Red light morning

Блубери тихо и неспешно ступал по гладкому полу, одной рукой придерживая полы ночного платья, а другой – солидно увеличившийся живот. В ночных тапочках ручной работы из высококачественного шелка с тоненькой подкладкой из шерсти он чувствовал только мощь и твердость камня, но не его жадный холод. Сквозь толстые дворцовые колонны открытой веранды пробивались первые лучики рассвета. Темно-красные и глубоко-оранжевые, они медленно рассеивали плотный ночной воздух, унося из него накопившуюся за ночь влагу и холод. Блубери остановился у широкого ограждения, за которым был дворцовый сад, пруд и плодовые деревья ниже по пологому склону, где-то на середине своего неторопливого пути по коридору, положил руку на светло-серую матовую колонну и посмотрел вдаль. Находясь на холме, замок имел великолепнейший вид на прилегающие территории и, в частности, на разросшуюся вокруг дворцовой стены деревню. Деревянная и стройная, она пробудилась ото сна также рано, как и сам Блубери. Тоненькие черные фигурки уже сновали по улицам в рассветных сумерках, предвещая к раннему утру теплый запах сдобы, который к обеду сменится тяжелым запахом железа из кузниц. Дальше деревни, которая плотно прилегала к мощным белокаменным стенам, простирались поля, засеянные пшеницей и подсолнухами. А за ними лес – густой и изумрудно-зеленый, как волны необъятного океана, что омывал королевство с востока. За этим лесом и следил Блубери день ото дня, ожидая вестей. Король, его глубоко любимый супруг, отправился с войском решать проблемы на окраине северных границ. Поход обещал быть неопасным и легким, как и многие другие до этого, но у Блубери каждый раз душа была не на месте. Он отчаянно боялся потерять свою любовь и короля, он боялся остаться один среди слуг и подданных, он боялся остаться наедине с огромным королевством. В животе произошел волнительный переворот, и Блубери опустил обе руки на выпирающую эктоплазму, чувствуя под нежной тканью теплое шевеление и мощное биение крохотной души. Ребенок должен появиться на свет совсем скоро, вот уже с недели на неделю, потому Блубери так ждал Эджи обратно. Он опасался, что тот не успеет к рождению их сына, их сильного и великого наследника, который только приумножит богатство и влияние после их правления. Легкая улыбка тронула лицо, когда в животе произошел мощный толчок. Блубери все-таки решил присесть. Опираясь на колонну, он устроился на широком и холодном камне и поправил упавший с плеча шерстяной плед, с которым не расставался каждый день, пока Эджи не было рядом с ним. Этот плед был скудной и неполноценной, но заменой крепких и успокаивающих объятий, которые за несколько секунд могли развеять все страхи, тревоги и волнения. Они заряжали уверенностью в одно мгновение, погружая в умиротворенное спокойствие. Рассветное сияние солнца уже добралось до верхушек деревьев, добавляя больше теплого желтого и нежного розового, которые скрывали в себе совсем крошечные и едва уловимые лучики изумрудного цвета. По крайней мере, Блубери думал, что видел их среди многообразного света. С каждой минутой восхода щебетание лесных и придворных садовых птиц становилось все громче, наполняя новый день своим ласковым, но звонким пением. Блубери склонил голову на колонну и продолжил смотреть вдаль. Созерцание природы было единственным, что удерживало его от постоянных волнений. Он был слишком нервным, когда Эджи отсутствовал, и часто волновал слуг своими мимолетными и не всегда понятными просьбами, аппетит его скакал по диаметрально противоположным отметкам каждый час, а эмоции вовсе превратились в один цветной и спутанный клубок, в котором невозможно разобраться. Блубери не нравилось себя так вести, но он не мог найти покой, пускай вся прислуга не оставляла попытки помочь молодой беспокойной королеве в ее временных и нервирующих, но при этом очень важных проблемах. Это было трудно. И только Эджи блестяще справлялся с этой задачей. Одного его присутствия хватало, чтобы и Блубери, и маленький наследник