For good measure

Он посильнее запахнул пальто, надеясь хоть немного защититься от морозного ветра, ударившего в лицо, едва мужчина покинул здание. Нет, он определенно не был рожден для суровой зимы, будь выбор, и он бы предпочел какие-нибудь тропики. Но он был рожден для бизнеса и людей. И конечно, большего дерьма, чем каждый день работать в «Долине», нельзя было и придумать. Мозолить людям глаза, притворяться, будто не знаешь, что именно делать, лизать чьи-то задницы, пытаться сохранить мир с Джоном Ройсом (а ведь это становится все труднее) и стараться руководить компанией силой внушения. О, Петир умел располагать к себе; не чем-то очевидным, вроде приглашения на ужин, но более тонко и аккуратно: чашка кофе, и ненавязчивая болтовня возле рабочего стола. При необходимости, упоминая о чем-то в неформальной обстановке, он умело оборачивал это вопросом, давая мыслям уложиться в головах, пустить корни, чтобы потом получить результат. Человек не пошевелит для вас и пальцем, пока вы силой заставляете его что-то делать. Но если вложить идею им в голову, дав иллюзию контроля? Люди проглотят это дерьмо, особенно финансисты и молодые амбициозные женщины; кстати, у них есть что-то общее, наряду с неординарными предпочтениями в сексе. Банкирам это нравилось: кресло, фривольная поза (можно даже закинуть ногу на ногу) и спокойный взгляд снизу вверх. Петир был невысок, поэтому, что могло быть проще? Дай им крохотный намек на покорность, покажи, что жаждешь помочь, и они ухватятся за это, искренне полагая, что смогут оказаться в выигрышном положении. Большинство мужчин не стали бы делать ничего, показывай он себя вполовину таким напористым, каким был в действительности. Для остальных, особенно женщин, он предпочитал другой способ. Склониться над столом с мягкой улыбкой, почти касаясь их рукой. Любезный, очаровательный и мощный. Он мог быть любым, все зависело от того, что именно он хотел получить. Скользнув на переднее сиденье своего автомобиля, Бейлиш заметил, как побелели его костяшки, когда он крепко сжал руль. Эта игра была знакома с детства, и правила в ней очень просты: придется смириться, если хочешь чего-то достичь. Но результаты были далеки от совершенства, и это раздражало больше обычного. Он бы предпочел работать с Ланнистерами. Те хотя бы делают все своевременно. Ну, по крайней мере, делали. С тех пор как умер Тайвин, Петир задавался вопросом, возьмут ли близнецы все в свои руки? Станут ли для них семейный бизнес и наследство важнее собственных отношений? Чувствуя, как к горлу подступает желчь, он хмыкнул, выжал сцепление до пола и вцепился в рычаг передач. Да, дорога домой была теперь дольше, чем во времена работы с Ланнистерами. Петир сперва наслаждался этим, как прекрасной возможностью быть свободным от сообщений Лизы по часу, а то и больше. О, боги, как же рад он был избавиться от нее. Какое счастье, что судьба смогла отвести от женитьбы на такой сучке. Он ненавидел ее всем своим существом. Теперь и не сосчитаешь, сколько раз приходилось опустошать желудок в унитаз после их «свиданий». Так что в тот момент, когда Лиза собрала документы для развода с Джоном, Петир был таков. Ну, выражаясь фигурально, конечно. Если говорить буквально, он просто вытолкнул ее из своей квартиры вместе с вещами. А затем соблазнил ее племянницу. Для разнообразия. Эта мысль вдруг показалась ужасно смешной. Мужчина еще помнил, как злилась Санса, когда он практически разорвал ее нижнее белье. Теперь он купил ей, должно быть, сотню новых комплектов взамен. Сколько раз он мастурбировал, прижимая его к лицу? Слишком много, наверное. И точно больше, чем показалось бы ей «приемлемым». Наверное, Петиру стоило прекратить делать это с тех пор, как она стала постоянным элементом его квартиры. Да, это было настоящим шоком для тех, кто знал его достаточно