Клятва

День начался солнечно, птицы напевали свои песни людям, что уже проснулись, и пытались своими песнопениями разбудить других людей, которые всё ещё спали как сурки. Киллуа уже проснулся и сидел на крыше одного из высоких зданий — хотя всего каких-то пять этажей, смотря на рассвет. Четыре часа утра, если быть точнее, двадцать минут пятого, а внизу, по улицам, уже гуляют редкие люди — кто на работу, а кто домой. Но Киллуа предпочитал этого не замечать. Недавно, часа в три ночи, — и как он Гона не разбудил? — позвонил Миллуки и передал слова Сильвы, отца. «Киллуа, я понимаю — друзья и приключения, — но тебе было бы лучше вернуться домой. Тренировки ещё не закончены, а тебе в скором времени надо будет принимать пост главы семьи Золдиков…» На этом моменте Киллуа судорожно вздохнул, но продолжил внимательно слушать. «Но, если твой друг, Гон Фрикс, если я помню правильно, захочет пойти с тобой, то знай — его тренировки не обойдут стороной. Хотя твоя мать захотела бы твоего друга выкинуть на корм псам, но я это улажу.» После того, как Миллуки передал слова отца, он сразу же отключился — видимо не хотел разговаривать со своим «тупым младшим братом». А Киллуа выдохнул, но сразу же насторожился. Чтобы отец разрешил постороннему человеку не просто присутствовать на тренировках семьи Золдик, так ещё чтобы этот посторонний жил на их территории… Это невозможно… Сразу же ему вспомнились немногие моменты из жизни, когда отец поступал и правда как отец, а не как глава семьи. Киллуа пошёл на крышу, где сидел до сих пор, и крепко задумался. Задумался настолько, что даже не почувствовал, как к нему кто-то подошёл. И только когда этот кто-то положил ему на плечо свою руку, тот, действуя на автомате, модифицировал свою руку — ужасно острые ногти никогда не мешали, — и приставил её к горлу этого «кого-то». — А-ха! Киллуа! Так сильно задумался? — Улыбка на лице Гона, а это именно он, привела Золдика-младшего в чувства, и тот быстро убрал руку от его горла, извинившись. — Ничего! Когда ты так задумываешься, ты часто теряешь концентрацию и теряешься в пространстве. — Гон продолжил улыбаться и присел на край крыши рядом с Киллуа. — Кстати… А чего задумался-то? — Увидев немного затравленный взгляд Киллуа, который быстро сменил его на непроницаемый, Гон сразу же пошёл на попятную. — Если не хочешь говорить или не можешь, не надо. — Улыбнулся Фрикс ещё раз, для наглядности помахав руками перед собой, как бы говоря: «Не надо, не надо!». Киллуа задумался на пару секунд и, покачав головой, сказал: — Я расскажу тебе всё чуть позже. — И после пробубнил себе под нос, хотя Гон всё равно его услышал. — Мне бы и самому со всем разобраться для начала… Гон кивнул, приняв во внимание и слова, сказанные Киллуа, и его бубнёж, — он обычно не говорит не по делу. Солнце уже поднялось и на рассвет похожим не было, но ребята продолжали сидеть на пока ещё прохладной крыше, вдыхать воздух, что почище будет, чем тот, внизу, и смотреть то на людей на улице, то на небо. Сегодняшний день должен был быть занят огромным количеством тренировок для Гона и Киллуа, что уже давно привыкли к такому раскладу их повседневности, но из-за новостей, что были рассказаны Киллуа, друзья решили отложить тренировки на часик. Всего лишь час — подумаете вы, а на деле — предостаточно времени, дабы успокоиться и перестать накручивать себя лишний раз. Этот час парни просто наблюдали за людьми, гуляя по городу. И Золдику и правда стало проще, он взял себя в руки и начал лучше контролировать свои эмоции и действия, задумываясь на этот раз именно о тренировках. По истечению часа ребята начали свою обещанную тренировку, которую как-то пообещала Бискет и теперь, когда она находилась в том же городе, что и ребята, она-таки решилась на то, чтобы выполнить своё обещание. Она теперь решила заставить парней продержаться с «включённым» нэн три часа во время боя. В спокойном состоянии выдержали? Выдержали! Теперь во время боевых действий! Не выдерживаете? Давайте ещё раз! Это был весь смысл во взгляде Бискет, и парни это почувствовали, поэтому работали, не покладая рук. К концу дня они и стоять нормально не могли — качались из стороны в сторону, будто вот-вот упадут… Что в принципе и случилось. Потом они поползли к футонам, не обращая внимания на то, что перепутали свои места, и сразу отрубились. Давненько друзья так не выматывались. Бискет на это покачала головой и улыбнулась в кулак — а парни хороши! Молодцом держатся. *** Опять утро. И снова оно наступает ни свет, ни заря. Киллуа быстро оделся, стараясь не разбудить Гона, — хотя от чего-то был уверен, что он проснётся в очень скором времени, — и пошёл опять на крышу. Ещё раз всё обдумать. И перестать себя обманывать. Золдик-младший довольно давно понял, что к Гону испытывает не такие-то и дружеские чувства. Но он полностью закрыл в себе даже намёки на это. Не нужно ему дополнительной головной боли — одной, по имени Гон, уже