Шипы в наших сердцах

      Небольшое окошко в помещении открывает парень, вглядываясь на невообразимый пейзаж за пределами этой деревянной рамки. Голубое озеро раскинулось на большую площадь, скрывая свои берега по ту сторону. Куньмин считается самым большим озером в провинции Пекина, что сразу оправдывается, когда кидаешь взгляд на это природное произведение искусства. Через огромные чаши цветов лотоса, проглядываются кусочки неба, воздушных облаков, повторяемые очертанием пресной воды. Колокольчики, висящие около окна, начинают тихо звенеть, играя с порывами ветра. Чистый звук разносится по всей башне Вэньчана, сопровождаясь голосами птиц где-то вдалеке. Комната наполняется светом, легкие ритмы музыки ветров окутывают и переносят в придуманный мир. Подросток касается звонкого инструмента и улыбается от того, что звон усиливается, а предмет весело качается. Нежный голос колокольчика, будто бы разговаривает, и от того становится очень тепло на душе.       В этом огромном летнем дворце очень много подданных: евнухов, слуг, военных, большинство из которых Квон даже не видел в лицо. Ежедневно с ним занимаются учителя, преподавая точные науки, музыку, чтение, обучая технике владения стрельбы из лука. Парень еще раз касается металлических колокольчиков, закрывая глаза, вслушиваясь в мелодию, создаваемую природой. Вся эта наигранная забота и подобие кого-то рядом, созданное его матерью – совсем не то, что он желает. Жизнь наследного принца совсем иная, нежели у других обычных городских детей. Да и хотя Сунен толком не знает другой жизни. Все его познания он случайно подслушал с рассказов наложниц об их жизни до прихода во дворец. Каждая твердила, мол, рада оставаться здесь до конца своих времен и благодарна Великой вдовствующей императрице, что выбрала именно ее. Но парень не понимал, как можно хотеть, оставаться в пределах этих каменных, пустынный построек, забываться в этой драгоценной роскоши, предавая свое прошлое. Все потому что он видел лишь изумруды в глазах, а в тарелках – изысканные блюда, приготовленные лучшими поварами со всей Китайской империи.       Но наследный принц никогда никого не судил, он больше был склонен следить. С головой отдавшись флоре и фауне, его потребность в общении постепенно потухала. В свои пятнадцать лет он мыслил уже как настоящий взрослый, и большинство вещей предельно ясно осознавал. Сунен знал, что мать держит на плечах огромное государство, но и еще он понимал, какова она была алчна, как стала слепа из-за власти и богатства. Сам этот огромный парк Ихэюань, как еще называют летний дворец, был построен за деньги из казны, которые должны были пойти на новый военный флот. Но всего лишь одна прихоть и матери Квона открывались все двери. Императрица восхищала своим острым умом и неземной красотой, знала, что ей нужно, и как получить желаемое. Однако вечно цепляясь за удержание власти, она отдалялась все дальше отчего-то по-настоящему необходимого – человеческого.       К слову говоря, об отце Сунена: Великий император Квон был прекрасным правителем. Он был строг, но рассудителен в каждой ситуации. Сунен научился от отца смотреть на вещи с разных сторон, что постоянно помогало найти правильное решение. Император Квон считался самым успешным главой государства за эту династию в длину чуть больше двести лет, но все закончилось куда более трагично, чем кто-либо мог предположить.       Иностранные торговцы продолжали вторгаться на территорию Китая, игнорируя любые запреты главенствующей власти. Отец Сунена, ни при каких обстоятельствах не хотел нарушать монархическую форму правления, а появления на земле Поднебесной европейцев сулила о неминуемых переменах. Но как бы император не старался всего лишь за пару месяцев низший ранг населения империи пропал в наркотическом дыму опиума, завезенного под видом высококачественного товара, как утварь и меха. Эта дурь продавалась за копейки, но из-за быстрого вовлечения в наркотическую зависимость, многие китайцы остались без крыши над головой, продавая последнее, что у них есть за несчастную горсть травы. Дым от маковой соломки, попадая в легкие, постепенно затуманивает рассудок, приносит невообразимое расслабление, человек становится медлительным и часто может видеть галлюцинации. И так в подобном состоянии Квон начал видел своего отца все чаще. Зрачки императора сужались, дыхание замедлялось, он начинал бредить, говоря о своих видениях. Однажды он накинулся на Сунена, крича о том, что принцу надо остерегаться лисов. Он видел, как хищный зверь жадно разгрызает сердце парня, видел, как вся пасть животного была в алой крови. После такого потрясения император даже заказал пару сотен отборных персиков с Куньлуня, которые считались плодом бессмертия. Отец приказал слугам обязательно добавлять оранжевый фрукт в каждое блюдо, даже любимые вонтоны Квона варили в персиковом соку. И из-за этого пельмени, которые принц готов был уплетать за две щеки целыми днями, не хотелось и в рот брать. Многое было просто отвратительно на вкус, так как Сунену не нравились персики, но он съедал все, лишь бы угодить отцу. Подросток больше ужаснулся не этих бредней, а состояния близкого человека. Через четыре дня величайший из императоров Китая, был найден мертвым под балкончиком своих покоев. Он проиграл опиуму в этой не такой уж длинной войне, не сопротивляясь, повинуясь одурманивающему дыму.       