Эристика - искусство вести спор

Тем временем на берегах портового городка, где расстелился пляж для жителей, шумел народ. В центре всего хаоса стояла сцена, по бокам массивные колонки, а у стенки экран, точнее он был в нее вмонтирован, на котором крутили девушку с черными локонами и глазами, цвета небосклона. Под музыкальное сопровождение ее движения были плавными, она медленной походкой подходила к краю сцены. На ней была белая блузка и яркая клетчатая юбка красного цвета, а на ногах черные кожаные готские боты. Она улыбалась, заранее предвкушая этот день. — Вы готовы?! — все сборище у сцены громогласно закричало. — Мы начинаем наш фестиваль музыки и красок! — Да!!! — люди будто бы старались перекричать музыкальное сопровождение. Каждый желал быть услышанным этой девушкой, которую все боготворили, как жемчужину молодежной культуры. Они выплескивали все напряжение, что несли нелегкие будни, пытались показать себя. Сегодня почти весь портовый городок находился здесь. Молодежь, взрослые и дети, даже несколько пожилых людей пришло посмотреть, что творится в этом когда-то бывшем спокойном месте, где фестивали были не просто редкостью, а скорее мифом, который был реален в других, более многочисленных городах. Здесь дискотеки даже редкими были, а из-за высокого уровня преступности давным-давно был введен комендантский час, как для детей, так и для взрослых. Штрафовали очень сильно, с порядком в правительстве тоже оставалось желать лучшего. Но за последние дней пять все как-то изменилось. Появился молодой человек, который ходил с катаной за спиной, но он пугал лишь первое время. Его часто замечали люди из своих окон после девяти. Все те, кто был послан из правительства, для того, чтобы отлавливать гуляющих молодых людей, уходили побитыми, синяки на их телах были равны отметинам, будто бы палкой били, или ножнами… Воровство как-то резко прекратилось на третий день пребывания этого человека, о нем даже писали в газетах, люди давали интервью, как он выглядит. Потихоньку, но этот молодой юноша стал неким супергероем в городе. Но никто не знал, как он точно выглядит, так как ходил в толстовке с капюшоном и только ночью. Никто, кроме одной девушки, которую заметили рядом с этим юношей одним поздним вечером, у нее так же была катана. Вот только она не скрывала своего лица, была в джинсах и футболке, и однажды ее заметили на базаре во время покупок. Люди сбегались к ней со всего рынка и узнавали, кто же этот молодой человек, и кем он ей приходится. Она тогда лишь мило улыбнулась и сбежала, оставляя на своем месте лишь брошенный пакет и раздавленные о землю помидоры. Девушку так же напечатали в заголовке, там было две фото, одна поздно ночью, другая на базаре, обе сделанные обычными очевидцами. Где бы она ни была, ее везде замечали, не давали проходу. Фотографировали, подходили, просили автографы, все желали одного, узнать о том загадочном юноше, но как-то невольно она тоже стала звездой. Соседний город прознал о слухах, которые быстро распространялись. Одна команда, которая любила устраивать тусовки, флешмобы решила заглянуть «на огонек». За пару дней они собрали много информации о двух местных звездах и решили познакомиться хотя бы с одной, которая более менее появлялась перед публикой. Перехватив ее как-то по дороге, по которой девушка шла обычно с базара, они ей сообщили о надвигающейся тусовке, в стиле музыка и краски. Будет ярко, весело и им нужен адекватный ведущий. Уломав кое-как девушку, что в этом городе всегда людям жилось не очень, а вы с другом разбавили их серость яркими красками, они хотят вас отблагодарить этим. Дав ей номер, попросили подумать и перезвонить, тем самым отпуская ее дальше по делам. Теперь под громкие овации, крики и шум брюнетка двигалась по сцене, громко спрашивая, весело ли им тут, нравится ли атмосфера. Всегда был один и тот же положительный ответ — зрительское гудение. Все, что нужно было девушке, так это действовать по сценарию, но сейчас она и подумать не могла, что с ней такое произойдет, а началось все дней пять назад. Раньше она жила жизнью скромной японской девушки, в принципе, как и надо было. Новые порядки и традиции ее слегка смутили, но она сама удивилась, насколько быстро влилась во все это

