a lucky accident

      Вообще, поговаривают, что ревность – чувство нехорошее, крайне негативно влияющее на человека. И теперь Чимин отлично понимает почему: руки неимоверно чесались ударить что-нибудь. Или кого-нибудь, что куда вернее.       А ведь раньше Чимин искренне считал ревность уделом слабохарактерных и эгоистичных людей, у которых в недостатке внимание к собственной персоне и уверенность в себе. И боже упаси, Пак никогда не причислял себя к людям слабым или тем более эгоистичным, но все же в данный момент ничего не мог с собой поделать: сердце быстро билось от обуреваемых эмоций, а в груди разгоралось несуществующее пламя, не только причиняющее боль, но также вызывающее ярость и злость.       На самом деле, Чимини по натуре своей был человеком добрым, понимающим и терпеливым. Он привык помогать, если его попросят, его мягкая улыбка и мелодичный голос вызывали у людей только положительные эмоции и заставляли довериться их владельцу. Все давно привыкли к такому Паку, который и мухи не обидит, плохого слова не скажет и не нагрубит в ответ.       Но как же глубоко плевать сейчас ему было на свои добродушие и дружелюбие. Потому что нечего виться вокруг Мин Юнги. И на что надеялось вот это чудо с выжженными длинными волосами, угольными ненастоящими ресницами и вульгарно накрашенными розовым дешевым блеском губами. Еще юбка нелепо короткая и вызывающий вырез рубашки. Чимина даже дрожь пробрала, до того ему было противно смотреть на эту девушку, которой прежде не раз помогал с конспектами. Знал бы, чем она ему отплатит, послал бы на все четыре.       Хотя нет, не послал бы, конечно, он так никогда не поступал и поступать не собирается, даже если вот это вот в наглую заигрывает с Юнги. Его Юнги.       И совсем неважно, что эта девчонка и понятия не имеет, что потрясающий, самый клёвый Мин Юнги уже занят, но ей и не нужно забивать свою пустую голову ненужной информацией, решает Пак.Тем более не важно, что пока сам Юнги тоже понятия не имеет об этом.       Чимин раздраженно фыркает, отворачиваясь от этой выводящей из себя картины, и пытается вслушаться в болтовню Тэхёна, но вскоре бросает попытки, потому что прослушал большую часть его сбивчивого рассказа.       - Ну, так что?       - Что? – непонимающе выгибает бровь парень, переводя заинтересованный взгляд на Кима.       - Когда убивать идешь? Мне уже начинать искать убежище от Пак-ядерный-взрыв-Чимина? – по-идиотски хихикает тот, заваливаясь на стол, и сталкивает свой пенал, рассыпающийся на письменные принадлежности и фантики от конфет.        Подбирать его он, конечно же, не собирается. Чимин закатывает глаза.       - Ага, и своего драгоценного Хосока прихвати с собой, - парирует Пак и скалится в сторону друга. – Не смешно, между прочим.       - А мне кажется, что это довольно остроумно. За это меня Хосок-и и любит, - лыбится Тэхён, показывая Чимину язык, и отворачивается от него, наклоняясь за пеналом.       Но тут же его уже собранный по частям пенал оказывается на столе, бережно поднятый узкой ладонью с длинными пальцами. Тэхён громко верещит и растягивает улыбку еще шире.       - Как тебя не любить, Тэ, ты же такая душка, - Хосок падает на скамью рядом с Кимом, приобнимая одной рукой его за плечи, и обворожительно улыбается ему.       Тэхён придвигается к своему парню вплотную и начинает усердно нашептывать ему в ухо, изредка прыская со смеху. Чон внимательно его слушает, поглаживая большим пальцем тэхёново плечо, прикрытое тонкой футболкой, иногда кивает, а затем лицо его приобретает удивленное выражение. Он сначала таращится на Пака, отчего тому становится неуютно, а после переводит взгляд куда-то в сторону. Туда, где стоит Юнги.       - Ты что, до сих пор не поговорил с ним? – вопрошает старший, наклоняясь ближе к столу и утягивая за собой Тэ.       Чимин вновь раздраженно фыркает, укоризненно взглянув на Тэхёна, который выглядел довольно невинно и словно не при делах, и отвечает:       - Как видишь, нет, хён. Для этого не нужно быть Намджун-хёном, чтобы догадаться, - и украдкой бросает обречённый взгляд в ту самую сторону.        Во время их непродолжительной беседы Юнги закончил разговор с раздражающей Чимина барышней и, махнув рукой, будто на прощание, развернулся и пошёл в сторону лестницы.       Чимин тяжело вздохнул, снимая с носа очки и машинально протирая их подолом рубашки.       Ему никогда не удастся обратить на себя внимание такого парня.       