***
Звон стали. Песок. Арена. Всего четыре слова, а сколько проблем лично для меня. Когда я вернулась в лагерь, многие уже проводили утреннюю тренировку. Хирона я искала долго, ибо он тоже вел свой собственный урок по стрельбе, правда, как выяснилось, его учениками были дети Аполлона, что с рождения могут попасть стрелой в цель с закрытыми глазами. А долго искала лишь по той причине, что подростки стали на редкость неразговорчивыми, а моим воскликам о том, что в лесу дриада медленно помирает, они не поверили. Хирон, стоило мне рассказать все и указать направление, умчался в лес, и уже через минут десять вернулся с девочкой на руках и понес ее в местный медпункт, который полукровки гордо называют лазаретом. Дети Аполлона помчались за ним, как угорелые, и оставили меня одну, наедине со своими мыслями. Почему только эти древесные… девушки решили, что я им помогу? Какой толк от слабого полубога, который даже через Туман разглядел, только когда его носом в мантикору ткнули? Все тренировались, и лишь я не у дел; хожу по лагерю одна, как неприкаянная, и не знаю, чем же заняться. Похоже, полукровок серьёзно готовят к будущей жизни. И мечами владеть, и луком, и копьями, даже на пегасах по небу носиться. Как же я научусь себя защищать? То ли сработал закон подлости, то ли я плутала на слишком видном месте, но меня окликнули, и этим человеком оказалась Кларисса Ла Ру: — Чего шляешься? У нас тренировка вообще-то, или ты думаешь, я буду бегать за тобой?! Как всегда, она говорила слишком громко, чем очень сильно раздражала. — Зачем тебе за мной бегать? — Ты еще не знаешь? — она как-то гаденько усмехнулась. — Я твой наставник. — Спасибо, мне одного раза хватило, — я смогла скрыть удивление. Насколько я слышала, наставник сам выбирает себе ученика, и только тех, кто остался без учителя, отправляют к свободным. Но, учитывая то, что старших полукровок намного меньше, получается, что на одного учителя приходится пятнадцать, а то и двадцать учеников — свободных попросту нет. Меня же еще вообще не выбирали, неужто Кларисса проявила инициативу? Это-то и пугает. Небось, решила отыграться. — Как хочешь, но держись от арены подальше! — она засмеялась мне вслед. Я так поняла, под ареной она имела в виду то самое место, где мне накостыляла. Не думаю, что я добровольно еще туда пойду, разве что посмотреть, кто да как дерется. За обеденным столом я сидела в тихом, унылом, но гордом одиночестве. Уровень моего презрения к своим братьям и сестрам поднялся с «глупые самовлюбленные полукровки» до «с такими не общалась бы, даже если бы могла». Меня просто поражал тот факт, что эти подростки, будучи лишь наполовину нормальными людьми, сторонятся меня. Так и хотелось сказать: «Ребят, да вы точно такие же». Подумаешь, мать не шибко добрая была, ну, а я тут при чём? Боги, да я уже жалела о том, что попала в этот лагерь и узнала о своём происхождении; лучше бы оставалась в наведение и жила себе спокойно, но нет, приспичило меня найти мантикоре. — Ты же новенькая, верно? Рядом со мной сел сын Ареса, которого я видела пару раз в группе Ла Ру. Он не сторонился, не морщил нос, как остальные, будто почуяв неприятный запах, но доброжелательным тоже не казался. — Да. — Сегодня в час на арене. Не придёшь — будет хуже. И он был таков. Я не знала, что думать. Менталитет полубогов отличался от моего, как земля от неба, и понять их весьма сложно. Вот на кой ему бой со мной? Я же меч в руках не держала! И что значит в его понимании хуже? После обеда я кинула остатки еды в жертвенный огонь, это вроде как местная замена древним подношениям. Не скажу, что я сразу же ринулась это делать, но и не отрицала важность этого ритуала. Тем более, многие следили за мной взглядом и, после того, как я сожгла кости и пару ложек каши в честь всех Олимпийцев, а не матери, заметно успокоились. Идти или нет, я долго не могла решить. С одной стороны, я слабая и не смогу конкурировать с сильным и, похоже, опытным полубогом, а разговоры с ему подобными — дело, заранее обреченное на провал. Но с другой — этот самовлюбленный дурак даже младше меня, как и многие здесь; не пора ли преподать им всем урок, если смогу, конечно? Стоуллы говорили, что боевые навыки уже заложены в меня с рождения, и, если это так, возможно, победа принесет мне признание с их стороны. Или хотя бы лезть не будут, и на этом спасибо. К часу, время узнала у какого-то мальчика с детскими наручными часами, я была у арены. Кларисса посоветовала держаться подальше, но я решила иначе. Другой возможности может просто не представиться. Бои на арене устроены слажено. На таблице у входа записи с именами противников, оружие и их номера, мое стояло напротив Джона, и