Closer

Это была одна из светских вечеринок. Вокруг было огромное количество народа, одетых в дорогие костюмы и яркие платья в пол, официанты разносили на подносах тонкие бокалы с золотистым шампанским, повсюду были слышны разговоры, а тихая мелодия создавала атмосферу уюта. Парень, одетый, как и большинство мужчин здесь в белую рубашку и темные брюки, стоял в небольшом кругу людей, слушая их разговор. Он не любил пиджаки, его так и не смогли заставить надеть его, поэтому он выделялся среди толпы в чёрном. Он искренне не понимал, что забыл тут. Очередное «заседание» строгих на вид людей, в которые тот совершенно не подходил. Но не смотря на это его отец сказал, что сыну необходимо присутствовать. Конечно, все решал только его голос, хотя парень давно уже не был маленьким. Поправив чёрные как смоль волосы, руки вновь опустились вниз. Шоколадные глаза без интереса наблюдали за разговором какого-то сорокалетнего мужчины и двух молодых дам. Зейн Малик, именно так звали парня, снова захотел зевнуть, слушая скучную беседу. Смея оторвать взгляд от яркого серебристого платья, он удивился, как такое вообще можно носить, и откланялся. Отойдя на пару шагов, он принял у официанта бокал с шипучим напитком, после чего его отец подозвал его к себе. - А это мой сын Зейн, - мужчина приобнял парня, постукивая ему по плечу. Они снова стояли в компании каких-то людей, среди которых выделялась молодая длинноволосая белокурая девушка, одетая в шикарное чёрное платье. – Познакомься, это Эмилия, - мужчина указал на девушку, и та приветливо улыбнулась. – Я думаю, вы могли бы поладить. Она очень привлекательна, не так ли? – лицо дамы покрылось едва заметным румянцем и, поблагодарив за комплимент, смущенно опустила глаза. Зейн ненавидел, когда его отец так делал. Знакомиться с девушками на этих вечеринках было последним чего он хотел. Однако каждый раз все шло по одному и тому же сценарию. Малик младший кивнул, дабы проявить тактичность и стрельнул злым взглядом на отца. - Ты забыл, что я закончил отношения только две недели назад? - наклонившись, прошептал он. - Некрасиво шептаться в присутствии девушек, Зейн, - ответил его отец в голос. – Если ты хочешь пригласить даму, можешь сказать ей об этом. Парень устало вздохнул, борясь с желание закатить глаза, и подошёл ближе к незнакомке. Он наклонился и легонько поцеловал ей руку, думая, что это ненадолго, и спустя пару часов весь этот цирк закончится. Она же сдержанно улыбнулась и поприветствовала своего «спутника» на сегодняшний вечер. - Очень рада познакомиться с Вами, Зейн. Вот теперь он не смог сдержаться и закатил глаза. Благо, это осталось незаметным, поскольку, в тот момент он все ещё был прикован к руке девушке. Вся эта показушность его удивляла и несомненно раздражала. - Взаимно, миледи, - ответил он в ее тоне, борясь с желание в очередной раз зевнуть. Девушка усмехнулась, и в мыслях пронеслось, что она, должно быть, не так уж и плоха, тем более внешне была действительно красива, но Зейн не хотел об этом думать. Все мысли об отношениях сейчас вызывали лишь грусть и ненависть. Стоя рядом с дамой, парень слушал ее историю, но не улавливал суть. Он смотрел сквозь неё, рассматривая людей, чтобы хоть как-то занять себя. Но, увы, и там не было ничего интересного, и все люди казались одинаковыми. Все, кроме одного. Его волосы приковали взгляд карих глаз с самой первой секунды. Крашеные в золотой концы и темные корни. Что-то было в этом знакомое, но Зейн никак не мог понять что. Он смотрел на парня не отрываясь и ждал, пока тот повернётся. Нечто внутри не давало покоя, громко крича СОС. И это было не зря. Как только парень повернулся в его сторону, сердце ускорило ритм в несколько раз, а глаза стали похожи на блюдца. К горлу подступил неприятный ком: «Неужели мне сегодня надо вспомнить всех своих бывших?». Девушка что-то лепетала, не замечая странного поведения Зейна. Казалось, ей тоже было все равно. Однако Малик больше не был намерен стоять тут. Быстро проглотив содержимое стакана, он начал отходить, как услышал недовольный голос девушки. - Прости, - сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Ты очень красивая, но мне не нужна спутница. Не обратив внимания на ее удивлённое и несколько оскорбленное выражение лица, парень пошёл к бармену. «Выпить чего покрепче и немедленно валить», - таков был план. Ему было совершенно не важно, что сейчас пить. Заказав первое, что попалось на глаза в списке «шоты», парень стал нервно постукивать по столу. «Какого лешего он тут делает?». В голове творилось черти что, ровным счётом как и в теле. Сердце билось быстро, а дыхание не удавалось привести в норму. Как