***
«— Нет, ни в коем случае не отдаваться! Я не должен отдавать себя с потрохами этому извращенцу». — Ах… Мори… Не смей! — начал возмущаться блондин. Великий гомофоб Тацуми Соичи, не Тацуми Соичи если не начнёт эту тираду. Да, может ему и хотелось чуть большего, и бояться ему было нечего, но что-то внутри останавливает. — Но… Семпай. Вам же нравится… Вы же сами так говорили. — Тц! Д-да, но если я так говорил, то это не значит, что тебе можно это делать постоянно! — Но… — начал было Тецухиро, но его как всегда останавливал его белокурый демон. — Знаю… прошло уже две недели, — чётко подметил тиран и ещё больше раскраснелся из-за этого, а его кохай продолжал лезть к нему всё больше. — Мм-мм… по-подожди же! — выпалил аспирант, упираясь руками в мощные плечи Тецухиро. Тот прекратил предпринимать какие-либо действия, уставившись на сползающего по стене семпая, поймав его за локти, дабы тот не упал. — Семпай… вы по прежнему боитесь? Почему? — Я не боюсь, я просто не могу… не могу сделать что-то большее… Просто не могу! — с рвущим душу криком Соичи закрыл глаза, отвернувшись от кохая, ожидая совершено любых действий, но Моринага, подобный верному псу, прижал любимого к себе. — Я вас не заставляю, Семпай. Вы сами так решили, — в этот момент Соичи передёрнуло, будто ударило током. POV Соичи Что? Что это он говорит? Не заставлял, разве? Вот идиот, из-за кого же я тогда сам сказал, что люблю его? А ведь кто меня за язык тогда тянул. И сейчас я ляпнул не то. — Тц! А кто тогда? — я не мог сейчас выложить ему всё снова. Я совершил эту ошибку один раз, больше не повториться! — Вы сами Семпай, — а ведь и правду говорит подлец… Тц! Ну не могу я так… или могу? — Семпай, чего вы хотите? — я бы с радостью сказал, что «ничего», но не скажу. Почему он умеет доставать ту информацию, которая нужна ему? — Скажите, Семпай… — я вжался в его плечо, и в этот момент меня пробило чувство дежавю. Кажется так было уже несколько раз. Почему? Почему так сложно совладать с собой… Чего я хочу? Я хочу… — Тебя… — стиснув зубы, я почувствовал, как залился краской, что не осталось не замеченным воодушевлённым и немного удивлённым Моринагой. — Тогда я в вашем распоряжении, Семпай, — Тецухиро улыбнулся краем губ. Удивительно, но это не вызвало у меня гнева. Я был озадачен, просто не знал куда деваться, но хода назад уже не было. И что теперь? О Ками! Я не готов к этому! Не готов! Паника взяла своё, я не мог сопротивляться столь привычным ласкам и, как прежде, сдался своему извращенцу.***
Вечер того же дня перестал быть таким же как и утро, хотя казалось бы случиться было нечему. — Ну вот вы снова, Семпай! Почему вам вечно кажется, что я способен только на то, чтобы заниматься с вами сексом? Почему вы не можете понять, что я люблю вас, Семпай! — Не об этом речь! Я говорю о том, чего ты хочешь и о том, чего я не могу, а ты снова перевернул все слова так, как тебе удобно! Какого чёрта ты вообще не воспринимаешь то, что я тебе говорю? — блондин нервно наматывал круги от кухни до стены гостиной, выкуривая при этом не первую и уж точно не последнюю сигарету за этот вечер. — Я вас не могу понять, Семпай. То вы не против, то злитесь, будто я совершил смертный грех. Что снова вам не нравится, скажите. — Я и так говорю, но ты меня не слышишь. — Я всегда вас слушал, Семпай, но теперь. Стоит ли это делать теперь? Думаю нет, — Тецухиро нервно накинул на себя куртку и ушёл из дома. Тацуми пришёл в себя после резкого хлопка двери. В его глазах потемнело, то ли от передозировки никотина, то ли от лишнего стресса, во всяком случае, затушив сигарету, всё-таки последнюю за вечер, аспирант направился в свою комнату, ему нужно было обдумать многое. «Эта птица, что я нашёл сегодня, не та ли самая, что приносил Мори…» Семпая в ту же секунду осенило. После утренних страстей он наткнулся вместо своих очков на, так называемую им самим, «пернатую заразу». Вспомнив то, что по её воле