мы третьи по счету. Я, как вызванная сторона, должна была выбрать оружие, и хотя вся эта мишура казалась лишь пародией на старые дуэли времен Пушкина, я отнеслась к выбору серьёзно и в итоге указала на мечи. Да, скорее всего Джон владеет ими неплохо, но видела я его только с копьем и щитом, как и Клариссу, да и мне легче будет. Условия — до первой крови, свободный бой. Я надеялась повторить вчерашний трюк. Первые два боя прошли быстро, по мне, так слишком быстро, настолько, что мне не удалось запомнить ни одного приема, и я, признаюсь, серьёзно задумалась, как бы сбежать по-тихому, но не вышло. Меня вызвали, сунули в руки небольшой кривоватый меч и легкий маленький щит, и вытолкнули на арену. Джон, в отличие от меня, вышел медленно и гордо, на что толпа оглушительно зааплодировала. Я не знала, в чем смысл боя с новичком и что принесёт победа, и поэтому не понимала их радости. Хотя не все хлопали. Но сейчас меня волновало другое. Внезапно проснувшихся инстинктов я не ощущала, какого-то воодушевления тоже, только коленки затряслись, что вряд ли назовешь верным знаком. Нужно помнить — я старше и уж точно умнее этого непонятного парня, что гораздо важнее силы. Наверное, важнее, я же полубог второй день, откуда мне знать? Я встала в некое подобие боевой стойки, какую видела с утра пораньше на спортивной площадке, на это действие парень усмехнулся. — Три, два, один, начали! Не успела я подумать, что это несколько неуместное объявление боя, как на меня набросился Джон. Он бил с такой скоростью, что я еле-еле успела отбиваться, удивляя этим саму себя. Ни разу не сражалась! Видимо, Стоуллы не соврали. Но ликовала я недолго. Юноша замахнулся мечом, отвлекая меня, и ударил по задней стороне колена. Я упала. Не успела встать, как он схватил меня за шею, сжимая цепкими пальцами, и попытался склонить до самой земли. Вцепилась в его ладони ногтями так сильно, что не сразу поняла, кому принадлежит шипение — мне или ему. Оказалось мне. Джон даже не ругнулся, словно кожа его каменная и ничего не чувствует. — Дочь Геи, что ты здесь делаешь на самом деле? — прошептал он мне на ухо. — Строишь козни по ее приказам? — Нет. Я ударила кулаком по его ногам, но Джон даже не пошатнулся, наоборот, усилил хватку, все сильнее опуская мою голову вниз. Я продолжала шипеть от негодования — какой-то парень на глазах всего лагеря чуть ли не распластал меня по песку. — Почему-то я тебе не верю, — он усмехается. — Твои проблемы. Резкое движение головой назад, и Джон с десятиэтажным матом отскакивает от меня, но, кажется, его это забавляет. — Что здесь происходит? — закричала непонятно откуда взявшаяся Кларисса. Она спрыгнула с трибун на песок и подошла к нам; на меня внимания не обратила от слова совсем, даже повернулась чуть ли не спиной, зато парня ударила в грудь и начала отчитывать, точно провинившегося котенка. — С каких пор сын Ареса избивает девушку на потеху остальным? Захотел мускулами перед Джессикой поиграть? Молодец, она в ужасе меня сюда притащила, — на удивление, сейчас воительница поучала тихо, но Джон все равно мрачнел с каждым словом все больше и больше. — Найди себе равного противника, а еще раз тронешь мою ученицу без разрешения — будешь драться со мной. Юноша молча кивнул, даже не думая спорить, только посмотрел на трибуны, где как раз в первом ряду, рядом с другими детьми Ареса, сидела девушка. Я не была уверена, что смотрит он именно на неё, но только она выделялась из группы перекаченных подростков. Она была мелкой, тоненькой и беленькой, как ангел. Даже в волосах у незнакомки нежно-розовые пряди, но от этого она не выглядела менее воинственно. Не успела я и подумать, что, возможно, Кларисса не так уж плоха, как девушка повернулась ко мне и одарила весьма многообещающим взглядом. — Думаешь, ты самая умная, да? Я непонятно выразилась? То, что ты полубог, не значит, что, взяв в руки меч, сможешь себя защитить. — А что мне надо было делать? — она не на шутку разозлилась, поэтому я решила не усугублять. — Подойти ко мне, — выплюнула она и обратилась к толпе: — Следующие! Этот бой окончен!***
