...не всякий свет гаснет

      Юрий сидел на теплой земле, завёрнутый в плед, и смотрел наверх. Солнце уже давно закатилось, оставляя после себя небольшие куски бледно-яркого неба среди серых и бархатистых облачков. В темных местах звёзд не было. Их вообще почти не было, т.к. небо ещё было достаточно светлое.       Когда всё же ветер соизволил разогнать облака, то Юрию открылся вид на огромную панораму, усыпанную бесчисленным количеством белых крапинок разных размеров. Маленькие звёздочки были совсем блеклыми и лишь изредка подмигивали. Другие излучали очень холодный свет. Завораживающий, нескончаемый, прожигающий свет.       Такой недоступный, этот свет... Сколько к этому миражу не иди, он всё равно когда-нибудь исчезнет или никогда не станет ближе. Такой холодный, этот свет... Нет, он не греет тебя, убаюкивая и давая ластиться под собой, вовсе нет! Он оставляет ожоги на твоей коже, на твоем сердце, на твоей душе. И ни капли благосклонности.       Звезды всё равно сияют, ярко сияют, что создают целые небесные танцы, за которыми вечно можно наблюдать. Вон, смотри! Одна звезда выбыла из пляски и полетела вниз, к нам. Она была избранна, она стремилась попасть к нам, посмотреть здешние танцы, но подушка земли зацепила её в свои объятия, холодные объятия, и избранница тускнеет и тускнеет, вновь гаснет и гаснет, а потом возвращается в новом облике на большое и нескончаемое полотно неба. А мать-вселенная продолжает отпускать дочерей на землю, что бы они посмотрели на нашу жизнь.       Тепло... Очень... тепло... Жар разливается по телу Юры, согревая его. Танцы заморозили его заодно с погодными условиями. Ночью всегда прохладнее. Источником тепла, что согрел и оторвал его взгляд от неба был Юри, что приобнял его за плечо и уткнулся носом в него, мирно посапывая. Его горячее дыхание обжигало, от чего бежали мелкие мурашки.       Свет... В каждой жизни есть свет, не пронизывающий холодом душу, словно морозная стрела, вогнанная в сердце, а как небольшая керосиновая лампа, что освещает хоть и небольшую площадь, но если дотронешься до стекла, что хранит огонь в ней, то греть она будет только тебя.       Юрио улыбнулся и, повернувшись к макушке, что была положена на его плечо, легонько коснулся её губами, закрыв глаза.