Обретая рай

      Невысокий, но крепкий мужчина лет тридцати — тридцати пяти взволнованно ходил взад-вперед по коридору роддома. Он только что несколько раз перечитал список новорожденных — его сына там не было, не смотря на то, что он родился сегодня утром. Обеспокоенный отец, едва завидев врача-акушера, решительной походкой направился к нему: — Здравствуйте. Я муж Таисии Карповой. Она родила сегодня утром, но я не вижу в списках новорожденных своего сына. Врач внимательно посмотрел на него и жестом пригласил подойти к списку, вывешенному на стене. — Так-так, Карпова… Да вот же, дочь у вас, — проговорил он, похлопывая мужчину по плечу. — Дочь? — слегка разочарованно вымолвил мужчина. Врач слегка улыбнулся и ушел, оставив отца одного. Владимир Карпов и сам не понимал, почему они с женой были так уверены, что в этот раз у них непременно родится сын. Их дочери Ольге вот-вот должно было исполниться одиннадцать лет, когда они решили, что пришло время завести второго ребенка — сына, которого решили назвать Сергеем. Были куплены пеленки, распашонки, комбинезончики и прочие детские вещи нежно-голубого цвета. Была оборудована даже детская. И вот, судьба преподнесла им необыкновенный сюрприз — родилась девочка. Девочка, которую здесь, говоря начистоту, не ждали. Будущие родители усердно готовили маленький мир, именуемый детской комнатой, для мальчика. Там уже были расставлены машинки, в которые должен был играть их сынок, когда подрастет. В кроватке лежало детское одеяльце — на синем фоне медвежата летели в космос на ракете. Детская комната для мальчика, в которой теперь, волею провидения, должна была поселиться нежданная девочка. Владимир вошел в палату. Его жена Таисия полулежала на кровати и кормила ребенка. Выглядела она умиротворенно. Он присел рядом и улыбнулся. Таисия подняла на него взгляд и спросила: — Как же мы ее назовем? — Не знаю, Тась. Никогда в жизни я еще не был столь растерян. Лицо женщины напряглось, и она с тревогой посмотрела на мужа: — Это девочка, Володь. Но… но ты же все равно будешь любить ее? — Иначе и быть не может! — с жаром ответил ей муж. — Как я могу не любить собственного ребенка? А сын у нас еще будет. — Не думаю, — Таисия покачала головой и со вздохом прибавила, — Мне тридцать один год. Слишком поздно будет через пару-тройку лет заводить третьего ребенка. Прости, что не смогла подарить тебе сына. — Все хорошо, родная. Ты только подумай — у нас две дочери! Две прекрасных дочери. Женщина слабо улыбнулась и спросила: — Как мы ее назовем? Владимир взял дочку на руки. Его поразил спокойный взгляд серых глаз, какими обладают практически все младенцы. — Она прекрасна, — проговорил он, покачивая девочку на руках. — При виде ее мне на ум пришло лишь одно имя. — Какое? — Назовем ее Ангелина? Если ты не против. Таисия улыбнулась. Ей понравилось это имя. Было в нем, как и в самой девочке, нечто чарующее, необыкновенное. Конечно, ей могло это просто показаться, ведь для каждого родителя его ребенок особенный. *** А в это время в углу палаты стояли никем не замеченные две светлые фигуры. — Роды прошли благополучно. Вверяю тебе твою подопечную. — Благодарю тебя, Армисаэль. Признаюсь, я ощущал некое беспокойство по поводу того, как родители примут малышку. Они так хотели сына. Армисаэль задумался, а потом ответил: — Слава Господу нашему, все хорошо. Но меня встревожило одно обстоятельство, Лаувиа. — Что же это? — спросил ангел-хранитель, вглядываясь в светлый лик своего собеседника. — Когда она родилась, я что-то почувствовал. Некий отголосок благоговения. — Это знак Господа, что моя подопечная обладает чистой душой, достойной восхищения — так я это понимаю. Но почему это встревожило тебя? — Потому, что это почувствовали и Другие. Ангел-хранитель опустил глаза, а потом взглянул на малышку, которую баюкали родители. — Внизу ее рождение не осталось без внимания. Я пока не понимаю, для чего Господь послал ее на Землю. Но одно совершенно точно, Лаувиа — на твои плечи возложена тяжкая ноша. Береги девочку. — Нам, хранителям, позволено быть рядом лишь в самые страшные минуты опасности. Мы должны предоставлять людям свободу воли. Мы лишь указываем им путь и подталкиваем в верном направлении. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь ее. *** Когда Владимир забрал Таисию и Ангелину из роддома, Ольга приняла девочку настороженно. Она много лет была единственным ребенком в семье и теперь, наблюдая за тем, как родители хлопочут над новорожденной, испытала легкий укол ревности. Даже кот Тимофей неустанно крутился возле входа в детскую, пытаясь взглянуть на обитательницу комнаты. Внутрь его не пускали — родители боялись инфекций, переносчиками которых могут быть кошки. С этих пор жизнь в доме потекла совершенно иным образом — новорожденные способны менять все вокруг. Крайне необычно было даже для самих родителей наблюдать, как их девочка растет в окружении мальчишеских вещей — купить другие они пока не могли себе позволить. Страна переживала трудные времена — развал Советского союза, задержки зарплат и полная неуверенность в завтрашнем дне. И Ангелина, подрастая, играла в машинки и конструкторы, заранее купленные ее родителями еще во время беременности Таисии. Оля с трудом уступила ей одну свою старую, видавшую виды, куклу. Ангелина смотрела на «новую» игрушку с восторгом, осторожно гладя спутанные, похожие на мочалку, волосы куклы. Она росла странным ребенком. Будучи еще совсем крошкой, ночами она не давала покоя родителям, надрывно плача, стоило взрослым уснуть. Но днем Ангелина была тише воды, ниже травы. Она не требовала к себе лишнего внимания, предпочитая играть в одиночестве. Игрушками ей служили порой совершенно неожиданные вещи. Например, она могла часами сидеть и перебирать пуговицы, которые находила в маминой шкатулке для шитья, довольно улыбаясь своим странным игрушкам. А иногда родители замечали, как Ангелина неожиданно поднимает голову и пристально смотрит в пустоту. Затем улыбается и бежит в ту сторону, делая руками движения, будто ловит невидимых бабочек. Ее ангел-хранитель любил наблюдать за ней и, несмотря на правила, часто навещал девочку. Он считал, что тоже растит малышку, как и ее родители. Владимир и Таисия оберегали ее тело и разум, а Лаувиа — душу. Однако и у него были причины для беспокойства. А именно — сны Ангелины. Она плохо спала, мучая ночами родителей и свою сестру. Дневной же ее сон был сладок и безмятежен. Ангела печалило это обстоятельство, и он решился, наконец, разобраться, в чем дело. В одну из таких бессонных для Владимира и Таисии ночей он незримо присутствовал в детской, наблюдая, как родители пытаются успокоить заходившегося плачем ребенка. В предрассветный час измученная слезами девочка смогла заснуть. Родители без сил повалились на кровать в своей спальне и забылись тяжелым сном. Лаувиа приблизился к детской кроватке и взглянул на девочку. Она спала, хмуря бровки и чуть подергивая ножкой. Ангел уже твердо решил — он должен проникнуть в ее сон, чтобы понять, что так пугает малышку. Миг — и он погрузился в ее сновидения. Невыносимо. Лаувиа не видел ничего, кроме вязкого темно-серого тумана, который лип к нему, мешая передвигаться, лишая возможности видеть и дышать. Это было сродни погружению в тягучее болото. Страшно тесно и удушливо. Пространство сжалось и выбросило ангела из сна. Хранитель пораженно смотрел на свою подопечную. Ресницы девочки были мокрые от слез, ротик кривился, будто она плакала во сне. Испытывая к ней неимоверную жалость, он вновь попытался проникнуть в ее сон, но в этот раз ничего не вышло. Будто из него выкачали все силы, из-за чего Лаувиа просто не смог преодолеть барьер. В последующие три года его не переставали мучить угрызения совести, что он, ангел-хранитель, неспособен защитить вверенную ему