодежь развращать. Тем временем подъехали к месту назначения. Все отделение вылупилось на них , как на привезенный специально напоказ зверинец. Парочка проституток в углу проявила на по-индейски размалеванных лицах какой-то очень нездоровый интерес и принялась хихикать, а стоявший рядом сержант, своевременно подобрав с пола собственную челюсть, посоветовал развеселившимся путанам “закрыть хлебала”, что те и поспешили сделать. Трент попытался качать права и требовать положенный звонок прямо с порога , но без успеха. Мэнсону звонить было некому, потому он решил расслабиться и получать удовольствие насколько это возможно. Он прикинул, какая каша сейчас творится в концертном зале, и ему стало даже весело .А что, неплохая реклама – рок-группу повязала полиция (или тут у них милиция, хрен их знает) прямо во время выступления. Это шаг вперед! Великий Мэнсон уже наводит ужас на Восточную Европу ( или где там находится Россия)….. Он хотел было поделиться свежей мыслью с Трентом, но при виде его выражения лица передумал - в один глаз он уже получил и больше не хотелось. Сопровождаемые дядей Васей, они вошли в обшарпанный кабинетик, где сидел пока еще не обшарпанный, но уставший лейтенантик милиции, опять скривившийся при их появлении, как от зубной боли. В отличие от дяди Васи лейтенантик скривился не только потому что задержанные рокеры вызвали у него отвращение, но и потому что ему предстояло с ними еще и разбираться, а языка он, как и дядя Вася, не знал. - Петрович, позови-ка мне из дежурки того стажера новенького. Лопухов его фамилия, кажется. Он мне вчера втирал, что по-английски знает, вот и проверим заодно. Отправив дядю Васю за языковой подмогой, он принялся разглядывать новоприбывших. Злополучные же “извращенцы” решили не искушать далее судьбу в чужой дикой стране и вели себя очень тихо и прилично. Сели на указанные стулья и потупили глазки. Через пару минут в кабинет вошел рыхлый молодой парень с ушами полностью оправдывавшими его фамилию. -Разрешите доло… -Отставить, Лопухов.Ты по-английски понимаешь? Парень смешался. -Так точно…то есть немножко. -Ну так знаешь или нет? Вчера говорил, что свободно разговариваешь. Уши парня стали ярко-вишневыми. -Ладно, все ясно с тобой. Давай к делу. Вот тут иностранцев задержали, по-русски естественно не бельмеса, так ты объясни им за что, как полагается, по форме.И смотри у меня, хорошо переводи, международных скандалов мне тут не хватало еще. Уши Лопухова сразу побелели то ли от беспокойства за честь родины, то ли от страха за собственную шкуру. Лейтенантик довольный, что произвел на стажера должное впечатление, продолжил казенным тоном: -Итак, стажер Лопухов, переводи. “Вы были задержаны в соответствии с постановлением Государственной Думы Российской Федерации о введении уголовного наказания за пропаганду гомосексуализма и растление малолетних, предполагающую наказание от трех до пяти лет, либо штраф в размере…” Ладно о размерах штрафа мы потом договоримся. Переводи. Лопухову уставился в пол, было видно как он мучительно пытается собрать разбегающиеся мысли.Наконец он выдал: -Хау ду ю ду! Лейтенант возвел глаза к потолку. -Переводчик! –обрадовался Мэрилин, - О черт, это здорово. Я требую объяснить мне, по какому праву меня избили и привезли в участок. Мне даже прав не зачитали! -You…were arrested for…gay propaganda..