***
Креван спешно спускался вниз, аккуратно перешагивая большие камни и ловко перепрыгивая широкие расщелины. Дойдя до последней ступени, он остановился и скривил четко очерченные и красивые губы. Прямо перед магом выросла Йеннифэр. Чародейка волчицей глядела на предателя, готовясь в любой момент броситься и буквально вцепиться белыми и ровными зубками в его глотку. Подняв голову, Креван немного расправил плечи и холодно поприветствовал женщину, чуть кивнув: — Йеннифэр. — Аваллак’х, — так же холодно отозвалась та, не спуская с мага глаз. — Где Цири? Что ты с ней сделал? Креван тут же опустил глаза и краем губ усмехнулся, покачав головой. Что он мог с ней сделать? На этот вопрос эльф дал бы ответ раньше, когда у него только созревал план по поимке дитя Старшей Крови. Сейчас же было все кончено. Путешествие подошло к концу, а с ним и все хорошие и не очень мысли и воспоминания. Резко подняв глаза на все ещё злую чародейку, Аваллак’х ровно произнес без единой эмоции на лице: — Они там, наверху. Вместе…***
Когда Йеннифэр появилась в разрушенной башне, Цирилла и Геральт молча обнимались. Если раньше они похлоповали друг друга по спине, улыбались и смеялись, то сейчас это была немая сцена, которую каждый боялся нарушить неловким движением или же словом. Чародейка, прикрыв глаза, мысленно тяжело выдохнула, а когда вновь открыла, две пары любимых глаз уже смотрели на нее. Йен, не теряя ни минуты, так же молча подошла и крепко обняла Цири. — Я думала, что потеряла тебя, Утёнок, — казалось, мысленно произнесла чародейка, а когда поняла, что сделала это наяву, ещё крепче прижала девушку к себе. Цирилла легко улыбнулась и так же легко отстранилась, чувствуя еле уловимое дуновение ветерка с моря, которое уже не мечтала вновь осязать. Она оглядела тех, кого всегда считала родителями, и ощутила прилив неисчерпаемой нежности и радости. Словно ребенок девушка прыгнула и обеими руками обняла ведьмака и чародейку за шеи, задорно расхохотавшись. «Свободна! Наконец-то свободна! — Цири кинулась к краю башни и, схватившись за одну из колонн, закрыла глаза, подставив лицо под свежий и прохладный северный ветер. Вздохнув полной грудью, девушка осмотрела берег и наткнулась взглядом на удаляющуюся высокую и худощавую фигуру эльфа. Узнав Аваллак’ха, Цири заметно напряглась, и единственная мысль, которая еле сформировалась в ее голове, была: — Уходит, бросает меня.» Геральт, подойдя к девушке, оглядел спокойное море и зажмурился от ярких солнечных лучей, бивших прямо в глаза. Спустя минуту, проследив за обеспокоенным взглядом Цири, ведьмак чуть слышно фыркнул. Аваллак’ха он другом не считал, но и врага в нем не чувствовал. Ну, по крайней мере, теперь, хотя доверие к эльфу раз и навсегда было утеряно. Все, кто наговаривал на него, были ни чем не лучше и светлее его самого. Геральт бы забыл о происшествии и о маге, если бы не девушка, в глазах которой он видел нескончаемое сожаление. Искренне недоумевая, как такой подлец, как Аваллак’х, ещё мог волновать кого-то, Геральт положил руку в тяжёлом наручне Цири на плечо. — Я, конечно, повторюсь, — неуверенно начал ведьмак, — но он так важен для тебя? Цири неуверенно перемнулась с ноги на ногу и покачала головой. Ответа на этот вопрос она не знала, и только Йеннифэр вздрогнула. Сердце у чародейки неприятно заныло. Казалось, злоба давно забылась к эльфу, но теперь она чувствовала, что если вновь встретится с ним один на один, то придушит собственными руками. — Не знаю, Геральт, но мне нужно с ним поговорить… Я должна кое в чем убедиться. С этими словами Цирилла быстрым шагом направилась к лестнице. Ведьмак уже было хотел последовать за ней, но Йен его жестом остановила, негромко проговорив: — Нет, Геральт, пусть идет. Я не знаю, что будет потом, но уверена, что она вернётся. Сейчас же ей нужно во всем разобраться. — Ты читала ее мысли? — негромко спросил ведьмак, наблюдая за отдаляющейся фигурой девушки, быстро и умело преодолевающей препятствия на пути. — Не хотела, но не смогла удержаться, — Йеннифэр подошла к Геральту и тоже устремила глаза на Цири. — Она боится того, чего все боятся одинаково. Будь то люди, эльфы, краснолюды или же великаны. Даже сейчас, использовав свою силу и забыв о всей этой беготне, самый большой ее страх — очередная смерть дорогого человека.***