Сунен открыл глаза, отгоняя эти воспоминания, не позволяя себе снова заплакать. Он повзрослел еще сильнее: душевных шрамов становилось все больше. Только музыка ветров старательно излечивала эти глубокие раны, проникая в самое сердце своим утонченным звоном.       Наследный принц вышел из башни, разглядывая настенные рисунки священного дракона Лун. Изящный рисунок огибает настенные подсвечники, выводя из башни, привлекает внимание насыщенными тонами красной и желтых красок. В летнем дворце множество подобных деталей, которые мальчику особо нравятся. Сунен может любоваться такими архитектурными работами часами, воспроизводя в мыслях могущество, пропитавшее весь дворец, но даже подобная красота не способна заменить ощущения быть кому-то нужным.       Схватив лук со стрелами, оставленные ранее недалеко от башни, принц начал изображать из себя непоколебимого и смелого маньчжурского воина, отрабатывая изученные движения. Вспомнив о сегодняшнем обещании, попрактиковаться в стрельбе, шатен целится в одного из представителей флоры этого необъятного парка – сандалового дерева. Достав одну деревянную стрелу, прикладывает ее к тетиву, удерживая шелковую нить большим и средним пальцем, медленно оттягивает ее назад. – “Выстрел,” – затаив дыхание, командует сам себе Квон, позволяя заостренному оружию совершить полет.       С громким свистом стрела попадает в развивающийся синий флажок, прикрепленный к одной из веток дерева, имеющего древесину цвета заходящего солнца. Далее для удобства парень присаживается на одно колено, принимая необходимую стойку для применения важнейшей техники во время стрельбы – цигун. Сунен до сих пор не может совладать с собой и сделать все верно, ведь она считается еще и самой сложной. Этот метод заключается в сочетании правильного дыхания, определенного напряжения мышц и полной концентрации. Отрабатывая “цигун” с самого раннего возраста, Сунен уверяет себя, что должен был стать мастером в этом деле уже давно. Но на самом деле даже самым опытным она полностью не подвластна. Парень переводит прицел к озеру Куньмин, выбирая самую видную белоснежную кувшинку, но сразу отдергивает себя, тревожась за последствия.       Летний ветер шумит около самых ушей, развивая темные волосы. В столице, как приемлемо для этого времени года, стоит невыносимая жара, загоняет жителей по своим домам. А в парке Ихэюань хорошо и прохладно, благодаря озерам и прудам, созданным для показания еще большей роскоши этого места. Цветок лотоса незаметно качается, отображаясь на водной глади. Сунен встает и оставляет оружие на прежнем месте, провожая взглядом небесные белые клочки. Парень, в очередной раз продолжает расхаживать по своим будущим владениям, проливая остаток дня через решето.       Квон спускается к саду, усеянным большим многообразием душистых цветов - любимое место его матери. Подросток прекрасно знает, что Вдовствующая императрица предпочитает находиться в своей новой резиденции в Чэндэ, как и сейчас, однако каждый раз, заходя на территорию, предназначенную для любования чудесами природы, Квон надеется увидеть среди многоцветья и его мать. Проходя по огромной поляне, Сунен улавливает нежный звук какого-то духового инструмента. Мелодия звонкая и одновременно нежная, кажется, словно пропитана грустью и зовет Сунена к себе, манит своим идеальным исполнением. Даже личный преподаватель наследного принца по музыке, самый талантливый из существующих, не мог сыграть так же завораживающе, что сердце начинало биться быстрее.       Брюнет ускоряет шаг и оглядывается по сторонам, улавливая источник звука. Летящий мотив продолжительного свиста слышен уже совсем близко. Поднимая взгляд выше, небольшая фигура с бамбуковой флейтой, наконец, находится, сидящей на ветке одного из больших деревьев. Подросток, наблюдает за незнакомцем, прячась за стволом другого обитателя этого сада, сам не осознавая своих глупых действий. Музыкант медленно перебирает на поперечной флейте утонченными пальцами, грациозно изгибая их при касании очередного отверстия. Песня льется, словно вода, доходит до Сунена, как летящий лепесток, пронзает его сознание, морозно отдаваясь по всему телу, что даже становится немного зябко, но очень приятно. Мягко дребезжащий призвук инструмента, выдает каждый выдох и создается впечатление, будто принц слышит дыхание другого.       Придя в себя, подросток анализирует ситуацию и по белому наряду свободного кроя незнакомца, понимает, что перед ним точно не служащий при дворце. Конусообразная тростниковая шляпа не позволяет увидеть лицо музыканта, поэтому Квон подходит ближе. Мелодия затухает, и фигура в белом одеянии спрыгивает с дерева, оказываясь среди бордово-красных роз, не задевая ни одной. Проведя по верхушкам цветов, заставляя их слабо качнуться, незнакомец переводит взгляд на принца. Сунен снова покрывается мурашками, но в этот раз не из-за пленяющей песни, а от красоты этого парня. Выразительные черты лица, нежно розовые губы, почти белые, застывшие в полуулыбке, острый, но такой теплый взгляд, светло персиковые волосы, проглядывающие из-под шляпы, выдавили из Квона восхищенный ах. Наследный принц еще не встречал подобной внешности человека. Ни одна из самых прекрасных наложниц, которые тщательно выбирались для служения в парке Ихэюань, не могли сравниться с этим парнем.

«– Когда их взгляды встречаются, история начинается;»