Мания

      Мысли разбредаются, отказываясь вникать в содержание задания. Снова. Она заставляет себя читать скучные строчки, но взгляд выхватывает лишь отдельные буквы, тут же складывая их в одно до боли знакомое имя. Адриан. От одной только мысли о нём где-то внутри начинает сладко покалывать, дыхание сбивается. Она не видела его уже целых два часа.       Мучительно долго.       Маринетт поднимает глаза, обводя взглядом комнату. Адриан Агрест повсюду. Он улыбается ей с многочисленных плакатов, которыми обклеены стены, он весело подмигивает с монитора стоящего на столе компьютера, он задумчиво хмурит брови на экране её телефона. Он занимает все её мысли, днём и ночью. Он проникает в её сны, если ей, конечно, удаётся уснуть. Она знает наизусть его расписание, знает имена и фамилии всех, кто так или иначе имеет к нему доступ. Она ловит каждую новость, каждую сплетню, которая содержит его имя. Её шкаф буквально забит газетами и журналами со всеми статьями и интервью с его участием, которые выходили за последние пять лет. Да, за некоторыми приходилось устраивать настоящую охоту, какие-то покупать за немыслимые суммы у незнакомцев из разных стран и городов, а часть были просто украдены ею из архива Национальной библиотеки, само попадание в который уже могло бы послужить неплохим сюжетом для какого-нибудь второсортного триллера.       Мысленно усмехнувшись, Маринетт поднялась из-за стола, направляясь к окну. Где-то там, в своей комнате на втором этаже шикарного особняка, Адриан Агрест готовится к предстоящей фотосессии. Возможно, принимает душ. Как бы ей хотелось оказаться с ним рядом, под упругими струями воды, прикоснуться к его совершенному телу не только в своих мечтах… Точнее, фантазиях. Да, врач назвал её мечты болезненными фантазиями и выписал таблетки, которые не имели ни малейшего отношения к решению её проблемы. Разве таблетки могут помочь от любви? Разве что-то способно остудить пылающий внутри огонь, кроме обладания тем, кто этот огонь разжег? Хоть на миг, хоть на мгновение, но стать счастливой… Обладать им. Отдать себя ему. Ради этого не страшно и сгореть. Даже умереть… Или сгнить в психушке, что вряд ли является более радужной перспективой. Всё равно без него она не сможет жить. Уже не может.       — Маринетт, — прервал размышления тихий голосок Тикки, — ты должна вернуться к заданию. Помнишь, что сказал профессор?       — «Мне жаль расставаться с самой талантливой студенткой курса, но вы совершенно забросили учебу. Это — ваш последний шанс…» — меланхолично протянула девушка, невольно подражая интонации строгого профессора, при этом продолжая задумчиво смотреть в окно. — У меня не выходит, Тикки. В мыслях только он…       — Может, тебе стоит прислушаться к совету врача? Пройти курс лечения… Так не может продолжаться! Ты погубишь себя! — квами чуть не сорвалась на крик, глядя на бледное осунувшееся лицо подопечной.       Маринетт не понимала, почему Тикки всё ещё с ней. Почему не исчезла, как остальные, когда в её душе только начала зарождаться эта болезненная любовь, разросшаяся теперь до размеров целого мира, её мира. Даже Алья не выдержала. Так зачем она Тикки? Какая из неё героиня, если все мысли подчинены одной, если даже во время битвы она думает о нём, ищет его взглядом. Беспокоится о его безопасности. Едва закончив сражение спешит к месту его предполагаемого пребывания, наблюдает издалека, успокаивается, лишь обнаружив его целым и невредимым. Рискуя однажды раскрыться, не успеть спрятаться до окончания трансформации. Если бы не Нуар, они бы давно проиграли. Он сражается за двоих, отчего-то оберегая «свою» бесполезную Леди. Только они и остались у неё — Кот да красная квами. Наверное, знай Нуар правду, и он бы ушёл, покрутив пальцем у виска. Ведь даже родители старательно отводят взгляд, делая вид, что всё в порядке. Они не могут заставить её пройти курс лечения. Да и хотят ли? Так проще себя обмануть, пока ничего официально не подтверждено и не доказано. Пока на ней нет клейма сумасшедшей.       — Мне нужно к нему! — девушка, наконец, отворачивается от окна, поднимая взгляд лихорадочно блестящих глаз на собеседницу. — Пожалуйста, Тикки! Всего один взгляд. И я смогу вернуться к заданию…       — Маринетт, не надо! — квами складывает свои крошечные лапки в умоляющем жесте. — Тебя рано или поздно обязательно заметят! Только представь, что будет тогда…       — Многочисленные сенсационные заголовки с единым смыслом: «ЛедиБаг преследует Адриана Агреста!» — Маринетт невесело усмехнулась, вновь отворачиваясь к окну. — Знаем. Проходили. Только теперь мне уже всё равно. Даже если вдруг какой-нибудь любитель копаться в чужом грязном белье догадается связать эту «новость века» со мной…       «Маринетт Дюпен-Чен преследует Адриана Агреста!» Полтора года назад только ленивый журналист не пытался выжать хоть что-то из этой «сенсации». Хотя, конечно, виной этому послужил не столько уже тогда нездоровый интерес обычной старшеклассницы к знаменитому красавчику-модели, сколько тугой кошелёк её заклятой подруги Хлои Буржуа…       Множество раз прокручивала Маринетт в голове тот роковой для неё день. Возможно, знай жизнерадостная и улыбчивая тогда Дюпен-Чен, чем обернётся ей выигранный билет на закрытый показ новой коллекции от самого Габриэля Агреста, сто раз подумала бы, прежде чем, весело напевая, нестись на это мероприятие. Но тогда даже встреча с высокомерной дочкой мэра, висящей на руке смутно знакомого смазливого блондина и тут же выразившей своё презрение скромной однокласснице, не смогла испортить той настроение. Маринетт чувствовала себя Золушкой, попавшей на королевский бал. Это было похоже на волшебную сказку! Она не могла отвести от подиума зачарованного взгляда. Недаром Габриэль Агрест всегда был кумиром Маринетт! Как же мечтала она когда-нибудь пополнить ряды дизайнеров его компании, учиться у настоящего Мастера! Во время показа на сцене не раз мелькал тот самый смутно-знакомый блондин, которого она встретила в компании Хлои. Ну, конечно! Маринетт даже хлопнула себя ладошкой по лбу. Как же можно было не сразу узнать в нём сына любимого дизайнера, который одновременно являлся лицом мужской коллекции и ведущей моделью бренда «Габриэль»? Адриан Агрест. Лощеный богатенький сноб — идеальная пара для такой же Буржуа!       Модный показ закончился. Именитые гости неспешно разбредались, успевая попозировать под прицелами камер вездесущих журналистов. Чувствуя себя неловко среди всей этой расфуфыренной толпы, Маринетт пробиралась к выходу. Только вот, кажется, природное невезение в очередной раз пыталось испортить ей впечатление об этом волшебном вечере. Нет, вопреки ожиданиям, Маринетт ни на кого не налетела, ни обо что не запнулась и ничего на себя не уронила, она смогла покинуть банкетный зал даже не отдавив ничьей ноги. Облегченно выдохнув, девушка закрыла за собой дверь и тут же поёжилась от неожиданной прохлады вечернего воздуха. Но огорчало вовсе не это. На улице лил дождь. Стеной. А Маринетт, конечно же, не догадалась захватить с собой зонтик. Небо сплошь затянуто тучами, не оставляя надежды на скорое прекращение этого весьма некстати начавшегося природного явления. И до ближайшей остановки довольно далеко, она, наверняка, вымокнет до нитки.       — Мадемуазель, — раздался вдруг за спиной приятный мужской голос, и, обернувшись, она поймала показавшийся неожиданно смущенным взгляд Адриана Агреста, — простите, я должен был сразу осадить Хлою, когда она оскорбила вас, но… Мне редко доводится просто общаться со сверстниками, и я, кажется, не слишком хорошо умею это делать…       Мгновение он, чуть растерянно улыбаясь, просто смотрел на неё. А затем раскрыл над головой девушки большой чёрный зонт и протянул ей.       