Лавстори. Правильный выбор.

Марина знала, что такое профессиональная деформация, знала что такое «выгореть»... но не знала, что такое беситься на близких, когда за них переживаешь. Ей вообще не были свойственны глубокие чувства, переживания и эмоции, или правильнее сказать, она их себе не позволяла. А зачем? Чувства и их проявление — это роскошь, которую могут себе позволить люди без определенных целей и убеждений. Потому что пресловутая любовь может разрушить всё, заставить изменить убеждениям, предать свои цели и тупо нарожать детей. Она боялась, что однажды перестанет хотеть быть гениальным реаниматологом, а будет чьей-то женой и матерью, счастье двух других людей будет её волновать больше, чем быстрота реакции и скорость принятия решения при операции. Сейчас эти мысли крутились у нее в голове, а одна была самой основной: «Какая же дрянь, Алиса». Она понимала, что девчонка испортила ей жизнь, что быть вместе хотелось чаще, чем на то была простая физиологическая необходимость. В жизни появился человек, за которого она стала переживать, и это отвлекало от цели. Даже курение раздражало меньше, потому что она всегда знала, что сможет бросить в один день, когда захочет, а с Алисой такой уверенности не было. Всё время отсутствия девушки, Сергеева постоянно думала о ней, просчитывала все варианты, и даже самые плачевные. Не смотря на темные краски, всегда видела их вместе, чувствовала, что сможет принять любые невзгоды и скорее всего, даже хочет их разделить. СПИД, ВИЧ — почему-то было не страшно думать о заболевание, сейчас живут с диагнозом ВИЧ полной жизнью, нужно будет только быть чуть осторожнее, чем обычно. Да, больше придется тратить на лекарства, поддерживающую терапию, но это просто чуть больше работать и немного отказать себе в некоторых приятных излишествах. Когда она поймала себя на том, что готова всё это принять, ей стало очень страшно. Как один человек так пустил корни в её жизни? - Блядь, ну, какая же дрянь!- вслух выругалась Марина и встала, всё же решившись на примирительный звонок. Гудки на той стороне соединения были, но отвечать Алиса, похоже, не собиралась, что было немного странно. У Алисы была привычка всегда брать трубку, если она была включена, если телефон лежал где-то дальше, чем в метре от хозяйки, значит он был выключен. Обычно телефон был включен и находился в кармане или в руке, девушку можно было спокойно назвать телефонозависимой особой. Поэтому факт, что она забыла выключить телефон или обиделась и не отвечала на звонки Сергеевой был необычным. Как бы это странно не было, но Алиса оставила телефон в машине, не отключив его, бросила в карман водительской двери, в надежде, что он очень скоро разрядится. Они сидели на берегу уже несколько часов, и правильнее всего было всё же направиться домой, потому что гуляющие мамочки с детьми и праздные пенсионеры хмуро смотрели на двух женщин с бокалами. Конова была достаточно пьяна, а на море всегда есть ветер, который сначала кажется легким бризом, но затем, постепенно он выдувает из тебя всё тепло и тебе уже кажется, что это борей, который готов разрушить прибрежные территории и выдуть из тебя душу. Есть моменты когда сложно понять, что разрушение уже началось, что уже не спасти свой брак или дружбу, или что-то ещё тонкое и эфирное, но важное для тебя. Алкоголь притупил, а ветер выдул из Ольги разумность, она не скрывая желания рассматривала чужую женщину, у которой кроме всего еще мог быть нехороший диагноз. Когда менее пьяная Алиса поймала этот взгляд, она хмыкнула прокомментировала: - Не смотри на меня так, я может быть себе ВИЧа прихватила, так что такие взгляды противопоказаны. Не отреагировав на слова, Конова демонстративно направила взгляд на губы, сейчас ей руководил алкоголь, и всё что она хотела, это спровоцировать девушку своей подруги, не задумываясь о последствиях. Да, в последнии недели у них было много возможностей быть вместе, но напряжение было настолько велико, что о сексе не могло быть и речи. Сейчас Алису явно отпустило, она расслабилась