i don't like his dick, i guess.

      Как только Чимин входит в комнату, на него сразу же налетает обеспокоенный Тэхён с обиженным видом. Младший тщательно принюхивается, боясь обнаружить на старшем миртовый аромат. Но того нет, как и метки за ухом. Либо с Юнги у них не серьёзно, либо альфа полный идиот, раз не ставит собственной омеге метку, но Тэ надеется на первое. Только вот светловолосого всё-таки напрягает, что лишний запах присутствует, только он не жёсткий, не тяжёлый и не резкий, а совсем лёгкий и воздушный, словно облачко. — Чимин, где ты был? — настороженно спрашивает Тэхён, а старший улыбается ласково, но младшего от себя отцепляет. — Помнишь Наён, второкурсницу с нашего? Так вот, им задали проект, а она болела, так что попросила у меня помощи, всё-таки мы хорошо общаемся. Мы занимались долго, решили передохнуть, но заснули. И вообще, ты разве у Чонгука не должен быть? — Чимин снимает с себя сумку для ноутбука, вытаскивая оттуда аппарат и толстенные конспекты. — Почему ты постоянно приписываешь ко мне Чонгука? С какой стати я должен быть с ним, если я встречаюсь с тобой? — в голосе отчётливо звучит обида, но Чимин никак не реагирует, дальше разбирает вещи. — Чимин, хватит дуться, давай всё забудем и вернёмся к нормальным отношениям. Я люблю тебя! — Нормальные отношения? А ты точно их хочешь? — старший резко разворачивается к Киму и смотрит пристально. — То, что было между нами — это не нормальные отношения. Если хочешь нормальных отношений, попробуй вернуться в прошлое и хорошенько вдарить самому себе мелкому. Попробуй пересилить себя, перебороть свой страх к альфам, а потом приходи и поговорим. — Что ты имеешь в виду? Я не боюсь их. Да, я их ненавижу, но это никак не связанно со страхом, — Тэхён хочет сделать шаг к Чимину, но тот выставляет руку вперёд, намекая, что лучше этого не делать. — Правда? Тогда как ты объяснишь то, что влюбился ты в меня как раз после неудачной попытки альфы изнасиловать тебя? Как объяснишь, что даже не попытался посмотреть на альфу? Да блин, ты трахался с Чонгуком, ты целовался с ним, но всё равно шарахаешься его. Скажи мне честно, когда мы ушли, когда вы целовались, тебе ведь нравилось? Тебе нравилось, как он касался тебя? Но ты струсил, как только он полез к тебе в штаны. Ты не боишься самих альф, ты боишься отношений или даже просто интима с ними, даже если тебе нравится, — вены на шее Чимина взбухают, а голос повышается. — Сначала перебори себя, а после можешь утверждать о любви к омеге. Я-то альф не боюсь, но и о любви к тебе кричать не могу. Я люблю тебя, но это другая любовь. — И какая же? Что ещё Юнги-хён наплёл тебе? — Он наплёл мне много чего, а додумывал я сам. Я не хотел верить, я правда пытался оправдать наши отношения, но понял, что бесполезно. У нас были романтичные вечера, совместные мечты, всё, что было у друзей. А секс… это секс, удовлетворение. Но что же с чувствами? Вряд ли ты бы меня любил, если бы я был альфой. Я много думал, как ты смотришь на меня, как относишься ко мне, как я отношусь к тебе. Мы со стороны похожи на маму с дочкой, только с привилегиями. Тэхён — это не любовь, это привязанность, я для тебя защита, — Чимин всё-таки подходит к младшему, который повесил нос и кажется начал хлюпать им. Крохотные пальчики коснулись мокрой щеки и их тут же перехватили. — Один поцелуй, пожалуйста, — хрипит Тэ и смотрит красными глазами с надеждой.       Чимин не соглашается, не кивает, он просто улыбается и притягивает младшего к себе ближе, аккуратно целуя коралловые губки, Тэхён не настаивает, ждёт, замерев. И Чимин действует, медленно, бережно и нежно. Поцелуй выходит мягкий, не страстный и жадный, а бережный, как будто Пак боится напугать Тэхёна. А когда языки наконец-то сплетаются, Тэ обвивает шею старшего и снова пускает слезу. Где же искра? Он любит эти пухлые губки, этот проворный язычок, но никак не может понять, где же его любимый звоночек, который всегда оповещал, что вот оно. Но он так и не звенит, а старший уже отрывается от покрасневших губ и смотрит заботливо и с грустной улыбкой. — А теперь вспомни поцелуй с Чонгуком. Ты внутри уже начал влюбляться в этого взрослого ребёнка, хоть и отрицаешь. Сходи к Чонгуку, поговорите, решите всё. А мы с тобой, думаю, уже всё решили. Я не хочу терять тебя, так что предлагаю остаться друзьями, для меня ты навсегда останешься моим странным инопланетянином, которому нужен глаз да глаз, — Чимин вытирает щёчки Тэ, а после коротко чмокает того в родинку на кончике носа и отдаляется. — Я всегда буду любить тебя, — шепчет Тэхён и уходит. Уходит из их отношений и из комнаты, а Чимин не понимает, счастлив ли он или ему больно. Но в руках уже телефон, а на быстром наборе уже назубок выученный номер, когда же на языке трепетное «хён». Сейчас ему поможет только он, и плевать, что это эгоистично, у них договор.       