Бумажный кораблик

По струнам гитары плавно переплетались пальцы, пытаясь сыграть что-то спокойное, а получался до тошноты полный фарш. На столе одиноко стояла кружка с только что залитым кофе. Хотелось утолить боль, а получалось только утолять жажду. Жажду, которая рвалась, кричала, била о стены души, создавая трещинки, позволявшие выйти на волю, и разрушить целый мир. Да что там мир, целую вселенную, которая существовала у Влады где-то далеко внутри. Она никому не говорила о ней, запрятала ото всех из виду. Заковала, чтобы никто не смог узнать о столь дурном поступке. Влада склонила голову от полного разочарования: то ли от людей, то ли от самой же себя. Глаза находились на мокром месте, по щекам бежали слезы. Солёность на губах пора бы вытереть, задуматься о сне, но девушка думала, что без пятнадцати три, это не повод ложится спать. Через пару минут полного молчания, она откинет гитару прочь, разобьёт рамку с счастливой фотографией, и стекло разлетится маленькими лепесточками на пол. Ее самое сокровенное, когда они еще были вместе, когда они были беззаботно счастливы. Влада пройдет по осколкам, не обращая внимания на колкую боль в пятках. Потому что не заботило занесется инфекция или что-то в этом духе. Не велика потеря. Мысли забиты совсем иным: очень дорогим, теплым и нежным. При воспоминании об этом человеке грело и одновременно обжигало душу. Девушка упадет на кровать, укутается в плед, вдыхая полной грудью знакомый запах. Это был запах духов, переплетавшийся с запахом шампуня. Но только не ее самой, а Вики, которая когда-то лежала рядом на этой же кровати, мило улыбаясь по утрам. Для Влады она была и дождем, и солнцем одновременно. Она заставляла пылать огонек в ледяном сердце, от чего гормоны поддавались непрерывному плясу. Встречи закатов и рассветов вдвоем. Загадывания желаний на падающие звезды, любования летними ночами млечным путем. Мнимые поцелуи под месяцем, оставляющие сладостные воспоминания на мягких губах. Это рухнуло в один миг. Хотелось выбраться из тьмы на белый свет, забежать где когда-то зародилось все самое дорогое. Начать с чистого листа, как было в первый день знакомства, на детской площадке, сидя на качелях. Сказать снова «люблю», и забыться в бешенном танце любви и страсти. Хотелось бежать, не смотря на сильный дождь за окном сквозь кровь, пот и слезы. Попробовать прикоснуться, сомкнуть в крепких объятиях, не отпускать до самой смерти. Похожие желания неприятно давили на виски, срывало крышу, да сорвало. Влада подрывается с кровати, направляется в ванную, и с горем пополам обрабатывает алые, от крови, ноги. После, накидывает легкую курточку, выбегает из квартиры, совсем забыв запереть за собой квартиру. Да плевать. Только выйдя из подъезда, она резко остановилась, с ошеломлением взглянув на бесконечный ливень, не дававший хоть малейшей надежды увидеть чистое небо. Но желание было сильнее всего. Она бежала, спотыкалась, падала, не зная каким может быть исход. Лишь догадывалась, но верила в удачу. Стоя перед дверью ведущую в вечное счастье, девушка выругалась от огромного волнения. Она стояла, смотрела на дверь, не решаясь нажать на звонок. В какой-то момент Влада хотела развернутся, отчаявшись уйти. Что она и сделала. В голове терзали смутные сомнения, и вопросы типа: «Неужели я зря промокла, просто ради того, чтобы опустить руки и уйти?». Нет, такого допустить невозможно было. Звонок в дверь, а вместе с ним дрожь по телу, и не от холода, а от сомнения. Влада остановила свой взгляд на одной точке, нервно дергая замок на курке. В ожидании открытия двери, она прикусила бледную нижнюю губу до крови, из-за чего скривила такое же бледное лицо. Она не боялась открыться, признаться в своих искренних чувствах, она боялась потерять человека, никогда больше не услышать звонкого смеха. Открылась дверь. Девушка слегка потупилась, почувствовав прилив смешанных эмоций: счастья, страха, безумия умноженное на нелепость. Вика с немым шоком посмотрела на