Зову вопреки

Серое и грустное небо начало светлеть, нет, даже бледнеть, значит наступило утро. Простак и его проводник совсем выбились из сил и полу-мёртвыми добирались до «Ста рентген». Ранним утром гостей в знаменитом (только в Зоне) баре почти не было. Не было бывалых сталкеров, травящих байки, не было барыг, которые искали кого бы повыгоднее обмануть, не слышно было сплетен или каких-то особых шуток, которые были понятны только в пределах этой странной местности. Парень в костюме «Монолитовца» грубо и по-хозяйски раскрыл дверь бара. Надо было признать, что миновало пять лет, как щуплый паренёк последний раз переступил порог этого бара. В такие моменты люди отдаются ностальгии: они вдыхают давно позабытый и приятный запах, а их губы расплываются в счастливой улыбке, но «псевдо-Монолитовца» подобные синтементы не волновали. Стоило худому пареньку появиться в дверях появиться в дверях, как хозяин бара — мужчина преклонных лет, зовущий своего молодого помощника «сынком» — тут же вышел лично поприветствовать своего, судя по всему, уважаемого гостя и его спутника — Простака. -Сын, — с неповторимым благовением и восхищением произнёс пожилой мужчина, — пять лет прошло… — Похоже, что на большее мужчине не хватало слов. -Надо же, — немного растерянно, но всё с той же сталью в голосе произнёс щуплый, — вы меня узнали. -Шутишь, — нервный смешок, — да про тебя говорят во… — Жестом руки сталкер попросил хозяина промолчать, мужчина сглотнул. -Я ищу торговца из «Долга». — Твёрдо пояснил сталкер, явно не желая продолжать предыдущую тему. -Ах, да, верно… — У мужчины как будто пересохло в горле, — он приходил, кажется, он тут до завтра, но, если что, то здесь есть и Дрозд. — Вытирая пот со лба пояснил мужчина. -Мне не нужен Дрозд. — Жёстко отрезал сталкер, поставив хозяина на место. Только перед Сыном этот мужчина был таким беззащитным, со всеми остальными он был просто как «деловой партнёр»: я вам товар, вы мне — деньги, и ничего более. — Я подожду до вечера, если он не объявится, — Сын повернулся в сторону своего спутника, — дадите Простаку комнату и проследите, чтобы он не уходил, я сам найду этого торговца. -Х-хорошо. — Хозяин странно посмотрел на спутника Сына, видать, удивляясь его прозвищу, или тому, что у Сына была компания, кто знает. До самого вечера Простак и Сын просидели в баре, потягивая алкоголь. Ну как, потягивая алкоголь… Простак к вечеру выпил почти литр какой-то неизвестной алкогольной жижи, мягко говоря, отвратного, болотного цвета, который по достаточно низкой цене предложил хозяин Простаку, а Сын ничего не взял, не желая открывать своего лица. Кто платил за еду и выпивку для Простака? Конечно Сын! Почему, судя по всему, бывалый сталкер тратится на что-то для «зелёного»? Почему вообще ведёт куда-то? Да потому, что Простаку как-то повезло обчистить чей-то тайник, да какой! В том тайнике был «Компас» и, собственно, только ради этого артефакта Сын вёл своего спутника обратно до Кардона. К вечеру Сын поднялся наверх, в комнату, которую им с Простаком дал хозяин, скорее всего для того, чтобы поесть, а когда спустился, что-то тихо сказал бармену и покинул бар, который уже к тому времени кишел сталкерами разной пароды. Стоило сталкеру только закрыть за собой дверь, как тихие шепотки и неуверенные предположения превратились в ярые обсуждения и утверждения. -Да говорю вам! Сын это! Точно Сын! — Прокричал один коренастый сталкер. -А чем докажешь? — Кричал другой. -Костюм «Монолитовца» не видишь?! — Взревел третий. Простак сидел в самом углу бара, глуша второй бутыль доселе неизведанной жижи, не понимая, что такого было в его спутнике. Тут к седовласому подсели двое сталкеров, которые ещё минуту назад орали, доказывая всем, что «Сто рентген» посетил настоящий Сын. -Хей, браток, — начал дружелюбно коренастый, — скажи-ка, не сам ли Сын с тобой пришёл? — Сталкер вцепился любопытным взглядом в седовласого. -Ну да, а что такого-то? — Уныло пожал плечами немного пьяный Простак. — Все только и твердят «Сын — Сын», а в чём дело-то и не ясно. — Два сталкера в немом недоумении уставились на своего нового собеседника. -Ну ты даёшь, браток! — Коренастый