успокоились. Эджи однозначно был панацеей. Вот только он, по долгу короля и правителя, бывал с Блубери очень и очень редко. Это глубоко огорчало обоих, однако выбор был не так уж и велик. Блубери не мог находиться во время приема военачальников, церковных служителей или казначеев, не мог совершать совместные обходы королевства в силу своего положения, он даже порой не мог трапезничать вместе с ним, потому что их приемы пищи были в разное время. Редкие моменты, когда Эджи все-таки урывал время для Блубери, были в большинстве своем вечером и ночью, когда уставший и отягощенный мыслями о грядущем дне король еще не успел лечь в кровать, и Блубери заставал его в полусонном бодрствовании. В теплой постели и объятиях друг друга, они могли провести немного времени вместе. В большинстве своем они молчали, изредка обмениваясь короткими фразами, и держали руки на животе Блубери, ожидая появления долгожданного наследника. Эти моменты были прекрасны, упоительны и так сладки, что Блубери каждый раз жалел, что они не могут длиться всю ночь. Королю нужен сон, самому Блубери и ребенку тоже нужны отдых и покой. Приятные воспоминания на несколько минут утянули Блубери в свои объятия, поэтому, когда он вновь открыл глаза, солнце было уже над северо-восточной частью леса, проливая свет нового дня на деревню, стены и совсем немного заглядывая в коридор. В деревне поднялись первые слышимые звуки: цокот копыт и скрежет повозок, гул ранних голосов, глубокий и вездесущий звон колоколов белокаменной, словно построенной из божественного света, церкви, которая возвышалась под западной стеной замка своим остроконечным позолоченным куполом. Мир медленно делал первый глубокий вдох. Начинался новый день. Блубери вновь посмотрел вдаль и тут заметил нечто темное и движущееся среди деревьев. Оно приближалось к выходу из леса. Блубери поднялся на ноги, помогая рукой, и стал вглядываться в расплывчатые далекие очертания. Его душа забилась чаще, он надеялся, что это Эджи вернулся. У Блубери расширились глаза. Эджи действительно вернулся, Блубери видел его в самом начале процессии. Тогда почему же он начал плакать, а душу стиснул хладный ужас? Потому что это была не армия Эджи, это не светлые доспехи с ярко-алыми плащами за спинам. Это темные доспехи, за которыми вилась темно-фиолетовая рваная материя. Над армией возвышались редкие флаги на коротких шестах с невиданной геральдикой. Блубери раньше никогда не встречал такую. И во главе этого, в самом центре между двумя командующими на вороных жеребцах, несли огромный деревянный крест. Блубери зажал рот рукой, чтобы задавить истерику, но слезы уже очертили свой путь вниз по щекам. На кресте был распят Эджи. Окровавленный и лишенный ног, он мертвенно качался под грозный топот грядущей армии, которой все не было конца. В деревне подняли тревогу, жители бросились врассыпную, но большая часть за крепостные стены замка. Блубери услышал, а потом и увидел, как дворцовая стража и патруль начали мобилизовывать свои силы. Только Блубери застыл. Его живот стало скручивать в невыносимой муке, но он не мог оторвать взгляд от креста. Это шел конец всему. Конец королевству, конец династии и мирного правления. Это шел конец его жизни и жизни ребенка. И прежде чем Блубери сумел отрезвить себя мыслью о защите ребенка, к нему уже подбежала глава дворцовой стражи Андайн и негромким, но четким и внушительным голосом начала говорить. - Ваше величество! Нам срочно нужно идти! – и не дожидаясь безмолвного кивка, она обхватила Блубери за плечи, подняла на ноги, а затем взяла на руки и понесла прочь из коридора, подальше от надвигающейся угрозы и душераздирающего зрелища. В одно мгновение мир перевернулся. Из светлого и волнительного, он превратился в багряно-серый, жестокий и тягостный. Блубери должен бежать, чтобы сохранить жизнь себе и малышу. Ему придется научиться жить вдали от замка и комфорта, чтобы однажды вернуть своего сына на трон. И самое страшное – ему придется научиться жить без Эджи. Осознавать это было мучительнее всего.