произошло в прошлый раз. — Кажется теперь понятно… — сказал в пустоту комнаты парень, смотря на ту самую птицу, которая по прежнему пылилась в шкафу. Она будто светилась в приглушённом свете комнаты и давала понять, что она ещё способна выполнять желания. Какое у семпая было желание с утра? Знать, чего хочет его кохай? Кажется он и без этого знает. «Я узнал чего хочет от меня Моринага, но почему он так настойчив. Он не говорит, я знаю, что не говорит, но в мыслях явно желает. Только утром об это обсуждали, тц! Я не могу перейти через себя, я же не гей! Но почему мне так противно видеть обиженное лицо этого болвана? Даже если захочу, я не смогу. Почему принципы стоят так много?» Тецухиро вернулся поздно вечером, Соичи слышал как он закрывал дверь, как он выходил из ванной, но так и не вышел ему на встречу.В полной тишине было слышно, как Моринага подошёл к двери своего семпая, кажется он хотел постучаться, но в место этого он начал говорить по началу что-то не внятное. — Семпай… если Вы ещё не спите, то прошу послушайте меня. Я не прошу чтобы Вы открыли мне дверь, нет, просто послушайте. Да, может Вы и правы, я действительно хочу от Вас слишком многого, но и Вы поймите, я страдаю. Я страдаю от вашего бездействия, Семпай. Я вижу, как Вы стараетесь меняться, но порой Вы всё такой же чёрствый. Простите меня, Семпай, если вам снова будет противно слушать меня, просто я действительно устал. Простите, просто я люблю Вас… — буквально несколько секунд тишины и послышался звук открывающегося замка, дверь, как преграда к любимому, была открыта, ведь после того раза Тацуми всё же сорвался и поставил замок обратно. Дверь широко открылась, и перед опечаленным брюнетом стоял прекрасный, без единого изьяна силуэт семпая. Тот в шоке поднял голову, пытаясь понять, с какими намерениями Соичи открыл дверь, но его начали охватывать странные чувства. Во взгляде блондина не было ни злости, ни огорчения, а удивительное и такое редкое радостное спокойствие. — Да ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу. Ты меня заставляешь переживать, ждать тебя и нервничать, думать что с тобой! Я тебя так ненавижу, такого болвана, такого идиота… такого любимого идиота, — на последних словах голос просто срывался, а сам Тацуми подходя к кохаю прильнул к его губам, таким нежным и таким страстным поцелуем, о котором Моринаге и не снилось. Разорвав поцелуй, Тецухиро уставился на своего семпая, не веря его словам. — Семпай… Простите меня Семпай… я не хотел причинять Вам боль, — парень склонился, положив голову на плечо блондина, не зная и чем ответить, он боялся начинать принимать какие-либо действия, первый раз в жизни боялся. Буквально через пару минут руки Соичи легли на шею кохая и резко потянули его за собой в комнату. Одна секунда и брюнет вновь был в горячих объятьях со своим демоном, хотя сейчас он больше напомнил ангела, самого настоящего, нежного и безобидного. Тацуми накинулся на кохая со всей страстью, что только могла быть. Почему-то именно сейчас принципы ушли на второй план, а желание овладеть любимым человеком стало превыше всего. Руки, что только что были на шее уже ласкали сильный торс Тецухиро, а губы плавно переходили вниз по шее и ключицам, будто повторяя действия своего искусителя. Двигаясь всё ниже и ниже аспирант начинал делать паузы, как бы уговаривая себя, что в этом нет ничего страшного. — Семпай, если Вам противно это, то зачем заставляете, — но ответа не последовало, лишь раздражённое этими словами цыцканье. Моринага опустился ниже, равняясь по росту с аспирантом, желая его отговорить от наверняка необдуманных действий, но этому самоуверенному человеку кажется было всё равно на слова кохая. Не желавший идти на поводу у своего извращенца, Тацуми отказывался воспринимать какие-либо слова, стараясь не пересекаться взглядом. — Се-Семпай?.. — но на этот раз он поменялся в лице, сдвинув брови. — Ты когда-нибудь можешь помолчать? — без