Со смешанными чувствами я шла по лагерю. Мой первый бой кончился всего пару минут назад, а я уже снова в раздумьях. Среди полукровок я никто, если не пустое место. Эта мысль пришла в голову только сейчас, но не была неожиданной. В мире людей, несмотря на дислексию и СДВГ, я ,может, и не была гением, но стабильно держалась на средней отметке. Синдром дефицита внимания мне даже в какой-то степени помогал — я быстро все схватывала, но также быстро забывала. А здесь я просто очередной ничего не умеющий полубог. Меч, лук, копье — все это не мое. Да, схватка завораживает, но лишь со стороны, а стоит оказаться героем и как-то понимаешь, что ты уже заведомо проиграл. А еще эти дриады. Наивные думают, что мне достался дар, но откуда ему взяться? Если бы он был, то за восемнадцать лет хоть разок да проявился. Мне хотелось думать, что они увидели во мне что-то особенное. А может так и есть? Я посмотрела по сторонам, пытаясь вспомнить в каком направлении находится лазарет, где должна была лежать дриада. Что с ней, не понял даже Хирон, а если и понял, то попросту не сказал, но это странное состояние не походило на болезнь или уж тем более ранение. Идти до лазарета недалеко — это здание возвышалось в сотне метров от амфитеатра, наверное, чтобы после боя вести раненых подростков. Но хотя с утра, когда кентавр принес сюда дриаду, здесь уже толпилась кучка подростков с вывихами и прочими прелестями, сейчас кроме зеленоволосой девочки никого не было. Я села на соседнюю койку, вспоминая каждое слово, сказанное лесными духами. По их мнению, мне под силу исцелить ее, но так ли это на самом деле? Я вытянула руки и закрыла глаза. Попыталась представить, как отдаю часть своей силы ей, но совершенно ничего не почувствовала, а больная по-прежнему не подавала признаков жизни. Решила попробовать иначе — нарисовала в воображении, как черпаю энергию из земли через деревянный пол, а потом передаю ее девочке, но все без толку. — Что ты делаешь? Я вздрогнула, но это оказался лишь Уилл Солас. — Дриады сказали, что я могу ей помочь. — Поэтому они позвали тебя? — Да. Но похоже, мне это не под силу. — Знаешь, — парень тоже сел на койку, — я исцеляю пением. Пою своему отцу, и он дает мне силу. — Предлагаешь спеть Гее? — Нет, но возможно ты просто еще не умеешь пользоваться своим даром. Я пытался вылечить ее два часа подряд и перепробовал все, даже нектара дал. Ничего не помогло. Я неопределённо пожала плечами. Получается, силу дает божественный родитель, но меня в дрожь бросает от одной мысли — молиться той сумасшедшей, что чуть не придушила своими земляными пальцами? А ей, еще ко всему прочему, что-то от меня нужно. — Попробуй еще раз. Я закрыла глаза, пытаясь отодвинуть все посторонние мысли в сторону, и на этот раз попробовала увидеть проблему девочки. Не знаю, как правильно пользоваться подобной магией, если это она, но я все же решила представить ее, как сосуд с энергией. Но никаких пятен или других аномалий не было, а это, к сожалению, все, на что хватило моей фантазии. — А давай вместе? — предложил Солас. — Сомневаюсь, что поможет. — Не попробуешь, не узнаешь. Он взял меня за руку и положил наши ладони на лоб дриады, запевая какую-то песню, славящую Аполлона. Я же попыталась снова, но опять же результат неутешительный. — Хм, странно. Я был почти уверен, что поможет, — задумчиво протянул Солас. — К тебе кто-то пришёл, — заметила я. На пороге, прожигая взглядом, стоял мрачный паренёк. Черная одежда, такие черные растрепанные волосы, отросшие по шею, и пугающий меч — вот и весь портрет полубога. Явно сын какого-то мрачного Бога, они тут все похожи на своих родителей. Точнее, большая часть. — Нико, иду я! Иду! — он обратился к полукровке. — Ты, главное, не отчаивайся. У тебя все получится. Не скажу, что его слова сразу помогли поверить в себя, но он хотя бы попытался поддержать, а это многого стоит. Перед тем, как уйти, я еще пару раз попробовала ее исцелить, но опять пусто. После я пошла в домик Гермеса, где и просидела до самого вечера, благо остальные тренировались и не помешали завалиться спать.***
Я открыла глаза; вокруг ночная пелена, но что-то было не так. Как будто вязкий туман перед глазами, серый и неприятный, он словно тянул куда-то, нашептывая какие-то слова, значение которых я не понимала. Неведомая сила звала прочь из домика Гермеса, и я, по непонятной причине, последовала за ней, пробираясь через сероватые клубы. Это странно; вопросы исчезают из сознания так же быстро, как и появляются, меня манит невидимый свет, и я чувствую, что должна идти. Зачем? Не знаю и не хочу знать. Тени деревьев принимают в свои объятия, ветки протягивают свои гибкие пальцы, и становится так легко идти вперёд. Они обнимают, гладят меня по плечам и почти ласково подталкивают в спину. Поляны, лес, подлесок — все я прохожу быстро. А может, просто выпала из реальности и не заметила? Но это не важно — впереди шоссе с редкими машинами. Я останавливаюсь, ибо вижу, что одна из них несётся, приближаясь сюда. «Иди». Здравый смысл пытается отогнать наваждение. «Иди же». Но я верю, что это необходимо.Так говорит этот странный голос. «Так нужно». Я делаю шаг вперед, и вдруг все озаряется светом. Удар и боль, которая длилась недолго — за ней пришла темнота. Похоже, для меня это слишком.