А вам идут цвета Гриффиндора

      — Садись, Северус, — сказала МакГонагалл, когда они со Снейпом вошли в кабинет. Профессор зельеварения устало откинулся на предложенный стул. Минерва МакГонагалл села в своё директорское кресло.       — А теперь рассказывай, — коротко сказала директор, приготовившись внимательно слушать.       — Что рассказать тебе, Минерва? — раздражённо спросил мужчина.       — Всё, Северус, всё. Может, ты думал, что вам сойдёт с рук этот Бойцовский Клуб?       — Всё ты переигрываешь! Небольшая ссора и только.       — Небольшая ссора, говоришь? Ты чуть не убил девочку своей Сектумсемпрой!       — Девочку? Да твоя девочка первая бросила в меня заклинанием!       — Каким? Авада Кедавра? Круциатусом? Что вызвало у тебя необходимость использовать Сектумсемпру?       — Нет, просто Остолбеней. Но...       — Ага, значит, Остолбеней. А ты так обиделся, что решил убить её? Довершить то, что не сделал взрыв? Тогда зачем ты её в Больничное крыло принёс? Мог бы оставить умирать там, в классе.       — Минерва! — рыкнул Северус, — ты перегибаешь палку! Я бы её не убил!       — Да ну? Ты так в этом уверен?       — Да! Тем более твоя великолепная Грейнджер тоже использовала против меня магию! Даже ту, о которой я не знаю!       — Слепой ты, Северус! Она использовала только Протего и Экспеллиариус.       — Да? А разноцветные лучи, которые она мне посылала, может, были фейерверками? — с презрением спросил он.       — Да, — просто ответила женщина, чем повергла зельевара в шок.       — В смысле? — недоверчиво спросил мужчина, — она что, дура?       — Нет, в этот раз, дурак — ты! Ещё издалека я увидела трещины в твоей защите. Любой старшекурсник попал бы в тебя заклинанием. А Гермиона не обращала на это внимание и просто защищалась. Она не хотела причинить тебе вреда.       — Не может быть! — поражённо смотрел на Минерву Снейп, — действительно припоминая, что не почувствовал на себя ни одного заклинания от Грейнджер, — может, ты просто не увидела? Ты ведь пришла уже в конце!!!       — Возможно, Северус, но... Я сразу узнала этот стиль боя. Свой собственный стиль.       — Что? Ты в бою играешь с фейерверками? — насмешливо спросил Снейп.       — Нет, Северус. Именно этому стилю я обучила её в прошлом году.       — Что? — спросил Снейп.       — Ух. Это длинная история.       Профессор МакГонагалл напряжённо думала. Чтобы рассказать Снейпу об этом, нужно было затронуть очень личные темы. Как её, так и Гермионы. А зная характер мужчины, можно было предугадать его реакцию на некоторые эпизоды жизни.       — Хорошо, Северус. Но у меня есть два условия. Первое, ты никому об этом не расскажешь. И второе, никаких язвительных комментариев к моему рассказу. Согласен?       — Я не понимаю их суть, но ладно. Только без слезных историй, пожалуйста.       — Кхм... Ладно. С чего бы начать?       — Сначала, Минерва, сначала.       — Ну да. Ладно, слушай.       Минерва прикрыла глаза и начала вспоминать:       — Ещё когда Гермиона Грейнджер только пришла учиться в Хогвартс, я сразу её полюбила. Нет, не за то, что она была отличницей, всегда выполняла домашние задания и была ответственной. И даже не потому, что она была ученицей моего факультета, — твёрдо дополнила женщина, когда услышала фразу Снейпа «гриффиндорская солидарность».       — Я так и понял, — насмешливо пробормотал Северус.       — Я видела в ней большой потенциал, — продолжила директор, — желание знать то, о чём другие не догадываются. Она маглорожденная, поэтому этот интерес и желание можно было легко перепутать с попыткой стать «своей» в чужом мире, но это было не так. Да, она знала ответ на любой вопрос преподавателей, время на пролёт проводила в библиотеке за книгами, старалась стать идеальной по всем дисциплинам, но... Она не просто заучивала весь материал до зубов, а умела применять его.       — Короче говоря, простая заучка, которая может применить книжные знания на практике, — подытожил зельевар.       — Не совсем, Северус. Да, она была похожа на заучку, которая всё знает, не нарушает школьных правил, говорит только правду... Но это было не так. Ты помнишь тот случай с горным троллем, которого натравил Квирелл?       — Как не помнить. Меня тогда пёс Хагрида укусил, когда я охранял Философский камень от Волдеморта. А Поттер, естественно, подумал, что это я хочу его украсть, — с презрением ответил профессор Снейп.       — Да, именно так. Тогда мы застали тролля в женском туалете без сознания. А рядом с ним Гарри, Рональда и Гермиону. Я сразу подумала, что это сделали мальчики, хотела их наказать, ну так, немного, а Гермиона сказала, что это она хотела победить тролля, а парни её спасли. Помнишь?       — Да. И ты хочешь именно этим случаем доказать, что Грейнджер не заучка?       — Да, этим. Но ты не всё знаешь. Я тогда была очень зла. Ведь Гермиона Грейнджер — лучшая ученица моего факультета — сотворила такую глупость! Как ты помнишь я и баллы с неё сняла, но... Тем вечером мне не спалось. И я решила погулять по замку в виде кошки. Как сегодня, — добавила МакГонагалл, строго смотря на Снейпа.       — Хорошее развлечение, — насмешливо протянул зельевар, игнорируя взгляд директора.       — Так вот, гуляла я по замку и решила посмотреть на девочек первого курса Гриффиндора.       — Чтобы проверить, как ведёт себя Грейнджер? — язвительно спросил мужчина.       — Да, и хватит меня перебивать. Значит, я пошла к ним в спальню и застала за разговором. Точнее, практически все девочки пытались узнать у Гермионы что-то о тролле. Саму беседу я уже не помню, но суть была такова: Гермиона рассказала, что Гарри и Рон оглушили тролля в туалете, потом пришли преподаватели, то есть, мы, её наказали пятью очками с Гриффиндора за дурость, а мальчикам присудили десять баллов за «невероятное везение». Впрочем, я ничего нового не услышала, кроме нескольких фраз в конце. Одна ученица, вроде бы Лаванда Браун, твердила, что это нечестно, ведь Гермиона плакала в туалете из-за оскорбительных слов Уизли, и именно парни закрыли её в туалете с троллем. Гермиона сказала лишь одну фразу: «Они спасли мне жизнь. Даже если сначала чуть её не загубили. Они ведь не были обязаны этого делать, могли просто сказать кому-то из учителей. Пока бы они пришли, я была бы мертва. Именно поэтому я немного соврала профессору МакГонагалл. Я должна мальчикам до конца жизни и это всё объясняет».       Минерва МакГонагалл замолчала, внимательно следя за выражением лица Снейпа. Профессор зельеварения сидел тихо. Его лицо ничего не выражало, а взгляд блуждал по комнате. Директор продолжила:       — Именно этот случай показывает, что Гермиона — не простая заучка. Ещё в одиннадцать лет она чуть не погибла из-за шутки Гарри и Рона, но поклялась быть им подругой на всю жизнь. Она соврала мне — своему учителю и декану, но осталась верна двум мальчикам, которые спасли ее. С того момента я внимательно следила за ней, хотя получалось плохо. На первом курсе мы были заняты охраной Философского камня, на втором — поимкой Василиска, а я не уследила за Гермионой, поэтому она опять чуть не погибла, на третьем — охраной замка от Сириуса Блэка, и ты её с мальчишками спасал от оборотня — Люпина, на четвёртом — Турнир Трёх Волшебников и возрождение Волдеморта, на пятом — эта министерская крыса Амбридж, — на этих словах глаза Минервы опасно засверкали, — на шестом — гибель Дамблдора из-за...       — Меня. Я понял, продолжай, — процедил Снейп.       — Да. Итак, уследить за ней я не смогла из-за дел, а когда они ушли из школы в поисках крестражей, то мне было не до них.       — Конечно, ведь школа была захвачена мною, предателем и убийцей Дамблдора, — насмешливо сказал Северус, пытаясь скрыть боль.       — Северус! Я давно извинилась за то, что не доверяла тебе!       — Я знаю, Минерва, прости.       — Ладно. В общем, я не видела её целый год, только в Битве за Хогвартс. Я знала, что она с Поттером выполняет задание Дамблдора, поэтому не расспрашивала. Знала, им нужна диадема Когтеврана, что они спустились в комнату с Василиском, а потом пробрались в Воющую хижину, где достали какие-то твои воспоминания. Об этом мне рассказал Гарри, а вот Гермиона из Хижины вернулась намного позже, тогда, когда Волан-де-Морт объявил о смерти Поттера. Ты бы её видел. Она как будто умереть собралась: стала бледной, глаза горели лихорадочным огнём. Если бы Гарри в тот момент не показал, что живой, я уверена, Гермиона бы напала на Волдеморта. Погибла бы, но дралась бы до последнего вздоха. Потом, когда она боролась с Беллатрисой, я видела её гнев, но не ненависть. Именно поэтому, наверное, и не смогла её убить, хотя в тот момент она была не слабее её. А потом всё закончилось. Все радовались окончанию войны, а она... Да, тоже была рада, но вспоминая о всех погибших, резко впадала в апатию. Веселили её только Гарри Поттер, Рональд Уизли и мысль, что она скоро увидит родителей, которым стерла память.       