только на барной стойке появилась небольшая рюмка, парень в миг ее опустошил. Это сразу же помогло ему забыть на несколько секунд о парне, которого видел три минуты назад – напиток был очень крепкий. Тем не менее, отойдя от первого эффекта спиртного, парень развернулся, чтобы побыстрее уйти отсюда. Малик почти поперхнулся собственной слюной, видя, как на него смотрят те самые глаза – изучающе, с большим интересом. Он несколько раз уже проклял себя, эту вечеринку и отца, который притащил его сюда. - Зейн? Сердце действительно дрогнуло от этого голоса. Казалось, он был единственным, что не изменилось в парне. - Не могу поверить, столько лет прошло! Я не видел тебя четыре года! - Привет, Найл. Найл. Это имя всегда вызывало у Малика неподдельные эмоции. Некие мурашки по коже и дрожь в теле. Даже это имя было для него чем-то сокровенным, тайным. Он бы никогда и никому не рассказал, что произошло с ним и Найлом Хораном, боясь рассказать слишком личное. - А ты почти не изменился, приятель! Разве что повзрослел и приобрёл щетину, - сказал блондин, разглядывая его. Зейн не мог сказать того же о Хоране. Тот немного вытянулся, его волосы стали чуть длиннее, но он умело их укладывал, что производило сногсшибательный эффект. Ирландский акцент, который Малик уже успел позабыть, слышался будто бы ещё чётче. Неизменными остались лишь голос, губы и... Глаза. Зейн всегда до невозможности любил эти глаза цвета океана. - А ты очень изменился. В хорошем смысле. Губы парня вытянулись в улыбке, а кареглазый был готов умереть прямо тут. Четыре года прошло, а он все ещё не мог устоять перед этой улыбкой. - Итак, что ты тут делаешь? Как поживаешь? – пошли только первые вопросы, а Зейн уже хотел сбежать. Но к сожалению ноги будто приросли к полу. - Это вечеринка моего отца, он тут главный, - вздох, обреченный. – Мне положено тут быть. Другое дело, что забыл тут ты? На сборище высокомерных зануд, ты же всегда был весельчаком. И да, давно полюбил костюмы? Малик оглядывал парня с ног до головы и не мог сдержать восхищенного вдоха. Тот выглядел идеально. Чёрные лакированные туфли, брюки такого же цвета, белая рубашка, пиджак и бирюзовый галстук, который очень сильно подчеркивал глубокий цвет глаз ирландца. - Друг позвал, сказал, что одному будет скучно. - О да, он был определенно прав, я от скуки тут помираю. От этих слов Хоран засмеялся, что вызвало улыбку и у Зейна. Он смотрел на лицо парня перед ним, на белоснежные зубы и слышал завораживающий смех, который так и ни капли не изменился. - Тебе идёт этот галстук, - сказал Малик, не думая. Впрочем, Найл лишь улыбнулся на эти слова. - Спасибо. Позволь, я... – голубоглазый протянул руки к шее Зейна и начал поправлять воротник. Столь личный, как показалось Малику, жест, заставил его молчать без возможности дышать. – Ты никогда не любил пиджаки. Зи, ты не меняешься. Шокированный парень стоял ступором и ждал, пока руки Хорана оторвутся от его рубашки. Только что, если ему не померещилось, а ему не померещилось, тот назвал его... Сердце волнительно забилось, успев до этого почти успокоиться. Последний раз он слышал это прозвище, казалось, так давно... - Не молчи, а то я начинаю чувствовать себя неловко, - произнёс Найл и наконец вернул свои руки на место, оставив бедного Зейна все ещё в шоке. - Прости, - кареглазый быстро сориентировался. – Как жизнь? – улыбка снова появилась на лице ирландца. - Чудесно! Живу в Ирландии, учусь, скоро пойду на работу. - Тогда почему сейчас ты в Лондоне? - Задумываюсь о переезде. Никогда не поздно это сделать, - ответил тот, пожав плечами. – Но конкретно сейчас просто отдыхаю. Зейн пытался выбросить из головы, что блондин собирается переезжать сюда. Ведь ровно из-за этого их отношения и не сложились – парень уехал в родную Ирландию. В помещении все так же играла тихая музыка, которую Малик ненавидел всем сердцем. Она звучала как автоответчик крупных компаний, будто бы все это время ты сидишь на проводе и ждёшь первого освободившегося оператора. - Значит, ты переезжаешь. - Да, планирую. Если честно, скоро даже буду покупать квартиру и тогда останусь тут на совсем. - Круто. Это было все, что смог выговорить Зейн. Его словно прошибло током, воспоминания возникли в голове, хотя он и пытался выкинуть их оттуда. Все было безуспешно. Он вспоминал лето, небольшой деревянный домик, спрятанный под высокими соснами, уютную маленькую комнатку с одиночной кроватью, на которой они всегда засыпали в обнимку; тёплые ладони парня напротив, взгляд любимых голубых глаз, губы, сладко покрывающие его шею поцелуями, томное дыхание, мягкие волосы, в которые так любил зарываться пальцами... - Зейн? – ирландец