Обращенный омегой.

Стайлз хотел было подойти и разобраться, что это такое с отцом и какого черта Дерек приперся с букетом, но что-то его остановило. Вежливая улыбка, тихий доверительный тон, вспыхивающие красные искорки в глазах оборотня, кажется, какие-то приятные слова, потому что отец был явно доволен сказанным — все это напомнило Стайлзу тот случай в участке, когда Хейл непонятно каким образом уболтал дежурную. Тогда Стилински не особо обратил на это внимания, но теперь все становилось куда интереснее. - Стайлз, - шериф повернулся - Почему ты не сказал, что Дерек зайдет? - Я как раз собирался... Дерек прошел и вручил Стилински небольшой букет, мягко целуя того в щечку. - Нам с твоим отцом надо поговорить. - Проходи, - шериф проводил Хейла в гостиную, откуда вышел Скотт, окинув Дерека непонимающим взглядом. - Стайлз, что происходит? - Чувак, я не представляю, что с отцом, - Стилински прислушался. Из гостиной доносился тихий невнятный разговор. - Ты не знаешь, что он мог с ним сделать? Скотт пожал плечами, а Стайлз заглянул в комнату. Дерек сидел на диване с мистером Стилински. Оба о чем-то оживленно беседовали, только в глазах альфы по-прежнему сверкали маленькие красные огоньки. Шериф обернулся: - Стайлз! Поставь цветы в вазу, - Стайлз посмотрел на букет в руке. Аккуратный, небольшой букетик, составленный из обрезанных кремовых роз разных оттенков, был завернут в темно-синюю бумагу и перевязан белой ленточкой. Подросток развернулся и прошел обратно в коридор, совершенно сбитый с толку. Скотт напряженно прислушивался к разговору — с его звериным слухом теперь было не проблемой слышать, о чем говорят в соседней комнате. - Что там? - спросил Стайлз, но МакКол только отмахнулся, мол, не мешай. Стайлз притих и пошел на кухню. Нашарил в ящике давно забытую пыльную вазу, налил туда воды и поставил букет. Затем вернулся к Скотту и тоже попытался подслушать. Получалось плохо - тихое мурлыканье Дерека и редкие фразы мистера Стилински было не разобрать. Впрочем, долго мучиться не пришлось — через несколько минут Хейл и шериф вышли из гостиной. - Был очень рад тебя видеть, - мистер Стилински проводил Дерека до двери. - Может быть, останешься на ужин? - Мне нужно бежать. Но на днях ждите, - альфа улыбнулся, и, подмигнув Стайлзу, вышел за дверь. - Папа... - начал Стайлз и осекся, когда тот повернулся к ним лицом. В глазах шерифа играли уже знакомые красные огоньки. - Что он с тобой сделал?.. Шериф непонимающе посмотрел на сына: - Мы просто поговорили. Замечательный парень этот твой Дерек, - с этими словами он пошел по коридору, сетуя на сильную усталость. - Мой Дерек?.. Стайлз переглянулся со Скоттом. - Ну и что это было? МакКол потер переносицу. - Ты заметил? В глазах... это, красное. Стилински кивнул. - Это что, гипноз? Он что, может гипнотизировать?! Скотт только пожал плечами. - Я никогда не слышал о таком. *** Когда через несколько часов безуспешных поисков в Интернете Стайлз уже отчаялся получить ответ на свой вопрос, в окно, как и в прошлый раз, неожиданно и бесшумно влетел Дерек. Стайлз почувствовал своего альфу еще за несколько секунд до того, как тот появился в поле его зрения, но не смог вовремя среагировать — все-таки особенности омежьего организма по-прежнему оставались для него загадкой, постигать которые он учился на практике. - Что ты с ним сделал, волчара?! - тут же напустился Стилински на Дерека, который по-хозяйски прошел по комнате и бросил куртку на кровать. - Помог ему осознать то, что его сын встречается с парнем, - усмехнулся Хейл. - Не волнуйся. Он просто примет это и будет радоваться за тебя. - Как?! - Я — альфа. И кстати, сейчас он спит так, что ничего не слышит... Больше никаких объяснений Стайлз не добился. Он почувствовал легкое прикосновение под ушком, сильные пальцы, которые по-хозяйски забрались под футболку, заставляя сердце биться чаще, а потом стянули ее совсем и уложили омегу на спину. Несколько раз Стилински пытался возразить и все-таки добиться от неразговорчивого альфы ответа, как он провернул это дело с гипнозом, но тот умело отвлекал Стайлза от ненужных мыслей, и вскоре все вопросы затерялись в веренице вздохов, тихих стонов и неразборчивого