Всегда есть цвет

Воз­можно то, что нам пос­то­ян­но твер­дят мы и слы­шим, но не слу­ша­ем. «Це­ни род­ных, ведь ни­ког­да не зна­ешь, что бу­дет зав­тра». Все это зна­ют, но ник­то не осоз­на­ёт, как же лег­ко по­терять всех в од­ну се­кун­ду. У те­бя не бы­ло род­ных и близ­ких лю­дей тво­ей кро­ви, но есть то­вари­щи и друзья, за ко­торых ты её проль­ёшь. Но… как же ста­новить­ся боль­но и пар­ши­во, ког­да воз­ни­ка­ет мысль, что род­ные и близ­кие, ко­торые ста­ли для те­бя семь­ёй, мо­гут уме­реть. И ты ничего не смо­жешь сде­лать, ты не мо­жешь за­щитить всех. Улыб­ки. Каж­дый раз, ког­да ты их ви­дишь на ли­цах тех, кто стал для те­бя неч­то важ­ным, ты за­быва­ешь о том, ка­кое сей­час вре­мя. Жут­кое вре­мя. Вой­на. Кровь. Смерть. Слё­зы. Ты зна­ешь, что мо­жешь лег­ко рас­стать­ся с жизнью и воз­можно с этим чувс­твом ты уже сме­рил­ся, но… ког­да уми­ра­ет тот, кто те­бе до­рог, твои чувс­тва раз­ры­ва­ют те­бя на час­ти. Пар­ши­вость. Ви­на. Страх. Боль. Вот, что ты чувс­тву­ешь. Да­же ког­да про­ходит вре­мя, ты всё так же чувс­тву­ешь этот груз на сво­ём сер­дце. Те­бе боль­но. Вос­по­мина­ния, что ос­та­вили лю­ди, ко­торые ста­ли для те­бя семь­ёй, мер­твы, а ты жив… Ри­ка, Та­ро, Я­ёй..Их про­тяж­ный крик, что ре­жет твои уши и зас­тавля­ет сер­дце сжать­ся. Их кровь, про­литая по все­му те­лу. Эти копья, что прон­зи­ли их. Ты обо­рачи­ва­ешься, и твои гла­за оку­тыва­ет страх. Ты ви­дишь их те­ла, что ис­пуска­ют пос­ледний вздох. Они уже не кри­чат, лишь ти­хо про­из­но­сят твоё имя. Это…пос­леднее, что ты слы­шишь от них. Ма­кото рез­ко от­кры­ва­ет гла­за. Его тя­жёлое ды­хание раз­но­сить­ся по всей ма­лень­кой ком­натке. Ко­торую ночь он про­сыпа­ет­ся в по­ту с этим сном. Парень уже не спит так креп­ко, как рань­ше. Он уже просто не в сос­то­янии. Каж­дое пог­ру­жение в мыс­ли при­води­ло к од­но­му и то­му же. Ведь за то вре­мя, что он про­вёл с ни­ми: друзь­ями, семь­ёй, ду­ша так силь­но при­вязы­ва­ет­ся. Лю­бое вос­по­мина­ние при­водит к ним; к их улыбкам и го­лосам, что он ког­да-то слы­шал, а по­том… он ви­дит лишь кровь и слы­шит лишь од­но сло­во: своё имя. Его том­ные вы­дохи пре­рыва­ют­ся дру­гим зву­ком из-за че­го На­руми прик­рыл рот ру­кой, приг­лу­шая своё ды­хание. Дверь мед­ленно при­от­кры­ва­ет­ся, и спус­тя се­кун­ду вновь ком­на­та на­пол­ни­лась лишь мол­ча­ни­ем. Ма­кото знал, кто это. И это на­вер­но единс­твен­ный, кто для не­го сей­час са­мое важ­ное. Но в данный момент ему не хо­телось вновь слы­шать од­но и то­же. Ин­те­рес­но, ка­кая бы па­ранойя с ним бы­ла, ес­ли бы не Шу­саку? В тот прок­ля­тый день толь­ко они вдво­ём вы­жили. И всё это вре­мя лишь он один ус­по­ка­ивал его; сни­мал с не­го это но­шу ви­ны. - Не спишь? – ти­хий го­лос прервал все раз­думья, но на его воп­рос Ма­кото ре­шил про­мол­чать – Я же знаю, что нет. -За­чем тог­да спра­шива­ешь? – хо­лод­но от­ве­тил тот. Вновь в ком­натке про­лете­ли нот­ки ти­шины, ко­торые за­дер­жа­лись на нес­коль­ко ми­нут, но всё же бы­ли на­руше­ны. - Не хо­чешь ме­ня ви­деть? - его голос звучал так спокойно, так тихо, но от этого легче не становилось. - Я это­го не го­ворил.