Твои рисунки, кажется, приносят удачу

      Тсукишима Кей никогда не верил в совпадения или случайности. Он был более чем уверен, что всему всегда есть логичное объяснение. Но уже сам факт существования своего соулмейта он считал более чем нелогичным. Почему именно этот человек? Как судьба определяет, кто с кем должен будет прожить значительную часть своей жизни в, как подразумевается, любви, счастье и без сорока кошек. А если этот человек вообще из другой страны? Знание японского этому или этой несчастной в голову само собой не передастся…       Тсукишима, задумавшись, крутанул ручку в руке, уткнувшись взглядом в окно. На дворе ночь, а его одолевают такие странные мысли.       — А друг мой по несчастью, кажется, не очень общительный, — Кей перевел взгляд на руку, на которой была едва видна стертая надпись. Сообщение соулмейту, которое Тсукишима старательно выводил подрагивающей рукой. Ему было страшно? Нет, совсем нет. Просто не каждый же день ты пишешь какому-то незнакомцу. И не на себе. Но немного Тсукишиму пугало то, что это он решил сделать шаг к их знакомству с соулмейтом, от которого уже второй день не было ответа.       Да и что ему должны ответить? Нет, Тсукишима писал не на японском, на его руке еще пару часов назад красовалось «Hello». Все же на английском им будет проще общаться. По крайней мере на это хотелось понадеяться.       «Это может быть кто угодно. Человек моего возраста, старше, младше. Да даже старик! А если мой „суженый“ еще не родился? Я что, ждать еще должен?» — Кей встряхнул головой, отбрасывая в сторону ненужные сейчас мысли. Все же лучше остановиться на легенде о необщительности.       Тетрадь была с силой захлопнута и отодвинута в сторону. Долой ненужные мысли, сейчас важнее сон. Глубокий вдох, и телефон отправился на зарядку, а его хозяин, теплее укутавшись в одеяло, спать.       Утро действительно оказалось для Тсукишимы добрым, о чем ему еще раз напоминала появившаяся у него буквально несколько минут назад на руке надпись: «Good morning». Знать о том, что у Кея сейчас утро, его соулмейт не мог, значит, что они либо живут в одном часовом поясе, либо ему просто решили заранее оставить послание.       Так и выбежав из ванной с зубной щеткой в руках, Кей, потеряв по пути один тапок, добежал до стола и, схватив ручку, быстро накарябал уже на родном языке: «Я из Японии», подписав снизу маленькими буквами в скобках перевод на английском.       Какого же было его удивление, когда рядом с его посланием стали медленно выводиться родные ему иероглифы, сложившиеся в «Я тоже». Тсукишима непроизвольно улыбнулся, когда, сидя за столом, обнаружил рядом с посланием небольшие узоры в виде цветов.       Акитеру усмехнулся, наблюдая за тем, как его брат уже пять минут сидел, уткнувшись взглядом в свою руку. Кей дернулся, вызвав смех со стороны старшего.       — И что это ты там так старательно высматриваешь? — Акитеру отставил в сторону чашку и оперся локтями о стол, положив на сомкнутые руки голову.       — Ничего, — Тсукишима одернул рукав, скрывая надпись, и бросил недовольный взгляд на брата, возвращаясь к еде.       Акитеру лишь хитро улыбнулся, вставая из-за стола. Проводив брата недобрым взглядом, Кей, вмиг потерявший весь аппетит, отодвинул в сторону тарелку и ушел к себе под недовольные оханья мамы.       Время до выхода еще есть, вещи собраны. Сверление взглядом руки ничего не дало: новых надписей и рисунков не появилось. С одной стороны, Кей не горел особым желанием влезать в чужую жизнь, но с другой… Раз уж начал, то надо бы довести до конца.       Ручка нашлась быстро, а вот идеи, что писать, пропали все разом. Поэтому рядом с цветами в скором времени красовалась банальная надпись: «Удачного дня!».       — Кей, на пару опоздаешь. — Стук в дверь вывел его из раздумий.       — Иду, — поправив кофту и закинув на плечо сумку, Кей вышел из комнаты, чуть не сбивая дверью стоящего за ней брата.       Тсукишима несколько раз успел ударить себя мысленно по лбу, пока стоял в туалете и отмывал надписи с руки. Надо же было вспомнить о них перед самой тренировкой! Тсукишима отчаянно тер руку, но некоторые надписи все равно оставались видны на покрасневшей коже. Радовало хотя бы то, что уже нельзя было разобрать отдельные слова. Это поможет избежать лишних вопросов. Так он думал.        У Кея вдруг возникло зудящее ощущение, что что-то не так. И неспроста. Не понимая, как он не заметил этого раньше, Тсукишима оттолкнул от себя нависшего над его рукой Хинату. Минутка тишины закончилась даже быстрее ожидаемого: Хината уже успел растрепать об увиденном своему другу-второкурснику. Танака, а именно так его звали, сразу же возник перед Кеем, с гордостью смотря на того. Кей наклонил голову в бок, вопросительно и в то же время выжидающе глядя на расплывшегося в улыбке Рю.       — Не могу поверить, что ты нашел свою вторую половинку раньше меня! Что ж, признаю, я тебя недооценивал, — Танака одобряюще похлопал Тсукишиму по плечу, присаживаясь рядом.       Так старательно Тсукишима не скрывал эмоции даже когда блокировал самую хитрую атаку команды соперника и подавлял довольную улыбку.       — Я не понимаю, о чем вы говорите, — Кей сбросил с плеча руку Рю и поднялся со скамьи.       Хината бросил удивленный взгляд на пожимающего плечами Танаку.       От своего соулмейта Кей ничего не получал уже целый день. Ни «Привет», ни «спасибо», ни какого-либо рисунка. Ни-че-го. Неужели он расценил его, Тсукишиму, как скучного собеседника?       «Вернусь домой и выскажу моей „родственной душе“ все, что я о ней думаю!»       — Тсукишима, не спи! — Кея будто током ударило. Если бы капитан не позвал его, он бы так и продолжил стоять как вкопанный.       Вовремя заметив диагонального, Тсукишима в мгновение ока возник перед ним и блокировал атаку, получая сразу же подзатыльник от капитана, сопровождающийся окриком: «Хорош ворон считать!».       Кей пригладил растрепанные волосы на своей многострадальной голове и невольно посмотрел на руку. Из-за мелкого почерка было трудно разобрать слова, но, в конце концов, получилось «Спасибо, и тебе. Прости, что поздно ответил» и несколько завитушек в конце предложения. Но и этого было достаточно для Тсукишимы.       Отпросившись ненадолго, Тсукишима выбежал из зала и, захватив в раздевалке из сумки ручку, убежал в туалет.       Как соулмейт ответит на его просьбу, он не знал, но уверенно вывел: «Нарисуй что-нибудь через час» и, немного погодя, добавил: «Сейчас пока не пиши».       Дописав послание, Кей стер всю переписку. Благо, у «получателя» сообщения оставались.       Тсукишима развернулся к двери и столкнулся с капитаном. Молчаливое переглядывание длиной почти в минуту ничего не дало и ожидаемо было нарушено:       — Мы волновались, что тебя долго нет. Но раз ты жив-здоров, то будь уж любезен вернуться в зал.       «Привет», «Как дела?», «Удачного дня». И так уже всю неделю.       А на что, собственно, Тсукишима рассчитывал? Что уже на следующий день они встретятся, что его соулмейт бросится к нему в объятия, а потом «распишитесь здесь, пожалуйста» и они уже выходят из ЗАГСа? Нет, оно так не работает.       Но за время общения со своей родственной душой Кей смог узнать причину таких коротких и редких ответов: он совмещает учебу в университете и работу. Имя, кстати, так и не назвал, но хотя бы пол свой не стал утаивать, и на том спасибо. Ко всему прочему Кей теперь может спать спокойно, не беспокоясь, что где-то его ждет старик, ведь его соулмейт одного с Тсукишимой возраста.       Кей как мог игнорировал подколы старшего брата и товарищей по команде, отрицая все сказанное ими. Но если первую неделю это было относительно легко, то потом они как с цепи сорвались и всё настырнее пытались выяснить что-нибудь о соулмейте и стадии их отношений.       «Сейчас нет особого настроения говорить.» — Быстро и достаточно размашистыми буквами.       «Ох… Тяжелый день?» — Особой сообразительностью, как отметил про себя Тсукишима, этот парень не отличался, но, переборов желание послать его куда подальше, Кей черканул рядом с прошлым посланием «Да», возвращаясь к разглядыванию неожиданно ставшего притягательным потолка.       Через полчаса тишины со стороны соулмейта Тсукишима стал подозревать, что тот обиделся, еще через час он уже боролся с желанием что-нибудь написать. Еще через минут двадцать он сдался.       «Прости, просто на тренировке умотался. Сил уже ни на что не было»       Реакция, к вящему удивлению, не заставила себя долго ждать, и уже меньше чем через минуту Тсукишима получил ответ.       «Он там что… все это время сидел и пялился на руку в ожидании чуда?..» — Кей несколько раз удивленно моргнул.       «Ты занимаешься каким-то видом спорта?»       «Да. А ты?» — повременив, Тсукишима все же написал соулмейту. Пусть не думает, что он тоже тут сидит и выжидает.        «Времени не хватает. Но я очень люблю волейбол, даже смог выбить себе день, чтоб сходить на матч»       Любопытство Кея взяло верх, и он, плевав на свой образ загадочного мужчины, что заставляет своего собеседника ждать каждого ответа с нетерпением, сразу же ответил:       «Какое совпадение. Я тоже люблю волейбол. За какую команду идешь болеть?» — Тсукишима едва смог вместить последнее слово: какими бы длинными ни были руки центрального блокирующего, но свойство свободного места заканчиваться решило дать о себе знать. Недовольно буркнув что-то непечатное, Тсукишима утопал в ванную оттирать чернила.       Он настолько увлекся, что чуть не стер новое послание:       «За Карасуно»       «Слышал, они сильная команда. Удачной им игры»       Удачной им игры, как же. Если Тсукишима, как и на тренировках, будет зевать по сторонам, то тут никакая удача уже не поможет. Более того, на игре будет его соулмейт. Просто отлично!       «Так, Кей, спокойно, он не знает, кто ты!» — Тсукишима взъерошил себе волосы, сам того не заметив.       — Кей. — За открывшейся дверью застыл Акитеру, так и не решаясь войти. — Что у тебя на голове?       — Волосы, — скептически ответил Кей, обходя брата. — Что хотел-то?       — А… Я в магазин собрался, тебе надо чего?       Тсукишима ненадолго задумался. С одной стороны ему нужны были ручки для временных татуировок, но с другой стороны отправлять за ними брата показалось ему крайне неразумным. Опять подкалывать будет, младшей сестричкой назовет: ручки-то с блестками.       — Пожалуй, я сам схожу. Что надо было купить?       Акитеру недоверчиво покосился на брата, прикидывая, с чего он предлагает такие услуги. Но отказаться от них было просто невозможно: не каждый день Кей снисходит до повседневных обязанностей. Достав список и передав его младшему, Акитеру, ничего более не говоря, поспешил исчезнуть из поля зрения брата. Но как бы он ни спешил, от внимательного глаза Кея не укрылся потек чернил на тыльной стороне ладони брата. Тсукишима усмехнулся и направился ко входной двери, оставляя размышления о том, как пошутить на эту тему.       Тсукишима с пакетом в одной руке злобно топал по улице. Почему злобно, он сам не знал; возможно, повлияли жара и густой воздух, пронизанный стрекотанием цикад, может, очередь и криворукая кассирша… Короче говоря, настроение радужным не было.       В отчаянной попытке хоть немного успокоиться, Тсукишима задрал голову к небу, и в это мгновение, его нога зацепилась за камень. Кей пошатнулся, не в силах удержать равновесие; колени весьма неприятно встретились с асфальтом, а очки слетели с носа и исчезли в расфокусированном мире.       «Прекрасно!» — Тсукишима попытался нащупать очки, представляя, насколько нелепо он сейчас выглядит со стороны.       