Белая полоса

Чтобы довезти всё то барахло, что наша компания… ну, по-викингски натрофеила, пришлось набить до отвала целый грузовик. Мы и так в вертолёте назад путешествовали верхом на коробках, а снизу ещё болтался переехавший в аквариум поменьше Пиздец (вряд ли Кромбель, конечно, обрадовался тому, что я таки что-то упёр на своём горбу, но с ним было говорено только об информации, так что никаких претензий!). Добравшись до дома, загнали машину во двор. На улице царила тишь и благодать, все соседи (да и домочадцы, по-видимому, тоже), как приличные люди, уже давно спали — ночь всё-таки на дворе, часа два после полуночи уже примерно, одни мы тут как придурки шабаш себе устроили. — Так, господа хорошие, а теперь давайте-ка всё это разгружать, — скомандовал нам дорогой босс. Начали мы, как адекватные люди, с самого ценного, а именно — капсулированного Пиздеца. Это было то ещё веселье: нести его приходилось вчетвером (Тао, Такео, М-21 и Тейра), двери открывать должен был Франкенштейн, а закрывать — я. При этом аквариум в означенный проём так просто не проходил: стоймя его уж никак точно было не пропихнуть, боком — тоже не удалось бы без значительных разрушений. — Кажется, придётся разобрать часть стены… как бы это сподручней сделать… — пробормотал кружащий где-то впереди босс. Братцы мои прикидывали фронт работ и не радовались. Тейра с огорчением рассматривала в лунном свете сломанный ноготь. — А давайте его через окно гостиной? Они вон какие широкие! — осенило меня. Идея была принята на ура, и пресветлый наш метнулся к приоткрытому окошку, протиснувшись туда и открыв нам проход. Далее следовал акробатический этюд с приглушёнными матюками: в проём влезла Тейра, и они с Франкенштейном приняли на подоконник от Такео (который пощемился следом) верх аквариума. Дальше они втроём тянули наверх, а снизу эту дуру подпихивали М-21 и Тао, на мои попытки помочь отогнавшие меня в сторонку, чтобы я им «думал пока, как пронести это в лабораторию» (ну, оно, конечно, да, там, между прочим, сверху двери-то весьма узенькие, под кладовку замаскированные, да и коридорчик тоже не огонь). Наконец, капсулированный Пиздец оказался внутри дома целиком, и я влез вслед за остальными, напоследок прикрыв ставни, как были. Тихонько, как мышеньки с человечьими ногами, мы продолжили свой нелёгкий путь. В доме было темнее, чем на улице, из-за чего мои спутники, чьё зрение пока не успело перестроиться на новый режим освещения, то и дело спотыкались, запинаясь о пуфики и ковёр, не очень хорошо вписались в поворот… о да, мы были крайне сосредоточены на нашем занятии, а то были бы повнимательнее и заметили, что жилище наше и без того полно ночной жизни, и можно не особо-то и стесняться. Развеял эту нашу самоуверенность свет, внезапно включившийся на кухне, когда наша процессия кралась мимо. Он обнажил во всех душераздирающих деталях сцену преступления, озарив и плавающего в своём успокоительном бульончике Пиздеца, и ошеломлённые лица преступников, и лик Рейзела с запечатленной на нём смесью глубочайшего душевного потрясения, недоумения и сожаления о малоумии неразумных сих (твою мать, он ведь наверняка слышал, как мы тут костерили друг дружку и его дорогого товарища на разные лады! Как нам теперь в глаза-то ему, болезному, смотреть?!). Где-то на кухне звякнул явно грюкнувшийся о пол стакан (я этот звук узнаю из тысячи!). Это определённо была та ещё немая сценка! — Ах, как приятно видеть, что Вы ещё не спите! — первым опомнился, как обычно, Тао, и начал размахивать руками, как ветряная мельница, очевидно, стремясь быть поубедительнее. — Однако Вы совсем не бережете свой организм, принося всё в жертву познанию и науке! Кстати о науке. Вы наверняка поражены увиденным. Да, я замечаю тень непонимания в ваших глазах. Всё это легко объяснимо и