Запах ночи-шоколадный

      Утро началось не с кофе. А все потому, что какая-то рыжая и наглая морда скачет по мне, как по Бродвею. Почему, спрашивается? Да потому что я проспала. Вскочив с кровати, я резко подхватила кота на руки и расцеловала его в пушистую макушку.       Пока умывалась, думала о том, что всё-таки не зря взяла с улицы это пушистое чудо. Конечно, на тот момент я не думала, что он будет будить меня по утрам своими настойчивыми прыжками по моей персоне, но у нас с ним одна общая особенность – мы рыжие. Да-да, оба рыжие. Иногда мне даже казалось, что моему котику нравится быть похожим на хозяйку, он всегда ходил с таким важным видом, будто лучше него нет кота на всем белом свете. И он чертовски прав!       Одевшись по офисному дресс-коду, я подошла к зеркалу, чтобы уложить свою огненно-рыжую гриву. Долго размышляла над тем, что же сделать, и в итоге решила заколоть длинные пряди чёлки с двух сторон маленькими заколочками, остальные уложила сзади утюжком. Повернулась спиной и увидела, что моя пушистая грива свисает до локтей прямыми густыми прядями. Мысленно улыбнувшись своему результату, принялась накладывать макияж. На это у меня ушло не более пятнадцати минут. Я просто подвела свои зелёные глаза стрелками, подкрасила пушистые ресницы тушью и нанесла матовую красную помаду под цвет моих волос. Готово!       Взяв сумку и нацепив высокие каблуки, без которых я не представляла свою жизнь, вылетела стрелой из дома, напоследок послав Апельсинчику (коту) воздушный поцелуй. На работу я не шла. Я бежала сломя голову! Машины у меня не было, да и незачем она мне. Во-первых, вечные затраты на ремонт и бензин, а во-вторых, мои финансы с этим бы не справились. С такими мыслями я добежала до офиса с названием «Wizard». Это название журнала, в котором я работала дизайнером обложки. Хотя не о такой работе я мечтала, если честно.       Пару лет назад я окончила институт журналистики в Вашингтоне и очень хотела стать писателем. У меня были огромные перспективы, и я просто спала и видела, как мои книги будут продаваться на полках книжных магазинов. Но этому не суждено было сбыться. Дело в том, что мой отец погиб, когда я была на втором курсе института. Он мечтал, чтобы его любимая дочка стала знаменитым писателем, а он бы в этом непременно помог. Но случилось так, как случилось, и в один момент все просто рухнуло. Моя мать продала его издательский дом. Я долго отговаривала ее, стояла на коленях, лишь бы она не совершила эту ошибку и не продала наш фамильный труд. Но оказалось, для этой женщины не было ничего святого в жизни. Сама она испытывала ко мне ненависть из-за цвета волос и глаз, ведь оба родителя были блондинами с голубыми глазами, а я полностью пошла в свою бабушку по линии отца, которую моя мать терпеть не могла, а когда увидела, что у нее родилась точная копия, и вовсе возненавидела. Я всегда думала, что мамы любят своих детей не за то, какими они родились, какими выросли, кем стали, а любят просто, потому что они есть. Осознавать это — уже счастье.       Я не смогла терпеть такое отношение матери и попросту ушла из дома. Сначала было очень тяжело жить одной, снимать квартиру, и уже было явно не до мечты писателя — на это просто не было времени. Но моя любимая бабушка — Кларисса Бекас, — узнав об этом, поспешила помочь всем, чем смогла, и даже часто навещала сбежавшую внучку, приносила всякие вкусности и помогала деньгами. Честно сказать, я очень благодарна ей в этом и очень рада, что родилась похожей на неё. Однако моя мама, Хлоя Бекас, даже и глазом не моргнула, узнав, что её дочь ушла из дома. За два года ни звонка и никакой помощи с её стороны не было. Даже если бы я умерла, то, думаю, эта женщина и на моих похоронах добрым словом не обмолвилась бы. Да я вообще сомневаюсь, что она бы их посетила.       