Doomed

Ты плачешь Серена. Я вижу это. Ты слишком красива. Это белое с золотым платье делает тебя похожей на принцессу из сказки, ты улыбаешься своей неземной улыбкой, лёгкой походкой спускается с лестницы... Но это не ты, не моя Серена. Моя Серена заспанная, растрёпанная входила на кухню в моей голубой рубашке и, сладко потянувшись, искренне улыбалась мне одному. Её поцелуи были нежными и тёплыми, она была такая настоящая, близкая. А сейчас... Сейчас лишь надосягаемая красавица, которая выходит замуж за другого. Но ты плачешь, и я вижу это. Все думают, что это слёзы счастья. Но я знаю, что ты плачешь, встретившись взглядом со мной. И я бы тоже заплакал, не будь я мужчиной. (И мне нельзя в голос кричать о том, что люблю тебя). Это слишком - так много обманывать себя. Это слишком больно. Всё ведь было ясно с тех пор, как нам было по шестнадцать. Ещё на свадьбе Шеппардов всё встало на свои места. Мы просто перестали сдерживаться, отдались порыву. Воспоминания захлёстывают меня... Маленькая светловолосая девчонка протягивает мне руку. До этого я не слишком любил девчонок, но эта особенная. Её зовут Серена и у неё необыкновенная улыбка, смех. И я улыбаюсь в ответ, пожимая маленькую тёплую ладошку. А ты что-то весело лопочешь, явно наслаждаясь тем, что мне понравилась. И в этот момент, заглянув в голубые глаза, я уже в глубине души осознаю, что навсегда к тебе привязан. Ты ещё не та, кем потом стала. Светлый ангел. Хотя, при всей твоей развращённости, ты всегда остаёшься для меня ангелом. И сколько бы травки не вынюхала, к скольким бы парням не легла в постель - ты всё равно остаёшься чистой, искренней. Это сквозит в твоей улыбке, лучистом взгляде, быстрых жестах и смехе. И даже увидев тебя впервые, я замечаю всё это и не могу перестать вспоминать каждую минуту. (Кажется, ты пропал, Нейти) Душный бар, много народу. Мой телефон разрывается от звонков Блэр, но мне плевать. Я вижу только тебя. Ты стоишь чуть поодаль, босиком в коротком чёрном платье, открытом до предела, но, как ни странно, на тебе этот наряд не смотрится пошло. Твои светлые волосы пребывают в полнейшем беспорядке. Твой смех такой громкий, что я не могу не засмеяться в ответ. Шатающейся походкой ты подходишь ко мне. - Нееейти... Мне так хорошо... И мне тоже хорошо. Но не из-за кокаина, а из-за того, что ты рядом. Ты упиваешься наркотой, а я тобой. То, что принял я, на меня не действует, зато как действуешь ты! И вновь этот смех, хоть и вызванный порядочной дозой, но от этого не менее искренний. Так и проходит время до того момента, когда тебе становится плохо. Тогда ты вновь оказываешься возле меня и без сил заваливаешься рядом, твоя голова падает мне на колени. - Я такая дура... - шепчешь ты. Я глажу тебя по голове, шепчу успокаивающие слова. Эта минута одна из лучших в моей жизни, потому что сейчас тебе нужен именно я. Не один из твоих многочисленных парней, которым на тебя плевать, а я. И несмотря на то, что мне больно от того, как ты сейчас мучается, в моём сердце одновременно смешиваются и боль, и щемящая нежность. - Всё будет хорошо, маленькая моя... - какие-то глупые слова, сами собой срывающиеся с губ. - Как же ты мне нужен... - едва слышно шепчешь ты. Но я слышу. И глупо улыбаюсь. Я тебе нужен! И это самое главное... (Что же ты делаешь, безумец?! Остановись... Хотя уже поздно. И всегда было поздно) Я подхватываю тебя на руки и несу к выходу. Улица обдаёт нас приятной прохладой. Вместе мы как-то влезаем в машину и добирается до моего дома. Родителей сейчас там нет, Блэр уж тем более. Никто не узнает. Я тащу тебя по направлению ванной, там ставлю в душ, включаю воду. Ты опять смеёшься, брызгаешься, а потом просто хватаешь меня и тянешь на себя. А я не могу противиться. Не потому что ты сильная, напротив, твои маленькие ручки абсолютно слабые, и ты беззащитная, уязвимая. Но всё потому что