близко, чтобы заметить столь значительное изменение. Бейлиш никогда не предлагал никому съехаться. Оберину потребовалось некоторое время, чтобы прекратить неожиданно появляться на пороге вусмерть обдолбанным, без всякой причины или сочетая в себе оба этих прекрасных состояния, надеясь на спонтанный секс. О, да, он несомненно рассказал Сансе обо всех тайных предпочтениях Петира, в то время как она в очередной раз выпроваживала его за дверь. Этот парень был настоящим ночным кошмаром, сумевшим стойко выносить все тычки и подколы Сансы на протяжении многих недель. Но Оберину не стоило труда найти утешение в руках и ртах многочисленных шлюх и объятиях красивой юной девочки. И кто тут еще более развращенный? Увлекшись мыслями о Сансе и ее спутанных светлых волосах, Петир не заметил, как покинул машину, а теперь преодолевал пролет за пролетом, направляясь к своей квартире. Вот уже семь лет он каждый день спускался и поднимался по этим ступенькам, но в последнее время все чаще стал ощущать тяжесть, особенно в коленях. Но черт бы их побрал, еще немного, и стоящей на коленях окажется Санса, вот от чего действительно сносило крышу. Мысли о том, как она смотрит на него, как пытается прикрыться, движимая каким-то дурацким католическим стыдом, даже когда эрегированный член владельца борделей оказывался прямо на уровне ее глаз, взволновали его, и Бейлиш прибавил шагу, преодолевая по две ступеньки за раз, несмотря на боль. Едва мужчина переступил порог квартиры, из его груди вырвался обреченный стон. Девчонки, занимавшей все его мысли, не было видно, однако бардак, что она после себя оставила, трудно было не заметить. Ботинки валялись в проходе, так что Петир едва не споткнулся, куртка - на диване, а от чашки на кофейном столике остался влажный круг. Последним Санса явно посягнула на святое. Он протер стол и швырнул наполовину выпитый горячий шоколад в раковину. Боже, с кем он живет? Так или иначе, во всем, что касалось аккуратности, она была в меньшей степени похожа на свою мать, скорее – на дядю Эдмура. Довольно неудачно. Он привык дразнить Эдмура из окон дома Талли, когда малыш перетаскивал бардак из своей комнаты в комнату Петира. Детство. Ничем не омраченные времена. Гораздо раньше того дня, когда «брат» стоял и смотрел, как Брандон Старк буквально разрывал его чертову грудную клетку пополам. Мужчина вздохнул и опустил руки на прохладную гладкую столешницу на кухне. Мысли об этом не дадут ничего, кроме, быть может, истерики на полу, в окружении бутылок виски и сломанной мебели. Санса не видела его в таком состоянии, и Бейлиш предпочел бы никогда ей этого не показывать. Возможно, она все еще считает его смелым, а это вряд ли вяжется с подобными, хм, вещами. «Прошлое не сможет навредить вам, если вы сами не позволите ему этого», - сказала ему однажды Санса. Она тогда была еще ребенком, а он оказался втянут в одну из партий Кейтилин, пытаясь уговорить людей инвестировать в политическую кампанию Робба. Наверное, услышала это в фильме или прочитала в книге. Интересно, согласилась ли она бы сейчас с собственными словами? Через всю квартиру пронеслось скрипящее эхо, доносившееся из их общей спальни. Кровать, должно быть. Да, стоило прекратить транжирить деньги, балуя Сансу, и купить новую. Вероятно, он мог бы выбить повышение из старика Джона, который, казалось, был совершенно разбит новостью о предстоящем разводе. Какой же обнадеживающей была мысль о том, что Аррен умрет, назначив его на должность повыше, оставив ему «Долину» и допуская Петира к… - Петир, - послышался из спальни мягкий стон, настолько тихий, что его легко можно было пропустить, занимайся мужчина хоть чем-то, - Петир, Петир! Случись это в любой другой день, когда концентрация услышанного за день бреда была не так велика, он мог бы здорово возбудиться, подглядывая за