С тех самых пор я погрязла в долгах, денег не всегда хватало, а признаться в этом бабушке означало бы то же самое, что и втянуть её в эти проблемы. А этого мне совсем не хотелось. Я прекрасно понимала, что она никогда не останется в стороне и сразу же кинется помогать дорогой внучке, отдавая за эти долги всю свою пенсию и сбережения. Именно поэтому на все её вопросы о делах я отвечала с улыбкой, что всё хорошо и вскоре будет ещё лучше, а в душе понимала, что всё совсем не так…       Пару недель назад ко мне на порог заявились приставы. Они угрожали мне выселением и сказали, что подадут на меня в суд, если в ближайшие полгода я не выплачу все долги по коммунальным услугам. И такие долги имелись… много… Из-за этого я часто засиживалась на работе допоздна в надежде, что мне выплатят хоть какую-то премию. Но наш шеф, напыщенный индюк, дабы поднять свой журнал до немыслимых высот, вложил кучу денег, из-за чего работники часто страдали отсутствием зарплаты. И, к большому сожалению, не оправдал этих вложений, и мало того — журнал просто покатился по наклонной. Теперь о хорошей зарплате вообще можно было даже и не мечтать.       Директор журнала, ко всему прочему, задолжал ещё и огромные суммы какому-то криминальному лицу в нашем городе, и теперь его люди стали часто угрожать работникам офиса, когда те шли домой вечером. Хотя я не понимала, при чём здесь мы, если деньги занял шеф. Теперь ещё и каждый раз я тряслась, когда шла к дому в тёмное время суток, боясь, что они следят за мной. Но, Слава Богам, такого ещё ни разу не было. И надеюсь, что не будет, ведь проблем и так хватает…       Вот, собственно это все, что я хотела рассказать о себе – Фелине Бекас.       Уже поднимаясь в лифте на этаж своего отдела, поняла, что я не просто опаздываю, а ужас как опаздываю! На этаж я не просто вошла — влетела как буря. — Здравствуй, Люси! — я приветливо махнула Люсинде, нашей секретарше. — О, Фелина, да ты вовремя! Тебя как раз шеф искал! — весело прокричала девушка, намекая на мое опоздание. Вот чёрт! Чтоб ему пусто было! Я мысленно скривилась, вспомнив лицо своего шефа. — И давно он меня искал? — спустя минуту спросила я секретаршу, которая уже отвлеклась на свои дела. — Да вот, буквально минут десять назад, так что советую поторопиться, — взглянув на часы, ответила Люси и принялась опять что-то печатать на клавиатуре. М-да уж…       Шеф всегда меня желал видеть только в двух случаях: либо отчитать за опоздание, либо обсудить дизайн обложки. Но ведь дизайн вышел буквально на днях, а следующий планируется только через несколько недель. Тогда что же такое могло понадобиться моему шефу? Ох, если бы я знала, то непременно мечтала бы о том, чтобы этот разговор был посвящён моему опозданию… Подойдя к двери директора журнала «Wizard», я напряглась. Спустя пару секунд всё-таки решила постучать. — Войдите! — громко раздалось по ту сторону двери. — Доброе утро, мистер Фэлтон! — заходя, я улыбнулась самой обворожительной улыбкой, которой только можно. Может быть, всё-таки сгладит наказание. — Мисс Бекас, проходите, садитесь, – шеф даже не поднял на меня голову и всё так же сидел, уткнувшись в свои бумажки и отчёты. Я прошла в кабинет и молча села в кресло напротив него. — Итак, — начал он, — я позвал вас сюда, мисс Бекас, чтобы предложить некую сделку, — наконец он поднял на меня свой взгляд, который не сулил ничего хорошего. Сделка? Какая может быть сделка между мной и этим индюком?! — Понимаете ли, Фелина, — в этот раз уже не мисс, — вы знаете, что сейчас наш журнал переживает не лучшие времена, у нас куча долгов и куча вложений, которые мы, к сожалению, не оправдали. Нет ничего в нашем журнале такого, за счёт чего бы мы выбились вперёд, — он встал и начал расхаживать по кабинету, жестикулируя руками. — Но при чём же здесь я! — нагло перебила начальника. — Вы всегда хвалили меня, мистер Фэлтон, или я не справляюсь со своей работой? — что он, вообще, хочет этим сказать? — Вы правы, Фелина, тут нет вашей вины, но я вас позвал не для того чтобы обвинять в чём-то или ругать, — «фух» — я мысленно выдохнула, — я готов предложить вам повышение в должности, если вы выполните одно моё задание. — Какое? — по мне было видно, что я насторожилась. Я вжалась в спинку кресла настолько сильно, что она жалобно скрипнула под моим напором. — Я хочу, чтобы вы взяли интервью у одного довольно-таки знаменитого человека, — т-а-к, это что-то новенькое. И какое же я имею отношение к интервью, если работаю дизайнером? Это же совсем другой отдел, у меня даже нет опыта в этом деле, – Этот человек — мистер Вонка.       "Мистер Вонка?" - начала прокручивать в голове, где я могла слышать эту фамилию, - "Вонка… Вонка…" И тут!.. — ЧТО?! — я чуть не подпрыгнула на месте. ВОНКА?! Человек, чья фабрика украшает центр нашего города? — Вы с ума сошли, мистер Фэлтон, вы ведь понимаете, что это невозможно! Мистер Вонка и в белый свет показаться не вышел ни разу, — я зло уставилась на своего шефа, — вы знаете, что этот человек никогда в жизни не давал интервью даже телевидению, это же провал полный! — Меня не волнует, что возможно, а что нет, — зло процедил шеф, — если вы провалите это задание, можете искать новую работу, мисс Фелина. Я хочу видеть этого шоколадного мультимиллионера на обложках своего журнала. Это интервью будет только у нас, продажи резко возрастут, вы только представьте, — эта сволочь мечтательно закатила глаза, погружаясь куда-то в мир своих грёз. А моему возмущению не было предела! Увольнение? Он меня шантажирует, что ли?! — Мисс Бекас, — после долгого молчания произнёс шеф, — на всё я вам даю три месяца, если вы не успеете к тому времени, я вас уволю, если всё же справитесь — вас ждут денежная награда и повышение в должности, — слова шефа звучали, как приговор. Хотя это и был мой приговор. Он знает, как мне тяжело; знает, что ради работы я многое сделаю и что здесь работаю на липовых правах. И, что самое паршивое, он знает, что у меня нет времени искать новую. — Вам все понятно? Способы для получения интервью не имеют значения, — этот козёл опять провалился в страну своих грёз, где он, наверное, возомнил себя богаче самого мистера Вонки, иначе чему бы там было улыбаться. — Да, и ещё, к заданию относится не только взять интервью у этого уважаемого человека, но и выведать секреты его шоколадной продукции. Некоторые люди готовы купить эту информацию за большие деньги, — он совсем кретин! — Мистер Фэлтон, но это же незаконно, вы не боитесь, что мистер Вонка подаст на наш журнал в суд, если узнает? — я уже откровенно злилась на своего начальника: он будто не понимал, к чему могли привести последствия этой авантюры. — Так сделайте так, чтобы он не узнал, дорогая Фелина, я думаю, он не откажет такой привлекательной девушке, как вы, — на что намекает этот придурок?! — Вы это специально делаете, да? Вы знаете, что я не смогу отказать, и что мне нужно платить за долги, зачем вы так? — мои глаза стали набухать от слёз — ещё чуть-чуть, и я бы точно разрыдалась прямо у него в кабинете. — Так скажите спасибо, я же наоборот оказываю вам услугу, мисс Бекас. Когда эта идея посетила мою гениальную голову, я сразу подумал о вас. Ведь за это я предлагаю повышение и денежную награду, которая вам сейчас так необходима, — и он был действительно прав, мне очень нужны деньги, очень нужно выплатить долги до нового года, иначе я не только останусь на улице, но и попаду за решетку. Но я всё равно не оправдывала своего шефа, ведь, если у меня ничего не выйдет, он уволит меня, и в итоге я останусь ни с чем. — С завтрашнего дня я освобождаю вас от работы в офисе, и здесь, ровно через три месяца, я жду вас снова уже с готовым материалом в руках. Желаю удачи, мисс Бекас! Время пошло! — помахал мне ручкой на прощание. Вот урод, удачи он мне желает, себе пожелай лучше, а я и так справлюсь.       Я поднялась с кресла и вышла, громко хлопнув дверью напоследок. На ватных ногах я шла к своему рабочему месту. И что я имею в итоге: невыполнимое задание, повышение в случае удачи и увольнение в случае неудачи. Ну просто зашибенные обстоятельства, ничего не скажешь!       В животе заурчало, оповещая о том, что утром я даже не успела ничего поесть. И с этой мыслью решила пойти перекусить.       