Ничтожная и высокая плата за любовь

Непонятно было кто от кого подзаряжался энергией, однако через четыре часа Хасан Эль Адиль застал уже совершенно другую пару людей. От покинутой им пары, сгибающейся под гнетом тяжелейших воспоминаний о давно прошедшем и недавно пережитом, эти двое отличались как легкая резная декоративная шкатулка из абачи* от изящного, но монолитного изделия из эбена**. Все произошедшее эта пара уже пережила, как будто отчертила ровную линию на листе бумаги – есть наше прошлое и есть наше будущее. *** Жади договаривалась с Саидом о продаже ему всех акций, которые приобрела сегодня у Лукаса Ферраз и Маизы Денверо. Поскольку о провернутых аферах с подложными документами и договором с Ранией Саид теперь знал, то обсуждать это уже не рационально. Вот только события так закрутились, что эти договора придется признать действительными и «как бы продать Саиду его же собственные акции». Но это совершеннейшие мелочи, которые сейчас могли только веселить обоих собеседников. - А зачем тебе продавать акции, Жади? Ты в совете директоров сможешь иногда такой переполох устраивать, что даже инициаторы забудут зачем собирались. - Может быть это и было бы интересно, если бы не было так страшно, когда идешь над пропастью и не знаешь можно еще шаг делать или уже некуда. Я долго помнить буду, как во мне каждая жилка дрожала. И при этом еще улыбаться … бр-р-р-р. Я уж лучше буду там, где хорошо справляюсь. А вот жить мне теперь негде и не на что, поэтому и продаю акции… - Ты про отделение кардио-реанимации говоришь? Да, я слышал, как донна Рафаэлла другим санитаркам выговоры устраивает «вот Жади давно бы это уже сделала…». Но, ведь это же харам – мусульманка не может ухаживать за посторонними ей мужчинами. - Саид, вот давай ты про слово «харам» забудешь, а? Я нужна людям, сама выжила только, помогая им. Ты жив только благодаря тому, что я точно знала, что делать. Кроме того, чтобы следовать предписаниям, мне пришлось бы уехать в Фес и ухаживать только за дядей Али – это единственный не чужой мне мужчина. А как же Хадижа? Тебе ее не жаль? - Нет, я не предлагаю тебе ехать в Фес. И наша принцесса должна быть счастлива – она очень любит тебя. Я просто считаю, что тебе пора выйти замуж. Здесь в Рио. Мужчина говорил серьезно, без тени улыбки, внимательно следя за реакцией Жади, от чего она побледнела и замотала отрицательно головой: «Нет. Нет! НЕТ!!! Я не буду ни за кого выходить замуж! Харам – значит харам! Вы всегда меня заставляли делать то, что считаете правильным – моего желания никто не спрашивал! «Так сказано», «так должно», «так подобает мусульманке» … Теперь ты будешь вместо дяди Али за меня решать? Я завтра же подпишу все бумаги – забери ты все эти акции и оставь меня в покое!» Саид не ожидал такой бурной реакции и еле успел перехватить вскинувшуюся Жади, прижать к себе, потом совсем придавить всем весом, держать, пока она не перестанет биться и не замрет, как пойманная в кулак птичка: «О, Аллах… Жади, ну ты совсем отвыкла от наших обычаев. Я что просто сразу должен был ляпнуть «Жади будь моей женой»? Так что ли?» - Саид чуть отпустил такую драгоценную добычу, Жади притихнув не двигалась: «Ну хорошо, я спросил. Ты мне уже отказала? Мне так понимать?» Теперь Жади поверила, что Саид действительно о себе говорил – она обвила его шею руками, лицом уткнулась в плечо и горько заплакала. Мужчине не нужно было объяснять, что слезы, как бы горьки ни были, вымывают из сердца его любимой боль предательства, печаль одиночества, безнадежность ожидания… Он не мешал ей плакать, лишь гладил и гладил по волосам, всегда изумительно пахнущим, по спине содрогающейся от рыданий, по рукам, обвивающим его шею. Нежные и ласковые слова вновь полились живительным потоком, который так необходим был уставшей, измученной душе женщины. Через пятнадцать минут, даже с опухшими от слез глазами, это была уже другая Жади. Она умылась и перед Саидом предстала абсолютно неузнаваемая женщина. Вот уж чего не знал Саид о Жади, так это того, что она может смущаться, не находить места рукам и стараться спрятать лицо. Мужчина видел, что это не новая игра – нельзя покраснеть «как маков цвет» по собственному желанию… Вот это да… Где же все это было двадцать лет? При этом Саид нисколько не сомневался, что не стоит никому переходить дорогу «этой львице» … Есть только одно объяснение увиденному – теперь Жади признает в нем «своего льва» ??? - Жади, так ты станешь моей женой? - Да. - У меня для тебя сегодня нет подарка, но обязательно будет достойный такой женщины, как ты. - Ты уже сделал подарок – ценнее сделать не сможешь. Ты выжил и уже не в реанимации. Продержись до конца месяца также и мне больше ничего не нужно. Знаешь, как Хадижа будет счастлива? *** Вот в этот момент и вернулся Хасан Эль Адиль. С одного взгляда на эту пару мужчина понял, что не ошибся с прогнозом, озвученным донне Рафаэлле. Однако сейчас он принес им далеко не радужные вести, тем не менее сообщать необходимо. - Лара Жади, мне необходимо с Вами поговорить. Вы можете со мной на пост пройти? - В чем дело, Хасан? Зачем тебе Жади? Говори здесь. - Саид, ты ведешь себя неразумно. Я даже из отделения еще не выписана и не смогу ухаживать за тобой, если ты не будешь слушать рекомендаций. В холле сид