мягко улыбнулся и пощелкал перед глазами шатена. – Ты ещё тут? Малик отстранённо кивнул, задумываясь над тем, что Хоран ведёт себя слишком спокойно. Он находил несправедливость в том, что не мог спокойно находиться рядом с блондином, и его это раздражало. - Я хочу выпить, - отрезал кареглазый и повернулся к бармену. – Ты будешь что-нибудь? Несколько слов и действий, и вот перед парнями стоит ром-кола, которую Зейн выпивает почти залпом. Разговоры ни о чем только усугубляют ситуацию, он думает, под каким предлогом ему лучше покинуть «друга», невольно отмечая, что тот стоит намного ближе, чем был раньше. Парень говорит быстро и немного невнятно, но это не важно, потому что все слова теряются на фоне его губ. Малик был готов клясться, что эти губы будут такими же мягкими, как пару лет назад, а мысль проверить это не давала стоять смирно, подкашивая ноги. Разговор витал где-то в воздухе, теряясь там, и Зейн не заметил за Найлом последней строчки. И, наверное, его бы это не смутило так сильно, если бы парень не стал отходить от него. Что-то внутри больно кольнуло, будто бы знак, что так быть не должно, что кареглазый пропустил нечто очень важное. Однако мысль быстро улетучилась, потому что в следующую секунду блондин споткнулся (кажется, о свои же ноги) и стремился коснуться носом пола. Быстро среагировав, Малик хватает парня за руку и тянет на себя, после чего тот возвращается в стоячее положение, но сразу же падает в руки своего спасителя. Опешившие глаза смотрят с большим удивлением и долей непонимания, в то же время выражая благодарность. А Зейн вновь тает, замечая и рассматривая в парне каждый сантиметр. Он хочет кричать и хныкать, потому что тот кажется ему совершенно идеальным. Он все ещё держит Найла за руку, второй рукой обнимая его за талию, и сморит, не смея отвести взгляда. - Аккуратней, - только и смог произнести он, в ответ на что получил легкий кивок. Голова ирландца ненароком устроилась где-то на ключице шатена, а губы мягко произнесли благодарные слова, из-за чего взгляд Зейна снова стал прикован к ним. Рука крепче сжимает талию парня, из-за чего тот ёжится и принимает обычное положение стоя. Хоран ещё раз говорит «спасибо» давнему знакомому и второй раз разворачивается, собираясь уйти. Дежавю. Что-то в душе не даёт покоя, Зейну больно, мысль о том, что он второй раз теряет этого человека не может ни на секунду перестать моргать красным жирным шрифтом у него в голове. Мозг и сердце шепчут громкое «останови», а он стоит и бездействует, чувствуя себя загнанным в угол, да ещё и с железными оковами на ногах. В секунду осознание действительности больно ударяет по вискам, из-за чего резко начинает кружиться голова, но это слишком мизерно, чтобы обращать внимание. Ступив всего один шаг, Малик хватает родную тёплую руку и, поворачивая парня к себе, тянет в свою сторону. Очередное дежавю, тот снова падает в объятия кареглазого, но в этот раз все по-другому, потому что губы Зейна нежно и яростно прикасаются к губам блондина. Он целует его страстно, желанно, словно может потерять в любую секунду. Жадно, собственнически, но при этом нежно, боясь, что это действительно последнее, что сможет сделать, боясь, что Найл просто отстранится и уйдет. Это было не просто мгновение для Зейна, это была целая вечность, целая вселенная в одном прикосновении губ. Сердце грозилось выпрыгнуть, не веря, что перед ним давняя любовь, мысли давно затуманились, дыхание сбилось. Губы парня были мягкими, такими родными, что все казалось нереальным сном. Зейн прижимал его все ближе, желая ощутить каждую клеточку тела, пропитаться им, вкусить каждый сантиметр через обыкновенное прикосновение. С губ вот-вот не сорвался некий полувсхлип-полустон от невыносимого коктейля чувств. Три секунды. Все это произошло на три счета, и Малик не мог поверить в то, что за это время смог почувствовать ток в каждой клеточке тела, начиная с пальцев ног, заканчивая корнями волос. Он смотрел в два океана и не понимал, что видел там. Они были закрыты для него, словно за эти секунды было построено огромное количество баррикад и небоскребов, загораживающих видимость. На лице не было улыбки, оно было каменным, а Зейна уже стало это пугать и настораживать. В голове начали путаться мысли, паника начинала давать о себе. Он был уверен – ещё секунда и этот напор сломает его. Зейн ожидал чего угодно: пощечины, удара посильнее, просто ухода, всего, что заканчивалось достаточно плачевно. Но он никак не ожидал, что Хоран положит свои руки на воротник и потянет Малика на себя для ещё одного поцелуя. Голова ходила кругом, все вокруг растворилось, просто перестало