Я больше не убегу

Всё как во сне. Мутно и не по-настоящему. Вонхо отпустили. Я полностью расслабила тело. Плевать на ужасающую боль в запястьях, плевать на всё. Сквозь застывшие в глазах слёзы я смогла увидеть, как обездыханное тело брюнетки расслабилось и издало прерывистый выдох. Вонхо упал на колени рядом с Дженни. Из его глаз текли слёзы, а я опустошённо смотрела, как девушка пытается прерывисто вдыхать, но это её не спасёт. У меня будто всё вырвали изнутри. — Детка, прошу тебя, не умирай, только не умирай, — сквозь слёзы твердил Хосок. Он трясущимися руками взял умирающую девушку за лицо и склонился над ним, отрицательно махал головой. Не верил. — Вон… Вонхо, я люблю тебя, — на выдохе прерывисто прошептала брюнетка. — Всегда. Она знала, что не выживет. Она знала. Её тело начало издавать предсмертные судороги. Её большие глаза, наполненные слезами и болью, закрывались. Закрылись. — Нет, Дженни. Не закрывай глаза. Смотри на меня, Дженни! Я тоже тебя люблю. Тоже люблю. Не умирай. Прошу. Прости меня, — голос Вонхо был опустошён и шокирован. — Я не вынесу. Он плакал. Он умирал вместе с ней. Последнее, что я видела — это как парень уткнулся в грудь безжизненного тела девушки и яростно закричал сквозь слёзы. Своего тела я не чувствовала, закрыла глаза, из которых безостановочно текли слёзы. Темнота. Кромешная тьма и ничего больше. Смерть. Никогда не думала о ней. Кажется, я впервые поняла, почему некоторые говорят, что жизнь — как сон. Когда долго живёшь, то события твоей жизни, как образы сна. И невозможно никому пересказать, потому что никому не интересно. И никогда не задумывалась, что солнце прокладывает свой путь от горизонта до горизонта, и луна вечно идёт вслед за ним, и вечно день идёт за днём, и при этом жизни стираются в прах одна за другой. Никогда меня не посещала мысль о том, что когда я даже просто моргаю — где-то на другом конце земного шара умирает человек. Это происходит каждую секунду. И смерти наплевать, сколько у тебя планов на будущее, хочешь ли ты отучиться и получить престижную работу, быть счастливой и завести детей с человеком, которого любишь. Это не имеет абсолютно никакого значения. В конечном итоге ты просто умираешь. И всё. Так зачем стараться? Ради чего? Чтобы потом всё просто исчезло? Кто-нибудь, объясните мне, потому что мне не дано этого понять. Да, смерть — это ведь вроде как часть нашего существования. Она направляет нас. Она делает из нас людей. Но и она же порой приводит нас к безумию, забирая кого-то раньше, чем нам нужно. Разве можно оставаться человеком, когда понимаешь, что можно умереть в любую секунду? Каждый умирает в назначенное ему время, выторговать у смерти час-другой вряд ли получится. К моей голове медленно вернулось сознание. Резко вдохнув, я оторвала голову от подушки и села, громко и быстро набирая в лёгкие воздуха. Моё тело в какой-то светлой, небольшой, незнакомой мне спальне. Окно выходит на пустынный горизонт, где солнце медленно за него опускается, а значит, что вечереет. На секунду показалось, что мне приснился кошмар, и только я хотела обрадоваться, но всё сломала боль в затылке. Коснувшись рукой лба, я обнаружила, что он перемотан бинтом, на запястьях тоже окровавленные бинты. К сознанию подкатила паника, как только в мыслях всплыли моменты роковой ночи. К глазам подкатили слёзы, мне страшно думать о том, что произошло. Мне чертовски страшно подумать, что девушка, которая улыбалась и была счастлива буквально вчерашним вечером — мертва. Я медленно опустила босые ноги на холодный пол. Рядом с креслом стоял чемодан и сумка. Воздух был пропитан медицинским спиртом. Качнувшись и поднявшись с кровати, я ощутила боль в ногах, слабость в теле. Мне страшно. Где я? Что происходит? Скрип двери. Я вздрагиваю и сажусь обратно на кровать. В дверном проёме показался Хосок. Он зашёл с ещё одной сумкой в руках. Я взглянула на его лицо. Оно опустошённое, опухшее и покрасневшее. — Ты