– сра­зу же от­ве­тил На­руми. - Но ты так по­думал. – на его сло­ва лишь ти­шина. Ива­саки стал мед­ленно под­хо­дить к кро­вати, на ко­торой ле­жал его друг – Ма­кото, я… прос­то вол­ну­юсь за те­бя. Ты та­кой уже нес­коль­ко дней. – и сно­ва ни­чего. На­руми не смот­рел в его гла­за. Он и прав­да не хо­тел. И не по­тому, что не же­лал его ви­деть, прос­то всё это ло­мало его силь­нее. А это боль­но… Он прик­рыл гла­за в на­деж­де, что его друг всё же вый­дет из ком­на­ты, но у то­го яв­но не бы­ло же­лание это делать. Кро­вать прог­ну­лась, и Ма­кото по­чувс­тво­вал, как в его го­лую спи­ну ут­кнул­ся тёп­лый жи­вот, и его та­лию об­ви­ли силь­ные ру­ки, а ма­куш­ка лежала на гру­ди Ива­саки. Но это не зас­та­вило На­руми что-то сде­лать или ска­зать. - Ду­ма­ешь мне лег­ко вспо­минать всё это? Я то­же их силь­но лю­бил и как ты ни­ког­да не за­буду. Да, тя­жело вспо­минать те дни, и тя­жело осоз­на­вать, что их боль­ше не бу­дет. Воз­можно мне не так боль­но по­тому, что я ма­ло их знал, но ты... И я пом­ню те ра­достные улыб­ки, что бы­ли на ли­це Ри­ки или Я­ёй. И ты улы­бал­ся. Ник­то из нас не пом­нит своё детс­тво. У нас не бы­ло вос­по­мина­ний. Но мы подари­ли друг дру­гу но­вые. И те­перь от них боль­но. Всем нам. Но…Ма­кото, ещё боль­нее ви­деть, как ты му­ча­ешь­ся, оо­ма­ешь­ся с каж­дым днём всё больше и больше. Но не ты ви­новат в их смер­ти. И они бы ска­зали то же са­мое. Эта но­ша те­бя по­губит, и ты прос­то по­теря­ешь се­бя. Я му­ча­юсь от одной мыс­ли, что ты что-то сде­ла­ешь. Ду­ма­ешь они хо­тели бы ви­деть те­бя та­ким? - его го­лос… Сей­час он го­ворил сов­сем по-дру­гому. Он то­же стра­дал. То­же вы­дав­ли­вал это из себя. - Ес­ли бы я толь­ко сде­лал по-другому…ведь стал спа­сать толь­ко свою шку­ру… - Не не­си чушь. Хо­чешь ска­зать, что луч­ше бы умер ты, чем они? Все мы, с пос­тупле­нием в ар­мию зна­ли, что смерть мо­жет лег­ко взять верх. А ты по­думал о том, что­бы мы чувс­тво­вали, ес­ли бы ты умер? Зас­та­вил бы де­вушек пла­кать? Тог­да бы они всё вре­мя нес­ли чувс­тво ви­ны за те­бя. А… обо мне ты по­думал? Что бы чувс­тво­вал я? Ты же…единс­твен­ный, кто ря­дом со мной был. Ты же пер­вый, кто за­гово­рил со мной… - он креп­че об­нял На­руми, и, скло­нив­шись, опус­тил кон­чик но­са в его мяг­кие во­лосы. И вновь эта ти­шина, что зас­тавля­ет сер­дце сжи­мать­ся и те­ло дро­жать. Опять это всё. Боль­но…те­ло потряхивает, а эмо­ции бе­рут верх. В та­ком по­ложе­нии ты не мо­жешь ос­та­вать­ся сдер­жанным и хо­лод­ным с ис­ти­ной. - Прос­то пред­ставь, где они сей­час. Они там, где нет этих смер­тных сра­жений. Там лишь свет. Им уже не­чего те­рять… Ма­кото…пос­мотри на ме­ня. Он раз­вернул дру­га к се­бе и зас­тыл, не смея ни­чего сде­лать. Тот че­ловек, что ни­ког­да не по­казы­вал эмо­ций, у ко­торо­го в гла­зах пос­леднее вре­мя лишь пус­то­та. Нет. Сей­час он дру­гой… По его го­рячим ще­кам бе­жали слё­зы, те­ло дро­жало в его ру­ках, а в гла­зах лишь нас­то­ящие чувс­тва. Он ведь…ни­ког­да не пла­кал. А сей­час, хо­лод­ны­ми ру­ками сжи­мая прос­тынь, ни­чего не го­ворит, лишь про­лива­ет эти кап­ли по сво­им ще­кам. Шусаку не­чего не го­ворил. Слё­зы — это сло­ва, ко­торые сер­дце не мо­жет про­из­нести. И он это по­нимал. - Шу­саку… - его го­лос дро­жал, ему бы­ло слож­но да­же го­ворить. Он от­пустил бе­лую прос­тынь и впил­ся сво­ими ног­тя­ми в пле­чи дру­га. Он сжал их до пок­расне­ния, при­тяги­ва­ясь бли­же. Его го­лова опус­ти­лась на его грудь, а слё­зы так и про­дол­жа­лись лить­ся – у ме­ня ос­тался толь­ко ты. Ещё… ещё од­на смерть и… Он не до­гово­рил. Тёп­лая ру­ка, опус­тившись на его во­лосы, нем­но­го сдви­нула их в сто­рону. Он по­тянул­ся к Ма­кото, лег­ко и неж­но при­касаясь сво­ими го­рячи­ми гу­бами к его лбу. Он об­нял его силь­нее. Вов­се и не хо­тел от­пускать. Они есть друг у дру­га, и это­го хва­тит, что­бы не сло­мить­ся ду­хом. Ива­саки сжал зу­бы и сквозь них ти­хо и неж­но про­шеп­тал. - Я не ум­ру, и не поз­во­лю уме­реть те­бе.