Пальчики оближешь

Быстро скидывая кеды в прихожей, стягивая ветровку и оставляя ее покоиться на вешалке, молодой человек почти вприпрыжку преодолевает расстояние от входной двери до кухни прямо по курсу, попутно забрасывая связку ключей, перемотанную всевозможными висюльками и брелками, на тумбочку. Уже почти влетая в маленькую уютную кухоньку в нежно-фиалковых тонах, парень тормозит у порога и по-шпионски, словно страус, вытягивается, позволяя только части своей макушки высунуться из укрытия, в попытках углядеть, чем же занимается его ненаглядный. Вечером, в это время, Арсений постоянно возился на кухне, даже если у Антона в этот день не было смены, сегодня не исключение. Шипение в сковородке не спутаешь ни с одним другим звуком в их повседневной жизни, а приятный аромат уже окутывал в свои объятия – подобная диффузия рай для голодного Тоши. Арсений обладал какими-то удивительными экстрасенсорными способностями, так как зеленоглазому никогда не удавалось в тихую понаблюдать за любимым – только он появится близ кухни, старший уже чувствовал это и приветствовал паренька на ходу, порой даже не поворачиваясь к нему лицом – ну, что за человек? От него не скрыться. Так и сейчас: — Как работа сегодня?— Мурчит Сеня, переворачивая лопаткой рагу из овощей в посудине на плите и возвращаясь к еще нечищеной картошке в кастрюле и маленькому ножичку для этого дела. Антон расплывается в своей фирменной улыбке, уже полностью появляясь в помещении с осознанием, что его снова нагло рассекретили. Легкий румянец на щеках и светящиеся глаза, изучающие домашнего Арса с ног до головы, тот чувствует взгляд на себе, но не смеет отрываться от своего занятия, и младший сдается, присаживаясь на табуретку у круглого столика цвета слоновой кости. — Да все как обычно, что может быть интересного в офисной работе? Вот, лучше бы спросил, как там наш будущий юмористический проект, — Светловолосый припадает спиной к обоям, сутулясь. — Ну и? — Ждет продолжения начинающий кулинар, очищая от кожуры очередной плод и окуная в воду. — Ну, если все утвердят, то, возможно, через месяц можно будет собираться всем составом для первых прогонов, в общем, пока ничего конкретного, все, что я слышу: «Эфирное время не резиновое, надо подумать», — По сменившемуся выражению лица Шаста, можно было уловить его беспокойство на счет будущего. Опять же его партнер чувствовал это каким-то своим способом, потому что на некоторое время он замер с ножичком в руке, опустив крахмальный овощ в кастрюлю, и заботливо посмотрел на своего паренька. — Тошк, не переживай, отвоюем у них эфирное время и твое личико еще засверкает с экранов, — Подбодрял его Арс, кидая в уставшего молодого человека кухонным полотенцем со своего плеча. Оно приземляется куда-то на колени, и улыбка снова возвращается к своему хозяину, а темноволосый продолжает свой вечерний кулинарный марафон. Только вот Шастун не хотел больше сидеть на одном месте и наблюдать за своим хозяйственным мужиком, внутренний будильник заставил проснуться в нем азарт и игривое настроение. Медленно поднимаясь со своего табурета, парень выше ростом подходит к месту оживленной готовки, слегка проводя рукой по талии любимого, он становится рядом и наблюдает за процессом. Антоша замечает вкуснятину, что готовилась все это время в сковороде, и невольно сглатывает слюнку – его любимое блюдо так приятно шипит и манит уже сейчас опробовать его. Антоха никогда не умел сдерживаться перед чем-то таким манящим, как подобные лакомства. Когда Арс что-то готовил, половина из этого уже уплеталась светловолосым в процессе приготовления, то с одной стороны, то с другой длинные проворные ручонки тянулись к еде. А его любимый актер лишь театрально закатывал глаза, выражая недовольство, и не прекращал улыбаться. В очередной раз зеленоглазый не может удержаться от искушения и пальцы уже захватывают кусочек жареного сочного филе курочки вместе с овощами, все это стремительно попадает в рот, а парень блаженно мычит. Соус, оставшийся на пальцах, тут же слизывается, пока пища пережевывается в ротовой полости. Шастун снова кайфует от прекрасных ощущений во рту, чуть прикрывая глаза. Арс смотрит на него, смотрит с нескрываемым восторгом и улыбкой, уже ставя на плиту кастрюлю с картошкой и не до конца прикрывая сверху крышкой. — М-м-м, пальчики оближешь, — Выдает, наконец, свою объективную оценку Шаст, дожевывая остатки с довольным чавканьем. Он упирается руками о выступ кухонной тумбы, становясь к ней спиной, и уже разглядывает своего любимого с этого ракурса, замечая