очнулась? — с безразличием произнёс он, поставив сумку на кресло и шмыгнул носом. — Хосок, — едва выговорила я сквозь слёзы. Парень сел на край кровати и опустил голову. — Хосок, — вновь повторила я, всхлипывая и не веря в то, что произошло. — Да? — он поднял на меня стеклянные глаза и вздохнул. Наверное, он уже смог оклематься после всего произошедшего и испытывает только скорбь, утрату, грусть, сожаление и злость. Не сдержавшись, я заплакала навзрыд, кидаясь на парня и обнимая. Моё опустошённое состояние прошло, сердце начала переполнять боль. Я никогда не испытывала чувства утраты, но теперь, наконец, поняла какого это. Парень обнял меня в ответ. Крепко прижавшись к нему, я уткнулась носом в плечо и безостановочно всхлипывала, плакала, рыдала. Это невыносимо. Чувствовать это невыносимо. Ведь если бы я послушалась и не пошла туда, то всё могло бы развернуться по-другому. И в эту секунду я жалела, что пуля не пробила мою грудь, что выстрел не был произведён в меня. Она ведь была простой девушкой, которая хотела отучиться, найти работу и завести семью. А сейчас её нет. Её просто не стало за одну минуту. Я не знаю, что делать. Мне больно, и как с этим жить дальше — я просто не имею представления. Говорят, время лечит, но это бессмысленно, это — враньё. Время не сможет вернуть эту улыбающуюся девушку. — Что… — всхлип. — Что мы будем сейчас делать? — тихо, дрожащим голосом спросила я, отстраняясь и вытирая ладонью слёзы с щеки. — Я снял номер. Мы в пригороде. Поживем тут пару дней, потом я отвезу тебя домой, как и говорил, — парировал парень, поднимаясь с кровати. Он начал судорожно рыться в одной из сумок. Его вид заставлял кровь в моих жилах застывать. Он ведь сейчас закроется от меня, ото всех. Он просто захлопнет дверь и больше никого не впустит, потому что единственной, которую он впустил — не стало. — А ты? — со страхом в голосе спросила я, пытаясь прочистить горло. — Я полечу в Пусан, на… — его голос будто сорвался, Вонхо сморщился и не мог этого произнести, — на похороны. Их нужно организовать и сообщить родственникам. Он пытался скрыть всё за решительностью и действиями, но я то прекрасно вижу, что он сломлен, опустошен и подавлен. Как и я. — Ты… — я не могла быстро и чётко сформировать мысль, — ты хочешь поговорить? — Нет, Нел. Я не хочу говорить, — отстранёно ответил он и, что-то достав из сумки, сунул в карман. — У меня ещё есть дела. Ты можешь сходить в магазин и купить поесть. Смени бинт через час. Все твои вещи в чемодане, в том числе и кредитная карта. Тут нас не найдут, но всё равно будь осторожна. Я хотела ответить ему и попросить, чтобы он не оставлял меня одну, но не успела. Парень захлопнул за собой дверь, давая мне понять, что сейчас ему вовсе не до меня. Вздохнув, я пересилила слабость в теле и начала рыться в сумке. После поисков своего телефона, карты и одежды я приняла душ. Стоя под струёй воды, я до сих пор не могла поверить в то, что пережила. Из глаз не переставали течь слёзы. Голова разболелась ещё сильнее, когда я сняла мокрый бинт и рассмотрела в зеркале шов. Если мне его наложил Вонхо — то я ещё многого не знаю. В любом случае, всё закончилось. Спустя столько времени всё кардинально изменилось. Это изменило меня, и я вернусь домой другим человеком. Пусть эти изменения меня опустошили, окутали всё внутри тьмой и будут медленно убивать, если я буду часто думать о всём произошедшем, но от этого никуда не деться. Это всё в голове. Эта девушка навсегда останется в моей памяти, она оставила в ней след навсегда. Так же я скорблю не только по Дженни, но и по тому человеку, с которым я была чуть больше недели назад. Я будто умерла вместе с ней. Переодевшись в чёрные эластичные штаны и белую майку, я отыскала на дне сумки пачку с одной единственной сигаретой. На самом деле курить сейчас было бы не очень уместно, потому что я напичкана обезболивающим, но мне наплевать. Боль в области лба и