душу от страданий. Он долго раздумывал, и, наконец, решил обратиться к архангелу Иегудиилу. — Что я делаю не так? Почему не могу уберечь ее? Девочку мучают кошмары каждую ночь, а я не могу прекратить это. — Ты и не должен. Вы, хранители, лишь оберегаете жизнь человека и наставляете его на путь истинный — мягко и ненавязчиво. Уберечь от страданий вы не способны, ибо страдание посылается Богом в качестве испытания. — Но я был в ее сне! Сон этот не от Господа. Архангел со строгой добротой взглянул на Лаувиа и ответил: — Не вмешивайся в это, прошу тебя. Путь каждого человека нелегок. Смирись с тем, что Отец наш уготовил для твоей девочки. Ангелина обладала хорошей памятью. Многие дети не помнят своего детства, но она начала запоминать уже с трех лет. Когда девочка обрела способность говорить, родители и сестра не переставали удивляться тому, что она изрекает. Так, однажды, когда Владимир смотрел какой-то военный фильм, Ангелина зашла в комнату, и на глаза ей попалась сцена из фильма, где убивали человека. С серьезным видом девочка сказала отцу: — Папа, если меня начнут убивать, я хочу, чтобы меня застрелили. Лучше так. Но пусть только не убивают ножом, это больно. — Линочка, почему ты говоришь такое? — отец ошарашено смотрел на дочь. Ангелина лишь пожала плечиками и уставилась на свои ручки. Она часто говорила, что боится темноты, потому что там есть кто-то, кто смотрит на нее и хочет поймать. Родителей пугали ее слова, а Оля считала, что сестренка просто фантазирует, но все одинаково не понимали, откуда у девочки берутся такие страшные фантазии. До пяти лет Лина отказывалась спать без мамы. Обычно добрая и ласковая, она закатывала истерики, лишь только заходила речь о том, чтобы лечь спать одной. Таисия потакала ей в этом капризе, но, когда дочери исполнилось пять лет, они с Владимиром решили начать отучать Лину от этой привычки. Первые ночи дались тяжело и родителям, и девочке. Лина плакала и кричала до тех пор, пока ее отяжелевшие веки не сомкнулись сами собой на рассвете, и она не забылась беспокойным сном. Таисия молча пускала слезы в подушку, ее сердце разрывалось от боли за своего ребенка. Владимир успокаивал ее и пытался убедить, что так будет лучше. Печальный ангел стоял у изголовья кровати Ангелины и сокрушался от того, что не в силах помочь. Когда она уснула, он послал ей светлый, радостный сон. Ангелина спала одна уже шесть ночей. Сердце девочки учащенно билось каждый раз, когда она оставалась одна в темной комнате. Сжавшись в комочек, она прижимала руки и колени к груди. Спала она всегда на левом боку, боясь отворачиваться к стене и терять из виду то, что происходит в спальне. На седьмую ночь она закрыла глаза сразу же, как ее голова коснулась подушки. Окутанная паутиной крепкого сна, девочка выглядела умиротворенной. Родители с улыбкой заглянули в комнату и, увидев, что их дочь спит крепким сном, со спокойной душой прикрыли дверь. Лаувиа пытался не слишком опекать ее и, по совету архангела, стал проводить рядом с ней чуть меньше времени. Это было нелегко, ведь он успел очень привязаться к девочке. Ангелы-хранители любят своих подопечных безоговорочно, и Лаувиа испытывал к Ангелине нечто, похожее на родственные чувства, будто она была его собственным ребенком. В ту ночь его одолевало странное беспокойство. Чувство было похоже на то, будто ей грозила опасность. Похоже, но в этот раз это было нечто иное. Не выдержав, ангел устремился в спальню своей подопечной. Но, едва оказавшись в стенах детской, его сковал ужас. У кровати Лины стояла высокая фигура в черном. Длинный плащ с капюшоном скрывал широкую спину и лицо ночного гостя, но Лаувиа безошибочно понял еще с первого мгновения, кто стоит перед ним. Ангел еще ни разу не встречал его после падения. — Что ты здесь делаешь, Люцифер? — спросил он дрогнувшим от волнения за Ангелину голосом. Дьявол медленно обернулся и посмотрел на