девчонкой через замочную скважину. Он делал это и раньше, когда она мылась или переодевалась, совершенно не подозревая о его вуайеристских наклонностях. Но это был не такой день. Вместо этого Петир схватил из столовой стул, неспешно вошел в спальню и, наслаждаясь ее потрясением, поставил его прямо напротив кровати, чтобы тут же усесться на него, изображая абсолютную расслабленность. Он не мог помочь, зато мог без стеснения разглядывать девушку. Ноги прижаты друг к другу, одна рука между бедрами, другая – скользнула под футболку, лаская грудь. Когда-то это была его футболка, но Санса присвоила ее почти сразу после переезда. Взгляд мужчины скользнул по изгибам ее тела, замечая катившиеся по телу капельки пота. Она стушевалась под его взглядом, ощущая, как с каждой секундой растет неловкость. Петир всегда говорил, что у него тревожный взгляд. Мужчина глубоко вздохнул, прежде чем заговорить. Он собирался выжать из этого максимум. - И что же ты делаешь, детка? Санса приподнялась, чтобы взглянуть на него, опустила футболку вниз, прикрывая себя, а затем слегка сместилась, как будто это могло что-то изменить. Петир почти видел, как крутились винтики в ее мозгу, и это не помешало ему разозлиться еще сильнее. Он знал, она попытается сыграть с ним. Она хотела избежать сурового наказания. Но сегодня ночью он мог дать ей вместо этого иллюзию. Иллюзию власти, которой она так быстро лишилась. - Ты хочешь услышать правду? - тихо спросила Санса, слегка обнимая себя за плечи, словно ей стало вдруг холодно. Она не мерзла. В комнате было жарко. Но она была хорошей актрисой. И будь он слабее, она бы оставила его в дураках. - Ты правда хочешь снова испытать на себе последствия лжи, милая? Потому что мы оба знаем, что случилось, когда ты в прошлый раз пыталась меня обмануть. Санса содрогнулась. Что ж, этого достаточно, чтобы понять, как прочно отложились в памяти те события. Петир ухмыльнулся. Он вспомнил восхитительный набор синяков, вспомнил, как она стонала и плакала одновременно, как он трахнул ее прямо на коленях. Порой он не мог помочь, но казалось, ей доставляет большее удовольствие испытывать боль, чем ему - причинять. Иногда. Санса глубоко вздохнула. Привычка, которую она переняла у него. Врать – это легко, говорить неприятную правду труднее, и за долгие годы Петир научился обманывать себя. Глубокий вдох. А теперь так поступает она. Какая прилежная девочка. - Я взяла твой ноут, чтобы сделать задание для университета, я ведь рассказывала про него? Европа, «налоговые гавани» и прочая ерунда. Петир кивнул, вспоминая, как они говорили о чем-то подобном. Его занимала мысль о том, что же Санса могла найти в его ноутбуке. Очевидно, если она оказалась в постели, то бояться нет смысла. Разумеется, ничего противозаконного. Просто секрет. Секрет, который мог разрушить их отношения. Да, надо и правда удалить это. - Ну, - пауза, чтобы собраться с мыслями, - я хотела кое-что сохранить и попала в твою папку с документами. Мне стало интересно и… О, боги. Пока все звучит просто ужасно. - …и я нашла, - снова пауза, - твою, э-э, коллекцию? Петир не выглядел обеспокоенным, может, чуть более задумчивым, чем обычно. Но внутри он был буквально в панике. Обычно он не испытывал стыда. За эти вещи, за многие другие. Но сейчас это сродни подвигу. Санса все видела. Будет чудом, если она воспримет это как норму или позволит всему кануть в небытие. Поэтому она ласкала себя? Что за мысли так ее завели? Мысли о нем? - Слушай, я не собираюсь врать. Что-то из этого было слишком даже для меня. Как досадно. - Но, хм, хорошо. Что-то – это не так уж и много. Я имею ввиду, именно поэтому я здесь. Подумав о том, чтобы собрать вещи и уйти от тебя, написать заявление в полицию, я вроде как кое-что поняла; ну, знаешь, по-новому взглянула на некоторые вещи, и в итоге пришла