Белая полоса

С того дня прошло уже почти двадцать лет. Неплохой срок, чтобы взглянуть на произошедшие тогда события и подбить итоги, правда? Мы всё-таки остались тогда в Корее (и только недавно переехали в Италию, так как на нашу нестареющую компанию уже окружающие подозрительно коситься начали), потому что там было дело, которому мы посвятили значимую часть своих жизней, и которое так нравилось Рейзелу: школа. Не знаю точно, что именно наплели детям по поводу неожиданного исчезновения их дорогого друга, кажется, что-то про то, что он завершил здесь своё обучение и отбыл на родину по велению долга и очень там занят, даже не может найти времени, чтобы хотя бы написать им письмо. Они продолжили общаться с Сейрой и Регисом, а после выпуска из своих вузов иногда захаживали в школу и здоровались с нами, если случайно встречались на улицах. Приятно всё же, чёрт побери, видеть своих учеников, которые из сопливых ребятишек превратились в замечательных молодых специалистов, а затем и взрослых успешных людей. Голди прожил у нас ещё двенадцать лет, пока однажды просто ушёл и не вернулся. Он был к тому времени уже заметно стар, а потому в произошедшем нет ничего удивительного. Да уж, этот рыжий хитрюля был крутецким котом. И о-очень умным. Думаю, каждый из нас до сих пор скучает по нему, и потому нового питомца мы так и не завели, хотя Тао неоднократно шутил, что нам нужна черепаха — чтоб один раз и на три сотни лет. Благородные, кстати, после учёбы уехали в Лукедонию, разбираться со своими локальными проблемами и вообще налаживать быт, но взяли за традицию приезжать летом на недельку-другую: своими успехами похвастаться, на нас посмотреть. Говорят, старший Кертье через годик-другой наконец-таки очухается и снова будет как новенький. И ещё не так давно у них там выяснилось, что достаточно скоро по местным меркам в мир придёт следующий Ноблесс, и теперь мы все ждём его (особенно босс), чтобы любить и наставлять и в Лукедонии, и когда он, наконец, выберется познавать человеческий мир. Кажется, Франкенштейн даже, несмотря ни на что, надеется, что это снова будет наш старый знакомый Рейзел, который вспомнит его (ну, неспроста же его в последнее время заинтересовали книги про реинкарнацию, верно?), хотя, по идее, даже если это и так, то душа должна была очиститься от всего наносного. Я же полагаю, что он может просто чувствовать себя комфортно в нашем обществе. В семье. Рейзел был тем, кто собрал нас всех вместе, но не тем, что держит нас вместе. Думаю, он всё сделал правильно. — Свен, ты что там пишешь такое? Я торопливо свернул окно и открыл другое. — Да так, ответы на вопросы к экзамену пишу… — Какому ещё экзамену? — Вступительному. Боссу надоело учить людей, и теперь он хочет их лечить. Как думаешь, перетерпит местный медицинский вуз лет эдак пять-семь непрерывных катастроф, чтобы выпустить одного гениального будущего травматолога? Ответом мне был нервный смешок. — Ты собираешься ходить туда без медальона, что ли? Тебе Франкенштейн за это голову открутит. — Ну, вот, даже пошутить нельзя… — Кстати, шутник десятилетия. Я, собственно, что пришла-то. У меня для тебя сюрприз. — Какой? — Ирма звонила сегодня, пока ты тут сидишь, как в танке. — И что же? — Бьёрн и Туве послезавтра прилетают на каникулы. Бьёрн и Туве — это мои младшие брат и сестра, тоже те ещё стихийные бедствия, но они, в отличие от меня, бедокурят осознанно. Пресветлый наш на досуге всё-таки докопался в наших семейных генах, и, хотя со мной у него так ничего и не вышло из-за того, что наворотила там тогда ещё лоли, с остальными проблем не возникло, а потому теперь я уже почти пятнадцать лет как не являюсь последним носителем гордой фамилии Юннсонов, и… Так, не понял. Они — что? ЧТО?! Твою-то мать!..