существовать. Руки бродили по родному маленькому телу, которое было плотно зажато между барной стойкой и разгоряченным парнем. Это было чем-то особенным для обоих, чем-то запретным, тайным, личным, чем-то, что они никогда не смогут рассказать ни единой душе. Но это было и не нужно, они будто бы хранили тайну, которая касается только их двоих. Поцелуй выходил мокрым, и парни не на шутку разгорячились, будто пытаясь наверстать все прожитые годы друг без друга. Руки ирландца бродили по мягким темным волосам, то и дело легонько сжимая их, в то время как губы напарника исследовали его шею. Будто бы застыв в немом стоне, Хоран едва дышал, успокаивая бурю, образовавшуюся внутри. Приоткрытые губы и закрытые глаза, содрогающееся тело, резкие выдохи – все кричало о том, что блондин не хотел заканчивать и уж точно не намеревался останавливать Малика. Скорее наоборот, он жаждал продолжения, мечтал о том, как его пальцы смогут касаться горячей кожи давнего знакомого. Резко выпрямившись, карие глаза устремились к глубоким океанам, а сбитое дыхание и руки, все ещё бродившие по телу, не давали сознанию прийти в себя. Хотелось кричать: «Что дальше?», мозг шептал, что пора отступать, но Зейн только сильнее прижимал хрупкого парня к себе. Он не мог сосредоточиться ни на чем, легкое возбуждение плавно переходило в целостное «я хочу его», заставляя сердце все дольше не находить свой привычный спокойный ритм. Наклонившись, Малик смог лучше ощутить приятные духи Хорана, и мысль о том, что надо купить такие же уже успела поселиться глубоко в сознании. Аккуратно, даже безболезненно, прикусив мочку уха блондина, парень почувствовал его томный вздох и подумал, что если он не сделает сейчас что-нибудь, то все пойдёт прямиком ко дну. Поэтому, собрав все свои мысли в единый беспорядок, он шепчет ирландцу слова, из-за которых тот закрывает глаза. - Давай уедем отсюда. Найл кивает. Он ждал этого момента, но теперь, когда он наступает, в голову закрадывается паника. Хоран хочет спросить: «Куда?», но думает, что это слишком глупо, поэтому просто глубоко вдыхает такой необходимый ему сейчас кислород. Вопрос все-таки слетает с губ, и ирландец хочет ударить себя чем-нибудь. Но уже поздно, и к большому сожалению это ничего не изменит. Лицо Зейна вытягивается в шкодливой ухмылке, но Хоран не видит этого и, если честно, очень благодарен, потому что знает, что Малик обязательно вытворит что-то наподобие этого. - Ко мне? Ирландец шумно выдыхает и быстро кивает, прикрывая глаза от вновь прильнувшим губам Малика к его шее. Он чувствует, как его пальцы переплетаются с пальцами парня, а дальше Зейн ведёт его к выходу. И, конечно, он был слишком потрясён всеми событиями, чтобы заметить, как Малик поворачивает голову и встречает немного грустный взгляд своего отца. Все словно в тумане, Хоран может поклясться, что не помнит половину времени в такси. В голове всплывают обрывки адреса, который произнёс Зейн, а далее манящие губы парня и то, как блондин чуть ли не вдавливал его в кожаный салон автомобиля, создавая необходимое трение. Малик же помнил все отчетливо, и это его удивляло. Зарываясь пальцами в блондинистых волосах, он медленно двигал тазом, в такт напарнику, и не мог оторваться от его губ. Дыхание было невыносимо тяжелым, и иногда Зейн едва не задыхался, после чего несколько секунд целовал шею Хорана либо просто ложил голову на плечо, хватая ртом воздух. Такси остановилось и это казалось худшим и одновременно лучшим событием за последние пару минут. Каждая клеточка тела горела, страстно жаждя продолжить, однако мозг посылал благодарные сигналы, что парни не начали раздеваться прямо в машине. Оплатив за столь хорошую поездку, Зейн потянул Хорана к подъезду, все ещё не желая отпускать его руку. Время в лифте до седьмого этажа было убийственно долгим, и каждый готов был завыть от боли, создаваемую плотными брюками. Глаза друг напротив друга. Найл снова мог наслаждаться этими невероятными темными глазами, которые сейчас были не ярче цвета ночи. Он любовался лицом парня, стоящего напротив буквально в сантиметре от него, и чувствовал внутри что-то точно не меньше бури. Лифт показал нужную цифру и двери открылись. Трясущимися руками Малик стал открывать входную дверь, то и дело отвлекаясь на стоящего рядом блондина, гладящего его бёдра и каким-то образом целующего шею. Однако, когда замок был преодолён, парни буквально ввалились в квартиру. Найл не успел опомниться, как был прижат к этой самой двери. Мигом запрыгнув на парня, он скрестил ноги за его спиной, на что тот положил одну свою руку на спину блондина, а вторую – на попу, как бы придерживая. За этот вечер было действительно