- с видом запрограммированного киборга продолжал Лопухов. До Мэнсона только через минуту начало доходить, сказанное: -Чего??? Какая-такая пропаганда гомосексуализма!? Какой-такой закон? И вообще, я и гомосексуализм –это понятия несовместимые! –завелся Мэнсон. Они ему всю карьеру тут поломают! Одно дело, когда тебя волокут в каталажку за инакомыслие и противостояние системе, а другое, когда говорят, что ты будешь сидеть за то, что ты гомик позорный. -Это ущемление моих прав! -Трент, ну сделай же что-нибудь! –взмолился он. -I want my phone call, - разжал зубы Трент.Он уже сообразил, что дела с переводом у Лопухова не лучше , чем у Мэнсона с игрой на гитаре, и еще он сообразил, что если не хочешь в глаз или в нос, то с тутошним правосудием контакты лучше сократить до минимума. -Звонить хочет, товарищ лейтенант, -нерешительно попросил “переводчик”. -Ну пусть звонит, -миролюбиво согласился лейтенантик, - но только не по межгороду. Трент схватился было за телефон и вдруг понял, что номера-то он не помнит. Все осталось в гостинице, вот так бэд лак и фист фак…Теперь надо было только ждать, пока их тут найдут. Безнадега! Мэнсон тем временем разразился тирадой, невзирая на то, что его никто не понимал: -Вы кто? Вы офицер. При исполнении. Где ваша культура? Чему вас учили в вашей полицейской школе? Вы должны мне права зачитать, а не мораль. Господи боже, дай мне сил вынести это убожество мысли! Ладно, скажу я вам, обывателям, не видящим дальше собственного носа , приспешникам правительства, такого же отсталого как и гниющее американское его подобие. -Вот это, - он сперва театрально оттянул на груди корсет, а потом вдруг встал и грациозным жестом явил миру драные чулки на своих тощих ляжках под полоской черной кожи, символизирующей мини-юбку. - Это не пропаганда гомосексуализма, это протест!Против гниющей системы! Лейтенантик воззрился на Лопухова с выражением “ну и что это за травести шоу?” К счастью, Лопухов все же разобрал последние слова и сказал: - Говорит не пропаганда это, а протест. Против системы. - Протест, говоришь? А чего это он к нам протестовать приехал? Вот у себя в Америке-то и протестовал бы.Вот скажи мне Лопухов, разве обязательно протестовать, одеваясь в бабские юбки и чулки, как последний педик? -Никак нет! -А на сцене обжиматься с мужиками это тоже протест? Там же дети! Или он скажет, что вот этого, - кивок в сторону Трента, застывшего на стуле скорбной статуей опороченной невинности - не лапал там, как патруль мне доложил. Непривыкший к такому количеству мыслительных и словесных упражнений взмокший Лопухов вымученно улыбнулся и кое-как помогая себе руками разъяснил все Мэнсону. -Я??? Его??? Лапал?? Нет!! – почти завопил оскорбленный Мэрилин и это была совершеннейшая правда, ибо лапал он Твигги, а Трента и не трогал. Не успел. -Ну если и обнял кого, то исключительно по-братски. Это недоразумение, несправедливость! Мэрилин чуть не плакал. А у лейтенанта сделался совершенно усталый и скучный вид. - Я знал, знал, -сказал он обращаясь к самому себе, - знал же, что когда эти козлы в Думе протащат свой дерьмовый закон, то из меня, офицера , сделают няньку для вонючих гомиков. Они тут показательные рейды на американских извращенцев устраивают, будто своих мне мало. И это вместо того чтобы заниматься настоящими преступлениями, которых у меня итак по горло. Хватит с меня, щас я вам покажу гейскую пропаганду, мать вашу! На последних словах он вдруг заехал по столу кулаком так, что Трент с Мерлином подскочили на стульях от неожиданности. -Зови, дежурного. Обрадованный, что отделался, Лопухов пулей вылетел из кабинета. Через минуту появился дежурный. -Забери-ка, Ваня, иностранцев отсюда, пусть посидят где-нибудь, а я пока кофе выпью, с мыслями соберусь. - А куда? -Ваня, уж не с луны ли ты свалился? В камеру Ваня, в