прокашлялся. — Есть много легенд в Зоне, может, хоть о Болотном докторе или Шраме ты слышал? — Седовласый неуверенно кивнул, а коренастый сталкер вздохнул. — Так вот, раньше все говорили о Буке, мол сын Зоны. Но есть люди и полегендарнее самого Буки! — Сталкер важно выдвинул вверх указательный палец. — Так вот, живой легендой Зоны, человеком, чей поступок никто не может ни оправдать, ни повторить, был Николай Плисецкий. Странный был сталкер. — Пожал плечами коренастый. — Знаешь, тут же у всех есть клички, и даже те, кто ничем не выделяются всё-равно их получают. Вон, даже если Угрюмого взять! Даже и такая кличка есть, да не суть… — Махнул рукой сталкер. — Приходил он как-то в Зону, был одним из первых! Еще в далёком 86! — Хохотнул сталкер. — Но был он глуповат, да простоват. Всем по имени представлялся, так ему кличку и не дали! Звали лишь «Коля». Но через шесть лет Коля покинул Зону. Поговаривали, что он после Зоны даже нормальной жизнью жил! Говорю же — чудной! — Поджал губы в удивлении коренастый. — А потом, году так в 2002, — сталкер посмотрел в потолок, вспоминая год, — сюда, в «Сто рентген» привалил какой-то дедок лет 50. Все смеяться начали, мол «Дедуля, вы ошиблись, здесь пенсию не выдают», а дедок даже внимания не обратил. Сел за стойку, ну хозяин спокойно и говорит: «Привет, Коля.». Все сразу затихли. — Грубо хохотнул сталкер. — Ибо тех сталкеров, что первыми Зону осваивали оставалось уже по «пальцам пересчитать»! Ну вот уже первая странность! Да только потому он уже может считаться легендой, но нет! Была у Коли большая сумка, сначала никто не внимания не обратил, но, потом из сумки послышались странные голоса… — Коренастый сделал эффектную паузу. — И тут Коля достал из сумки новорожденного малыша! Все были в шоке! Решили, что дед на старость лет совсем одурел. Ну, что поделать, малыша жалко, конечно, но, видать, судьба у него такая — помереть раньше, чем пожить. А дедок дня через три ушёл, и поговаривали, что теперь дед с ребенком на руках на имя Коля больше не отзывался, только на Николай Плисецкий. Шли годы, иногда дедок приходил суда, а ребёнок его, пацан, кстати, всё рос и рос и не думал умирать. Когда пацану-то пять лет стукнуло, кто-то его «Сыном Зоны» обозвал, мол с рождения здесь! И, знаешь, слухи всякие ходят, мол он, действительно, с Зоной, как с матерью, и что всё ему в Зоне не почём! Сын Зоны — кличка длинная, вот до Сына и сократили. Только сына то последний раз видели лет пять назад, когда ему 10 лет было, с дедком он тут два дня пробыл, а потом они пропали. — Коренастый пожал плечами, показывая своё удивление. — Слыхал я, что года два назад приходил Николай Плисецкий, но без Сына, тогда-то его все и похоронили. Ни хозяин, ни дедок не говорят, что с ним стало, но кто-то говорит, что без Хозяев Зоны или Чёрного сталкера не обошлось… — Затараторил коренастый, переходя на заговорщицкий шёпот. -Дубина! — Стукнул его по голове второй сталкер, который всё это время молчал. — Ты ещё сюда «Монолит» прилепи и противостояние «Долга» со «Свободой» и тогда все сплетни до конца соберёшь! — Небрежно сплюнул мужчина. -Эмм… — Замялся Простак. — А с чего вы взяли, что мой проводник действительно настоящий Сын? -Говорят, — начал с жаром коренастый сталкер, — что ныне Сын ходит в костюме «Монолитовца», скрывая своё лицо и волосы, ибо в цвет свежескошенной пшеницы — мишень яркая, заметная, крякнут, и глазом моргнуть не успеешь, тут и Чёрному сталкеру не молись. — Хохотнул коренастый. — А ещё слыхал я, что глаза у него странные: то ли голубые, то ли зелёные — не понятно, говорят, что это всё здешние облучения, да не суть! Сыну то уже лет 15 есть, поговаривали, что лицо у него миловидное, а в здешних местах это — лишний геморрой, вот личико он и скрывает. — Вновь хохотнул коренастый. — А ещё… -Да заткнись ты! — Перебил товарища второй сталкер. — Ты, — обратился он к Простаку, — лучше вот что скажи: ты проводником его своим назвал, а сколько берёт он за то, чтобы проводить? — С жаром спросил второй сталкер, его глаза горели алчным огнём. -Почему бы вам не спросить его самого, он уже минут пять на нас смотрит. — Пожал плечами Простак.