ты смотришь на меня и смеёшься. И это главное. Вода льётся на нас, струится по твоим волосам, лицу, одежде. В итоге, из душа мы выбирается все мокрые, ты уже не держишься на ногах, не в состоянии сделать что-нибудь сама. Поэтому я начинаю стягивать с тебя мокрое платье, стараясь не смотреть. Ты прекрасна, я знаю это. Но нельзя так себя искушать. В конце концов, я встречаюсь с Блэр. Но, честно говоря, сейчас мне плевать. Я натягиваю на тебя свою чистую рубашку. Интересно, это тогда появилась такая традиция? Ведь со свадьбы Шеппардов потом ты тоже сбежала в моей рубашке, и в моей рубашке спала, когда мы с тобой встречались. Ирония судьбы, неправда ли? Засыпаешь ты в моей кровати, в моих объятиях. Во сне ты что-то еле различимо бормочешь, утыкаешься носом мне в шею, я чувствую твоё тёплое дыхание. И больше ничего не имеет значения... На смену этому приходит другое воспоминание. Та роковая свадьба. Слишком много шампанского. Кто бы подумал, что шампанским можно напиться? Хотя хватит врать самим себе. Нам вовсе не нужен был алкоголь, мы выпили не так уж много. Просто мы были пьяны друг другом. Уже давно. Видимо, с самого начала. Эта необузданная страсть, безумие, жар. Рваные поцелуи, привкус крови на губах. И ты снова смеёшься. Я слышу твой смех и больше не могу сдерживаться. Сгребаю тебя в объятия, целую неистово, как никогда никого не целовал и не буду. А ты так же страстно отвечаешь, и нам вновь плевать на весь мир... И когда ты уходишь, я не могу понять почему. (А чего ещё, Арчибальд, ты ожидал от Серены Ван Дер Вудсен?) Ради тебя я бы отдал всё, ушёл от Блэр, связал жизнь с тобой. Но тебе не нужны жертвы. То ли от того, что ты жестока, то ли от того, что великодушна. Потом проходит ещё много времени, прежде, чем я вновь могу быть рядом. Белая вечеринка, ты в белом платье. Но я вовсе не люблю тебя. Конечно! Какие глупости! Мы просто друзья. Только друзья. Собственно, всегда ими были. А вон стоит женщина ради которой я сюда пришёл. Хотя спустя несколько лет мне уже и не вспомнить её черты. Да и тогда, честно говоря, они не слишком меня интересовали. Может снаружи я и загорался, но внутри оставался холодным. И лёд таял только от твоего смеха. И глупая, старая отговорка - заставить ревновать. Она помогает мне оказаться ближе к тебе, почувствовать твоё дыхание и мягкие губы. Ты целуешь меня так, как будто это последнее, что успеешь сделать в жизни. В этом поцелуе отчаяние, невозможность что-то поменять, какая-то обречённость. А когда наши губы размыкаются мы смеёмся вместе, в унисон. (Ну, Нейт, неужели так сложно было самому признаться себе в очевидном?) Мы сидим за стойкой в безлюдном баре, тёплое освещение падает на твоё лицо. Ты смотришь на меня и улыбаешься своей прекрасной улыбкой, которая так мне дорога. И я говорю тебе, что два года назад любил тебя. (Да ты и в тот момент любил её, дурак, и до сих пор.) И снова лучистый взгляд, улыбка. И кажется, что всегда будет так, всегда ты будешь сидеть рядом и держать меня за руку. Но буквально через минуту ты уходишь с другим. Трип уводит тебя, а я вновь остаюсь один. Будто тебя и не было. Ты ускользаешь, как сон. А через какое-то время я, наконец, осуществляю свою мечту. Мы вместе. И говорим друг другу заветное "я люблю тебя". Момент истины. И мы счастливы. Я с тобой и вновь я питаю иллюзии, что теперь это не кончится. Конечно, как же иначе, мы с самого начала должны были быть вместе и теперь будем. (Мечтай дальше, наивный мальчишка). Но я опять не хочу признать худшего. Тебя не удержать. Твоя яркая натура пылает и сгибается туда, куда дует ветер. А он на Верхнем Ист-Сайде очень изменчив. Как всегда, всё усложняются. Гораздо проще было под кайфом. Я могу свободно целовать тебя, сжимать в своих объятиях, но мы обречены, потому что ты не можешь быть несвободна. Вроде ты и со мной, даришь свой смех и улыбки, но