камеру, не к себе ж в дежурку. -Так камеры все заняты. -Так уж и все -Ну да, в КПЗ сегодня полно народу всякого, парней из банды Челнока привезли…Есть еще вытрезвитель, но там бомжи сидят… Лейтенантик задумчиво покосился на задержанных, а потом изрек: - В камеру. В общую. Дежурный застыл. -Но они…их же …может лучше к бомжам? Дежурный красноречиво кивнул в стороны задержанных, видимо, имея в виду их прикиды. - Тебя бы в мою шкуру, когда меня шеф на ковер вызывает и мозги делает за низкую раскрываемость, Ничего им не будет. Все люди братья, Ваня, вот пусть и поговорят по душам.С братками, -мстительно ощерился лейтенант,- к тому же ты их через час заберешь оттуда. Только не забудь, смотри. Выполняй. -Есть. -Ты урод, Уорнер, ты знал об этом? - сообщил в спину Мэнсону Трент ядовитым шепотом пока они шли по коридору, - язык, как поганая метла, да еще и стриптиз дешевый устроил! Вот что теперь с нами из-за тебя будет?! -Сам козел, - не остался Мэнсон в долгу, -сидел там, как сыч, молчал, а я опять виноват. Вместо ответа Трент наподдал ему ботинком по тощему заду. -Но-но, не балуйте тут у меня, -прикрикнул на них дежурный. Как только дверь за ними с лязгом захлопнулась, резвый Мэрилин попытался было спрятаться за спиной у Трента, но маскировка оказалась такой же удачной как у веника, спрятавшегося за совком. Впрочем обитатели “обезьянника” как видно, прибывшими не слишком заинтересовались.Человек шесть –семь, сидевшие на соседних нарах увлеченно резались в очко, еще два мужичка, по виду судя, взятые за бытовую драку, смотрели с отсутствующим видом. Злополучные рокеры, уже совершенно протрезвевшие от всех обрушившихся на них потрясений и немного воодушевленные таким отсутствием внимания, украдкой оглядевшись, бочком пробрались к крайней шконке, тут же у двери, и уселись, поджав ноги в драных колготках. Если бы они могли понять о чем шла речь за картами, то не были бы так спокойны: -Совсем менты охренели! - с отвращением процедил один из игроков, плотный лысоватый парень, - чмыри позорные, уже шлюх девать некуда, они их сюда подсаживают. Он грязно выругался. -Может бабская камера сегодня забита под завязку, я слышал облава была, - гоготнул кто-то. -Остынь Чека, - усмехнулся другой, с татуировкой выглядывающей из-под майки, - не бабы это, ты на них посмотри. Готов поспорить что это мальчики, самые настоящие, не хуже тебя. Остальные при этих словах настроились поржать, но сразу умолкли под взглядом Чеки, очевидно шутить с ним шутки разрешалось только татуированному. -Фильтруй базар, Ствол,- лениво огрызнулся он и покосился на зажавшихся в уголке рокеров, - что-то я этих телок не припомню, они с какого района? -Эх, сейчас новый закон вышел и всех этих педиков того, за ушко да на солнышко теперь, - потирая ручки, сказал вертлявый чувак с прыщами на лбу и вороватыми глазами, в куртке необъятных размеров. -Шнурок речь толкнул! Надо же, -отозвался сосед слева, - ты лучше за игрой следи, продул ведь опять. -Кто, я? -Да ты, не бузи, плати, - приказал Ствол. Шнурок вдохнул, полез по очереди в карманы своей необъятной курточки, затем по карманам штанов и наконец, уже из носка были извлечены мятые купюрки, перекочевавшие к Чеке. -Баста, Шнурок вне игры. -Как это вне игры? Я отыграться должен. - Тебе же не на что.Так что иди, отдохни. Шнур огляделся и вдруг его осенило. -Как не на что? А я вон на этих прошмандовок сыграю, идет? Он кивнул через плечо на Трента с Мэнсоном. -Ты охренел? –вытаращил глаза Чека, - играем только на собственность. Они тебе кто? Шнурок отличался азартностью и изрядным воображением, но не умом, о чем свидетельствовал его кривой, видимо недавно сломанный нос, и шрам во всю щеку. И воображение его было способно на ходу выдать какую-то историю, но никогда не умело просчитать всех последствий.