много поцелуев, но желания заканчивать их совершенно не было. Изредка отрываясь от губ ирландца, Малик шёл в свою комнату, попутно пытаясь снять с себя ботинки. Темная комната встретила их тихо, как обычно украшая атмосферу притягательным видом ночного города. Кареглазый сидел на парне и покрывал его шею поцелуями, расстегивая дорогую на вид рубашку. Тот делал тоже самое. Во всяком случае пытался, то и дело шумно выдыхая. Как только пуговицы были расстегнуты, губы плавно перебрались с шеи на ключицы. Возбуждение росло, и Найл не мог сдержать нетерпеливого стона, когда Зейн медленно стал поглаживать рукой его бёдра, иногда «случайно» задевая бугорок на джинсах. Все словно в тумане, секунда – и темные брюки плавно покоятся на холодном полу. Ирландец притягивает напарника для очередного поцелуя и стонет прямо ему в губы от сладких и любимых рук, снявших последнюю часть одежды. Прошло всего мгновение, прежде чем Хоран захотел выгибаться. Он терялся в ощущениях, не контролируя свои слова, звуки, мысли и даже чувства. Сердце билось в бешеном ритме, то и дело пытаясь выпрыгнуть из груди, а иногда, казалось, и замирало вовсе, не позволяя ирландцу сделать ни малейшего вдоха. Открыв глаза и чуть приподнявшими на локтях, Хоран в миг пожалел о проделанном, увидя, наверное, одну из самых лучших картин в его жизни. Двигаясь в своём не быстром темпе, Зейн не отрывал взгляд от прекрасных голубых глаз. Он видел, как Найл буквально сходил с ума от любого прикосновения, то и дело задумываясь о том, что бедняге, скорее всего, уже давно не предоставляли должного удовольствия. И мысли действительно были правдой, Хоран считал, что надо «отдавать» себя только любимым людям. Это всегда было его принципиальной позицией, хотя парень пару раз и задумывался о ее нарушении. Но данная позиция как раз нравилось Зейну, и мысли об этом заставляли заводиться в разы больше и чувствовать себя немножко особенным. Ирландец опрокинул голову и тяжело выдохнул, ощущая через некоторое время тяжесть на всём теле. Вновь целуя родные пухлые губы, он переворачивается и садится на парня сверху. Тот выглядит неописуемо: в глазах пляшут чертики, смуглая кожа переливается в тусклом свете луны, губы искусаны почти до крови, а волосы лежат в абсолютном беспорядке. Только от его вида хочется кричать, но Найл пытается контролировать себя, стягивая за рукав рубашку парня и оставляя его верхнюю половину тела совершенно оголенной. Хоран едва не задыхается, чувствуя мягкими руками рельефные кубики и превосходную накаченную грудь. Легкая ухмылка все же прокрадывается на его лицо, и он в который раз застукивает себя за разглядыванием прелестей мужского тела. Замечая на себе оценивающий взгляд бывшего, Зейн не может не почувствовать гордость и разлившееся внутри ликующее тепло. Он ощущает, как мягкие губы касаются его сосков, а дальше оставляют горячие следы на каждом рисунке на теле. Найл сосредоточенно целует каждую татуировку, уделяя должное внимание даже самым незначительным рисуночкам. Наконец он доходит до его любимой: череп на левом плече. Он никогда не знал, почему именно она нравилась ему больше остальных, но сейчас это было не важно, поэтому парень медленно коснулся губами оголенного плеча и не сдержался, чтобы легонько ни прикусить его. - Их стало намного больше, - голос томный и слишком хриплый. Малик лишь усмехнулся, пытаясь держать себя в руках, включая всю выдержку на максимум. Однако, когда Хоран кладет руку на пах Зейна, тот не выдерживает и грубовато тянет блондина за волосы для требовательного и развратного поцелуя. Найл ждал этого, зная, что подобное действие – некий сигнал, поэтому оставшаяся одежда вскоре стремительно падает на пол. Несколько мгновений комната тонет в тишине, прежде чем долгожданный мимолётный стон темноволосого слетает с губ. Руки плотно сжимают мягкие простыни, а глаза блаженно закрываются. Зейн обещает себе не опускать взгляда, но обещание с треском проваливается, когда желание берет верх. Смотреть на столь развратного Найла было невыносимо, Малик уже и забыл, насколько он красив в постели. Не поймите неправильно, кареглазый считал этого мальчика привлекательным всегда. Но ведь, когда тот лежит рядом с красными губами, охрипшим голосом, сбившимся дыханием, растрёпанными волосами и уставшим, но блаженным выражением лица, это особенная красота. Зейн не может контролировать тихие стоны, когда Хоран наращивает темп. Хочется продолжить, но спустя секунду блондин уже яро целует губы напарника, не забывая создать трение, от которого оба парня мычат прямо в поцелуй. Последние здравые мысли доплясали своё тра-ля-ля и исчезли совсем, поэтому Малик