дыши;

Создавалось под: fullulah — give us a little love       Я же стараюсь, разве ты не видишь?       Лори пытается. Вдох-выдох, давай, Чеймберз, это не сложно. Дыши.

Просто дыши.

      Она пропускает тот момент, когда ей начинает изнутри ломать грудную клетку. Нашпиговывать лёгкие крошевом, давить широким носком ботинка, ударять кувалдой по солнечному сплетению, разбиваясь осколками цветного витража её охеренной жизни, доламывать окончательно и просто закатывать в асфальт — Лори не сразу это чувствует.       Осознание того, что ей беспощадно рвут крылья, не давая схватить губами кислород, приходит чуть позже, секундой позднее, когда ледяная рука Человека в Чёрном касается ее грудной клетки, пересчитывая выступающие рёбра сквозь ткань домашней туники.       Осознание того, что она не может дышать, приходит не сразу. Спустя буквально секунду после того, как она осознаёт, что летит в бездну, в какую-то ебучую пропасть с оборванными крыльями и отключёнными в ничто мозгами, когда горячее дыхание пришельца опаляет кожу скулы и щеки.       Она просто пропускает тот момент, когда навсегда становится птицей, что позабыла о полёте.       Как ровно и то, что не делала вдохов-выдохов уже несколько секунд.       Она просто пропускает тот момент, когда она полностью оказывается в его власти.       И черт возьми, как же ей это нравится.       Она старается думать о чем-то приятном, например, о своём малыше Джейке, который бы мог стать легендарным художником вроде Рубенса или Пикассо; старается думать об испачканных в грифеле руках ее сынишки, и об апельсинового цвета акварельных мазках на его щёчках; старается думать о муже, которого никогда и не любила особо, но только не о руках незнакомца, что то сжимают кожу талии, то мягко оглаживают, посылая по телу разряды электрического тока.       — Дыши, — Человек в Чёрном усмехается, шепча и прикусывая мочку ее уха. — Я хочу слышать твоё дыхание.       Она переосмысливает все свои счастливые моменты в жизни, стараясь не дышать. Не может, вспоминая о маленьком комочке счастья, который именуется ребёнком и которого она сейчас держит на руках. Вспоминает и об улыбке мужа, который, отодвигая ткань пелёнки, шутил, называя Джейка хомячком — ласково, с любовью.       Она старается думать о чём угодно, но только не о сухих губах Человека в Чёрном, которые касаются ее лба, на котором выступила испарина, и которые потом накрывают ее собственные, вовлекая в жесткий и недолгий поцелуй.       Губы с привкусом безумия.       Я так стараюсь и вперёд стремлюсь.       — Не забывай дышать. Дыши, пока ты можешь, дыши и наслаждайся.       И она дышит. В последний раз перед тем, как чувствует, что ее тело начинает полыхать. Дышит, пока ещё действительно может. Пламя пожирает ее, превращает в никчёмный пепел, оставляя от Лори лишь серую сыпучую пыль.       Он безумно улыбается от осознания того, что у мальчишки всё меньше и меньше ходов. Круг сужается, сдавливая будто петлю на шее, и скоро, совсем скоро Джейк сам придёт к нему, потому что в кошки-мышки ему надоест играть.       Она больше никогда не вдохнёт такой необходимый ей кислород, которого, кажется, с потери первого мужа, а следом и Джейка, не было в лёгких больше никогда.       попробуй все наоборот.       твоя душа покинет тело.