пятна от чего-то жирного на белоснежном фартуке, не сплетенные воедино завязки на одном плече, из-за чего уголок ткани чуть отвисает, открывая вид на часть черной футболки под фартуком. Еще он замечает легкую щетину мужчины, выбивающийся из общей копны волос, локон, торчащий чуть в сторону, а еще… А остальное он не успевает подметить в своем воображаемом блокнотике, так как его уже прижимают вплотную к столешнице, а теплые губы касаются открытой шеи. Руки Арса упираются в пресс паренька, чуть сжимая мешковатую кремовую футболку, нежные поцелуи штурмуют бледноватую кожу, и это второе искушение Тохи, от которого точно нет спасения, его легкие стоны только подтверждение тому. Длинный без понятия, куда девать свои руки, они начинают как-то совсем хаотично двигаться, чуть задевая плечи темноволосого, возвращаясь к краям тумбы и сжимая их. От особо сильных засосов Антон выгибается, выпускает воздух из легких, а неконтролируемые пальцы ползут дальше по тумбе. — Ауч, — Цыкает паренек, одергивая руку и понимая, что случайно обжегся об сковороду сзади, этого он не мог предусмотреть никак, а Арс поджимает нижнюю губу, чуть отстраняясь от парня и, кажется, голубоглазый корит себя, что его седьмое чувство не подсказало ему о безопасности. Попов берет ладонь парня в свою и дует на поврежденный палец, Антон хихикает, ему приятно, боль от небольшого ожога херня, по сравнению с возбуждением, которое оба уже ощущают в полной мере. Подхватывая худощавые ноги паренька и забрасывая их к себе на талию, Арсений придерживает желанное тело под бедра и задерживается на секунду у плиты, на ощупь выключая нужную комфорку, оставляя языки пламени только под кастрюлей. Вместе с Антоном на себе он движется в противоположном направлении, не замечая перед собой ничего, они с силой врезаются в стену и продолжают наслаждаться друг другом. Антон подмечает для себя, что снова досталось именно ему и, кажется, вместе с пальцем завтра будет болеть и спина, что в порыве была вмазана в стену. Но, пф-ф-ф, разве сейчас это кого-то из них заботит вообще? Арсений держит его словно в плену, он как подросток боится отпускать парня от себя хоть на миллиметр, он так дорог ему, и он боится когда-нибудь почувствовать, что это не взаимно. Но, сейчас его седьмое чувство было спокойно, оно мурчало от нежности где-то под сердцем и давало Арсению полную уверенность в их отношениях. Ладони влюбленных часто пересекаются, сплетаются, затем снова блуждают в разных местах, в какой-то момент они решают, что футболки обоих и фартук Арса вообще нахрен не нужны в их жизни. А еще парочка все-таки удосуживается переместиться на тот самый стол на кухне, за которым несколько сотен секунд назад сидел Антоша, потому что на весу поза становится ну очень уж неудобной для продолжения. А продолжение не заставляет себя ждать, так как пальцы Сени уже справляются с пуговицей на любимых черных штанах Шастуна, а собачка ползет вниз, уже открывая вид на красную тонкую ткань с черным обрамлением - боксеры молодого парня. Антон почти шипит от возбуждения, помогая избавляться от одежды своему парню, короткие вдохи и протяжные выдохи, которыми сопровождался этот кипиш, уже заполнили пространство четырех стен. Поцелуи уже становятся совсем сумбурными, когда губы старшего можно было чувствовать уже и на ключицах, и на внутренней стороне предплечья, коснулись они и впалого живота и выпирающих ребер. Зацеловывать до покраснения все открытые участки тела – видимо, это был план Попова, ну или он просто никогда не мог насладиться парнем под ним с широко разведенными ногами, хотя они встречались уже довольно продолжительное время. Знаете, это чувство, когда вам не хватает даже того, что у вас есть 24 часа в сутки, ну, вот не хватает и все тут, так и Арсению не хватало, постоянно не хватало его мальчика, их влажных, тягучих поцелуев, прикосновений, объятий. Темноволосый обожал целоваться именно вот так, чтобы подолгу засасывать губы его любимого, проникать своим язычком чуть глубже, и будто по-свойски обходить им свои владения. Затем снова уделять внимание губам, не отлипая от них почти ни на секунду, затягивая каждое движение, ощущая ответ, а затем, полностью тая, когда с его губами делали тоже самое, когда их чуть закусывали и оттягивали. Боже, ну он явно считал своей слабостью поцелуи, актер был падок на них и не упускал момента затянуть зеленоглазого в очередной обмен ДНК. А младший никогда особо не сопротивлялся, они собственно так и начали встречаться: Арс пожаловался, что у него нехватка поцелуев в организме, а