мигом скидывает с себя ирландца и садится ему в ноги. Мысли сменяются одни за другими, поочерёдно превращаясь из обыкновенных в хаотичные, а вскоре и вовсе покидают голову. Тихое шипение и всхлипы Найла сводят с катушек, заставляя терпение яро пошатываться, но кареглазый сдерживает себя как может, направляя на это задание все свои силы. Он хочет сделать все как надо, хочет быть нежным, жаждет показать блондину все свои чувства за время, проведённое без него. Зейн старается растягивать парня не больно, то и дело гладя его бёдра и целуя живот, а Найл в своё время пытается сдерживать болезненные стоны от давно забытого ощущения. Он комкал простыни, сжимая руки в кулаки и стискивал зубы, одновременно пытаясь расслабить живот и ноги. Ирландец помнил, что спустя некоторое неприятное ощущение должно появиться наслаждение, которое окутает его с самых кончиков ног до корней волос головы. Зейн заметно расслабляется, когда тело Хорана перестаёт трястись, однако в следующий момент нервы вновь вспыхивают, когда парень издаёт болезненный писк. Борясь с желанием и вспоминая, кто перед ним, Малик шумно выдыхает. - Если хочешь, мы можем не... - Глупости, - отрезает блондин, чуть приподнимаясь на локтях. - Но ты весь дрожишь, - кареглазый находит это веским аргументом, не желая говорить Найлу про то, что ему больно, тем самым раня его эго. - От того, что хочу тебя, Малик, - ясно, как дважды два, произносит ирландец. – Или ты думаешь, что я сейчас все брошу? Я не девственник, и не забывай, кто меня этого лишил. Зейн криво улыбается, воспоминания первой ночи заставляют его почувствовать эйфорию на некоторое время, после чего он сразу продолжает начатое дело. В этот раз он ни в коем случае не собирается останавливаться, поэтому медленно двигается, выбивая из Хорана первые стоны наслаждения. Найл хрипит, а в голове пляшет туман, неприятная боль переходит в тонкое наслаждение, от чего парень не хочет, чтобы кареглазый медлил. Он тихо просит его продолжать; хочется смотреть на этого самого красивого чертика в мире, но глаза предательски закрываются, а с губ мимолетно слетает мольба о большем. Когда внизу завозились, глаза цвета неба в мгновение нахмурились, зубы больно сжали нижнюю губу, а руки – плотную ткать постельного белья. Ирландец глубоко вдохнул и затаил дыхание, заранее намереваясь потерять его в ближайшие пару секунд. Однако, когда он почувствовал мягкое прикосновение чужой ладони к своей, волнение сошло на нет. Это же Зейн. Когда-то его Зейн, который готов ради него на любую невероятную глупость, и который будет нежным если его попросить. Рука в руке. Глаза в глаза. Тёплая улыбка едва видна в тусклом свете уличного фонаря, но ему тщательно помогает уже давно взошедшая на небо луна. Младший парень тихо скулит, пытаясь побороть боль, которая через время становится менее ощутимой. Движения из медленных плавно переходят в более быстрые, а тихая комната заполняется громкими головокружительными голосами. Найл не помнит, когда в последний раз ему было так хорошо, но находит теперешнее время не самым удачным для подобных воспоминаний. Парень не может сконцентрироваться на мыслях, даже не может заставить себя быть чуть тише – все отошло на второй план. Сейчас есть только сногсшибательный Малик и его быстрые движения. В голове Зейна же в хаотичном порядке крутятся различные неблагородные слова и любимое имя. Он сходит с ума, глядя на внешний вид любовника перед ним и ловя губами каждый рваный вздох. Даже просто мысль о том, что перед ним любовь всей жизни заставляет кружить голову. Малик издевается над ирландцем, то делая движения более плавными и медленными – тогда он может наблюдать, как Найл тихо мычит и прикрывает глаза, наслаждаясь, – то наоборот ускоряя темп до предела – в эти моменты комната вкушала сладкие стоны каждого, и парни буквально сливались в едино. Хоран хрипит, потому что уже сорвал голос. Возбуждение возросло до пика, поэтому, чувствуя в голове туман, а в теле эйфорию, хватаясь за руки другого парня, ирландец выгибается в немом крике, зажмуривая глаза, и заканчивает. Совершенно не соображая, ещё не отойдя от сногсшибательного оргазма, блондин тихо стонет от быстрых и хаотичных движений по простате. Он готов раствориться прямо сейчас, не чувствуя ничего кроме блаженства и усталости, видя перед собой невероятно горячего и привлекательного парня, который поднял голову к потолку, жадно вдыхая воздух. Медленно, даже лениво, водя рукой вверх-вниз, Хоран продлевал себе удовольствие, наслаждаясь, как любовник стонет его имя куда-то ввысь. Пару секунд и тот почти падает на него и тяжело дышит ему в шею. Оба парня вымотаны так, словно