Сейчас ему было прямо невтерпеж отыграться, а денег не было, и потому он ляпнул: -А это уже дело мое личное.Ты выбираешь, я ставлю.Эти два извращенца в соседнем доме квартиру снимают, знаю я их, как облупленных. Они у меня вот где, - он показал кулак. Чека скептически приподнял бровь.Шнура он знал, как мутного вора и лгунишку, но сидеть тут было невыносимо скучно, даже менты до утра не ожидались, а дело могло принять интересный оборот. К тому же если Шнур врет, тем хуже для него. -Ну ладно, хозяин -барин. Но учти, если что, сам будешь отрабатывать. -Не было такого уговора! –запротестовал Шнур, до которого, наконец, дошло, во что он себя опять втянул, но было поздно. -Уговора, чтобы чужую задницу вместо своих лавэ подставлять тоже не было.Сдавай карты, а выбрать я и потом успею. Все это время Трент с Мерлином сидели молча, дуясь друг на друга , да и обстановка к разговорам не слишком располагала. Наконец, Мэнсон опять не выдержал первый. -Ну вот, видишь, не так уж все и плохо оказалось, - зашептал он наклонившись к уху Трента. - Об этом ты скажешь, когда будешь в самолете сидеть по пути в Штаты, - мрачно буркнул тот. - Может на них в суд подать? - поинтересовался Мэрилин и потрогал синяк под глазом еще раз. -Очнись, Брайан, ты еще не насмотрелся на эту систему правосудия? Фак я ложил на них и их концерты, я пакую аппаратуру и сваливаю завтра же. Только бы отсюда выбраться. Где ж этого Джона, чтоб ему провалиться, до сих пор носит? Какой меня бес попутал его послушать и переть с этими гребанными гастролями к черту на кулички! - Ничего, пересидим тут по-тихому, - оптимистично предположил Мэнсон и сглазил. На соседней шконке пространство огласилось сдавленным стоном, сопровождаемым смешками – Шнурок продул очередную партию. Сердце у Мэнсона нехорошо екнуло, когда он увидел, что вся компания картежников снялась с места, подошла к ним и остановилась вокруг , принявшись нагло разглядывать и переговариваться. Хуже всего было то, что ни слова было непонятно. Мэнсон с завистью покосился на Трента.Хорошо ему с таким характером, он невпечатлительный, сидит себе вцепился в край матраца, носок сапога разглядывает будто ничего интересней в жизни не видел, а он-то Брайан, личность тонкая, с хрупким телом и нежной душой, которая, кстати, уже была где-то в пятках. Ему стало себя жаль до слез. -Что, говоришь наши мальчики все умеют? –раздумчиво спросил Чека. -Профессионально, - неуверенно заверил Шнур, у которого и у самого уже под ложечкой сосало от страха при мысли во что он себя впутал из-за пагубной страсти к азартным играм. КПЗшная же компания на ура приняла возможность развлечься и раздавала советы. - Ну и которого берешь, Чека? Длинноволосик на бабу больше смахивает, не? -Страшный он какой-то и битый. Тот, что помельче, вроде посимпатичнее. -Да какая разница на хрен, бери любого, а на того, кто останется, потом сыграешь. Чека, не обращая внимания на этот цирк, оценивающим хозяйским глазом осмотрел по очереди незадачливых рокеров, упорно делающих вид, что все происходящее их не касается, а потом схватил Трента на локоть и бесцеремонно стащил со шконки. -What the fuck do you want?- взвился Трент, выдирая руку из цепких пальцев, хотя, что было нужно этому амбалу он уже не очень смутно догадывался -Ух ты! –изумился Чека, - а чего ж не по-нашему, зая ? Что за выпендреж, решил показать, какой образованный? Девушкой своей я тебя все равно делать не буду, ты не в моем вкусе, слишком дохлый, ухватить-то не за что, а вот место личной минетчицы свободно.