Маринетт неверяще смотрела на своего внезапного спасителя, ожидая подвоха. С чего вдруг дружку Хлои Буржуа защищать её от дождя, когда можно вдоволь посмеяться над жалким видом промокшей «простолюдинки»? Но его удивительные зеленые глаза смотрели с неподдельным участием, будто прося поверить ему. Поколебавшись, она всё же протянула руку, принимая зонт. Лишь на долю секунды их пальцы соприкоснулись, но Маринетт показалось будто от него по её телу прошла волна электрического тока, заставляя замирать сердце, сбивая дыхание. Она попыталась что-то сказать, поблагодарить его, но язык неожиданно не слушался, превращая простые слова в нечленораздельное мычание. Отчаянно покраснев, она подняла взгляд, только чтобы вновь утонуть в его удивительных зелёных глазах.       Между тем Адриан, помахав ей рукой, поспешил к ожидавшей его машине. А Маринетт, как заворожённая, всё смотрела ему вслед, мысленно продолжая так и не начавшийся диалог. Понимая, что пропала, потеряла себя где-то в его глазах, и не сможет найти, пока вновь не заглянет в них.       Мечта увидеть его вновь превратилась в наваждение. Вскоре Маринетт знала о нём всё. Серьёзно, если бы кому-нибудь пришло в голову провести викторину «Что мы знаем об Адриане Агресте», она с лёгкостью победила бы в ней самого Адриана Агреста… А её лучшая подруга Алья Сезер знала всё о её безграничной любви к зеленоглазому красавчику-модели, с которым Маринетт познакомилась на модном показе. Даже то, что они обязательно поженятся, заведут двоих, нет, троих детей, а также кошку, собаку и хомячка. Только вот откуда Алье было знать, что оброненная подругой фраза: «Вчера мы с Адрианом были в парке», — означала вовсе не романтическое свидание или хотя бы совместную прогулку, а всего лишь то, что Маринетт издалека наблюдала за проходящей в парке фотосессией Агреста… Друзья, конечно, замечали чрезмерную увлеченность девушки зеленоглазым красавчиком, временами беззлобно посмеиваясь, шутя на тему её одержимости. Даже не подозревая, насколько в действительности правы. Только вот могла ли Алья предположить, что её всегда милая задорная подруга следит практически за каждым шагом объекта обожания, собирая информацию из всех возможных и невозможных источников? Нет. Она была уверена, что Маринетт в курсе местонахождения и занятий Адриана в каждую минуту времени исключительно потому, что он сам ей об этом сообщил. Конечно, подруга недоумевала, почему ей никак не удаётся познакомиться с неуловимым парнем Дюпен-Чен и подозревала его в неискреннем отношении к Маринетт, мечтая о разговоре начистоту. Но Агрест был окружён телохранителями, подобраться к нему за спиной подруги, но исключительно в её интересах, оказалось не так-то просто.       Может быть, друзья Маринетт ещё долго не догадывались бы о том, что происходит на самом деле, если бы не «помощь» Хлои Буржуа. В День Святого Валентина скандальная дочь мэра во всеуслышание заявила, что «её обожает сам Адриан Агрест», предъявив «доказательства» в виде новейшего (такого ещё не было даже у Маринетт) плаката с его изображением, с написанным прямо на нём признанием, адресованным Хлое и подписанным Адрианом. Подпись была настоящей, остальное — нет. Маринетт была в этом уверена. Она знала о нём всё, он просто не мог встречаться с Хлоей Буржуа. Только вот Алья была другого мнения. Едва взглянув на фото «влюблённого в Хлою» Адриана, она дала скопившемуся за всё это время раздражению вылиться наружу:       — Мне кажется, или это — тот парень, который встречается с Маринетт?! — воскликнула Сезер, привлекая внимание остальных одноклассников, столпившихся вокруг Хлои.       — Мерзкая ложь! — тут же взвизгнула Буржуа. — Адриан мой! Мы дружим с детства, он обожает меня. И он никогда даже не взглянет в сторону этой ничтожной Дюпен-Чен!..       — Может, объяснишь тогда, почему признание написано не его почерком? — осадила «интриганку» Маринетт. — Будто ты просто взяла у него автограф, а остальное приписала сама…       Месть удалась. Хлоя пошла красными пятнами, подавившись собственным ядом. Одноклассники одобрительно закивали, никто не мог даже допустить мысль, что какой-то парень, пусть и известная модель, может предпочесть эту злючку милой Маринетт. А сама Маринетт чувствовала себя крайне неловко перед подругой. Она ведь ни разу не сказала, что они с Адрианом встречаются, говорила только о нём и о своей любви… Отведя Алью в сторону, она честно призналась в том, как обстоят дела на самом деле.       — Мой мозг вскипает! — пожаловалась Сезер, недоверчиво глядя на собеседницу. — Ты влюблена в парня, с которым даже толком и не разговаривала?! Объясни, откуда тогда ты так осведомлена о его жизни, вплоть до чуть ли не каждого шага?       Маринетт, вспыхнув до корней волос, лишь развела руками. Ни одна из подруг не обратила внимания на Хлою Буржуа, тайком снимавшую их разговор на камеру телефона.       Мир юной Дюпен-Чен перевернулся, когда буквально на следующий день её имя появилось чуть ли не в каждой второй свежей газете. «Сумасшедшая фанатка преследует известную модель», «Сын знаменитого модельера стал жертвой умалишенного сталкера!» и ещё несколько вариантов подачи этой «сенсационной» новости, ссылаясь на «достоверные источники», в прямом смысле сломали жизнь Маринетт. Она не могла выйти из дома, не нарвавшись на пытающегося заполучить интервью журналиста, не могла вернуться в школу, ведь там её ждали сочувственно-презрительные взгляды одноклассников и учителей, и, что самое страшное, она лишилась надежды на взаимность объекта своих мечтаний. Особенно после того, как один из пронырливых папарацци умудрился с соседней крыши через окно заснять её комнату, сплошь увешанную фотографиями «жертвы преследования». Конечно же, после таких обвинений и полиция не могла остаться в стороне. Впрочем, они довольно быстро выяснили, что преследования, как такового, не было. По крайней мере пока. И «достоверному источнику сенсационной информации» грозил бы, как минимум, крупный штраф, не будь им дочь мэра Парижа. Поэтому за всем этим последовало лишь едва заметное опровержение, напечатанное в тех же изданиях, но вовсе не пестрящее крупными заголовками и расположившееся на последних страницах…       Месье доктор, осматривавший Маринетт в ходе разбирательства, констатировал у неё психическое расстройство с нездоровым навязчивым влечением к объекту желаний. Вроде алкоголизма, только на месте вожделенного пойла оказался зеленоглазый красавчик. Врач заявил, что болезнь будет прогрессировать, и настоятельно рекомендовал лечение. Девушка не верила собственным ушам. С каких это пор любовь стала болезнью, которую необходимо лечить таблетками?! Только вот раз ни сама Маринетт, ни её родители за медицинской помощью не обращались, все слова доктора носили лишь рекомендательный характер. Том Дюпен отнёсся к выставленному дочери диагнозу весьма скептически, заявив, что в таком случае на лекарства стоит подсадить половину Парижа. Он был уверен, что Маринетт «перерастёт» свою детскую влюблённость без всякого лечения. Однако, доктор предупредил, что перенесённый в связи со всей этой шумихой стресс может негативно сказаться на течении болезни. И оказался прав.       Маринетт отказывалась покидать собственную комнату, спрятавшись от мира за задернутыми шторами. Она потеряла аппетит, сон и, кажется, совершенно разучилась улыбаться. Единственное, что заставляло её отвлечься от собственной грусти, но вовсе не возвращало к реальной жизни — возможность видеть Адриана. Перевоплощаясь в ЛедиБаг Маринетт наблюдала за ним издалека, вновь погружаясь в свои сладкие, ставшие ещё более далёкими мечты. Все мысли и планы теперь крутились только вокруг её зеленоглазого идола. Решив, что исполнение когда-то самой сокровенной мечты — стать дизайнером — сможет помочь ей приблизиться к Адриану, в конце концов, он всё-таки модель, девушка попыталась сосредоточиться на учебе. Выходило плохо. Только возможность увидеть Его на время заряжала энергией, придавала сил двигаться к цели. Как наркоман, раздобывший очередную «дозу», получает возможность временно существовать, так и Маринетт жила взглядами на Адриана Агреста. Как у наркомана со временем сокращаются перерывы между «ломками», заставляя искать «спасения» всё чаще и всё в большем количестве, так и она постепенно перестала «насыщаться» одними взглядами, томясь мечтами «о большем». Нет, Маринетт смогла закончить школу, оформив домашнее обучение. Смогла даже поступить в Университет на когда-то вожделенный факультет, правда в основном благодаря многочисленным конкурсам в которых участвовала когда-то — её имя знали, её считали талантливой и перспективной. Она даже умудрилась закончить первый курс, «выезжая» на жадно добываемых когда-то знаниях, но скатившись к концу года в число отстающих. На втором году обучения девушка оказалась на грани отчисления, но, кажется, это её уже не заботило.       — Мне нужно к нему, Тикки, — вновь умоляюще прошептала она, глядя на свою квами. — Мне мало просто видеть его, я хочу коснуться. Хочу быть с ним.       Малышка с тревогой смотрела на свою хранительницу.       — Маринетт, не делай глупостей! — попыталась вразумить её Тикки. — Посмотри, на кого ты стала похожа! Пройди курс лечения, приди в себя, и тогда можешь встретиться с ним…       Медленно подойдя к зеркалу Дюпен-Чен окинула себя равнодушным взглядом. Исхудавшая, взлохмаченная с лихорадочным блеском запавших глаз — в ней сложно было узнать когда-то милую очаровательную Маринетт.       — Можешь лишиться своей силы, если будешь использовать талисман не по назначению, — продолжила квами.       — Мне не нужны силы, Тикки. Мне нужен он.       Мысленно извинившись перед верной маленькой подругой, Маринетт призвала трансформацию. Будучи ЛедиБаг она могла бы похитить Адриана. Эта мысль, которую усердно гнала от неё Тикки, всё чаще казалась самой Дюпен-Чен единственным выходом из замкнутого круга, в который превратилась её жизнь. В Париже множество заброшенных домов, складов и даже фабрик. Особенно на окраинах. Если постараться сделать всё незаметно, их могут нескоро найти. Ночи сейчас не холодные, он не должен пострадать. А она. Она просто побудет с ним рядом, только и всего. Вновь заглянет в его бездонные зеленые глаза, в которых утонула когда-то робкая наивная Маринетт, превратившись в одержимую маньячку. А дальше — не важно. Всё равно будущего нет, если рядом нет его.       Маринетт выпрыгнула в окно и помчалась над вечерним городом, держа курс на особняк Агрестов. Мышцы сводило, то ли от того, что она совершенно не следила за своим рационом питания и, если бы не забота родителей, совсем бы, наверное, ничего не ела, то ли от редких физических нагрузок — без маски Дюпен-Чен практически не покидала собственную комнату. Разминка точно не повредит, можно и по городу пробежаться, к зданиям заброшенным приглядеться. На всякий случай. Но сперва к Адриану.       Минуты тянулись мучительно долго. Как же хорошо, что суперсилы дают возможность нестись по Парижу с быстротой молнии! ЛедиБаг не видела ничего вокруг, полностью погрузившись в мечты о своём прекрасном принце. Благо, большой необходимости смотреть по сторонам не требовалось — тело само следовало знакомому до боли маршруту. Но она никак не ожидала встретить на пути неожиданную преграду в виде собственного напарника, в которого в прямом смысле врезалась, сбив с ног и повалившись рядом.       — Моя Леди, ты в порядке? — Нуар подскочил на ноги, помогая девушке подняться. — Я пытался тебя звать, но ты будто не слышала. Что-то случилось? Ты в последнее время сама не своя…       — Мне нужно идти, Нуар, — Леди, будто не слыша, вновь размахнулась, забрасывая йо-йо на соседнюю крышу.       — Может, всё-таки объяснишь, что с тобой происходит? — он неожиданно перехватил её руку, не давая упорхнуть. — За последний год ты изменилась до неузнаваемости. Я же не слепой! Скажи мне, Миледи! Возможно, я смогу помочь…       Маринетт отчаянно дёрнулась, пытаясь вырваться, но Кот явно превосходил её по физической силе. Кусая губы она подняла глаза на напарника и встретила его полный искреннего участия взгляд. По её щекам тут же покатились предательские слёзы. Нуар не должен смотреть на неё так. Она этого не стоит!       — Миледи, прошу, позволь мне помочь тебе… — он сжал её плечи, пытаясь заглянуть в глаза.       — Мне помочь?.. — тихо отозвалась Леди, упорно отводя взгляд от обеспокоенных глаз напарника. — Мне уже ничто не сможет помочь. Беги от меня, Нуар, пока это безумие тебя не коснулось! И пока ты ещё можешь думать обо мне хоть что-то хорошее…       — Моя Леди, ничто не заставит меня думать о тебе плохо, — приподняв за подбородок её лицо, Нуар всё же нашёл путь к ускользающему взгляду Леди. — Ты для меня всё, весь мой мир! Когда я вижу, как ты страдаешь, я физически чувствую боль, а от твоей улыбки сладко сжимается сердце. Я жду каждого нападения, чтобы иметь возможность увидеть тебя. Да, я не знаю как выглядит твоё лицо без маски, не знаю, чем ты живёшь в своей обычной повседневной жизни, но я уверен, что чудеснее тебя мне никого не найти. Я люблю тебя, моя Леди. И моя жизнь просто невозможна, если в ней не будет тебя!       Маринетт расширившимися глазами вглядывалась в лицо напарника. Она просто не могла поверить, что он это всерьёз, но то, как он на неё смотрел, не оставляло и малейшего сомнения в искренности его слов.       — Меня? Любишь? — её голос дрожал от слёз. — Пожалуйста, Нуар, скажи, что ты не всерьёз… Меня нельзя любить! Меня прежней нет. Я пропала, встретив одного парня. Растворилась в нём, погибла. Мы ведь с ним, можно сказать, и не знакомы, а я живу только возможностью его видеть… Но этого невероятно мало! Я схожу с ума, Нуар! Я чувствую, что не выдержу, сорвусь, натворю глупостей!..       Мгновение, показавшееся обоим вечностью, Нуар внимательно смотрел в лицо своей Леди. Огромных усилий стоило ему напускное внешнее спокойствие. Тряхнув головой он вновь сжал плечи девушки.       — Миледи, я не оставлю тебя, поддержу в любом решении, — твёрдо произнёс герой. — Я буду рядом, если ты решишься пройти курс лечения… Но и если поддашься своим «глупостям», я всё равно останусь с тобой. И помогу.       — Моя квами говорит, что если использовать силы не по назначению, их можно лишиться, — отчаянно замотав головой зашептала Леди. — Я знаю, что тебе нравится быть героем, ты не должен отказываться от всего ради меня! Пожалуйста, Нуар, не губи себя вместе со мной!       — Мне не нужны силы, если рядом не будет тебя, — уверенно отозвался он. — Твои глаза говорят, что ты уже всё решила, я не смогу тебя остановить. Поэтому помогу… чтобы защитить, если это будет необходимо.       Маринетт зажмурилась, пытаясь прогнать застилающие взгляд слёзы. Она слишком хорошо знала напарника, чтобы быть уверенной — он твёрдо всё решил и теперь не отступится. И не отпустит её. Из страха, что она больше не вернётся, натворит глупостей, пропадёт… Будто подтверждая её мысли Нуар вновь развернул лицо Леди к себе, пытаясь поймать её взгляд, и твёрдо произнёс:       — Моя Леди, я не смогу жить, зная, что мог защитить тебя, но не сделал этого. И я не отпущу тебя, пока ты не скажешь мне его имя.       Мелкая дрожь прошла по телу девушки. Сильные руки напарника, сжимавшие её плечи, не оставляли надежды на побег, заставляя чувствовать себя будто в ловушке. Но одновременно они, эти руки, дарили некую защищенность, она точно знала, что не одна. Даже такая, совершенно сумасшедшая, она не противна ему, он хочет её защитить. Сердце Маринетт отчаянно рвалось к Адриану, она уже слишком задержалась, слишком долго не видела его, слишком долго не знает ничего о нём… Но какая-то часть души впервые за долгое время хотела остаться здесь, в крепких надежных руках верного Кота, позволить ему спасти остатки её жалкой жизни…       — Мне нужен Адриан Агрест, — вновь зажмурившись еле слышно прошептала она.       Маринетт не открывая глаз подняла лицо на напарника. Она не видела как изменилось его лицо, лишь почувствовала как крепкие руки сильнее сжали её хрупкие плечи.       — Моя Леди, теперь я точно уверен, что мы со всем справимся, — наконец, каким-то не своим дрожащим голосом произнёс Нуар и прошептал слова обратной трансформации.       Маринетт, обеспокоенная странным состоянием напарника, открыла глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как ярко-зелёная вспышка превращает верного любящего Нуара в её недостижимого идеального принца Адриана Агреста.