И вселенной мало

Ветер на поверхности был едкий, с примесью каких-то химикатов, сбрасываемых с нижних станций и раздражающий даже приученных ко всему отчужденцев. Леса, редкие, с деревьями росшими словно уже выжженными, без листвы и коры, в привычном понимании людей, но пара-тройка фиолетовых листочков с жёлтыми прожилками находилось и в таком неприветливом месте, как кладбище Рудо, как звали его на кораблях и станциях. Рудо — бета на которого свесили все возможные беды развязал войны в двух галактиках — считался злом во всех его проявлениях и хоть убит он был далеко не на поверхности, выкинут в космос по приказу конфедерации, погибшие планеты звали именно в его честь. Шаттл, штурмовой, оснащённый по последнему слову военной инженерии опустился на удивление бесшумно, на кладбища обычно прилетали не скрываясь, то ли давая отчужденцам спрятаться, не считая их ценным ресурсом для конфедерации, то ли убеждённый, что и так переловят всех, при сопротивлении выкосив добрую половину. Этот же только поднял столб пыли кричаще зелёного цвета которой была усыпана вся поверхность. Рыжий альфа первым спрыгнувший с откинувшейся панели тут же звонко чихнул и сморщился нашаривая в кармане красной экипировки пластинку ортина помогающую не сдохнуть от «чистейшего» воздуха поверхности. Хоть ПВШОК — поисковым военным штурмовым отрядам конфедерации — и кололи гортан помогающий приспособиться к любому кислороду перед каждой высадкой, от ядовитых паров он помогал слабо, а изнеженные чистым воздухом кораблей альфы заручались ещё и проверенным хоть и устаревшим ортином.  — Дрянь, а не воздух, — оповестил он свесившегося через борт шаттла механика, — и как они здесь ещё не передохли все, а?  — Крысы, — презрительно фыркнул блондин, выуживая из кармана серой формы маленький ромб и равномерно простукивая им по шершавой панели. Посадка была запланирована на другой планете, где по словам жителей нижних платформ отчужденцы хотели сдаться на милость конфедерации, не справляясь с трудностями выживания. Только вот из-за мусора, словно вторым кольцом охватывающим неприветливую FGJ-748 свободно и часто рывками, станции отбрасывали мусор подальше от себя, «гуляющим» по космосу, прописал прямо в бок нежной машине. Чем навороченнее они были, тем капризнее и требовательнее в эксплуатации были. Вот потому экипажу пришлось совершить посадку там, где отчужденцы были враждебны к своим землям и защищали свою свободу до последнего. — Они ж ко всему привыкшие, а выродки их и вовсе здесь, как боны в агере*.  — Плевать, — зеленоволосый на удивление хрупкий альфа, из тех самых выродков, ловко соскочил на землю брезгливо оглядываясь по сторонам. Он хоть и был сыном отчужденцев, но жизни с добровольными лишениями не понимал и искренне ненавидел своих родителей за то, что они обрекли его на такую участь. Потому первым и бежал к поисковому шаттлу, умоляя забрать себя и за то, что навёл на свой куддок** солдат, мук совести не испытывал. — Соберём урожай здесь, при сопротивлении проведём зачистку. В приоритете дети-омеги, усекли? Альф старше десяти не берём, их уже не перевоспитать. Шай, тот самый рыжий альфа закатил глаза и едва удержался от показания в сторону командира небезызвестной комбинации из двух рук, что всегда была в ходу у военных, да и не только. Ему претило попасть под командование малолетнему выродку, но распределение к личному мнению не прислушивалось, да и операции под командованием Пайка имели самый высокий процент успешности, хоть и жестокости этому парню едва справившему межгалактическое совершеннолетие было не занимать. Казалось, что он ставит своей целью уничтожить как можно больше отчужденцев, а не пополнить ряды кораблей, как предписывалось, только конфигурацию это волновала мало и мальчишка имел уже две награды за «Верную службу перед галактиками» и наверняка бредил повышением. Такка и Юэн лишь подхватив акабы*** двинулись следом за командиром, легко и быстро, как учили только в Академии. Хобс, пилот, понимающе