Недалеко от Тсукишимы послышались шаги, и кто-то присел рядом.       — Вот, — Неуверенно взяв руку Кея, он вложил в нее очки.       Тсукишима надел их и уставился на своего «спасителя». Им оказался парень на вид одного с Тсукишимой возраста. Его каштановые волосы до плеч были заделаны в низкий хвост, а лицо — усыпано очаровательными веснушками. Карие с прозеленью глаза доброжелательно и вместе с тем изучающе разглядывали Кея. Тсукишима понял, что чересчур внимательно разглядывает незнакомца.       — Спасибо, — Кей поднялся с земли и, проклиная камень, стал собирать все выпавшее из пакета.       — Не за что, — неожиданный помощник мило улыбнулся и подал упаковку ручек для тату.       Тсукишима смутился и быстро бросил их в пакет. Он не мог признаться себе, что находит этого парня симпатичным и привлекательным. «У меня, в конце концов, соулмейт есть!» — подумал он, слегка краснея, когда их пальцы соприкоснулись над пачкой печенья.       Тсукишима забежал на кухню, вручил пакет Акитеру, быстро проговорив: «Я свою часть выполнил, разбери это!», и убежал к себе, пряча от взгляда брата ручки. Упаковка была безжалостно разорвана и выброшена в мусорку, а сами письменные принадлежности разложены в ряд перед Тсукишимой. Волею судеб была выбрана голубая: остальные оказались либо слишком блеклыми, либо режущими глаза.       «Как прошел день?» — Банальный вопрос, но пока особых тем для разговоров нет, придется довольствоваться этим.       Просто сидеть и дожидаться ответа Тсукишима не стал: кто знает, чем сейчас занят его соулмейт? Может ответить минут через пять, а может и завтра. И правда, ответил он только ближе к вечеру.       «Прости, опять на работе завал. А ты как?»       И опять незамысловатые узоры.       Их беседа могла бы продолжаться до утра, если бы не Акитеру.        — Сколько можно бегать до ванной и обратно?! — В дверной проем высунулась его взъерошенная голова. — У кого-то игра завтра, не забыл.       Пришлось лечь спать, пожелав соулмейту спокойной ночи. Тсукишима долго любовался аккуратно выведенным пожеланием хороших снов.       Утром Кей, собираясь, уже привычно взглянул на руку. Там красовалось пожелание удачного дня, сопровождающееся рисунком: это был маленький алый цветок, явно выдуманный самим художником. Гибрид тюльпана с колокольчиком, нежно-розового, почти сливающегося с кожей цвета.       Надпись пришлось стереть, синие чернила слишком выделялись на руке, а вот цветочек незавидная участь обошла. Пусть будет, решил Тсукишима. На удачу.       Тсукишима играл как никогда раньше: скорость реакции была на высоте, большая часть блоков была более чем удачной. Он наконец начал играть всерьез, выкладываясь по полной.       Следующая подача его. Вдох, выдох, подброс, замах, удар. Мяч благополучно перелетает через сетку и почти ударяется об пол, как из ниоткуда появляется либеро команды противника и в последний момент успевает принять подачу. Хоть прием был и не самым удачным, связующий успел добежать до мяча и дать достаточно высокий пас для проведения атаки.       Сейчас у сетки находились Дайчи, Хината и Кагеяма. Тсукишима даже не знал, плакать ему или смеяться, но пытался всеми силами заставить себя поверить в способности стоявших спереди. Заблокировать атаку полностью не удалось, но вот удержать мяч в игре — да. Прием, пас, нападение. Блок. Черт, у них бы все получилось, если бы блокирующие не стали просекать фишку дуэта Кагеямы и Хинаты. Но да ладно, сейчас ему нужно остыть и собраться с мыслями. Свисток, оповещающий о замене игрока. Самое время. На место Тсукишимы выходит либеро, дав тому пять.       — Никогда не видел тебя таким сосредоточенным, — Сугавара мягко улыбнулся, ободряюще похлопав Кея по спине.       — Разве? По-моему, все как обычно… — Тсукишима бросил беглый взгляд на руку, после чего постарался сосредоточиться на игре.       