работали весь день не покладая рук, и спустя некоторое время, чуть придя в себя, Найл замечает, что Малик все ещё внутри него. Хоран ухмыляется и двигает тазом, от чего слышит довольный стон в шею, а после видит темные и уставшие глаза. - Тебе было мало, детка? – самодовольная улыбка Зейна сводит с ума, от чего ирландец лишь зарывается рукой в темных густых волосах. - Прости, Зейни, но, боюсь, я так устал, что засну раньше, чем ты снова сможешь меня возбудить. Малик усмехается и припадает к алым губам напротив, нарочно очень медленно выходя из парня. Тот улыбается сквозь поцелуй и шумно выдыхает – то ли дыхание все ещё не пришло в норму, то ли Зейн всегда заставляет биться сердце в хаотичном ритме. Спустя небольшое количество времени Малик слезает с блондина и ложится рядом. Найл не может не окинуть бывшего вожделенным взглядом и довольно ухмыляется, замечая, что его живот, впрочем, как и собственный, испачкан белой жидкостью. Заметив этот взгляд, парень находит в тумбочке неподалёку какую-то старую, уже давно грязную майку и вытирает их: сначала ирландца, следя за его реакцией, а после себя. Хоран закусывает губу, когда ткань скользит по телу, а пытливые темные глаза буквально пожирают его, после чего проводит по мягким волосам парня рукой, когда губы легонько касаются его живота. Зейн ложится на приличном расстоянии от Найла, от чего по телу бегут неприятные мурашки. Ирландец хочет ещё раз, возможно в последний, почувствовать сильные руки на своей талии и горячее дыхание возле виска, но не решается пододвинуться ближе. Он неловко кусает губы и кутается в одеяле, не чувствуя должного тепла, но подавляет это в себе. Скрыв лёгкое разочарование в глазах, блондин смотрит, как укладывается его «приятель» и легонько улыбается. - Спокойной ночи, - произносит он, а Зейн в мгновение останавливается ворочаться в надежде найти нужную позу для сна. - Спокойной ночи? – переспрашивает он скорее для себя и мотает головой в разные стороны. – Найл, - когда голубые глаза вновь начинают светиться яркой искрой в темноте, он продолжает: - Иди сюда. Яркая, любимая и искренняя улыбка озаряет лицо блондина и вскоре тот оказывается прижат к смуглому телу своего бывшего. Он блаженно выдыхает воздух из лёгких в татуированную грудь и прикрывает веки, не переставая глупо улыбаться от рук, обвивших хрупкую талию и поцелуя в макушку. - Вот теперь спокойной ночи, - в голосе Малика слышится легкость и он, в очередной раз вдыхая сладкий аромат шампуня, впитавшегося в блондинистые волосы, проваливается в сон. Зейну снится приятный сон, но вскоре в нем появляется Найл. И все, вроде бы, было хорошо, парни сидели близко, держались за руки, изредка целуясь, и весело смеялись. Но в какой-то момент Хоран встал и произнёс фразу, от которой сердце Малика буквально упало. «Мне надо идти». В мыслях не переставали крутиться эти слова, кареглазый пытался остановить ирландца, но в мгновение он просто испарился. Все что мог чувствовать парень в том момент было сжимающее чувство в груди, некое предательство и одиночество. Он громко кричал, не в силах угомонить сильную боль понимания, что любимый человек снова оставил его. Снова. Это слово больно ударяло по вискам, заставляя Зейна падать и хвататься за волосы, почти выдергивая их. Снова. Головная боль переходила в нечто немыслимое, а все вокруг стало закрашиваться в чёрный цвет. Снова. Кареглазый кричал любимое имя, но вокруг было слышно только эхо. В какой-то момент это стало просто невыносимо, слово крутилось с частотой половины секунды, и, казалось, что Зейн начинает сходить с ума. Он почти задыхался от нехватки воздуха и головной боли, как… - Черт! Малик сел на кровати, пытаясь успокоиться и привести свое сердцебиение в норму. Мысль о том, что ему помогут объятья Хорана начала немного согревать, но, оглянувшись, он заметил в комнате лишь себя. Сердце, которое билось с огромной скоростью, казалось, замерло, а в горле появился ком. Быстро вскочив с кровати, едва успевая натянуть на себя нижнее белье, Зейн выбегает из комнаты и оббегает всю квартиру. В глазах заметно облегчение, когда он видит удивлённый взгляд любимого блондина. В его руках кружка с теплым утренним кофе с молоком, какой раньше любил пить кареглазый. - Не волнуйся, я сейчас уйду, - произносят тонкие губы и вновь касаются горячего напитка. Малик удивлённо хлопает глазами – от этой фразы стало немного дурно - и подходит ближе к ирландцу, сидящего за круглым обеденным столом. Он усмехается от воспоминания, что раньше тот пил только чай. Его любимым был зеленый с клубникой, который приносил ему Зейн по воскресеньям, потому что Найл мог выпить всю упаковку за