будущего нет. Наверное, его вообще ни у кого из нас, по сути говоря, нет. Просто кому-то повезёт больше и всё удачно сложится. Я пытаюсь удержать тебя, жадно прижимаю к себе, не могу насытиться. Ты веришь мне, и я чувствую, что от одного твоего взгляда готов на всё. Мы теперь постоянно смеёмся вместе, и я, в конце концов, начинаею верить в счастливую сказку. Но ты опять уходишь. Уходишь каждый чёртов раз, когда я начинаю на что-то надеяться. На этот раз я тоже виноват. И об этом, видимо, буду жалеть всю жизнь. А ещё жалеть буду о том, что после не пытался вернуть тебя. (Какое же ты ничтожество, Нейт!) Пытаясь подчинить свою жизнь другим идеалам, вру себе, пытаюсь тебя забыть. Возможно, ты бы и вернулась, но я не предлагаю. Мы собственноручно разрушили своё счастье, ты всё дальше и дальше. Но сколько раз ты уходила с другими. Думала, что я побегу вслед? Но я не побежал. А ты не пожелала вернуться. Почему же ты тогда плачешь? Смейся, Серена, дари свой смех другому. Но с ним ты смеёшься по-другому. Всё потому что тот твой смех - мой. И звучит только для меня. Единственное, что у меня от тебя осталось. Мне кажется, ты всё ещё чувствуешь что-то ко мне, как и я к тебе. Но почему тогда прощаешь Дэна, целуешь Дэна, выходишь замуж за Дэна? Это такая игра? Мы всегда играли. И доигрались. Ты, наконец, возле алтаря, держишь за руку его. И моя рука невольно ощущает теплоту твоей ладони, в нашу самую первую встречу, когда нам было по пять. А сейчас тепло принадлежит не мне. (Ну же, кретин, сделай что-нибудь!) Но я фальшиво улыбаюсь, делаю вид, что рад. Ты бросаешь на меня мимолётный растерянный взгляд. Это ведь последний шанс, так ведь? Но в пустую. Я не вскакиваю, не срываю свадьбу, не бегу тебя завоёвывать. Потому что ты сама сделала этот выбор. Я буду страдать, ты, быть может, тоже. Но я отпустил тебя. Точнее, ты никогда мне не принадлежала. Ты вообще не можешь кому-то принадлежать. И пускай этот дурень Хамфри питает радужные иллюзии, я хорошо тебя знаю. Пока ты способна смеяться - ты свободна. Твоё "да" нетвёрдо, отдалённо и фальшиво. Я не верю тебе. Верить я могу только твоим глазам из которых текут слёзы. (Ты проиграл) Мы все проиграли. Глупо. Но иначе никак. Счастливое завершение истории? Все рады? Только не мы с тобой. Для нас хэппи-энд был невозможен, мы обречённые. Ты уходила каждый раз, а я не держал тебя. И мы не изменимся. Мы не вместе, потому что знаем это. Правда слишком сложная. Мы всегда будем любить друг друга, с искусанными в кровь губами, истерзанными сердцами и под твой смех, смешанный со слезами. Неважно чьей женой ты будешь, неважно, кем прикинешься, ведь мы обречены. Вечером мы вместе выходим на балкон. Тёмное небо простирается над нами, из комнаты слышны звуки музыки и голоса. Но сейчас мы наедине между небом и землёй. И ты опять плачешь. Руководствуясь порывом, я притягиваю тебя к себе и обнимаю. - Ну что ты, Серена? Не плачь. - Я... Мне жаль... - всхлипываешь ты. - Неправда. Тебе не жаль. Скажи одно, почему ты это сделала? - А что ты хотел? Я решила поступить так, чтобы вырваться из замкнутого круга. С Дэном я стала лучше. Я горько усмехаюсь. - Но это уже не ты. И невозможно быть лучше, чем прошлая Серена, потому что она идеальна. И ты рыдаешь, уткнувшись в моё плечо. Ты всегда будешь совершать ошибки одну за другой, делать вид, что принадлежишь кому-то, но приходить всегда будешь ко мне. Плача, ты вдруг обречённо смеёшься, понимая всё, что мы натворили. И в твоём смехе я, наконец, различаю то, что так нас связывает. Та самая обречённость. И мне ничего не остаётся, как смеяться в ответ, обнимая тебя, всего пару часов назад ставшую женой другого. В сердце поселяется уверенность, что так и будет всю жизнь. Жизнь в переливах твоего смеха, блеске твоих слёз и обречённости - наш удел. И даже если сейчас ты выходишь за другого - это не имеет значения.