Рабочий день на удивление прошёл быстро, и уже вечером я направлялась домой и думала о том, что же мне делать. Может, за эти три месяца найти себе новую работу, чем потом разочароваться, и всё равно потерять её. Но ведь я понимала, что без писательского опыта ни одно издательство не примет меня на работу, а дизайнером обложки я стала благодаря своей бабушке. На тот момент директором «Wizard» был бабушкин хороший друг, и она попросила его взять меня на любую должность, уверяя его, что я очень талантливая девочка и справлюсь с любыми делами издательства. Он согласился и принял меня на должность дизайнера обложки, я хорошо справлялась, но потом у мистера Коллинза случились некие проблемы со здоровьем, и он вынужден был покинуть свой пост. Однако на его место пришёл этот напыщенный индюк, который только и гонится разве что за деньгами, после его прихода журнал постепенно летел в пропасть и с каждым днём все больше разорялся.       "Может, сказать бабушке? Блин, нет, уж что-что, а жаловаться я не буду — не маленькая уже."       Войдя в квартиру, я закрыла за собой дверь и глубоко вздохнула. К двери меня вышел встречать мой любимый обжора. Апельсинчик радостно мяукнул и побежал к тарелке, размахивая хвостом. Ой, я ведь даже не успела покормить его утром — бедное животное целый день голодное. Я прошла на кухню и положила ему полную тарелку еды, а именно фасоль с сыром. Да-да, он очень любит красную фасоль и тёртый сыр. Поставила тарелку прямо перед его носом, а сама пошла раздеваться.       Пока раздевалась, думала, что я знаю о Вилли Вонке. Да, собственно, ничего и не знаю. Около двух лет назад, я помню, по всему миру был ажиотаж. Все пытались отыскать золотые билеты, которые мистер Вонка разложил в шоколадки. Эти билеты были для детей как приглашение на экскурсию в свою фабрику. Родители повсюду скупали шоколад Вонки в надежде отправить свое чадо на эту экскурсию.       Я ещё тогда подумала, а если бы билет нашла я, ведь не только дети могут быть сладкоежками, но и взрослые тоже. Что было бы, если бы обладателем золотого билета стал взрослый человек, у которого нет детей? Что тогда? Неужели шоколадный гений не рассматривал такую ситуацию? Ну да ладно, сейчас не об этом.       А ведь я тоже заядлая сладкоежка, но шоколад мистера Вонки не пробовала никогда в жизни. Да, я видела его на прилавках, но он попросту был мне не по карману. Шоколад Вонки был самым дорогим из всех других шоколадок, поэтому я всегда проходила стороной, выбрав что подешевле, иначе точно разорилась бы.       Ещё я знала одну интересную вещь о нём: он никогда не давал интервью. Отсюда вывод, что он терпеть не может прессу. Но это только мои доводы. Но факт остаётся фактом. Вилли Вонка никогда не светился на телевидении, о нём неизвестно почти ничего, кроме того, что он закрыл фабрику уже как пятнадцать лет. Там нет рабочих людей; насколько я знаю, после закрытия все рабочие остались без работы, но каким-то чудом шоколад все же выпускается оттуда, и продаётся на прилавках по сей день. В фабрику никто не заходит и не выходит, ворота всегда прочно закрыты, но дым из неё клубится — а значит работа идёт.       И вот ещё — это событие с золотыми билетами. Для чего шоколаднику понадобились дети после стольких лет, зачем он решил показать свою фабрику? Эту информацию я решила поискать в интернете. И, как ни странно, нашла. Оказалось, что шоколадный гений таким образом выбирал наследника своей фабрики, а так как детей у него, по всей видимости, не было, он решил найти себе наследника из тех самых детей, которые найдут его билеты. Но, как оказалось, это была не просто экскурсия, а своего рода испытание для пятерых детей, и только один должен был победить и получить в наследство эту злосчастную фабрику. Победителем стал некий Чарли Баккет, мальчик из бедной семьи, которая сводила концы с концами, но теперь он стал прямым наследником огромного богатства. Да, оказывается, существуют на свете такие везунчики, как Чарли.       Больше информации я никакой не нашла и, закрыв ноутбук, опять погрузилась в свои мысли.       "И как же мне попасть на эту фабрику? Наверняка этот Вонка ни за что не пустит представителя прессы к себе во владения. Я даже понятия не имею, как туда проникну..." Посмотрев на часы, ужаснулась: уже была половина первого ночи! Выдохнула и пошла в ванную. Привела себя в порядок на ночь и пошла спать.       Уже во сне почувствовала, как Апельсинчик лег рядом со мной, положив свой хвост мне на плечо, будто говоря тем самым: «Не расстраивайся, всё будет хорошо». И я хотела верить…