вполне естественно. Всё дело в необычном ходе, который принял наш маленький эксперимент. Суть его была в том, чтобы исследовать объект опыта на наличие-отсутствие импринта воздействия колебательной энергии перехода кинетической энергии в потенциальную и наоборот по истечении отрезка времени, обратно пропорционального математическому пределу функции периода обработки. Вы сами ознакомитесь с результатами, когда мы проработаем данные и сделаем вывод. Вряд ли это будет скоро, ибо, как видите, опыт повлек за собой маломасштабное стихийное бедствие, очевидно, движение самых верхних пластов земной коры, разрушившие, как вы успели, наверное, заметить, некоторые декоративные детали особняка. Теперь все мы просим Вас простить наше вмешательство в ваши занятия и максимально незаметно разойдемся по комнатам, чтобы больше Вас не тревожить. В конце концов, час уже поздний, а в Ваших руках занимательнейшее издание. Вам наверняка не терпится продолжить, — ушлый братец хакер снова подхватил капсулу с Пиздецом и, подгоняя товарищей по несчастью, направился прочь из коридора, вынуждая молчавшего собеседника сделать несколько шагов в обратном направлении. Из кухни выглянул удивлённый Регис, и его с девизом «Чё стоишь? Помогай!» приспособили к делу поспешного впихивания невпихуемого. Раздался треск дерева, потом ещё какой-то стрёмный звук, и аквариум к нашему всеобщему облегчению прошёл дальше. Я же тем временем осмотрел на скорую руку дверной косяк и пришёл к выводу, что небольшой ремонт нам всё-таки понадобится. И заменить дверь. Может, стоит сделать дополнительный потайной ход, чтобы всякие объёмные штуки можно было пропихнуть? А то мы привыкли оборудование по деталькам собирать, как долбанное Лего, а оно вон как бывает… н-да. К счастью, это был единственный столь… кхм, узкий момент в нашей разгрузке. Перетаскивание остальных ящиков и коробок прошло вполне спокойно, особенно при том, что в конце мероприятия нам только и оставалось, что прислонить отвалившуюся створку к покорёженному косяку и сделать до утра вид, что так и было. И ещё надо придумать какое-то приличное оправдание для Рейзела, который к тому моменту пришёл в лабораторию позалипать на друга своего Пиздеца. Ой, пофиг-нафиг, пусть босс и Тао с ним объясняются! И… и не важно, что это изначально была моя идея, они её поддержали! Это они тут всемогучие сверхчеловеки. А я — я спать пошёл! * * * Проснулся от звуков ремонта. Это братцы-акробатцы с утра пораньше метнулись за новой дверью и теперь пытались её приспособить на старое место. Что ж, никто ведь не обидится, если я ещё немного тут поваляюсь, а в идеале вообще никуда не пойду? В общем, к тому времени, как я созрел для того, чтобы спуститься вниз, утро перестало начинаться с кофе, а стало (впрочем, это не удивительно) с семейных разборок. Рейзел в достаточной мере насмотрелся на наши трофеи и вынес вердикт, что это «ж-ж-ж» определённо неспроста. Моё появление пришлось как нельзя кстати: Франкенштейн уже заканчивал каяться в нападении на вражескую базу, взяв всю вину на себя, потому что «не уследил». — Зачем вы это сделали? — проговорил Рейзел, и вот так с ходу определить, беспокоится он за нас или сердится на то, что ему не удалось выполнить свою ноблессячью работу, с его охерительной эмоциональностью было затруднительно. — Это не ваши противники. Блядь, ну, приехали. Кажется, сейчас нас ждёт очередной акт мегаохуенной благородной пьесы на тему «кто чей враг и как не мешать с ним бороться». В ролях: истинный Ноблесс (соло), хор благородных на подпевке и массовка в виде пристыженных человеков. И ведь ему явно не хочется самоубиться, так с хера ль? Загадка, блин, природы. — При всём моём уважении, но… почему это не наши? Головы всех присутствующих на диво синхронно повернулись в мою сторону. — Или имелось в виду «не вашего уровня»? Так, ну, во-первых, с нами был Франкенштейн, а во-вторых, мы же им, в конце концов, наваляли. — Свен… — Или это значит «не вашей расы»? Раньше это никого не останавливало. Или теперь у кого-то существует эксклюзивное право на прописывание люлей? У босса начал нервно подёргиваться глаз. Упс. — Так почему это не наши враги? Они первыми напали на наш город. Разве мы не вправе его защищать? Они же собирались через пару недель прийти сюда и всё порушить. Мы всего лишь нанесли превентивный удар, пока никто не ждал. Все молчали, не зная, что ещё добавить и как возразить. — Так что по итогам мероприятия мы выяснили, что развивать индивидуальные способности — это, конечно, здорово и полезно, но командная работа — тоже крутая вещь. И рабочая. Подумайте все пока над этим, что ли, у Тао спросите, он в этом шарит. Кто-нибудь хочет кофе, пока я за ним пошёл? В воздух взметнулась одна рука, к которой Тейра незамедлительно приложила наполовину связанный рукав очередной кофты, после чего невозмутимо продолжила свою работу. — Ладно, тогда и печеньки захвачу. — Спасибо. И я ушёл на кухню. Вообще-то, на самом деле я довольно долго придумывал, что именно можно сказать в наше оправдание, чтобы аргумент выглядел аргументным, всё-таки я автор всей этой инициативы. Судя по реакции окружающих, нужные слова нашёл. Правда, сдуру ещё ляпнул немного лишних мыслишек, но… мы и без того такая себе гоп-компания, что же из нас получится, если согласованно действовать начнём абсолютно всем кагалом, валя противников не только индивидуальной силой, но и толпой? И начнём сами нападать на Союз, раскатывая всех этих ребят в тонкий блинчик? Н-да, мне уже страшно. Водрузив на кружку Тао тарелку с печеньем, а на свою — с бутербродами, взял кофе и отправился обратно. Раньше такой фокус мне было не провернуть, но зато с каким же кайфом теперь я пользуюсь этим своим маленьким преимуществом! Вернувшись назад, поставил перед братцем хакером его еду и сам устроился рядом на диване. Ели мы в полнейшей тишине, пока все остальные молчали и думали, а Тейра невозмутимо вязала. Она даже была спокойна, видимо, потому, что гроза как-то вроде прошла стороной. Хотя мы немного и переживали, что Рейзел может разбушеваться, но нет, сидит, пялится в чай и неизвестность. М-21, вдохновившись нашим примером, тоже сходил за кофе, и теперь нас таких сидело трое. Так прошло около получаса, прежде чем наш великолепный и неповторимый, наконец, раздуплился и разродился внезапной тирадой. — Скажите… мы… семья? Сказать, что мы подохуели, значит несколько приуменьшить. Что у него вообще в голове происходит, едрён батон?! — Недавно, когда мы гуляли, дети сказали мне: «Рей, везёт тебе, это же так здорово — иметь такую большую семью!». Что мы все живём вместе и ладим друг с другом, и у нас ещё часто гости из других стран бывают, — пустился в пространные объяснения он. — Я видел, какая бывает семья, когда мы были у родителей Свена. И, кажется, хотя нас не связывают кровные узы… это очень похоже. Но семья ли мы? — Конечно же, семья, — усмехнулся М-21. — По-моему, это практически с самого начала было очевидно. — Однозначно семья! — Разумеется. — Определённо. — Не только кровное родство имеет значение. — Для меня большая честь быть частью такой семьи. — Да. — Д-да, конечно! — наперебой заговорили мы. Франкенштейн улыбнулся и подытожил: — В этом нет сомнений, Мастер. Мы семья. У меня сейчас ебальник треснет от умиления, честное слово. Ну, и как после всего этого идти и как последняя бесчувственная сволочь на развод подавать? Н-да. Дрыхнущий на спинке дивана Голди поднял голову, обвёл наше собрание сонным взглядом, приоткрыв один глаз, и, видимо, убедившись, что драки не будет, продолжил заниматься своим архиважным кошачьим делом, то бишь крепким и здоровым сном.