страстного шепота. Дерек не соврал — в этот раз Стайлз действительно кричал, дугой выгибаясь над кроватью и обнимая Хейла ногами за пояс. Затем точно так же он выгибался на полу. Вскоре, кажется, не осталось ни одного места и ни одного предмета мебели в комнате Стайлза, которое осталось бы без внимания: кресло, стол, на котором колпачок от ручки больно впился Стайлзу в бедро, а от мерных сильных толчков рассыпалась стопка бумаг; подоконник, непонятно как выдержавший накал страсти, и даже дверца шкафа, к которой Дерек прижал омегу и оттрахал его навесу. Под утро, положив голову на литое мощное плечо и закинув ногу на бедро уже спящего оборотня, Стайлз думал. Он думал о том, что теперь может чувствовать Дерека за некоторое время до его появления. О том, что начал ощущать на себе его запах. О том, что Дерек, наверное, действительно его пара, раз у него пропадает всякое желание отбиваться от него, когда тот что-то шепчет ему на ушко, собственнически прижимает к себе и вообще как-то касается. Потом пришли другие мысли. О том, что он не обращается, как Дерек или Скотт. Он остается в человеческом обличье даже в полнолуние и может себя контролировать. Получается, что Хейл обратил его только наполовину? Стилински беспокойно заворочался. Дерек тихо всхрапнул и прижал его к себе сильнее, чувствуя сквозь сон, как Стайлз занервничал и завозился рядом. Подросток притих, подумав о том, что надо бы снова наведаться к Дитону и поподробнее разузнать у него о сущности омег. И о способностях альф пудрить человеку мозги, как Дерек провернул это с мистером Стилински. И о странном теплом чувстве, которое постепенно загоралось где-то внутри, заставляя каждый вечер ждать своего альфу, беспокоиться и ревновать его, когда тот пропадал в лесу, тренируя волчат. *** Впереди у них было еще много таких наполненных диким желанием ночей, несколько романтичных — Дерек даже носил ему цветы и держал за руку! - свиданий, тренировки в лесу, имевшими своей целью развить способности Стайлза — он действительно начал лучше видеть и слышать, обоняние поднялось на новый уровень, а реакция стала поистине молниеносной — теперь он не вылезал из первой линии при игре в лакросс. Дитон с усмешкой назвал его «недоволчонком», на что Стайлз сначала дулся, а потом понял, что это скорее плюс, чем минус. Да, он не мог себя защитить от других оборотней, но ведь Дерек почти всегда был рядом. С отцом действительно все было хорошо — Хейл не соврал. Теперь тот радостно принимал бывшего разыскиваемого преступника в своем доме и не имел ничего против, когда Стайлз оставался с Дереком на ночь. Стая тихо усмехалась поначалу и даже недовольно фырчала, но в конце концов приняла и Стайлза, и Скотта, который теперь частенько ошивался в доме Хейлов, и стоны по ночам, доносившиеся из спальни Дерека (хотя после восстановления обгорелого дома они озаботились звуконепроницаемыми стенами — Стайлз ужасно смущался, когда встречал утром на кухне кого-то из стаи). «Только не забывайте предохраняться,» - наставительно говорил шериф, закрывая за ними дверь. Правда, несмотря на все предостережения, Стайлз однажды утром проснулся в доме Хейлов рядом с раскинувшимся на кровати оборотнем с тупой головной болью и странной тошнотой... После нескольких дней истерик Стайлз уже любовно поглаживал свой живот и требовал копченой рыбы с джемом и кусочком колбасы сверху. Дерека сначала передергивало, когда он смотрел на то, как его омега с аппетитом поедает эту, как называла ее Эрика, «еду для беременных омег», но потом он привык и к этому, и к новому, слегка капризному Стилински, переведенному, кстати, по такому случаю на домашнее обучение и который иногда лениво раскидывался на кровати, выпятив округлый живот, и настойчиво требовал внимания. Конечно же, альфа не мог ему отказать. Как потом не мог отказать (как и вся стая, впрочем) и пищащим в небольшом манеже четырем маленьким комочкам. Стайлз только счастливо улыбался, прислонившись к косяку двери и наблюдая за волчатами, которые без устали возились и тянули в рот все, что ни попадя, а потом шел к Дереку, тыкался носом в сильное плечо и понимал, что правильнее, пожалуй, его жизнь сложиться просто не могла.