Если понравишься. Все заржали. Мэрилин за это время успевший припомнить и наскоро повторить все разученные в христианской школе молитвы, принялся уже своими словами просить всемогущего поскорее превратить его в невидимку, пока до него очередь не дошла. Трент в сказанное не врубился ни разу, но приставания и осмеяния и так были налицо, точнее на лицах, а еще точнее мордах окружающих.Дело принимало очень скверный оборот. Он покосился на дверь и прикинул, как быстро он успеет добежать до нее, сколько раз и как громко крикнуть, прежде чем эти шестеро размажут его по стенке тонким слоем.По подсчетам вышло что раза три максимум. Маловато… -We don’t speak Russian.We are Americans,- от страха и переживаний в животе образовалась пустота , а голос начал подрагивать. -Значица так, умник, -Чеке это надоело и он начал раздражаться, - кончай целку строить и театры разводить. Цену себе будешь в другой раз набивать. Я тебя по-честному выиграл, в первый раз будешь работать бесплатно, а потом посмотрим. Все усек? Чтобы было совсем ясно, он ухватил свой выигрыш за подбородок.Тут нервы у Трента окончательно сдали. Он дернулся к двери, но все его расчеты, как оказалось, были неправильными. Он успел только испустить один единственный, хотя и громкий, вопль “Help!”, после чего , взмахнув в воздухе всеми тонкими конечностями сразу, был приперт к стене и , повинуясь только инстинкту самосохранения, вцепился зубами в зажавшую ему рот руку. Чека от неожиданности выпустил свою висящую в воздухе жертву и та, лишенная опоры, рухнула на пол, но была тотчас поднята за многострадальный ворот безрукавки и снова прижата к стенке уже щекой, во избежание новых попыток покусаться. -Эй, Шнур, эт че за Маугли малахольный? Шнур в ужасе пожал плечами. - Они правда не русские, что ль? -Ну ты сказанул! Кто ж тебе в наш вонючий КПЗ иностранца посадит? – веселился неверующий Ствол, -и потом где ты таких иностранцев видал? -Девка с характером тебе попалась, - вошли в раж остальные. -Ты б не рисковал, а? Еще инструмент тебе откусит, что делать будешь? Чека просек, что надо кончать представление, пока он не выставил себя последним чмо и уже собирался съездить хорошенько и по-серьезному строптивому петуху, которого держал за шиворот, но тут послышался лязг открываемой двери.Там оказался нерадивый дежурный Иван, забывший, что ему полагалось увести иностранных гостей из КПЗ через час. За Иваном замаячила фигура долгожданного Джона и Трент на радостях рванул к нему как, бывало, к родной бабуле, когда та приходила забирать его с уроков фортепиано. -Американцы, на выход…..пожалуйста, - Ваня решил проявить вежливость. Повторять дважды было излишне, оба англоязычных извращенца шустро прошмыгнули в дверь и она снова захлопнулась. В воцарившейся тишине все уставились на Шнура. -В соседнем доме, говоришь, квартиру снимают? – ласково спросил Ствол, - ну-ну.. Шнурок тяжко вздохнул и в который раз пообещал себе что больше играть без денег не будет…. -Джон, твою ж мать, нас чуть не убили там, где тебя носило? – мрачно спросил Трент уже в машине по пути в гостиницу. -Так пока я вас нашел, пришлось обзвонить все отделения в городе.Думаешь, легко мне было? Штраф заплатил громадный, называется “на лапу”, за что так и не понял. Квитанцию не дали, зато отпустили сразу. Трент дернул плечами. -Фак с квитанцией. Едем в отель и пакуемся, звони, билеты заказывай. -Ты чего, ночь ведь на дворе.