неделю. - С каких пор ты пьёшь кофе? – Хоран лишь пожимает плечами. - Взрослею. Он бы никогда не признался, что начал пить его из-за Зейна, пытаясь понять его вкусы. Раньше блондин искренне не понимал, чем его парню нравится этот горький напиток. Поэтому, когда ирландец уехал в родную страну, в определенные моменты, когда он сильно скучал по кареглазому невероятно сильно, он заваривал его и вдыхал вкусный запах, который напоминал ему парня. От него всегда пахло кофе и чуть-чуть корицей, но Хоран не признался бы даже себе, что пользуется шампунем с корицей до сих пор только из-за прошлой любви. Это было ни к чему, и Найл просто предпочитает не думать об этом, в глубине души прекрасно осознавая истинные мотивы покупки этого, кстати, не дешевого шампуня. Ставя на стол кружку, блондин встаёт из-за стола и проходит мимо Малика прямиком к своим аккуратно составленным туфлям. Утром он нашёл один на входе, а второй прямо в комнате Зейна. - Найли. Любимое прозвище заставляет ирландца остановиться. Внутри скребут кошки, хочется развернуться и впиться в губы парня настойчивым поцелуем, но Хоран просто стоит, не шевелясь. Он слышит тихие шаги, после чего чувствует тепло от тела, прижавшегося сзади. Мягкая рука Зейна скользит от плеча блондина ниже и, найдя его ладонь, переплетает их пальцы. - Останься, - шёпот, после которого следовал легкий поцелуй в шею. Тело покрывается мурашками, а брови хмурятся, пытаясь противостоять искушению. Вот он - самый прекрасный парень на Земле, он находится так близко и просит его не уходить. Тело говорит «да», а мозг, к сожалению, против, боясь, что их история вновь может закончиться ничем. Ведь если остаться сейчас, значит остаться на долго, значит снова стать чем-то большим, чем друзьями, снова чувствовать сладкий запах корицы, но уже по правильному, а не от какого-то там шампуня. Найл боится проиграть, отдаваясь этому человеку без остатка, и вновь потерять по велению ничего не смыслящих в любви обстоятельств. - Мне надо идти, - тихо отвечает он спустя время, надеясь, что Зейн поймёт. Но, конечно, часть души желала, чтобы парень не отпускал его. - Не обманывай себя, Хоран, ты же так хочешь остаться, - оставляя очередной мимолётный поцелуй на шее, он продолжает. – Ты же так хочешь быть со мной, - Найл усмехается, прикрывая глаза от нахлынувших чувств, и откидывая голову на плечо парня. - Не обольщайся, Малик, - лишь произносит он с ухмылкой на губах. - Посмотри в мои глаза, Хоран, и скажи, что ты не хочешь меня прямо сейчас, - блондин по прежнему улыбается, мечтая продлить этот момент хотя бы на маленькую вечность. - Не хочу, - Зейн усмехается, совершенно не веря в эти слова. - В глаза, Найл, - шепчет он на ухо ирландцу, от чего тот шумно выдыхает и поворачивается лицом к бывшему. Его глаза горят, а на щеках играет лёгкий румянец. Он снова широко улыбается и слегка наклоняет голову в бок, непрерывно смотря в карие глаза. - Не хочу, - Малик фыркает и обвивает талию блондина руками, ближе притягивая его к себе. - Ты так и не научился врать, Хоран. Усмешка не задерживается на долго, потому что вскоре губы Зейна накрывают губы Найла. Парни теряют счет времени, наслаждаясь каждой секундой, проведённой в обществе друг друга. И пускай это звучит слишком банально, но остальное сейчас было совершено не важно. - Зейн, мне правда нужно идти, - почти не отрываясь от желанных губ шепчет Найл. Он видит, как блеск в глазах кареглазого посекундно гаснет, от чего самому становится дурно. - Ты знаешь, где я живу, а ещё я не менял номер телефона, так что... Позвони, если захочешь, - в ответ следует кивок, после чего Малик отходит от парня, зная, что совершает огромную ошибку. - Надеюсь, до скорого. Найл мнётся в дверях и кусает губы. Он пытается мыслить трезво, но все улетучивается, когда он вновь видит то, как сильно Зейн хочет, чтобы он остался. И было бы сложно не признаться, что это невероятно подкупало. - Может... До вечера? - кареглазый буквально застывает на месте, не в силах произнести ни звука. Мысли в голове путаются, из-за чего он не может понять, то ли это было на яву, то ли воображение играет с ним очень злую шутку. - Возможно мы заслужили второй шанс, как думаешь? - вопрос слетает с губ Найла, и тот легонько улыбается. - Да, - потрясено выдыхает Зейн и на какой-то момент перестаёт дышать из-за нахлынувшего счастья. - Конечно, - он улыбается и снова смотрит в любимые глаза, понимая, что не все ещё потеряно, что, возможно, у них есть шанс начать все заново. - Тогда до вечера. Хоран улыбается и, коротко кивнув, уходит из квартиры, оставляя Малика на едине с собой. Но оба прекрасно понимают, что это не на долго.