Минерва остановилась, чтобы отдышаться. Затем продолжила:       — Я ничего не слышала о ней после войны. Лишь то, она не смогла вернуть память родителям. Мне было некогда узнавать что-то о ней, ведь я была полностью в работе. Но Гарри, Гермиона и Рон сами пришли ко мне в конце лета. Рассказали о себе, и я им о состоянии дел. Я узнала, что им предложили стать аврорами, но Гермиона отказалась. Рон и Гарри согласились, но последний был не очень-то и рад. Вряд ли он опять хотел рисковать жизнью, а именно этого от него и хотели. Слушая мальчиков, я невольно сравнила их с Гермионой. Оба парня были довольны жизнью, проблемой которой были невзгоды в карьере, семье. В общем, рутина. А вот Гермиона была другой. То, что она похожа на призрака, потому что до сих пор не оправилась от войны, — это одно, но то, что она практически не хотела жить — очень пугало. Ну ты сам видел её состояние в начале того учебного года. Мне было больно смотреть на неё такую, и я предложила ей место преподавателя трансфигурации и декана Гриффиндора. Ноль реакции — всё тот же пустой взгляд. Тогда мне пришла идея заставить её отвлечься работой. В общем, я предложила ей курировать Клуб Дуэлянтов, который когда-то создал Локонс. Но на эту идею я встретила неожиданный протест. Днями позже, после многих уговоров объясниться, она сказала, что не сможет контролировать себя в бою.       — В смысле? — не понимая, спросил Снейп.       — Она не могла заставить себя драться для учёбы. Ох, как тебе объяснить! Каждый бой для неё как настоящий. Она будет бить на поражение, даже если её соперник — ученик. Как только я это услышала, то сразу вспомнила себя во время окончания Первой Магической Войны. Когда Дамблдор победил Гриндевальда, мне было двадцать с хвостиком лет. В войне погиб мой брат, мои друзья и товарищи. И хоть всё уже закончилось, я не могла заставить себя жить опять. Каждый звук был подозрительным, заставляя дергаться и всегда держать палочку готовой к бою, любой человек казался врагом, а любая шутка воспринималась в штыки. Я даже спала с палочкой в руке! Дошло до того, что простые тренировки для поддержания формы превращались в настоящий бой на смерть.       Минерва открыла глаза и продолжила:       — Именно тогда я поняла, что нужно что-то менять. Иначе я просто кого-то убила бы. Чтобы угомонить мой инстинкт самосохранения, мне нужно было драться, но так, чтобы никто не пострадал. Как оппонента я выбрала Альбуса, потому что он сильнее меня, и если я выйду из себя, то он сразу не пострадает. Так вот, я придумала специальный стиль боя, в котором я только использую Экспеллиариус и защищаюсь. А вот Альбус применял всё, что хотел, кроме Непростительных, конечно. Сначала это имело толк. Дамблдор забрасывал меня заклятиями, а мне оставалось только защищаться. На Экспеллиариус не оставалось даже сил. Но вскоре я привыкла к такому темпу и успевала использовать не только Экспеллиариус, но и другие лёгкие заклинания. Этого нельзя было допустить. Поэтому я произносила Экспеллиариус невербально, а чтобы не думать о других заклятиях, постоянно пускала небольшие фейерверки. И вот это помогло. Я не успевала думать о других заклинаниях, потому что и руки, и сознание были уже заняты. Через два года таких занятий я совершенно спокойно могла реагировать на «дружеские бои». И убить никого уже не хотелось.       — Неплохой способ, — тихо сказал Снейп.       — Да, я тоже так думаю. Именно поэтому я и рассказала это всё Гермионе, а потом предложила попробовать такой стиль. В качестве оппонента я предложила себя.       — И как я могу видеть, стиль она освоила.       — Да, но намного лучше меня. Сейчас я с трудом его смогу использовать в реальном бою. Мне бы в голову не пришло, чтобы с тобой играться. А она смогла и довольно успешно.       — Значит, я вышел плохим, а она хорошей, — криво улыбаясь, сказал Северус.       — Нет, что ты. Она тоже поступила неправильно, когда первой начала бой. Но её можно понять, ведь ты святого из себя выведешь. Я советую тебе извиниться.       — Я виноват, а Грейнджер всё с рук сойдёт? — недовольно спросил мужчина.       — Ты ведь знаешь, она тоже извинится. Уверена, девочка уже жалеет обо всём.       — Я подумаю, Минерва. А теперь мне пора.       Профессор Снейп встал с кресла и направился к выходу.       — И ещё, Северус, приглядись к ней.       — Что? Ты советуешь мне её в жёны?       — Хотя бы в товарищи. Она хорошая девочка и очень тебя уважает. Не делай ей больно зря.       — Я не понимаю, о чём ты, — сказал зельевар и вышел из кабинета.