С быстрого шага Цирилла перешла на бег. Черный капюшон с красной подкладкой давно скрылся из виду. Девушка до последнего надеялась, что успеет нагнать Аваллак’ха задолго до того, как он отправится в свой мир. Не нужно быть магом или же колдуном, чтобы предугадать, что после этого путешествия эльф решит воссоединиться со своим народом. Поднявшись на усыпанный ароматными цветами и травами холм, Цири резко остановилась, заметив, как внизу, под густым и старым хвойным деревом, расположился Аваллак’х. Сев на старое поваленное дерево спиной к холму, он что-то перебирал руками, аккуратно засовывая за пазуху и в карманы. Казалось, он не заметил чужого присутствия, но его немного резкие и нервные движения выдавали с потрахами. Чуть спеша спустившись вниз, Цири, не скрывая себя, демонстративно наступила на сухую ветку. Неприятный и довольно звонкий звук заставил эльфа отложить недавно собранные травы (теперь девушка видела, что он так заботливо перебирал). Ей даже показалось, что она услышала вздох, но решила списать это на здешний ветер, гулявший меж деревьями. — Уж не в дорогу ли травы собираешь? Мне показалось, ты не мог дождаться того момента, чтобы поскорее уйти, — Цирилла и сама не понимала, почему накинулась на бывшего наставника. Но видя его отрешённость, все сильнее распалялась: — Значит, все, что говорила так эльфка в твоей лаборатории, правда? Я нужна была только для того, чтобы исполнить твою прихоть? Аваллак’х молчал и, казалось, даже не моргал, слушая всю гневную тираду Цири. Взгляд его неспеша гулял от одного дерева к другому, при этом мысли были очень далеко. Стоило ему вообще что-либо говорить в таком случае? Впервые эльф не знал, что сказать, как начать и как успокоить. Разумнее было бы, конечно, сразу дать понять, что его не интересуют все эти разговоры, что ему важнее сейчас те травы, точнее мусор, который он так бережно раскладывает, придавая этому делу какой-то великий и значимый оттенок. Хотя на самом деле вел себя, словно подросток, которому приходится объясняться перед девушкой или матерью. Краем губ усмехнувшись за такое нелепое сравнение, Креван повернул голову и взглянул на Цири. Последняя не на шутку разозлилась. Сведя брови к переносице, она чуть поджала губы и насупилась, но стоило ей увидеть слегка ухмыляющегося Аваллак’ха, как ее лицо тут же разгладилось. Девушка недоуменно уставилась на эльфа. — Порой, Zireael, мы не понимаем, в какую яму себя загоняем. Теперь, когда Белый Хлад уничтожен, ты можешь быть свободна не только от своего Предназначения, но и от того, что всегда тебя тяготило, — прикрыв глаза, Креван покачал головой и честно признался: — Хотел бы я быть сейчас таким же свободным. Цирилла не понимала, почему Аваллак’х говорит ей об этом. Он никогда не рассказывал ни о чем подобном, не откровенничал и вообще слыл довольно замкнутой личностью. Если они и оставались одни, эльф всегда рассказывал что-нибудь из легенд и поверий, старался еще раз напомнить о предназначении и миссии. Теперь же, когда их пути расходятся, он с чего-то решился на такую откровенность. Цири поняла, что его последние слова — это настоящий крик души, хоть столь и неявный. — Куда ты теперь? — успокоившись, девушка подошла к Аваллак’ху и присела на свободное рядом место. Она устремила свой