и в тоже время она находилась в ссоре с Сергеевой, что для Ольги было только большим жирным плюсом. Но расставить ловушки надо всё равно аккуратно, с Алисой сложно предугадать реакции и поступки на слова и действия. - Пойдем всё же, домой. Я немного замерзла и хочу кофе, - она спрятала своё возбуждение прикрыв веки, но голос ещё немного дрожал, что в общем, можно было принять за реакцию на холодный ветер. Алису можно было достаточно легко поймать на простой человеческой просьбе, она терялась и не могла отказать, когда открыто просили. Быстро сложив кресла, девушка вызвала такси и пригласив жестом Ольгу на дорогу, пошла первая непроизвольно демонстрируя Коновой свой упругий зад. Врач приподняла брови, мысленно сказала себе заткнуться и потерпеть, и пошла за подругой. Они находились очень недалеко от дома Алисы, если бы не сильно «подпитое» состояние можно было бы доехать и на машине, но рисковать не хотелось. Усаживаясь в такси за водителем Алиса разместила у себя между ног два сложенных кресла, было неудобно, и даже немного больно ногам, но боль отрезвляла. Они ехали молча до самого дома, согреваясь ложным теплом такси, которое мгновенно исчезло около парадной дома. У Алисы оказался очень приятный дом и Ольга с удовольствием осматривалась и в лифте и в холлах, а когда они зашли в квартиру, её испугал грохот. Повернувшись, она увидела, что это Алиса сбросила на пол складные кресла, и устало прислонилась к закрытой входной двери. Не теряя времени Конова подошла к ней и прижав её своим телом поцеловала, девушка ответила ей, хотя руками ещё пыталась сдержать напор подруги. Жадно целуя такие желанные губы, Ольга чувствовала как ещё больше пьянеет, теперь от эмоций, хаотично трогая тело девушки, она будто не могла определиться с чего начать. В какой-то момент сомнения, Алиса тихо прошептала: - Оля, не надо, я же с Мариной... Но девушка уже не сопротивлялась, а только попыталась остановить словами напористую Конову, а это не могло отрезвить: - Мы ничего ей не скажем, - хрипло выдохнула она в губы и прижала уверенно к себе тело девушки, одной рукой проникая под одежду. Сколько раз Марина Сергеева соблазняла её любовниц, на одну ночь, пользуясь очарованием и наглостью, укладывала их в постель только секса ради. Сколько раз Конова утешая брошенных Мариной девушек оказывалась с ними в одной постели. Круговорот любовниц двух врачей мог смутить, но только не этих двоих, для них это было почти нормально. Алиса знала все истории или почти все, её это не задевало, и в общем, не интересовало, потому что это было в прошлом. А сейчас она сама стала очередной историей этих двоих, возможно, с разрушительными последствиями для себя самой, а может быть и Марины, и может быть и Ольги. Она молча с силой оттолкнула Конову, сняла обувь и раздеваясь на ходу пошла в душ. Все мысли и поступки казались сейчас грязными, кроме того утренние переживание тоже надо было смыть. Горячие струи душа отрезвляли и смывали усталость, минут через пять она услышала как, в незакрытую ванную, вошла Ольга и робко присоединилась к ней в душе. То что происходило было больше похоже, что двое просто моются и в тоже время они обнимают друг друга, и они голые. В этом совместном душе не было сексуального подтекста, было проявление внимания друг к другу, ласка, как могут мыться люди, которые уже очень давно вместе. В тоже время, это было не так, Конова гладила тело и наслаждалась каждым прикосновением, из её головы уходил хмель, но подступало сильно возбуждение. Вытираясь после душа Ольга украдкой подсматривала за Алисой, которая похоже была погружена в свои сомнения, и явно думала как ей следует поступить. Сейчас нельзя было упустить свой шанс, дать возможность девушке отступить, и врач откинув полотенце подошла и вовлекла её в поцелуй. - Я так давно тебя хочу, ты себе представить не можешь, - она прошептала, почти не прерывая поцелуй, и почти не давая ответить Алисе, которая всё же высказала свой страх: - Оля, у меня может быть ВИЧ, зачем сейчас рисковать? Коновой стало