затылка никак не уходила, от этого я чувствовала себя не комфортно. Собравшись с мыслями и силами, я вздохнула, расчесала ещё влажные волосы, перебинтовала лоб, хотела сделать то же самое с запястьями, но самостоятельно это сделать невозможно. Поэтому, просто забив на раны в области запястий, я сунула телефон и сигарету в задний карман, напоследок взглянув на своё отражение. Знаю, это невозможно, но в эту секунду я выгляжу ещё хуже, чем обычно. И мне на это, если честно, плевать. Когда я вышла через стеклянную дверь на улицу, то свежий вечерний воздух разбился о лицо. Сырость, моросит дождик, такая погода вполне схожа сейчас с моим внутренним состоянием. Наконец-то в нос не ударяет запах медицинского спирта и угнетающая обстановка вперемешку с одиночеством и скорбью не давит по вискам. Я встала около небольших перил на крыльце двухэтажной гостиницы, — под козырьком, поднесла к губам сигарету и начала рыться по карманам в поисках зажигалки. Ну вот, отлично. — Держи, — раздался юношеский голос сбоку. Я вздрогнула, только сейчас заметив, что тут кто-то есть, и подняла глаза на обладателя столь мягкого тембра. На меня смотрел кареглазый парень, весь до нитки промокший, с капюшоном на голове. Его чёрные, как ночное небо, волосы мокрыми сосульками спадали на лоб, и, кажется, до этого были уложены. Он щёлкнул зажигалкой перед концом сигареты, которую я обхватывала губами. Втянув в себя воздух, я подкурила и струёй вытолкнула из себя переработанный дым. — Спасибо, — едва взглянув на незнакомца, поблагодарила я. — Не за что, — пожал тот плечами и отвернулся. Капли барабанили по белому козырьку здания. — Куда ты шёл? — от скуки спрашиваю я парня, который стоял рядом, засунув руки в карманы и точно так же наблюдая за дождём. На самом деле мне наплевать на то, куда он шёл, просто мысли, которые бурлят в ноющей от боли голове, сведут меня с ума. — На вечеринку двоюродного брата, — безразлично пожал брюнет плечами. Я мимолётно оглядела его с ног до головы: Темно-красная промокшая ветровка, чёрные рваные джинсы, красные потертые «найки». Довольно таки простой парнишка. — Что-то не вижу в твоём голосе особого желания туда идти, — усмехнулась я, делая очередной затяг и складывая руки на груди. Я секундно взглянула на профиль незнакомца. Ровные черты лица. Красивый. Бледные, синие круги под глазами. Большой, но ровный нос, который придаёт его лицу какого-то особенного дружелюбного вида. Кожа выглядит мягкой и бледной. Несколько родинок средних размеров на скуле и щеке. Тонкие, но с идеальными очертаниями губы. Поправка: очень красивый. — Да, ты права, — согласился он, кинув в мою сторону едва уловимый взгляд. — Держи, — я протянула парню наполовину скуренную сигарету, выдыхая струю дыма ему в лицо. Брюнет молча взял из моей руки сигарету, поднёс её к мокрым губам и сделал глубокий затяг. — Дани, — он протянул мне одну из своих ладоней. Я несколько секунд недоверчиво смотрела на его ладонь, промокшая толстовка была завёрнута до локтей. — Нелли, — мимолётно пожала я его руку. — А с тобой что произошло? — парень взметнул взгляд на мой перебинтованный лоб. — Ничего особенного, — пожав плечами, я обняла себя руками и всматривалась в проезжающие мимо машины. — Не хочешь расслабиться и трипануть? — на выдохе спросил незнакомец, выдыхая ровную струю дыма из приоткрытых губ. — Трипануть? — Ну закинуться. Дунуть. Окислиться. Накачаться. В общем — трипануть, — вновь пожал он плечами. — То есть, ты предлагаешь мне наркотики? — приподняла я одну из бровей, косо взглянув на парня. — А почему бы и да? — усмехнулся он, поджав губы и уставившись на дождь куда-то в пустоту. — Ты выглядишь подавленной. Я вздохнула. Он прав. Я настолько подавлена изнутри и снаружи, что хочется просто упасть на дорогу и ждать, пока меня переедет машина. Ох, пожалею я об этом. — Да. Я хочу. — Тогда идём? Я вздохнула и ещё раз на него взглянула. Какой, блин, красивый. — Идём.