Мир должен был вздрогнуть

      Сегодня мир вздрогнул. Нет, не так. Сегодня мир должен был вздрогнуть. Но он молчал. Он спал, еще ни о чем не догадываясь. Все кончено. Драко Малфой мучительно вглядывался в стоящую перед ним девушку. Глубокий порез на скуле, набирающий цвет синяк на бедре. Можно поспорить, он будет черным. Все ноги испещрены мелкими царапинами и густо покрыты пылью. На предплечье аккуратно, даже по-садистски красиво, выведено «Грязнокровка». Совершенно точно здесь останется шрам. Волосы торчат в разные стороны. На щеке отпечаток чьей-то ладони. Отвратительно. Но хуже всего глаза. Там не было ничего. Остекленевшие, бездонные пятна. Бесчисленные круциатусы свели ее с ума.       Беллатрисса, которая сотворила это с ней, уже мертва. И да. Это его рук дело. Но никто об этом не узнает. Драко взял палочку Поттера, чтобы произнести смертельное проклятие. Пусть думают, что он был еще жив, когда эта сука посылала круциатусы, выкрикивая их один за одним, как сумасшедшая. Об этом рассказал дрожащий и рыдающий домовой эльф, который пришел в его комнату прочистить камин. Никто и не собирался докладывать младшему Малфою, что его школьных врагов поймали и доставили в замок. Только эльфам забыли закрыть рот, справедливо полагая, что дальше мэнора такая информация не уйдет.       Драко бессильно пнул лежащее перед ним тело родной тетки. Как же достала эта безумная сука. Почему это земноводное не убило ее раньше? Почему он сам не убил ее раньше? Тогда не пришлось бы сейчас до рези в глазах вглядываться в бледное лицо и едва касаться ледяной, висящей как плеть руки.       Кровь сочится из рассеченной скулы. Ее кровь. Грязная. Как и все вокруг. Как и он сам, там глубоко, внутри. Иногда ему казалось, что и по его жилам течет вязкая, отвратительно черная кровь. Именно так Драко Малфой представлял себе кровь Грейнджер. Реальность оказалась другой. В этой реальности мучительно хотелось стереть ее с лица, залечить рану. Было бы даже наплевать, если кто-то бы это увидел. Лишь бы она была здесь. Лишь бы она была.       Герои могут умирать. Да, вот так просто изломанной куклой валяться в углу помпезно украшенного зала. Прозаично и совсем даже не красиво. Вся надежда магического мира. Да чего там мира. Его личная надежда. На какой-то чертов миг показалось, что все будет хорошо, что он справится. Этот мальчик, которого-никак-не-удавалось-прихлопнуть. На один гребанный миг.       Драко стоял рядом, и тихо умирал вместе с ними. Сил ни на что не осталось. Даже на простое успокаивающее поглаживание. Казалось это безумие передается ему. Кровавое безумие мертвой Беллатриссы и это тихое помешательство Грейнджер. Взгляд тускнел, руки безвольно опустились вдоль туловища. Он отчаянно хотел уйти и все равно не решался. По ее губам гуляла мягкая полуулыбка, а глаза оставались, как и прежде, пусты. Драко сжал палочку так, что костяшки побелели. «Давай же, Грейджер. Не заставляй меня делать это. Давай!» Струйка крови из прокушенной губы неприятно щекотала кожу. Ни звука. «Давай, черт тебя дери!» Ни стона. Он нервно вскинул палочку. «Вернись!» Тишина. «Я ненавижу тебя, Грейнджер. Ненавижу». - Авада Кедавра. – шепнули непослушные губы. Зеленый луч как-то очень медленно, будто не веря, что его выпустили именно туда, летел к цели. Драко даже не зажмурился. Она осела мягко. Будто даже плавно. А может это время остановилось. Все кончено. Его взгляд пустел. Он сделал свой выбор. Теперь надо как-то жить дальше. POV Гермиона       Пожалуйста, перестань так смотреть. Перестань. Мне больше нечего здесь делать. Просто скажи это. Всего два слова. Давай, мой хороший. Ты сможешь. Я верю в тебя.