предостаточно. Даже больше, чем нужно. Но сейчас Киллуа решился. Мало того, что он признает самому себе, что и правда влюбился — ох, странное слово, — в Гона, понимая, что есть вероятность того, что Гон оставит его и продолжит путешествовать, но и признается в своих чувствах самому Гону. Не этими словами — «влюбился» и всякое, — конечно, а по-другому. Он же как-то говорил, ещё в начале знакомства, что собирает и обрабатывает информацию, поэтому по идее должен будет понять. Ну, а если не поймёт, не его, Киллуа, проблема. Просто замкнётся в себе и не будет никого подпускать слишком близко, как подпустил когда-то Гона. Да и расскажет, что его гложет. Он же обещал. Гон пришёл через час. Почем так долго, спрашивается. Гон чуть посмеялся, почесал затылок, — его любимый жест, когда чувствует себя виноватым или смущённым, — и дал этому «опозданию» объяснение: «Хотел дать тебе время на подумать». Киллуа чуть улыбнулся уголками губ и, развернувшись спиной к заборчику на крыше и лицом к Гону, указал ладонью на место перед собой, приглашая Гона сесть. Ну, тот и сел. Поближе к Киллуа, в сантиметрах пятидесяти, и подсунул свои ноги под ноги Киллуа, сказав, что ему так удобно. Киллуа предпочёл скрыть своё смущение и лёгкую радость и сразу перейти к делу, а не ходить вокруг, да около. И всё-таки Киллуа начал немного издалека: «Ты же помнишь, что я из семьи Золдиков?..»; и только после этого «издалека» уже пошёл в объяснение, почему вчера был такой задумчивый. Гон слушал внимательно, не улыбаясь от слова совсем и не перебивая Киллуа. После того, как Киллуа закончил объяснение вместе с рассказом дословно, что сказал Сильва, отец, Гон посидел некоторое время, раскладывая все полученные данные по полочкам, даже случайно использовал Зецу на пару секунд — настолько он задумался. Тогда же, когда он опять посмотрел на Киллуа осмысленным взгляд, Золдик мысленно вздохнул и, пододвинувшись в Фриксу, обнял его покрепче, сказав слова, которые так и вертелись на языке и были способом выполнения данного себе обещания — признаться Гону: — Пойдёшь со мной? Голос был немного хриплый, — то ли от того, что много говорил, то ли от напряжения, — но звучал уверенно. Гон всего секунду подумал и обнял Киллуа в ответ. В тишине они сидели минуты три — Киллуа считал, — а Гон всё это время слегка поглаживал напряжённую спину Золдика, пытаясь, вроде как, его успокоить, что, кстати, даже получилось. От части. Когда же Киллуа хотел уже отодвинуться, весь покраснел от своих же мыслей и от Гона рядышком, Фрикс придержал его и, тихонько хихикнув, ответил на вопрос: — Ты мне тоже нравишься. Это сразу было принято за согласие, но Киллуа так и застыл на месте, в шоке распахнув глаза. Отодвигаться он уже даже и не думал и просто упал обратно в руки Гона. Тот продолжил обнимать его также крепко, как и до этого, если не сильнее. Ещё минуты через две он сам отодвинул от себя Золдика не намного и поцеловал. Легко, почти играючи и невинно, но поцеловал. После чего сам сразу отодвинулся, покраснев до корней волос, и почесал затылок. Киллуа на это хихикнул, так несвойственно ему, и сам слегка поцеловал Гона. *** Этот момент всегда оставался в головах и у Киллуа, и у Гона. Особенно когда тренировки семьи Золдик были просто непередаваемо сложными, и они даже двигаться не могли, эти воспоминания предавали… силы. Энергии. Хотя бы на то, чтобы доползти до своих комнат и залезть на кровать, чтобы сразу вырубиться. Потом они привыкли к тренировкам, им стало проще возвращаться в комнаты после них, и даже были силы на разговоры. Через некоторое время они стали спать в одной комнате, комнате Киллуа — им надоело постоянно расходиться в разные комнаты после разговоров, особенно когда эти самые разговоры были не закончены, а вернуться к ним можно было лишь вечером после пыток тренировок. Хотя это только одна из причин. Как-то раз Сильва зашёл в комнату Киллуа не совсем вовремя и понял… Внуков у него может и не быть. Смотря на Иллуми — там тоже внуков не будет. Старший Золдик лишь покачал головой и удалился, но Киллуа и Гон краснели каждый раз на тренировках ещё недели две (хотя Киллуа меньше, всего неделю, потом научился скрывать своё смущение до конца). И потом, через эти самые две недели, когда Гон вместе с Киллуа больше не смущались, он сказал «ту самую» фразу: — Я вас благословляю. Фрикс и Золдик-младший краснели вместе ещё месяц. Когда Киллуа надо было уже становиться главой семьи, за день до этого официального события, они с Гоном стояли вместе на балконе и просто разговаривали. Киллуа немного волновался, но старался этого не показывать, хотя давно уже надо было усвоить — Гон видит его насквозь. Фрикс взял Киллуа за руку и сказал фразу, которую тот запомнил на всю оставшуюся жизнь: — Будь я простым вашим дворецким, или вообще чужим человеком для твоей семьи, но я всегда буду рядом, независимо от того, хочешь ты этого или нет. Это моя клятва верности тебе, как человека, Киллуа!