ангела, насмешливо выгнув бровь. Лаувиа смотрел на изуродованное лицо Люцифера и не верил своим глазам. Он помнил его прекрасным архангелом, великодушным и бесстрашным. Теперь же перед ним стоял монстр, и, казалось, все уродства его души, за тысячелетия погрязшей в грехе и пороке, отразились на его лице. Не в силах смотреть, Лаувиа отвел глаза. Страшное лицо дьявола исказила злая усмешка, и он промолвил: — Не ожидал увидеть меня таким? Лаувиа бесстрашно взглянул ему в глаза и ответил: — Я знал тебя в иные времена, — его голос стал твердым, и он добавил, — Теперь же я не имею оснований доверять тебе, поэтому спрашиваю: что тебе здесь нужно? Люцифер взглянул на спящего ребенка и, махнув рукой в ее сторону, ответил: — Пришел пожелать спокойной ночи. Лаувиа нахмурился. Он понимал, что дьявол хочет вывести его из себя, и не мог позволить ему сделать это. — Прошу, не шути с этим, Люцифер. Она всего лишь ребенок. Ответь, что тебе нужно от нее? Дьявол невозмутимо ответил: — Ничего. Если подозреваешь меня в педофилии, то напрасно. Ангел призвал себе на помощь все свои внутренние силы, стараясь сохранить спокойствие. Будет нелегко выпытать правду у этого падшего ангела. — Тогда почему ты здесь? — Просто так, — ответил Люцифер и скривил рот, будто недоумевая. — Она забавная, не находишь? Иногда такое изрекает… Даже Я смеюсь! Проговорил он и действительно тихо рассмеялся. Лаувиа не понимал, какую игру он ведет, и прикидывал, сможет ли справиться с ним в одиночку. — Да не тревожься ты. Просто забавная девчушка, — сказал дьявол примирительно. — Никакого вреда я не причиняю. Явился сюда вообще в первый раз. До этого пытался подружиться через ее сны. Лаувиа вмиг подлетел к дьяволу и, отбросив всякий страх, схватил его за горло одной рукой и вжал в стену. — Так это был ты! Все это время! Я не позволю тебе подружиться с ней, как ты выражаешься. Слишком дорогую цену она заплатит за такую дружбу. Люцифер оскалился и с легкостью скинул руку ангела со своего горла, а затем едко прошипел ему в лицо: — Ну, так попробуй запретить мне это. Лаувиа заслонил от него девочку. Он не собирался призывать на помощь сонм ангелов, он решил сам отстоять свою подопечную, хотя знал, что силы неравны. — Не понимаю, что тебе могло понадобиться от нее. Зачем ты хочешь ее погубить, даже не дав вволю пожить на свете? Что тебе за радость от погубленной детской души? Люцифер мрачно посмотрел на него и сказал дрожавшим от ярости голосом: — Почему все считают, что я желаю зла всему и вся? Если бы хотел, от девчонки давно бы ничего не осталось! — Ты губишь ее одним своим присутствием, просто находясь рядом, ты заражаешь ее своей чернотой. Когда этой грязи станет слишком много, я буду уже не в силах защитить ее. В конце концов, ее отберут у меня, так как эта чернота будет ослаблять меня и мою способность оберегать и защищать. Меня отстранят, чтобы я не пал вслед за ней, а потом приставят к новому подопечному. А ее душа просто погибнет. Люцифер молчал. Его взгляд блуждал по комнате, на секунду задерживаясь то на спящей девочке, то на ангеле. Лаувиа продолжал: — Прошу тебя, оставь ее. Я знал тебя до твоего падения и всегда восхищался тобой. Я понимаю, что теперь ты уже не тот, кем был раньше, и все же не теряю надежды и прошу тебя не губить Ангелину. Дай ей шанс вырасти, познать, что такое счастье, дружба, любовь. Не отнимай у нее возможность жить полной жизнью. Ты сильнее меня, я признаю это. И все же я умоляю тебя выполнить мою просьбу. Люцифер несколько секунд буравил его взглядом, а потом произнес: — Договорились. Я больше не приближусь к ней. Но ты не можешь мне запретить наблюдать издалека за этим ребенком. Это никак не повредит ей, можешь быть спокоен. Ангел благодарно посмотрел на него. Люцифер развернулся и пошел прочь из спальни. Но в последний момент он обернулся: — Я не желал ей зла, — сказал дьявол и растворился в ночной тьме.