взгляд к деревьям и поняла, что так зачаровывало эльфа — красота природы даже в такой глуши была неописуемая. — В свой мир, — коротко проговорил тот, наблюдая за маленьким зайчонком, выпрыгнувшим из кустов. — Оставаться здесь мне более незачем. — Хитрый лис, связавшись с ласточкой, поигрался ею и спрятался в своей норке. — В чем я виноват перед тобой, Zireael? Почему такое отношение? — Креван озабоченно взглянул на профиль Цири. — Ты и сама понимала, что должна была остановить Белый Хлад. Мне казалось, ты приняла все и сделала какие-то выводы. От чего же я вновь за бортом? Чем заслужил этот холодный тон и презрительный взгляд? Цири покачала головой — отвечая тем самым «нет». Действительно, Аваллак’х ничем не заслужил презрение, ведь не предал, не бросил и до конца был рядом даже в трудную минуту. Он действовал по чёткому плану, в котором каждый участник играл свою немаловажную роль. Все было расставлено по нотам, и никак иначе. Но почему тогда сейчас, когда стоило забыть обо всем самом тяжёлом и радоваться настоящим, Цирилла упорно пыталась хвататься за те дни, когда каждый шаг мог быть подвергнут огласки и опасности? — Ты говоришь правильно, так, как следовало бы, — девушка встала и, взглянув в глаза магу, закончила: — Но не так, как надо. Признайся, жизнь ближних для тебя ничего не стоит. Особенно если этот ближний человек. Цири повернулась к Аваллак’ху спиной и под его удивленный взгляд, медленно направилась в противоположную от холма и заброшенной башни сторону. Сейчас действительно все было кончено не только для Белого Хлада и последующей за ней опасности. Девушка чувствовала себя свободной, но при этом сама мысль, что прошлое поглотило все самые лучшие моменты и воспоминания, не давала покоя. Креван опустил голову и еле слышно проговорил: — Squaess'me, Zireael. Esseath — me a folie. Поднявшись, эльф медленно принялся вытряхивать из карманов траву, которую в порыве непонятного чувства принялся рвать. Достав карту, он с минуту рассматривал местоположения мест силы и тайных переходов. Креван уже было хотел открыть портал на Tir na Lia, но понял, что это тупик. Он вернётся к исходному месту своих вечных страданий, где каждый день будет похож на предыдущий. Ничего не могло и не может измениться теперь. Уважение, слава и почет? Вот, чего он мог ожидать дома? Раньше это могло рождать в груди эльфа приятное томление, а так же упоение от проделанной работы. Сейчас же была только опустошенность и уныние. Открыв портал меж двух деревьев, Креван без всякой жалости пронаблюдал за тем, как маленького зайчонка расплющило от открывшегося рядом перехода. Эльф не знал, куда ведёт этот путь и старался не думать о качестве своего путешествия. Креван точно знал, что если ему оторвёт голову при перемещении, последней его мыслью будет: «Я ни о чем не жалею».***
Цирилла шла, не оборачиваясь. Она не жалела, что не сказала Аваллак’ху ни «пока», ни «до свидания». Ей не хотелось слышать в ответ сухое «Va faill, Zireael». Девушка никогда не забудет того, что было, но теперь же никогда и не пожелает этого вспоминать. Жизнь с новыми историями и приключениями ждут. Подняв голову, Цири заметила черного ворона, сидевшего все это время на ветке ели. Птица, увидев, что ее раскрыли, спрыгнула с ветки и, подлетев к девушке, бросила в нее бумажку, которую та ловко поймала. Проследив за улетающим вороном, Цирилла раскрыла записку и прочла: «Поезжай в Белые Сады, буду ждать тебя в корчме у моста плакальщицы». «Геральт», — с улыбкой поняла Цири и, спрятав записку в кармане, направилась к селению. Нужно было купить провизии, найти лошадь и сориентироваться по карте с местностью. Нацелив себя на новые приключения, она не слышала шум открывающегося портала и характерный для этого хлопок. Мысли девушки были уже очень далеко.