Хасан пояснил, что необходимо немедленное присутствие их обоих в особняке Леонидаса Ферраз: «Как Саида туда доставить и не сделать ему хуже? Да и Вам тоже?» «Я поняла. Скажите Саиду, что мы скоро выезжаем, а меня отвезите к донне Рафаэлле, потом в палату. Пожалуйста.» - Жади не колебалась. Объяснения со старшей медсестрой блока кардио-реанимации было коротким и решение принято быстро. Вместе с Жади поедет одна из медсестер, смена Николетты уже заканчивалась: «Саид Эль Адиль хорошо оплатит своевременную квалифицированную помощь», тем более пациент хорошо знакомый медицинскому персоналу. Донна Рафаэлла только спросила: «Жади, признавайся – правда, что сеньор Саид тебе предложение сделал?» Легче было ответить «да» и позволить кому-то порадоваться за нее, кому-то позавидовать, чем объяснять, кем они приходятся друг другу на протяжении двадцати лет. *** В особняк Леонидаса Ферраз ехали с охраной на двух микриках, глянув на которые Саид задал вопрос: «Хасан, ты там воевать собрался?» «Я нет. А вот внезапно обнаружить, что кто-то решил повоевать с нами - нет желания.» - хмуро отозвался сид Хасан. В особняке охрана пропустила их на территорию незамедлительно, как только увидели сида Хасана. В дом вошли, что называется «не постучавшись». Откуда-то сбоку к Жади метнулась девушка, в которой она узнала служанку Мишель: «Сеньора Жади, как хорошо, что Вы приехали! Я просто не знаю, что делать. Когда сеньор Леонидас вернулся домой, то сеньора Иветти спросила «что с Лукасом», а он ответил «Лукас умер - Дього убила ты, а Лукаса я». А потом он упал, приехала скорая помощь – сказали инсульт. Сеньора Леонидаса увезли – сеньора Иветти уехала с ним. Донна Далва лежит у себя в комнате, прижимает к себе портреты молодых Дього и Лукаса и бормочет что-то невразумительное. Малыши плачут. А тут еще приехали из компании сеньора Леонидаса, но они перевернули все вверх дном…» - слушали все. Жади попросила Николетту пойти посмотреть, что с донной Далвой, Мишель отвлечь малышей и заниматься только ими, а сама сопровождала Саида и Хасана в осмотре дома ни к чему не притрагиваясь. Сид Хасан с первого взгляда счел необходимым вызвать полицию, а его специалисты опрашивали охрану сеньора Ферраз по принципу «ребята, а чего тут у вас было-то?». Полиция прибыла быстро, беглый осмотр дал те же результаты: «что-то очень быстро и не церемонясь искали в бумагах сеньора Леонидаса». Что бы это могло быть ни у кого идей не возникало. Вопросов к прибывшим не было, так как кто такой Саид Рашид видимо знали. Николетта сообщила, что донну Далву необходимо госпитализировать, так как она явно не в себе. Сейчас пожилая женщина спит после укола. Сид Хасан распорядился организовать доставку. Время катилось к закату, дом похож на разрушенный улей, а перепуганные дети под присмотром такой же перепуганной Мишель… «Мишель, собирайте детей. Хасан, нас с Жади в больницу, а детей Ферраз и эту девушку ко мне в особняк. Мириам позвони заранее – пусть для всех место приготовит. Хадижа и Мунир с ними поиграют и у детей вечер закончится спокойно.» - распорядился Саид и только потом поинтересовался у представителей власти: «Надеюсь возражений нет?» Никто не возражал – им теперь своей работы в доме на всю ночь хватит. *** Николетту с соответствующим денежным вознаграждением отправили домой. Саид и Жади вновь были в его палате. Зато они вдвоем по громкой связи поговорили с Хадижей, Ранией и Мириам. С Ранией договорились обсудить все дела завтра. Убедились, что прибывшие Мишель и близнецы Ферраз уже успокоились – значит всем можно пожелать спокойной ночи. *** «Жади, останься со мной. Пожалуйста. Ведь ты согласилась стать моей женой, а больше мне некого спрашивать.» - Саид был нежен, но уже настойчив. Неизвестно как справлялась бы с ним Жади, если бы не природная строптивость. Даже теперь, научившись смущаться перед «своим львом», она успела на миг показать «все зубы» и тут же стать ласковой и податливой: «Саид, я останусь с тобой, если тебя устроит всего лишь невинный сон рядом. Не рычи мой аббас***… не надо. Ты должен стать как ифрис****. Подожди немного и тогда я буду всегда рядом. За твое терпение я подарю тебе подарок. Какой? Тебе понравится джарв*****??? Джарван, из которого вырастет настоящий дирбас******… Я знала, что тебе понравится, поэтому улыбнись мне мой аббас и не рычи. Вот так.» ------------------- * Абачи – ботаническое название Triplochiton scleroxylon. Встречается в большинстве стран Западной Африки. Цвет от кремово-белого до бледно-желтого цвета. Древесина абачи мягкая, но прочная и формоустойчивая. Текстура мелкая и ровная. Несмотря на легкость, древесина абачи обладает хорошими показателями прочности. **Эбе́н или Эбе́новое де́рево – чёрная (или чёрная с полосами) древесина некоторых тропических деревьев рода Хурма (Diospyros). Ядровая древесина без различимых годовых колец очень твёрдая и тяжёлая и относится к самым ценным древесным породам. Плотность эбена такова, что эта древесина тонет в воде. *** Аббас (араб.) – «лев, от которого убегают другие львы». Дословное значение имени – «хмурый (очень хмурый)» **** Ифр̀ис (араб.) – «сильный лев». ***** Джарв, Джарван (араб.) – «детеныш льва» (маленький львенок, еще не участвующий в охоте). ****** Дирб̀ас (араб.) – «большой лев».