своего до ниточек мокрого гостя. В глазах не проскользнуло ни искры, а только одно чувство – ненависть. Воспоминание о дне преступления, преступник которого обвинен в предательстве, заставляет Вику мгновенно разочароваться в нем, и одновременно во всем. Маленький островок безудержной радости разошелся по швам, разлетевшись лоскутами в бездну безумного страдания. Как только девушка постарается закрыть дверь, чтобы избежать непоправимого, Влада опережает ее мысли. Она в порыве смятенных чувств подалась вперед, накрыв смелым поцелуем. Сердце забилось чаще, разнося кровь по телу. Удовлетворение, пришедшее извне, норовили непредсказуемое удовольствие. Влада впечатала хрупкое тело Вики в стену, разведя руки по сторонам. Ее жаждущий взгляд, так долго и глубоко проникал в самое нутро, что внизу живота забилась приятная тревога. Вике ничего не оставалось делать. Она повиновалась. Они разделяли друг на друга ту боль, которую пытались все эти дни, месяца утопить то в алкоголе, то в кофе. Горе, страдание, горечь утраты, вся скорбь мира перемешались. Влада властно начала оставлять красные отметки на шее девушки, уверенно проводя по изгибам ее тонкой талии. Густые ресницы вдавались в трепещущий пляс, а дыхание сбивалось на каждом холодном, но в тоже время горячем прикосновении. Вика стянула аккуратно с Влады куртку, когда та забросила ее себе на бедра. Разнося все на своем пути, все предметы, попадавшиеся по дороге на кухню, они чуть не развалили пол квартиры. Они продолжали возбужденно целоваться, проникая друг другу в рот языками. Действуют стремительно, без лишнего сомнения по типу сожаления. Они вздрагивают, и заходятся в стонах от кипучих разных ощущений. Покрываясь потом, Влада закипала теплом, неожиданной радостью, ибо насколько все выходило великолепно: девушка явно не ожидала от Вики такой отдачи, и выдержки. Наверное, их ждет не одночасовая уборка, после столь яростного примирения, но они не думали об этом. Лучше с хаосом искренне, чем медовая сладость с лживым осадком. Влада усадила Вику на кухонный стол, а затем сняла с нее футболку вместе с нижним бельем. Ей нравилось так больше: минимум одежды, больше чувств. К лицу Вики прилила кровь, совсем не от стеснения, а от того, как Влада жадно сжимает грудь, и не целуя, беспримерно проводит губами контур ключиц. Владе всегда мало и нужно больше Викиных вздохов, дрожащих стонов, каждой черточки ее тела. Стола им двоим стало недостаточно. Влада переносит Вику в комнату, опускает на диван. Напустившись, она начала ласкать её между ног, заходя за пределы, но насколько приятно, что Вика теряется меж звезд, раем и восточным эдемом, принимает пылкие поцелуи. Вике всегда нравилось, как Влада облизывает ее мочку уха, добавляя то грубые, то сладостные слова. Было словно традицией. А еще она непроизвольно выгибалась, закинув назад голову от того, как та кусала ее розовые соски. Вика рисовала ногтями по телу Влады красные полосы, переходя с плеч на спину, и обратно. Но все же и боялась прикоснуться тоже. Она будто стояла прямо перед страхом: одно прикосновение – все пропадет, разрушится. А может, так нужно? Может где-то по сценарию прописано, чтобы летело оно к чертям, ради чистого листа? Или никакого сценария нет? Скорее, так и было. Ведь мы и есть творцами, писателями. Никто кроме нас не решаем с кем быть, а кого использовать. Вика шепотом на ухо, произнесла так нежно, как умела всегда делать. Нашептала о борьбе с нуждой в человеке, которого все еще любит, и будет любить, затем ненавидеть, ласково целовать, потом душить. Они будто пытались убить друг друга, не давая возможности отдышаться, насладиться воздухом, свободой. Но оба чувствовали, что это все же их спасает, нежели убивает. Они запутались в самом понятном, очевидном факте – им не избежать друг друга, как бы они не крутили красные нити судьбы. Оба продолжат сначала. Утопят маленький бумажный кораблик прежних прожитых дней, а вместо, построят что-то новое на более крепком фундаменте.