***

Проснулась брюнетка в обнимку с каким-то парнем. Может, настоящая хозяйка тела не удивилась бы, а вот Юкимура Чизуру явно была в осадке от этого. Она мало того, что с кем-то в обнимку, а ведь сердце девушки принадлежит другому, ее же потом замуж никто не возьмет, так еще и непонятно, где. В какой-то комнате, где везде валяется мусор. Помещение выглядело по-новому и странно. Везде странные вещи, да и интерьер тоже очень сильно отличался от классического. Девушка могла только догадываться об их применении в хозяйстве. Пакеты, которые выглядели необычно и ужасно блестели, лежали то на полу, то на столе, еще на шкафу, да повсюду. На них была лишь одна запись, но в разных стилях — «Чипсы». Куда ни глянь, лежат бутылки, все пустые, тоже странной наружности. Двинув немного ногой, она во что-то вляпалась. Кареглазой, ныне голубоглазой, это не понравилось и, аккуратно выбравшись из крепкого захвата, вместо себя положила какую-то статуэтку с полки, так ведь и удушить недолго, девушка посмотрела в сторону ног, там лежало… по идее, хлеб с чем-то сверху, что было очень странно, на полу ведь. Развернувшись, она взглянула в лицо спящего парня. «Он был красив», — отметила девушка, но его положение тела было знакомым, она не многих спящих парней видела, один папа только был, но однажды она будила своего друга, и Юкимура была готова всем, чем угодно поклясться, но эта поза и захват статуэтки был ей очень знаком. Но это было невозможно, ведь Хейске сейчас, скорее всего, обнимает свою подушку-подружку у себя в штабе, а она не известно с кем, хорошо, что хоть одета. Кстати, одежда была довольно странная: довольно открытая, облегающая все тело, и назвать ее удобной язык бы не повернулся. Пройдя через арку, соединяющую две комнаты, девушка оказалась на кухне, она это поняла по куче грязной посуды в углублении стола. Заглянув в белый гроб, как она эту вещь окрестила, заметила, что он пуст, только крыса не весит, и оттуда веет холодом. На столе лежали пакеты с пустыми коробочками, а оттуда торчат хаси, над горой приличное количество мошек летало. Оставив все, как есть, но при этом окинув это место презрительным взглядом, гостья пошла дальше осматривать помещения. С каждым заходом в одну из комнат демонесса лишь убеждалась, что в штабе Шинсенгуми еще до нее было вполне себе чисто и уютно. Здесь была такая свалка, что один лишь запах доводил до тошнотворного состояния. Наткнувшись на зеркало в одной из комнат кареглазая, а точнее голубоглазая, как она отметила, оторопела. В тот же момент она начала разглядывать свои руки, ощупывать волосы, натыкаясь на неприлично длинные локоны, настолько длинные она встречала только у Хейске. Что за дива, ей подумалось, что, возможно, эта способность принадлежит ее демонической стороне, и она неосознанно изменила внешность. Ну, как она отметила, в доме, кроме нее и молодого парня, никого не было, выйдя во двор, она отправилась на поиски туалета, так как тело желало уединения. Но ничего не нашла, обежав весь двор и наткнувшись на злобного пса, она пулей залетела в дом, затем в зал и споткнулась о лежавшего парня, тем самым разбудив его. — Мммм… В чем дело… Я уже встаю, — потянувшись, белокурый юноша сел в позу лотоса и почесав затылок, раскрыл свои карие глаза. — А… ты кто? — но никого из знакомых он не видел, перед ним сидела милая девушка, с красивыми темными волосами и пронзительными голубыми глазами в очень странной, но не менее привлекательной одежде. — Где это я? — глаза парня сузились и, встав со своего места, он посмотрел на незнакомку сверху вниз. Этот взгляд Чизуру был знаком, таким взглядом Хиджиката в первые дни смотрел на нее. Но девушка знала эту манеру говора. — Хейске, это ты? — юноша очень удивился, если она знает его имя, то почему спрашивает. — Это я… Чизуру, — от имени последней глаза юноши расширились. — Да, понимаю, очень странно, но это действительно я…- девушка опустила свой взор вниз, — но хуже того, мы с тобой здесь вдвоем, а где здесь — неизвестно. Лишь за окном давно стоял день, во дворе все еще лаяла собака, так как в чужачке верный друг человека не почувствовал своей хозяйки.