сюда, чтобы во всем разобраться, - пояснила она, - и, слушай, я решила, что не брошу тебя, даже если ты находишься в, э-э… Петир махнул рукой, призывая ее замолчать, не обращая внимания на недоверие и отвращение, проскальзывающее в ее словах. Он всегда был странным, она должна была ожидать чего-то подобного. - Что именно ты видела? – уточнил он, оставив стул и присоединившись к Сансе на кровати. Он уселся на самый край, пытаясь отвлечься, снимая ботинки. Петир знал, что она покраснеет, если взглянуть на нее сейчас. Несмотря на все свои прекрасные черты, она отвратительно плохо говорила о сексе и своих предпочтениях в нем. - Всего лишь несколько шлепков, но я знаю, ты уже делал это раньше, - пробормотала она. Она уже бывала, что называется, по ту сторону баррикад, каждый раз чувствуя, как сильно его возбуждают такие моменты. - И? – нетерпеливо поторопил он Сансу, поднимаясь с постели, чтобы снять куртку и пиджак и вернуть их на место, в шкаф, где его одежда теперь была в меньшинстве. - Их было двое, девушка уже готовилась ко сну, но стоило ей задремать, как мужчина… вошел в нее, ну, ты понимаешь, он был очень груб с ней, давал ей пощечины, и, когда они начали заниматься сексом, она, э-э… Санса замолчала. Петир обернулся, чтобы увидеть, как она теребит пряди волос, силясь закончить фразу. Секунда, и он оказался рядом. Положив нежную руку на грудь, он толкнул девочку на матрас, пресекая все попытки хоть что-то сказать. О, он знает, что это было за видео! Его любимое, ведь у девушки в нем рыжие-рыжие волосы, а мужчина немного постарше. Что стоило Петиру притвориться, что это были они двое, потакая собственным девиантным фантазиям? Он двинулся, чтобы быть еще ближе к ее телу, упираясь руками в кровать по обе стороны от ее головы. Санса выглядела слегка испуганной, нервы, должно быть. А кто бы не переживал, имей их партнер коллекцию из сотен таких видео? - Оставь синяки, - выпалила она, вновь касаясь рукой груди. Что? - Какие синяки, милая? – спросил Петир, удивленно приподнимая брови. Неужели, она говорит о ремне? О, он был бы только рад. Санса крепко схватила его за рубашку, лицо ее становилось все краснее и краснее с каждой секундой. И снова эта вина праведной католички! Со всем этим правда нужно заканчивать. - Руки, зубы, мне плевать, просто сделай так, чтобы я это запомнила. Санса Старк – дитя, наполненное прекрасными, если не сказать странными, сюрпризами. У каждого есть крохотные причуды. Особенно у него. Петир вспомнил тот первый раз, когда они просто занимались скучным миссионерским сексом, а она уже готова была убить его прямо на месте. И все, что он мог, - обсасывать ее ключицы, оставляя крохотные метки. А теперь? Да, плохое влияние. Или просто значительное? Это как посмотреть. Будучи человеком позитивным, он предпочитал второй вариант. - Нет, - просто ответил Петир, наклонившись для поцелуя. Девушка застонала ему в рот, так сильно он прикусил ее губы. Но это не был протест. Скорее, напротив. Он отстранился, замечая слегка припухшие губы и тяжелое дыхание. - Дать тебе то, что ты хочешь? Без спроса копалась в моих вещах, собиралась меня бросить… Ты правда думаешь, что девочки, которые ведут себя так, заслуживают награды? Санса бросила взгляд вниз, на пространство между их телами, и протянула руку, сжимая член мужчины через штаны. Легкий стон. Он затвердел. О, как же мучительно приятно. Петир боролся с желанием оттолкнуть девчонку, когда она вдруг начала двигать рукой вверх и вниз, не переставая надавливать. Их взгляды встретились, Санса ухмыльнулась, напоминая в эту секунду мужчине самого себя. - А как насчет их отцов? Не произнося ни слова, Петир жестко и грубо ударил ее по щеке, благо, на нем не было колец. Девочка всхлипнула, продолжая двигать рукой, несмотря на шок, который должна была испытать. Он вознаградит ее