Юнги отвечает мгновенно, даже через трубку можно ощутить его улыбку. Тот сейчас как раз собирался в кафе, чтобы позавтракать, а точнее попить кофе. Только теперь он стоит в тонкой ветровочке и почти развалившихся кедах на улице и ждёт Чимина, который пролетает через две ступеньки, торопится выйти. В итоге Мину приходится аж ловить омежку, чтобы они оба не упали вниз. Всё-таки может старший и альфа, но Чимин активно занимается танцами и рост у него почти такой же, как и у Юнги. Но оба не падают и это хорошо. Пак не говорит причину своего звонка, а старший и не спрашивает, по-собственнически укладывает ладонь на талию Чимина. Кафе встречает их тёплым ветерком и ароматом душистого кофе. Омеге всё-таки удалось уговорить альфу поесть ещё что-то кроме кофе, так что оба сейчас дожидались заказа. Голова Чимина лежала на плече Юнги, а тот не упускал возможности погладить такое милое создание. — Мы официально расстались с Тэхёном. Я не понимаю, рад ли я этому или нет. Но знаешь, я горд, что смог, теперь у нас свои жизни, мы остались друзьями. Надеюсь, он сможет пересилить себя и наконец-то перестанет шугаться отношений с альфами. Ей богу, чувствую себя мамашей, которая свою дочь замуж выдаёт, — глупо хихикает Чимин, наслаждаясь ласками. — А я получается гордый отец? Ну так как, когда наша дочь замуж выходит? Когда внуков ждать? У меня уже есть сват, — усмехается в ответ Юнги. — Конечно, конечно, муженёк, всё будет. Да и зачем нам внуки так рано? Мы ещё их уделаем, — омега смотрит на альфу радостно и совсем не даёт себе отчёт о своих же словах. — А ты бы хотел иметь со мной настоящую семью? Мне было бы приятно, если бы ты называл меня муженьком, — но Чимин не отвечает, только носом в шею Мина зарывается и что-то себе под нос бормочет. Но старший не обижается, понимает, что многого хочет. Совсем забыл, что это не совсем реальные отношения. С одной стороны обидно, но он сам на это подписался. Только вот не успевает обида достичь своего апогея, как его губ касаются сладкие чиминовы.       Сначала Юнги стопорится, так что даже пытается отдалиться, но пальчики Чимина хватают его за щёки, не позволяя. И если Мину действительно наплевать на чужое мнение, то вот омега всегда был социальным мальчиком, из-за чего сейчас очень удивил альфу, хорошо, что они сели в угол. Чимин целует ласково, посасывает верхнюю губу, языком иногда проходится, но когда зубками оттягивает нижнюю, Юнги не выдерживает и рычит, перехватывая ведущую позицию, он углубляет поцелуй и рукой придвигает Пака к себе ближе. Он уверенно ведёт, поглаживая омежью поясницу, но всё-таки отпускает свою добычу, чтобы можно было отдышаться. Чимин сразу же утыкается ему в грудь, которая тяжело вздымается, и хихикает. — Теперь я понимаю Тэхёна. Я соскучился по этому звоночку, — хрипит темноволосый. — Хён, я не могу ничего обещать, но всё может быть. Давай поживём. — Хорошо, — Юнги улыбается глупо и прячет омежку от странных взглядов, особенно от взгляда вон той девчонки, которая «втихомолку» делает их фоточки и гыгыкает.       А после приходит официант с заказом, а лицо всё алым пылает, значит тоже видел. И только сейчас Чимин осознаёт, что натворил и снова прячется в груди у Юнги. Альфа же ворошит тёмные локоны и медленно умирает. Если он всё-таки получит сердце этого котёнка, то точно сохранит его навсегда, будет холить и лелеять, лишь бы всегда видеть это трогательное чудо. Только вот оно думает совсем другое, а ещё кулачками ударяет на «трогательное чудо». В итоге они хорошо проводят утро в компании друг друга, совсем забывая о парах. Ну и ладно, будет пропуск, они его закроют. Пока есть такой замечательный момент, то зачем его упускать. А ведь недавно Чимин думал, что просто поплачется в жилетку и пойдёт сидеть на скучных парах. Только вот день явно складывает по-другому, и этому «по-другому» Пак явно рад больше, чем парам.