Утром хотя бы. -Я тут минуты лишней не останусь. Ноги моей больше в этом рассаднике беспредела не будет! Да отвали ты, не до тебя сейчас! Последнее относилось к сидевшему тут же в машине Менсону, которому, похоже, все было хоть бы хны. Едва вырвавшись из когтей русской милиции и бандитов, он сразу же оправился и уже норовил прижаться к голой коленке Трента своей и чмокнуть его в щеку, бормоча “бедненький ты мой, маленький и нервненький” , но попал в ухо, отчего Резнор и взбеленился. Мэрилин обиженно надулся, отодвинулся и молчал всю дорогу до гостиницы. Трент в “вотчину беспредела” все же приехал, через довольно много лет. Что заставило его поменять мнение, история умалчивает. Быть может поехал выяснять значение выражения “на лапу”…… А как-то спустя месяц после описанных событий Трент с несколько смущенным видом попросил Мэнсона прослушать одну запись. Мэрилин приготовился было по привычке спеть очередной панегирик ненаглядному продюсеру, но слова застряли у него в горле. -Ну и? -Трент смотрел в ожидании. Мэрилин прикинул в уме, что песня наверняка не может быть сочинением Трента ( такого дерьмового шансона с тюремным закосом он еще не слышал), а потому решил не стесняться в выражениях. -Откуда ты взял эту каку? Это…это просто супер-хрень какая-то! У Трента вытянулось лицо. -Эту “каку” и “хрень”, как ты выразился, я месяц писал. Старался в этой песне описать все свои душевные переживания той ночи, когда нас арестовали прямо на шоу. Хотел тебе сюрприз сделать! Думал только ты оценишь и поймешь по-настоящему, а ты….. Мэрилин понял, что сел в лужу и начал изворачиваться и бормотать: -Ну давай еще послушаем, может я чего-то не понял, а? Да и где уж мне понять что хорошо, что плохо, ты же сам крутой профи. Слушай, так может тебе и не надо реальными событиями вдохновляться? У тебя так…. -он хотел сказа “от балды”, но вовремя удержался, - у тебя из головы лучше получается, просто посиди за роялем, поскучай, погрусти, подумай, я уверен выйдет намного лучше. -Значит ты имеешь в виду, что все мои песни, которые я выстрадал и из души вырвал - взяты “из головы”, придуманы и с реальными моими чувствами не имеют ничего общего? - разозлился Трент. “Тьфу ты, -подумал Мэрилин, -“вот ведь “творец” на мою больную голову! Эх, чего только ради альбома не сделаешь”. И принялся уверять, что его не так поняли. Но Трент обиделся не на шутку, и Мерлину долго пришлось его умасливать и заглаживать свою вину. Впрочем, запись Трент все же больше никому не показал, но и не выбросил.Прошло больше десятка лет . Вероломный Уорнер бросил его, заполучив альбом, но и Трент не зевал. Наркотики к тому времени вышли из моды, вслед за ними он выкинул на помойку пустые бутылки от спиртного и последнюю пару драных чулок, подстригся, завел двух собак, двоих детей, одну жену и японский унитаз, и был вполне счастлив. Но вот однажды ночью он не мог заснуть, сидел и от нечего делать нарезал ножницами какой-то подвернувшийся под руку лист бумаги на кусочки. Это оказался распечатанный текст той песни, что так не понравилась Мэнсону. Утром, жена Трента Мери, женщина деловая и хозяйственная, нашла эти кусочки на тумбочке, но в мусор не выкинула, а добавила слово там, два здесь и получилось больше двух десятков песен, которые она уже за ужином показала мужу. Трент обрадовался, поцеловал и похвалил жену, и решил, в качестве поощрения ей за бережливость к домашнему бюджету, сделать целый альбом, а может даже два, и пусть она там поет. Таким образом ничего не пропало. Кроме настроения у какой-то пары миллионов поклонников NIN. Но это ведь такие мелочи….