улыбнулся беснующемуся товарищу, а Лей, медик, потрепал по плечу выражая поддержку, в отряд входило всего семь человек: четыре альфы непосредственно штурмовики, пилот, они ценились на вес золота, медик и механик. Последние трое в захвате не учувствовали хоть и были обучены, при опасности в приоритете было только сохранение жизни медика и пилота — ценных единиц. Кивнув товарищам Шай кинулся вдогонку за не собирающимся ждать отрядом, Пайк только при двух слепо верных себе подростках, которых он в первую очередь пустит на мясо, когда-нибудь доиграется. А спихнуть всё на убийство отчужденцами ничего не стоит. Тряхнув головой рыжий поравнялся с командиром держа акаб заряженным на десяток выстрелов, вокруг было тихо. Подозрительно тихо для территории кровожадных отчужденцев. Красноволосый мальчишка летел, как ему казалось, через жиденькие ломкие кустики рукода, падая на зелёный пепел заменяющий землю, царапаясь и марая поношенные брезентовые штаны до родного куддока было не так много, как хотелось бы, да и прятать отчужденцы его никогда не думали. Корабли на поверхность не спускались, а животных открытые места пугали, так им негде было прятаться и внезапно нападать. Сейчас это стало их проклятьем. Было до слёз обидно, что солдаты конфедерации пришли разрушить именно его дом, а ведь они ничего не сделали, жили себе тихонько и никого не трогали. Роб даже остановился и звучно всхлипнул, ребёнку была непонятна такая не справедливость, но тут же разозлился сам на себя — он ведь не омега, что бы рыдать — более крепкий чем альфы изрядно измельчавшие в подобных условиях Роб ещё до проверки в пятнадцать знал, какой у него пол и старался соответствовать, но сейчас не получалось.  — Робби? — Тихий голос, который если бы Роб знал больше, чем кладбище, мог сравнить с шепотом листвы раздался совсем рядом, заставляя парнишку подскочить, завертеть головой и вылупить глаза цвета янтаря на хрупкого мальчонку придерживающегося за крошащуюся в руках ветку дерева. При взгляде не эту фигурку сердце кровью обливалось, до того он был тощий и весь какой-то тоненький вообще, только ореол светлых кудряшек, да огромные чёрные глаза в обрамлении длинных белых ресниц на сероватом личике выдавали в нём будущего омегу.  — Ларки? — Нервно оглядываясь назад зачем-то поинтересовался мальчишка, потянув носом и вычленяя из мерзко гнилого запаха поверхности аромат мяты с мелиссой, ванда, живший на корабле уверял, что именно так пахнет его внук. — Что ты здесь делаешь? В ответ кудрявый только продемонстрировал какие-то сухие, малоприятного вида корешки, зажатые в кулачок. Внук главы их куддока чувствительный к запахам умел определять не отравленные корни растений которые если не боролись с местными болезнями, то укрепляли иммунитет, изрядно потрёпанный условиями и облегчали смерть. Роб едва ли не застонал, только начинающего гомме**** ему и не хватало для полного счастья, да пока он здесь стоит на куддок наверняка уже напали, но маленький омега словно чувствуя напряжение старшего товарища блёклой тенью скользнул ближе, хватая за ладонь и переплетая пальцы свободной руки с пальцами красноволосого. Молясь, что бы мальчишка не стал балластом Роб кинулся вперёд петляя между тоненьких стволов деревьев, иногда косясь на блондина, не отстал ли, не устал, не оступился. Всё же, правы на станциях, забота и желание защитить более слабого рождается вперёд самих отчужденцев. Куддок встретил выстрелами, взрывами, криками, чьими разобрать было не суждено и взрывами. Непозволительно тоненько пискнув для альфы Роб едва удержал равновесие и не опрокинулся на пепел, Ларки же руку старшего товарища отпустил и сделав пару шагов вперёд замер. А посмотреть на что было: десять «валунов» представляющих скудные жилища скреплённые раньше энергетическими цепями, которые добыть из земли и преобразовать было проще простого даже для отчужденцев с устаревшим оборудованием, что удерживали конструкции над землёй, лежали с пробитыми боками, третий «валун» горел, то там, то здесь мелькали красные тени — форма солдат конфедерации — лежали тела альф, изуродованные разрядами акабов, кричали омеги не знающие куда бежать и оттого тыкающиеся куда попало, совсем рядом проволокли сопротивляющегося Никки, он брыкался и вырывался из рук молодого альфы, но силы были не равны.  — Дети мои! — Хуго, их ванда, старый альфа заставший ещё времена Рудо невесть как влез на разбитый «валун» и вскинул руку со старым, работающим на честном слове, автомате, невесть откуда добытом. — Не позволим взять нас! — Только поздно он спохватился, немногие альфы были мертвы, дети просто не могли бы помочь, а омеги всё так же бегали в панике, словно обезумев. А вот зеленоволосый солдат его заприметил, вскинулся, перезарядил свой абак и выпустил три наэлектролизованые круга в тело старика. Старый альфа пошатнулся, сплюнул сгусток фиолетовой крови и упал прямиком в жадный до подношений огонь.  — Дедушка! — Ларки взвыл, пряча лицо в ладонях, что такое смерть дети отчужденцев понимали хорошо, она была неотъемлемой частью их жизни. Роб лишь поджал тонкие обветренные губы, ему тоже хотелось разрыдаться, в горле саднил комок не выплеснутых эмоций, но для начала нужно было увести от сюда мальца. Он уже было протянул руку, что бы коснутся плеча друга, как тот, ощутив колебание словно ставшего вязким воздуха с необычайной для омеги прытью рванул вперёд и рука мальчишки рассекла уже пустое место. Всё естество кричало рвануть следом, но умом Роб понимал — омегу не спасти, — а так он бы загробил ещё и себя. «Прости, Ларки» — мысленно воззвал к другу тот провожая взглядом кудрявую светлую макушку мелькающую в этом аде то там, то тут. Омега кидался от одного тела к другому, звал, плакал, но не находил отклика, до погребального костра деда, он, ведомый эмоциями, так и не добежал. Его перехватили в десятке метров, какой-то рыжий альфы приподнял брыкающегося ребёнка на уровень свои глаз и что-то произнёс, после чего обернулся туда, откуда прибежал сей подарок, прямиком в сторону Роба. Парнишка сглотнул и со всех ног рванул прочь дрожа больше за свою жизнь, чем за участь друга. Шай поджал губы разглядывая этот погром, оружие грустно моргнув выведенным экраном на прощание показывало нулевой заряд ещё где-то в середине бойни, пренебрегать обычной безопасностью по его использованию было глупо и могло, стоит альфе жизни окажись отчужденцы такими воинственными, как их описывали жители платформ. Оглядывая эти трупы и куддок в целом рыжий ещё раз убеждался, что они совершили ошибку, эти были не опасны, жили, вели своё скудное хозяйство и никого не трогали, только время не повернуть назад, а высказывать такие размышления вслух черевато смертью. Ребёнка, носящегося от трупа к трупу он заприметил сразу. «Родителей ищет» — мужчина вздохнул и шагнул в сторону мальца, размышляя, скольких спрятавшихся детей они оставили сиротами.  — Теперь всё хорошо, мы заберём тебя домой, — подхватывая чрезмерно лёгкое для семи лет тельце на руки произнёс он заученную фразу наперёд зная, что лжёт. — «Шайдан», это пятый отряд ПВШОК, на поверхности FGJ-748 произвели зачистку, у нас омега семи лет. — Коснувшись вычурной и нелепо смотрящейся на форме запонки произнёс Шай.  — Отлично сработано, обрабатывайте его и везите к нам, — поначалу весело отозвался альфа военного корабля, но, видимо сверившись с их маршрутом полёта заметно похолодел. Шай довольно усмехнулся, по прилёту Пайку придётся не сладко, бегать и объяснять, отчего они зачистили не ту поверхность всегда муторно. Прижав брыкающегося омегу, такого хрупкого, что, казалось его может сломать любое неправильное движение рыжий нашарил в кармане вцаен, небольшой треугольник с модифицированной загнутой в спираль иглой внутри которого плескалась мутная сиреневая жидкость.  — Потерпи, малыш, будет больно, — зачем-то предупредил Шай, втыкая «сканер» в определённую точку у основания шеи, спираль закрутилась, выбивая у омеги жалобный вскрик, вкручиваясь в тело мальца до основания и выпуская «индикатор» определяющий болезни, возможность принести потомство и его геном. Мутации, вызванные не проживанием, а рождением на поверхности могли принести как пользу, так и уничтожить всё к Рудо, ставшему символом разрушений. Жидкость поменяла цвет на салатовый, не зелёный конечно, что было бы в идеале, но при нормальных условиях это пройдёт. Достав адское изобретение Шай глянул в лицо «спасённого», иначе их не называли, отключившимся, со впалыми щеками и сероватой кожей, обтягивающей детское заострившиеся личико, он выглядел ещё более жалким. Перехватив омегу поудобнее мужчина шагнул в «великолепной тройке» оглядывающих дело рук своих.  — Слабый, — Юэн презрительно скривился, ему едва ли исполнилось пятнадцать галактических лет, а он уже мнил из себя не пойми что, однако пресмыкаться перед Пайком чем-то зазорным не считал и даже гордился, что поступил в отряд этого садиста. Можно было решить всё миром. Но он предпочёл убить всех.  — Нам нужны любые омеги, — Такка отличался от биологического брата по папе омеге хотя бы зачатками мозгов, а не одной и то выпрямленной извилиной. — Ставлю тысячу аменов, что у тебя на него ещё колом стоять будет. Пайк насмешливо фыркнул кидая задумчивый взгляд на смутившегося подопечного, такие низкие критерии можно было счесть за оскорбление всего альфего достоинства. Так и шли до шаттла, под похабные намёки и яростные отнекивания братьев.  — Закончили? — Лей тут же соскочил с верха их машины, такое было запрещено по уставу, могли повредиться батареи, но медика это волновало в последнюю очередь, поправляя на ходу русую шевелюру он ещё из далека поинтересовался: — раненые есть? И только получив отрицательный ответ и просканировав всех бочом, «палкой» которой водили не касаясь тела, а с неё уже данные о состоянии переводились на экраны переносных мотах медиков. Омега вызвал праведный ужас у медика и тот по погружению на шаттл уже вовсю хлопотал над временным подопечным. Путь по «Шайдана» будет долгим, а ему, редко видящему омег младше десяти, обычно отчужденцы берегли их как зеницу ока и прятали подальше от куддоков, такое в новинку.  — Вы только хорошо заботьтесь о нём, — Лей за неполные шесть часов полёта изучил мальца по мере возможностей и теперь доставал главного медика военного корабля к которому был прикреплён их отряд наставлениями. Темноволосый альфы с едва заметной проседью терпел, согласно кивал, но в карих глазах Шай точно видел проклятья в сторону их медика. Пайка уже гоняли по каютам требуя объяснений, а с ним и пилота с механиком, как прямо ответственных лиц.  — Как его нарекут? — Поинтересовался Шай занося свою так и не очнувшуюся находку в неизменно красную камеру с кислородом Зомы, универсальной смесью подходящей для отчужденца любой планеты, но губительной для обитателей кораблей, именно поэтому на нём и двух молодых альфах были трубки с нормальным кислородом. Имена отчужденца не оставляли, считая, что новое имя навсегда отрежет их от былой жизни. Обычно срабатывало.  — Дан. От Даниана, бога сострадания в три буквы, в честь нашедшего. — Блаженно сложив руки в замысловатую печать отозвался один из альф. Забавно, но в богов продолжали верить, уже не из-за религии, а просто из желания верить в то, что есть кто-то чистый, непорочный, наблюдающий за ними и способный защитить. Шай смущённо улыбнулся и пристроил омегу на зависшую в воздухе панель чётко повторяющую контуры тела, только даже для детской он был мелковат. Посочувствовав омежке, видел он таких, даже первые роды они часто не переживали, мужчина покинул камеру, где юнца продержат с лучшем случае два года, приучая к кислороду и вбивая ему новые цели в жизни и по-возможности строя макет несуществующей жизни. Так началась эта история, в которой пятый отряд сам того не подозревая запустил механизм, способный разрушить или создать всё то, что было неизменным идеалом на протяжении многих миллионов галактических лет.