Ошибка

— О, Гарри, ты пришёл с девушкой? А ты же любишь Чжоу... Она ещё и такая серьёзная... - протянул Сириус. — Это я... Пенелопа! — Что?! - переспросили все. Она сняла очки, распустила волосы и изменила цвет глаз, волос. — Зачем ты туда пошла?! - спросила миссис Уизли. — Чтобы помочь Гарри, - и она сняла мантию.  — Тебе же не разрешали! — Миссис Уизли, не орите на неё. Благодаря ей меня оправдали, - заступился за неё Гарри. — Оправдали? Это же здорово! - воскликнул Рон *** — Пенелопа! - она остановилась и повернулась к нему. — Ты мне будешь писать? - спросил он. — Если ты так хочешь.... То буду писать обязательно, - она подбежала к нему и обняла. А он обнял её в ответ. — Я буду скучать по нашим вечерам в библиотеке с какао, - протянула она. — Я тоже, - она отстранилась и снова начала гладить его по волосам. — Ты не против? - он отрицательно качнул головой. — Это напоследок... - и она поцеловала его в щеку. *** — Привет, Полумна, - поздоровалась Джинни. Девушка сидевшая у окна подняла на них глаза. — Ты не против? - и она отрицательно кивнула головой. — Полумна Лавгуд? - спросила Пенелопа. — Пенелопа Смит? - спросила Полумна. — Ты читаешь «Придиру»? — Да. *** — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили, - Пенелопа, Гарри, Рон и Гермиона обменялись ухмылками. — Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств. Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты, во время которых Гарри, Пенелопа, Рон и Гермиона обменялись взглядами, выражавшими легкую панику: Дамблдор не сказал, как долго Граббли-Дерг будет преподавать. Дамблдор продолжал: — Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить... Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось ее негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать ее выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора МакГонагалл стали тоньше, чем Гарри когда-либо у нее видел. Ни разу еще новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия. Голосок у нее был высокий, девчоночий, с придыханием, и Гарри опять почувствовал сильнейший прилив необъяснимой неприязни. Он знал одно: что все в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки, вызывает у него отвращение. Она еще раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала: — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! Рон оглядел зал, но счастливых лиц что-то не приметил. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним. — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. — Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Парвати Лаванде, и обе они беззвучно захихикали. Профессор Амбридж снова издала свое «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными. — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор МакГонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Гарри явственно увидел, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше: — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством... Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у нее буйный мятеж — она все равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали ее очень внимательно. Гермиона, судя по всему, не упускала ни единого слова Амбридж, но по ней было видно, что слова эти ей совсем не по нутру. — ... потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру. *** Общая гостиная Гриффиндора была все такой же приветливой — уютная круглая комната в башне с мягкими вытертыми креслами и шаткими старинными столами. У камина, где весело потрескивал огонь, несколько человек грели руки, прежде чем идти в спальню. На противоположной стороне комнаты Фред и Джордж Уизли прикалывали что-то к доске объявлений. — Привет, Дин, - сказала Пенелопа. — Здорово, Пенелопа, — сказал Дин. — Как каникулы, ничего? — Нормально, — ответила она. — А у тебя? — У меня более-менее, — ухмыльнулся Дин. — Уж точно лучше, чем у Симуса. Он сейчас как раз мне рассказывал. — А что случилось, Симус? Симус ответил не сразу. — Мать не хотела меня пускать. — Что? — Мать не хотела меня пускать в Хогвартс. — Но почему? — изумленно спросила Пенелопа. Она знала, что мать Симуса волшебница, и не могла взять в толк, что вдруг сделало ее похожей на Уильямсов. — Ну, — сказал он с некой взвешенностью в голосе, — похоже, что... из-за тебя. — Как так? — быстро спросила Сердце у нее забилось. Ощущение — будто что-то на тебя надвигается. — Ну, — опять произнес Симус, все еще избегая взгляда Пенелопы, — она... э... нет, дело не только в тебе, еще и в Дамблдоре... — Она что, верит россказням «Ежедневного пророка»? — спросила Пенелопа. — Думает, что я лгу а Дамблдор старый дурак? Симус поднял на него взгляд. — Да, что-то в этом роде. Она фыркнула и направилась в женскую спальню. Но тут её остановил ещё один вопрос: — Слушай-ка... А что, собственно, случилось в тот вечер, когда... Ну, ты понимаешь... Когда погиб Седрик Диггори, и все такое? — А что ты меня спрашиваешь? Почитай Пророк... И все узнаешь! - и она ушла. — Сумасшедшая! - крикнул Симус вслед. Она выбежала из спальни и подошла к нему. — А ты дальше верь Пророку, как твоя глупая мамаша! — Не смей так говорить о моей матери! — Иди на Камчатку! — Повежливей со мной, поняла! — Как хочу, так и буду с тобой говорить, — сказала Пенелопа. — Что тут происходит? - спросила Гермиона. — Она высказывается тут про мою мать! - крикнул Симус. — Это не может быть! — Может, Гермиона, может. — А он назвал меня сумасшедшей! — Так нельзя, Симус! — Нельзя? — заорал Симус, который, в противоположность Рону, стал весь бледный. — Значит, ты веришь всему этому бреду, который он несет про Сам-Знаешь-Кого? Значит, по-твоему, он правду говорит? — Да, правду! — сердито воскликнул Рон, который только что подошёл вместе Гарри. — Я тоже верю! - воскликнул Гарри. — Ну, тогда вы тоже сумасшедшие, — с раздражением бросил Симус. *** — Мисс Смит, урок закончился. Можете идти, - раздался ледяной голос Снейпа. — Профессор, вы сможете дать мне разрешение в запретную секцию? - спросила она. — А зачем вам разрешение? — Надо книгу взять. И кое-что приготовить... — Увы... — Ну, профессор Снейп, пожалуйста! Я сделаю все что угодно! Только дайте мне разрешение! Хотите на колени встану? — На колени вставать не нужно, но вот...