Шаст в шутку ляпнул, что друзья должны помогать друг другу. А потом, вот так в шутку старший лез целоваться каждый раз, когда удавался момент, ссылаясь на то, что ему это тупо в кайф. Видимо слово «кайф» оказалось синонимом «зависимости» и «симпатии». Кгхм, утопая в этих размышлениях, парни как бы уже успели оказаться полностью голыми и не менее возбужденными, руки Арсения уже оглаживали светловолосого в районе мошонки, нажимая чуть сильнее на чувствительную область, спускаясь к совсем еще не растянутой дырочке. Тоха уже пребывал в экстазе, от одних прелюдий с этим мужчиной он готов был кончить и не один раз. Но, Попова явно не устраивал такой исход событий, он продолжал массировать вход, губами оставляя красные следы чуть выше живота, пока тело под ним извивалось от ласк. Отрываясь от любимого дела и поднимая свои ладони к лицу младшего, голубоглазый тихо шепчет, кривя губы в ехидной, но доброй улыбке, и поднимая густые брови чуть вверх: — Пальчики оближешь? — Попов соединяет средний и указательный палец и подносит ближе ко рту своего партнера. Шаст улыбается, издавая чуть слышный смешок в знак того, что очередная абсурдная шуточка получила его оценку. А затем, он чуть размыкает губы, проводит по ним языком, смачивая слюной, и подается вперед, заключая пальцы Арсения в жаркий плен своего ротика. Со смачным звуком Антон выпускает пальцы, уже предвкушая, где они окажутся сейчас, и не прогадывает. Этот тандем из пальцев, чуть надавливая на сфинктер, погружается внутрь паренька, не на много, но этого хватает, чтобы по всей кухне, да что уж там, квартире, пронесся несдержанный стон, а нижняя губа с силой была зажата зубами. — Блять, Арсений, — Все, что может выдавить из себя молодой человек, остальные силы уходят на стоны, когда тугие мышцы его ануса аккуратно разминают двумя пальцами, а следом добавляется и третий. Но, решив с этим не затягивать, так как, он тоже вам не железный, и член уже болезненно ноет у самого, Арс убирает пальцы. Старший проводит рукой по всей своей длине, равномерно распределяя естественную смазку. До него уже давно дошло, что их привычная банановая смазка для подобного покоится где-то в комнатах, а они на кухне и обоим, честно, лень куда-либо перемещаться сейчас со стола, особенно, когда Тоша так удобно устроился перед ним. Ебашим почти на сухую, значит. Первое проникновение совсем непривычно и все так же болезненно для паренька, выражение лица выдает его сразу же, а болевой порог напоминает, что он как бы есть, да. И ему дают время привыкнуть к ощущениям, задерживаясь в теле на несколько тягучих секунд в одном положении. Арс снова целует светловолосого в приоткрытые, опухшие губы, а свободную руку запускает в его локоны, другой поддерживая бедро левой ноги. Волосы пассива уже успели взмокнуть от выступающего на лбу пота, зеленые изумруды искрились, в уголках скапливались чуть заметные слезы. Классика жанра любого заднеприводного секса, хотя и классического тоже – сначала медленные и плавные движения, будто вступление у книги, где автор только начинает повествовать нам о своей истории, медленно и скомкано подводя ко второму этапу. Так и тут, в реальности, они начинают ускоряться, стоны обоих пересекаются, развязку уже можно увидеть на горизонте, а история подходит к основным своим задумкам в книге, к раскрытию. Кульминация – резкие и затяжные толчки в податливое тело, полное наслаждение друг другом, затуманенный разум, разноцветные круги перед глазами, отчаянные поцелуи и стоны. Сюжетные линии автора раскрыты, герои будто обнажены перед читателями, и нам остается лишь дожидаться логического завершения. Оно приходит, первым изливается Антон, пачкая спермой свой живот, и почти всю верхнюю часть тела Арса, а затем и сам доминирующий в данной ситуации человек кончает внутрь своего мальчика, медленно выходя, и не забывая снова потянуться за поцелуем к любимому. Книгу можно закрывать, история рассказана, а от этих параллелей можно возвращаться к реальности. Тоша просто полностью откидывается на стол и пытается отдышаться, поглядывая на своего парня. А Арсений вспоминает, что они на кухне, что он вроде как готовил, пока его нагло не прервали. — Если у меня сейчас из-за тебя, чертового соблазнителя, разварилась картошка, то…, — Запыхавшийся Сеня пытается изобразить обиду, но получается как-то по-детски, и Шаст лыбится, приподнимаясь на локтях. — Повторим? — Еще спрашиваешь? М-да, не позавидуешь картошечке, которую заботливый «хозяюшка» так легко променял на: «еще одну порцию горячего секса на кухне, пожалуйста».