***

      Как он здесь оказался? Зачем? Что он вообще должен сказать? Тэхён совсем не думал когда шёл в больницу, он просто шёл, а теперь стоит в халате и с фруктами, только дверь не умеет сама открываться. Омега волнуется, мнётся, а ещё и так покусанные губки терзает. Он совсем забыл, что в отличие от бет, у альф всё хорошо с обонянием, так что Чонгук уже знает, кто за дверью и сколько там стоит. Но он тоже боится подать голос. Его выпишут только через три дня, и он всеми фибрами души верил, что в этот период не пересечётся с омегой. Ему надо остыть, надо всё обдумать, но, кажется, судьба решила по-другому.       Тэхён всё-таки находит смелость открыть дверь, он думал, что Чонгук спит, но когда взгляд встретился с тёмными, словно ночь глазами, земля ушла из-под ног. Лучше бежать. Только вот омега кажется забыл где перед, а где зад, так что проходит внутрь и закрывает за собой дверь. Он ничего не говорит, Чонгук не спрашивает. А когда ставит фрукты на тумбочку, садится на койку, а не на стул. Чон немного ёжится, немного привстаёт, стараясь не шевелить повреждённой конечностью, взгляд везде, только не на старшем. — Прости, — совсем тихо, но так, чтобы Чонгук услышал. — Мне не стоило так грубо выражаться, я всё-таки тоже виноват. Знаешь, я тогда обвинил тебя, из-за того, что ты возбудился, но и сам тоже. Получается, если я обвиняю тебя в похоти только из-за этого, то я тоже похотливый. Я такой эгоист, что совершенно не думаю о других, даже к тебе я пошёл не по своей воле, а из-за Чимина. — Тогда уходи, — резко. — Не хочу, — глаза в глаза, и, кажется, Чонгук проигрывает. — Дослушай сначала. Я пришёл из-за того, что мы с ним поцеловались, — всё-таки омеги умеют делать больно, просто не кулаками. — Это был наш последний поцелуй, мы официально расстались. Раньше, когда мы целовались, во мне что-то звенело и кричало, что вот твой мир, вот твоё всё. А после… А после появился ты. Всё так перемешалось. Я ничего не почувствовал, хотя в отличие от тебя, Чимин целовал нежно и не торопился, может я всё-таки мазохист? Не скажу, что это чувства, но моя сущность действительно реагирует на тебя. Мне не стоило грубить тебе из-за моего ужасного характера, всё-таки чтобы я не сделал, моя внутренняя омега захочет к альфе. — Что ты хочешь сказать вот этим всем? — до сих пор не может догнать Чонгук, устраиваясь поудобней. — То, что я ужасный омега, который грубит и не умеет держать себя в руках. Я хотел извиниться. И если сначала из-за чьего-то пинка, то после дороги до больницы из-за совести. Чонгук, прости меня, — Тэ еле приподнимает один уголок губ, а после и вовсе опускает взгляд в пол, рассматривая свои ботинки, не достающие до кафеля. — А я думал ты меня поцелуешь, — слышится смешок, но когда Чонгук видит лицо омеги, то смеётся в голос. — Я пошутил. Боюсь, если поцелую тебя, то точно не смогу отпустить. Да, во мне много тестостерона, повышенное либидо, но эмоции и чувства мои. Для меня ты не просто дырка. Но я не буду отрицать, что твоя задница меня привлекает, особенно в период такой близкий к течке. Тэхён, от тебя так приятно пахнет, такое чувство, что твоя течка вот-вот начнётся. — Она начнётся примерно через неделю, — хрипит омега, а в горле начинает першить, от альфы несёт каким-то странным жаром. — Нет, как будто до неё осталось пару часов. Тэхён, у тебя график не сбился? — младший немного сгибается, дышать резко становится тяжело. — Блять, если я трахну тебя прямо здесь, ты меня возненавидишь? — Я возненавижу тебя, если попробуешь меня остановить, — светловолосый дрожащей рукой тянется к кромке больничного одеяла, а дальше всё как в тумане.