всякой злости высказал тот и повалил парня на постель нависнув над ним. Щёки налились ярко пунцовым цветом, а движения стали более смелыми. Дорожка поцелуев протягивалась от шеи до самых бёдер Тецухиро, может они были не такими умелыми, но такими желанными для парня, что удовольствие полностью захлёстывало удивление. Брюнет всё так же с непониманием поглядывал на своего семпая, но сейчас было не всё ли равно? Не всё ли равно кто кого сегодня отымеет, парень с благодарностью бы подчинился своему тирану. Присуще своей стеснительности, блондин принялся стаскивать штаны со своего кохая, робко беря возбуждённую плоть. Чего нет проще, чем повторить действие? Но для Тацуми это был явно непростой шаг. — А-ах… Семпай… — вырвались первые стоны, когда блондин начал проводить языком по всей длине органа. Взяв глубже, у аспиранта начинал срабатывать рвотный рефлекс, но погасив его в себе, продолжил монотонные движения. Отстраняясь от тела Моринаги, в попытках отдышаться, мужчина продолжал ласкать тело лежащего под ним парня, между тем последний по привычке расстегивал пуговицы пижамы своего тирана. Было до невозможности странно и не естественно самому делать такие вещи, подметил Соичи, но об этом ли он мог думать в данный момент? Руки настырного кохая проникли под расстёгнутую рубашку блондина, нежно поглаживая спину и бёдра, снимая с него штаны. От нежных ласк у обоих было помутнение рассудка, хотелось чего-то большего чем ласки и поцелуи… — Чего же вы медлите Семпай?.. — брюнет посмел разорвать очередной поцелуй, но кажется его не слышали. Расцеловывая грудь парня тот задевал соски, чем вызывал ещё больше стонов из груди его сегодняшнего подчененного. Было неловко, но, кажется, именно сейчас аспирант плюнул на свои принципы и решился. Опускаясь ещё ниже он начал вводить пальцы в тугое кольцо мышц, из-за чего комната наполнилась болезненным и в то же время счастливым стоном Тецухиро. Парень, закусывая от острой боли губу, был по особенному сексуален, не так как сверху, сейчас его роль принимать. — Семпай… — аспирант наклонился и коснулся его горячей щеки своими губами. Руки Тацуми сжимали запястья кохая, которые были прижаты к кровати над его головой. Соичи, не долго думая, вводил горячую плоть в Моринагу. Смоленые волосы уже были влажными, а тела начали двигались в такт друг другу, покачиваясь. Блондин ещё никогда не испытывал такого удовольствия, его член пульсировал от безумного возбуждения внутри Тецухиро. Грубо имея брюнета, трогая его дрожащее тело и похотливо лаская, ученый, казалось, забыл о своей гордости. Неудержимо отдаваясь друг другу, мужчины одновременно испытали прекрасный оргазм, содрогаясь каждой клеточкой тела. На животе кохая остались липкие белые капли спермы, которые он медленно размазывал, уставившись в потолок и тяжело дыша. Соичи первый раз в своей жизни сделал то, чего не мог бы и представить, но не получив от этого боли, а только удовольствие. Он упал рядом с парнем, который по идеи должен был вырубится, но тот лишь как-то особенно смотрел на своего тирана, чему последний был удивлён. — Семпай… — руки парня сами потянулись к хрупкому на вид телу лежащему так близко, — Семпай… — обняли его, прижимая голову к своей груди, — Семпай… — взяв его руку в свою и крепко поцеловав того. — Теперь ты счастлив? — с некой надеждой спросил аспирант. — Абсолютно… — улыбаясь ответил парень, обнимая белокурое чудо, — Я очень люблю тебя, Семпай!.. люблю, Соичи, люблю… — Моринага всматривался в любимые медовые глаза, которые блестели так, как никогда раньше. — Я тоже люблю тебя… Тецухиро. Птица стояла на тумбе, изливаясь тусклым сиянием. Кто бы мог подумать, что такая вещица сможет помочь обрести счастье двум самым амбициозным влюблённым, но именно с этого момента счастье открыто для обоих. Семпай невзначай бросил взгляд на статуэтку, улыбнулся и чуть крепче обхватил руку любимого.Я хотел сказать… Я… тоже люблю тебя.