очень приятно, что она заботится о ней, а не находится в дебрях мук совести об измене своей Марине: - Алиса, я ничего с тобой не боюсь. Сказанное было правдой, Ольга Олеговна ощутила, что сейчас не может произойти ничего плохого, что всё будет хорошо. Она не думала о последствиях и не боялась их, потому что верила, что Алиса здорова. И девушка отреагировала на эту веру, она взяла Ольгу за руку и направилась в спальню, где была незаправленная кровать. Рассматривая свою постель, Алиса перевела смущенный взгляд на Конову и тихо сказала: - Я на ней только спала, она чистая. Снова эта забота о партнерше, трогательность Алисы подкупала, Ольга улыбнулась и подтолкнула девушку к кровати: - Ррррр, мы поговорим об этом потом, - больше не было сил сдерживать себя и двое перестали пользоваться словами, которые только всё могли испортить. Коновой показалось, что они пару часов провели в приятных упражнениях, в которых более активная роль была всё же у Алисы. Девушка так и не дала доставить себе удовольствие орально, над чем Ольге как врачу хотелось посмеяться, но она не стала читать лекции о сложности передачи такого заболевания от женщины к женщине. За окном наступил вечер, но спать совершенно не хотелось, сейчас каждая думала о своем, эти мысли были ленивые. Трель дверного звонка прервала этот и без того медленный процесс, Ольга дернулась. Алиса же совершенно спокойно встала и обнаженная направилась в прихожую, в легком полумраке, это выглядело красиво, Конова любовалась фигурой любовницы. Девушка посмотрела в глазок, она ожидала там увидеть единственного человека, который мог прийти и искать её здесь — Марину. Убедившись в своих догадках, она накинула цепочку на дверь и открыла замки, позволив видеть себя в пяти сантиметровый просвет. Сергеева пробежалась взглядом по телу любимой, чуть попыталась толкнуть дверь, всё же понимая, что её не пускают: - Алиса, пусти, - она говорила спокойно, немного возбудившись от увиденного. Она была готова просить прощение, говорить и быть вместе, поэтому она была спокойна. - Нет, - Алиса ответила совершенно без эмоций. - Но почему? Давай поговорим, - Марина искренне не понимала отказа, ведь она просила простые вещи. - Я не одна, - сухо ответила девушка. Слова ударили в мозг, картинка сложилась, но Марине всё равно не верилось в происходящее, и хотелось протянуть руку в проем и схватить любимое тело. Больше всего конечно хотелось снести сейчас дверь, но однажды она уже потерпела фиаско пытаясь сорвать цепочку. Не смотря на свою хорошую физическую подготовку, ей не хватало веса, невозможно при весе пятьдесят пять выбить дверь. От боли хотелось кричать, но зная Алису она понимала, что и это не сработает, поэтому она «зашипела» слова: - Открой мне сейчас же. Где ты так быстро нашла себе шлюху? Она не подбирала слова, она злилась. Находясь в комнате Конова всё слышала, дальнейшее невмешательство в происходящее, могло бы расцениваться как трусость. Она поднялась с кровати и надела на себя рубашку, пройдясь по комнате взглядом нашла на стуле плед, которым скорее всего застилалась кровать. Из прихожей раздавались звуки перебранки, Марина позволяла себе грубые слова, но тона так и не повышала. Ольга вошла в прихожую и включив свет, подошла к Алисе и укутала её в плед. У Марины, которой через выделенную щель было плохо, но видно третьего участника, из глаз брызнули слёзы. От бессилия она согнулась пополам, а затем села на бетонный пол приквартирной площадки, вытирая слезы, которые не хотели прекращаться. Больше было нечего говорить, Конова обнимала Алису, которая с пустым взглядом смотрела на любимую женщину через узкий просвет. Сергеева понимала, что надо собраться с силами встать и уйти, нельзя ждать, когда дверь захлопнется, она собралась и рывком поднялась: - Суки, - зло, непонятно кому бросила она и вышла в холл к лифту, громко хлопнув дверью площадки. Алиса закрыла дверь, медленно закрыла каждый замок и не поворачиваясь к Ольге, чтобы не выдать своих эмоций, собравшись с силами спросила: - Чай будешь? - Да.