за послушание, сейчас или как-нибудь позже. - А их отцы могут делать все, что им нравится, ты так не думаешь? Ты этим наслаждаешься, я уверен, позволь и мне получить удовольствие. Разве ты не хочешь быть хорошей девочкой, и сделать меня счастливым? Санса кивнула. Мужчина сел, наклоняясь над ней и снимая с шеи галстук, а затем указал на изголовье. Она не задавала вопросов. Он подвинулся ближе, чтобы связать ей руки, опустившись на колени. Встретившись взглядом с ее ясными глазами, Петир вдруг ощутил ужас от самой идеи. Да, он и правда был извращенцем. Санса, казалось, читала это в лице, поэтому потупила взор и слегка отстранилась. Он напугал ее? Спугнул? Кто знает. Мужчина привязал ее руки к изголовью, слишком туго, чтобы после не остались желанные синяки. Как насчет рубашек с длинным рукавом? - Открой рот пошире, прямо сейчас, и смотри, не закрывай. Если я почувствую зубы, ты пожалеешь об этом, ясно? Это я тебе обещаю, - сказал Петир, и в голосе появился мрачный оттенок. Не дожидаясь ответа, он снял ремень, бросив его в противоположный конец комнаты, и расстегнул брюки, освобождая себя от их тисков. Глядя на Сансу сверху вниз, он почувствовал во рту привкус победы. Девушка подчинилась и взглянула на него, терпеливо ожидая. Она отсасывала ему и раньше, раз или два, но такого точно еще не было. Обычно он сам двигал ее голову вверх и вниз, в нужном темпе, шептал нежные слова, утешал и подбадривал. Но не сегодня. Сейчас он будет останавливать себя, держать рот на замке. - Если нужно будет остановить меня, ударь ногами по матрасу. Ты будешь не в том состоянии, чтобы говорить, - произнес Петир. Он позволил себе жест привязанности, проведя пальцем по щеке, прежде чем коснулся рта Сансы кончиком члена. И она чувствовала себя хорошо. Он дал ей мгновение, чтобы приспособиться, прежде чем начал медленно входить в ее рот. Остановившись, едва она закашлялась, он мгновение спустя двинулся дальше, пока член не оказался внутри всей длиной. Петир прижался к ее лицу и застонал. Да, он осквернял эту малышку, и это доставляло удовольствие. Трахая ее рот медленно, но грубо, он не причинял ей боль, но доставлял дискомфорт. Мужчина запрокинул голову и прикрыл глаза от удовольствия. Он не был уверен, наслаждался он чувствами или возможностью доминирования, но ощутил, как заныло в паху от услышанного вдруг. Санса давилась, хрипы гулко отзывались в тишине квартиры. Знала ли она, как прекрасны эти звуки? Вероятно, да, дерзкая девчонка! Уперевшись свободной рукой в стену позади кровати и слегка согнувшись, Петир ускорил темп. Другая рука сжимала волосы Сансы, крепко держа ее на месте. Она издала стон протеста, стоило ему ускориться, но девушка не воспользовалась их маленьким сигналом. Должно быть, ощущения были отвратительными. Да, мысли об этом только сильнее возбуждали. Толчки становились все грубее, и девушка уже практически скулила. Петир вышел и посмотрел на нее, кашляющую и задыхающуюся. Едва кашель утих, он вновь приблизил головку члена к ее губам. В эту секунду он заметил слезы, стекающие по ее щекам, и почувствовал, как перехватило дыхание. Санса выглядела так, словно все это было ей отвратительно. Жалкая, как котенок, которого вдруг бросили в глубокие воды. - Мне перестать? – спросил Петир, однако, совершенно не беспокоясь о том, что на самом деле ощущала девушка. Но они никогда не заходили так далеко, и он, одурманенный собственным влечением, все же боялся навредить, - Нет, - выдохнула она, - я хочу доставить тебе удовольствие. Петир застонал, снова грубо входя в ее рот. Санса зажмурилась, по щекам текли слезы, и она усиленно боролась с рвотным рефлексом. - Какая хорошая, послушная девочка. Моя девочка. Она подняла наполненные слезами глаза, и этот взгляд почти заставил мужчину кончить. В эту секунду Санса словно разбудила что-то в