Сугавара, проследив за взглядом Кея, сделал небольшой шаг вперед, чтобы увидеть запястье Тсукишимы и лукаво подмигнул. Проанализировав поведение Кея, связующий вернулся на прежнее место, также наблюдая за игрой.       — Он здесь? — Как можно равнодушней спросил Коуши.       Тсукишима дернулся и резко обернулся к нему, отчего Суга расплылся в улыбке, понимая, что прав. Но все же хотелось бы это услышать от самого блокирующего. Вопросительно подняв бровь, связующий выжидающе уставился на товарища по команде. Кей замялся. В горле резко пересохло и ему показалось, что говорить стало совсем невозможно.       — Да, — едва выдавил он из себя, снимая очки и протирая их краем футболки.       Суга беззлобно и достаточно тихо, чтоб не отвлекать игроков и не привлекать лишнего внимания, рассмеялся.       — И кто это?       Тсукишима пожал плечами, честно отвечая:       — Не знаю. И он не знает, что я здесь есть. Тем более, что играю.       — Даже так? — Суга замолк, заметив погрустневший взгляд Тсукишимы. Сейчас ему лучше было бы подбодрить Тсукишиму. Во-первых, от настроения блокирующего зависит то, как дальше пойдет игра после его выхода на поле. Во-вторых, Сугавара просто не любил видеть своих товарищей по команде грустными.       — Тогда выиграй для него, — Сугавара прикрыл глаза, улыбаясь, но даже так чувствовал на себе взгляд Тсукишимы. Также чувствовал растущую в нем уверенность.       Кей с силой сжал кулаки и усмехнулся.       «Победить, говоришь. Что ж, это не горы свернуть, куда реальней»       Свисток.       — Быстро же они… — Сугавара устало вздохнул. — Удачи.       Тсукишима ничего не ответил. Поправив очки, он решительно отправился на поле.       Тсукишима устало протер глаза, сняв очки и положив их на раковину. Холодная вода хорошо помогала привести мысли в порядок и успокоиться. Умывшись и зачесав волосы назад, Кей выпрямился, надевая очки. В этот момент дверь туалета открылась. В помещение зашел какой-то парень. Длинные волосы торчали задорным хвостиком у выступающего шейного позвонка, а фигура показалась очень знакомой. Взглянув на веснушчатое лицо, Тсукишима узнал парня: он был тем, кто вчера подал ему упавшие очки.       — П-Привет, — неуверенно начал тот, тоже узнав Тсукишиму. — Так Вы за Карасуно играете. Я за вас болел. Поздравляю с победой! Кстати, раз уж мы так часто встречаемся… Я Ямагучи Тадаши.       — Благодарю. Тсукишима Кей. — Представившись, он поправил очки рукой, на запястье которой был нарисован цветок.       Мозг пронзила неожиданная догадка. Тсукишима отступил от умывальника, почему-то единственного в этом туалете, и пропустил к нему Ямагучи, ни на секунду не отрывая глаз от его рук. Тот открыл кран и начал осторожно мыть руки, стараясь не задеть нарисованный на запястье цветок.       Не в силах сдержать изумление, Кей схватил его за руку, заставив выронить мыло в раковину. Да, ему не показалось! Рисунок был точно таким же!       — Простите? — Глаза Ямагучи округлились, он даже не сделал попытки вырвать руку.       А Тсукишима забыл все слова. Он просто стоял и смотрел на полустёртые рукавом лепестки. Медленно, словно в полусне, он поднял свою руку.       Дверь распахнулась, в тесное помещение ворвался Танака с заброшенной на плечо футболкой, сразу заполняя всё свободное пространство.       — Эй! Тсукиши!.. ма… — свой вопль он закончил едва ли не полушёпотом. — Пардон!       Выскочив за дверь так же стремительно, Танака ещё некоторое время был слышен. Но вскоре затихли и удаляющиеся шаги.       Первым от шока отошёл Тсукишима.       — Знаешь, — начал он севшим голосом, — Твои рисунки, кажется, приносят удачу. Будешь рисовать перед каждым матчем?       Ямагучи робко улыбнулся. А Тсукишима, окончательно придя в себя, продолжил:       — У меня и цветные ручки есть. Их лучше видно.