Good girls, bad guys

      Хорошие девочки любят плохих мальчиков. Тифа не была ни хорошей, ни плохой - она была сильной девочкой, и мальчики ей в принципе не требовались, никакие.       Тифа влюблялась только раз, и то со временем прочувствовала, насколько же это дело неблагодарное. Найти взаимность, конечно, реально - со второго раза, третьего, седьмого. Но стоит ли это стольких ударов по сердцу? Она была мастером по части ударов, и как никто другой понимала - после некоторых можешь уже и не встать. И тогда уже не будет никакого седьмого раза.       Да и зачем это? Девочки ищут защитника, героя, а она прекрасно постоит за себя сама. Еще девочки ищут хулигана и нарушителя правил, который принесет в их жизнь острые ощущения, но которого они, без сомнения, в итоге развернут к свету. С Тифы достаточно остроты, а свет в ее мире - слишком большая редкость, чтобы на это надеяться.       Хорошие девочки вокруг нее визжали, когда на улицах Нибельхейма появилась группа военных во главе с генералом Сефиротом, присланная ради обследования старого реактора. Они же осаживали его жилье со всех входов и выходов, пытались пробиться к нему поближе, попасться на глаза, а там, если повезет - понравиться и остаться на ночь с легендой. Точно так же они, наверное, визжали бы при виде его преемника. Этого рукопашника с короткими серебряными волосами, Лоза. Девочкам такие нравятся. Сама мужественность, гора мышц и байк последней модели в комплекте - о чем еще мечтать? Хотя насчет первого Тифа бы поспорила. Уж слишком нервно дергался, говоря по телефону. Словно на какой-то миг и правда готов был заплакать. Потом он снова напустил на себя маску брутальности, но почему-то напомнил ей в этот момент Дензела, когда тот пытается казаться взрослее. Было в словах и действиях Лоза что-то незрелое, подростково-взрывное, хотя выглядел он ровесником Тифы, если не старше.       Лоз, как и оба его брата, считался мародером, бандитом и нарушителем общественного спокойствия. И кто угодно мог бы осудить его, но, пожалуй, не Тифа. Не человек, взявший под свою опеку больных сирот. Она не одобряла его методы, но понимала мотивы. Разве она не разнесла бы в щепки все вокруг, защищая своих воспитанников? Разве не понеслась бы на край света, если бы ей кто-то сообщил, что Марлин и Дензела похитили и держат в неизвестном ей месте? Да она бы в порошок стерла любого, кто знал бы что-то об их местонаходжении, но отказывался говорить.       Лоз действовал, как дворовой задира, а в его вертикальных зрачках читалось абсолютно то же, что и у каждого сироты, приходящего в Седьмое небо - бешеное желание обрести наконец любящих людей. Бить женщин - нехорошо, но что если ему этого просто никогда не говорили?       Плохие мальчики любят хороших девочек. Лоз еще не определился, плохой он мальчик или хороший. В лабораториях их морали не учили, а у братьев была своя философия. Он никогда не вникал, верил им на слово. Особенно когда Кадаж в одно прекрасное утро заявил, что знает, как им найти Мать, и в этот момент все остальное стало второстепенно. Лоз взрослел быстро, но искусственно, и в родных по-прежнему нуждался особенно остро. Ради того, чтобы иметь полноценную семью, он готов был на все. И Кадаж всячески взращивал в нем подобные мысли.       Когда они сбежали из лабораторий и вышли в большой мир, многие аспекты взрослой жизни стали Лозу совершенно непонятны. К примеру, он часто видел, как мужчины и женщины шли рядом, спокойно разговаривали, а потом вдруг кидались друг к другу и пытались съесть. Так старательно раскрывали рты, но ничего не получалось. В первый раз, увидев подобное, Лоз чуть было не бросился их разнимать, но Язу остановил. "Не наше дело, сами разберутся, мы не должны привлекать внимание," - сказал тогда брат. Позже похожие сцены Лоз наблюдал не раз. Цель этого ритуала до сих пор оставалась для него нераскрытой. Как и женщины. Эти существа чем-то отличались от таких, как он с братьями, хоть и сложно было понять, чем именно. Наверное, потому что абсолютно всем. Своим странным поведением они вгоняли в ступор, и Лоз предпочитал по возможности с ними не сталкиваться.       А еще в новом мире все было неоднозначным. Черно-белый устрой лабораторий полностью его устраивал, а вот появившиеся полутона пугали. То, что он усваивал, живя на окраине Эджа, часто было взаимно противоречащим. Вот вроде защищать семью - хорошо. Проявлять трусость перед обидчиками родных - плохо. Защищать маленьких и слабых - хорошо. И девочек, этих милых предшественниц далеких и сложных женщин, тоже. Поднимать на них руку - плохо. А если девочка перед ним совсем не слабая, и стоит между ним и Матерью? Если он ввяжется с ней в драку, это будет хорошо или плохо?       Тифа была именно такой, очень бойкой. Вступить с ней в схватку было хорошим или плохим решением? Она могла владеть информацией. Она могла привести его к семье. К Матери.       Но как же резво она кинулась на защиту той мелкой, которая пряталась у нее за спиной! Именно так, в представлении Лоза, и должна была бы выглядеть их Мать, когда они найдут ее. Хрупкая и изящная, но готовая растерзать за малейший волосок с головы любого из сыновей. И поэтому, на какой-то миг, Лоз восхитился своей противницей. Ему захотелось отступить.       Но рефлексы одержали верх. Разбить, уничтожить, впечатать намертво в стену или закатать в пол - что угодно ради семьи. Ради единственного якоря в его жизни. Остальные - чужаки. Кадаж обещал, что стоит только воссоединиться - и у них будет все, чего они так хотели. И не натянутые улыбки лаборантов, а настоящая, чистая любовь. За это Лоз готов был заплатить любую цену.       Когда соперница была практически сражена, и Лоз присел рядом с ней на колено для завершающего удара, то испытал на миг странное притягивающее чувство; желание уподобиться тем поедающим друг друга взрослым. Но инстинкты перекрыли ощущение в самом зародыше. Не оставлять свидетелей. Если бы не позвонил Кадаж, то наверняка добил бы, так и не успев - да и не желая - понять, что же это такое было.       Ни Тифа, ни Лоз не забудут этот день и через месяц, и год, и пять лет. Они оба дрались за сокровенное - за семью. Даром, что Тифа не была связана со своей кровными узами, а Лоз знал Мать только по пламенным речам Кадажа. И дерясь, оба прекрасно понимали мотивы противника. Понимали и сделали бы то же самое, окажись на месте оппонента.       В этом поединке они были друг для друга не только врагами, но и эталонами преданности.       Хорошие девочки любят плохих мальчиков. Тифе мог бы понравиться Лоз, если бы она вообще нуждалась в мужском плече.       Плохие мальчики любят хороших девочек. Лозу могла бы понравиться Тифа, если бы он знал, что с ней потом делать.       Но ей не нужен был защитник, а ему - прогулки под луной. Впрочем, она могла подарить тепло и заботу, а он мечтал об этом больше всего на свете.       Может, не просто так эта встреча не идет им обоим из памяти?