глубоких темных уголках его сознания. Его руки были, кажется, везде: спутанные волосы, горло, грудь, и едва он почувствовал оживление, снова продолжил резкие рваные толчки. И снова это чувство: да, сейчас он казался себе настоящим извращенцем. Так поступать с совсем еще юной девочкой, связанной и плачущей практически у него на руках. Но Петир наслаждался этим. Как и она. Прижавшись к стене, он провел пальцами по складкам между ее ног. Влажная. - И распутная, конечно, тоже. Такая влажная. Тебе нравится, что я тебя использую? Такую хорошую девочку? Оскверняю, так ужасно и унизительно. Получаешь удовольствие, да? И Санса согласно застонала. Почувствовав, как возбуждение достигает своего пика, Петир будто забыл тот насмешливый тон, с которым говорил всего секунду назад, и жадно, обеими руками вцепился в ее волосы. Снова удар по лицу, протяжный стон. Но она не воспользовалась сигналом. Слава богам, ведь он уже представлял, как семя изливается в ее маленький рот. Ей это понравится. Как и ему. Санса простонала в последний раз. И это было последней каплей. Мужчина сделал несколько резких жестких толчков, прежде чем кончил, выкрикивая ругательства. Девушка заплакала, ощущая во рту неприятный вкус. Раньше он мог кончить только ей на лицо. Петир протянул руку и схватил ее за челюсть, вынуждая держать рот на замке. - Глотай! – приказал он. Усилием воли Санса заставила себя выполнить и эту прихоть. На ее лице отразилась гримаса отвращения. Мужчина усмехнулся. Да, она и правда была хорошей девочкой. И от этого вдвойне приятнее было растлевать и развращать ее. Ночной кошмар для кого-то, и сон, оказавшийся явью, для него. Не многие мужчины могли похвастаться этим, и никто из тех, с кем он был знаком. Петир отвязал девушку, прежде чем подняться с нее, упав рядом в молчаливом бессилии. Взглянув на Сансу, он увидел ее раскрасневшееся лицо, услышал становящееся ровным дыхание. Он снова обернулся, прежде чем встал. - Я принесу полотенце. Тебе нужен пакет со льдом, приложить к запястьям? На ее лице проступила улыбка, удивительно светлая для девушки, над которой так надругались. Но она была красива даже сейчас. Сияющая. - Я в порядке. Принеси мне попить, ладно? Петир улыбнулся в ответ и кивнул, прежде чем отправиться на кухню. Быстро набрав в стакан холодной воды, он захватил из ванной обещанное полотенце. Санса не покинула постели и лежала там же, где он оставил ее минуту назад. - Сядешь? – мужчина удивился, насколько мягко прозвучал собственный голос. Каждое движение девушки было медленным, иным, чем этого требовала усталость. Петир нежно поцеловал ее в лоб, прежде чем стереть полотенцем слезы и слюну с ее лица и наклониться, чтобы коснуться губами ее век, щек и носа. После, отбросив полотенце, он накинул одеяло на покрытые мурашками плечи и протянул стакан с водой. Санса сделала глоток и склонила голову на грудь, прижимаясь к нему. Это был своего рода небольшой ритуал после разврата. Он прижимал ее к себе, целовал запутанные волосы, шутили и смеялись. Порой Петир целовал ее и шептал на ухо ласковые и нежные глупости. Иногда – доставлял ей удовольствие тем, что был нарочито отстраненным, если она хотела. И всякий раз она засыпала у него на руках, и он осторожно клал ее в постель, не оставляя ее даже во сне. В воздухе повисла тишина, прерываемая лишь шумными глотками. В горле саднило. Санса осторожно поставила стакан на тумбочку, а после робко прижалась к груди мужчины. Петир склонил голову и оставил на макушке девушки целомудренный поцелуй, зарываясь пальцами в растрепанные волосы. - Знаешь, я могла бы попробовать, но я не слишком хороша в… Ну, во всем этом. Не говоря ни слова, Бейлиш накрыл вдруг своими губами ее. Сквозь поцелуй он почувствовал, как Санса улыбается. Как хорошо, что он не слишком сильно ее напугал. - Я знаю, любовь моя, я знаю.