Мин Юнги был довольно известной личностью в их университете. А как иначе: капитан университетской команды по баскетболу, преуспевающий ученик, которого хвалят все преподаватели, невероятно привлекательный парень, правильные черты лица которого, его худощавое, но крепкое телосложение и холодный взгляд не могут не сводить толпы девушек с ума. И ведь сводят, черт возьми.       И хотя Чимин не считал себя каким-то недостойным, он и сам был довольно приятной наружности и хорошо сложен, преуспевал по всем предметам и был старостой. Но отчего-то казалось, будто Юнги просто не привлечет в нем ровно ничего. В нем не было того, на что, по его мнению, холодный принц обратил бы внимание. От таких мыслей Пак становился мрачнее тучи.       Вроде ничего не предвещало того, что Пак Чимин влюбится в Мин Юнги. Ну что такого должно было произойти? Небеса разверзлись? Планета в другую сторону начала крутиться? Тэхён и Хосок наконец отлипли друг от друга и перестали трепать его нервы? Вот уж вряд ли.       Просто однажды Чимин поймал себя на том, что засматривается на игру Юнги на матчах в университете. Ловил каждое его движение, отмечая, как легко и ловко тот лавирует между членами команд, как влажные темные волосы облепляют красивое лицо, как точно он закидывал мяч в кольцо, напрягая мышцы рук и изгибая красивые ладони, по которым Чимин сходит с ума.       Тогда же он с раздражением заметил личный фанклуб Юнги, верещавший не переставая. Чимин почти оглох, делая мысленную заметку в следующий раз сесть как можно дальше от этих сумасшедших.       И вовсе не важно, что Пак с таким же сумасшедшим криком был готов к ним присоединиться. Он в этом никогда не признается. Даже себе.       - Чиминни, - низкий голос Тэхёна возвращает парня в реальность, - и сколько ты так еще будешь страдать по нему и слюни пускать? Я, конечно, понимаю, что мы говорим о Мин-съебитесь-от-сюда-все-Юнги, но не будет же он вечно одинок. Найдет себе какую-нибудь девочку-цветочек, как ту, с которой он только что говорил, и красиво уйдет куда-нибудь в закат. А ты так и останешься тут вздыхать и изводить себя.       Девочка-цветочек? Это то существо из мира разврата, что ли?       Хосок соглашается со своим возлюбленным, кивая головой и улыбаясь чему-то своему.       - Тэ прав, Чим. Думаю, тебе уже стоит раскрыть ему свои чувства, - воодушевленно втирает он, но слегка осекается, завидев тяжелый взгляд того, - хорошо, не раскрыть, а хотя бы подойти и поговорить. Надо же с чего-то начинать.       Чимин долго вглядывается сначала в Хосока, затем переводит взгляд на Тэхёна.       - Идите вы…! Сами знаете куда, - восклицает Пак и стремительно уходит прочь от друзей, на ходу поправляя съехавшие очки.       Много они понимают, думает Чимин, но тут же останавливается и осознает: много, действительно много понимают. Ведь эти два придурка могли встречаться уже давно, а начали всего пару месяцев назад. А все из-за чего? Правильно, из-за того, что не решались заговорить друг с другом долгое время. Это уже после они говорили, что жалеют о потраченном впустую времени на нерешительные взгляды и ненужное смущение.       Может, всё-таки стоит попробовать?       Чимин вздыхает и раздраженно треплет волосы.       Попробовать, чтобы заслужить леденящий душу взгляд и пожизненное тотальное игнорирование? Вот уж нет, спасибо. Он с этим и сейчас неплохо уживается.       Закатное небо уже окрасилось в сочный персиково-оранжевый оттенок, красиво оттеняя плывущие по нему пушистые облака. Листва подергивалась от теплого майского ветерка, который налетел на одинокую фигуру на ступенях университета и растрепал его волосы.       Чимин огляделся вокруг, недовольно отметив, что просидел довольно много времени в библиотеке за проектом по метафизике, раз день уже клонился к закату.       Спускаясь по ступеням и застегивая толстовку на молнию, он думал о том, что куда приятнее работать у себя дома с чашкой ароматного чая и родным запахом окружающих вещей.       До дома на автобусе минут десять добраться, но погода такая хорошая, да и на завтра практически ничего не надо делать, кроме того проекта, над которым он только что корпел, так что Пак решает прогуляться пешком, хотя это займет больше времени. Зато по дороге можно зайти в любимую кофейню за стаканчиком вкуснейшего капучино.       Неспешно заворачивая за угол университета, Чимин боялся спугнуть приподнятое и веселое настроение, которое в последнее время становилось все более редким гостем для него.       И тут же остановился как вкопанный. Прощай, хорошее настроение.       Здравствуй, Мин Юнги.       По-хорошему и, честно говоря, по-нормальному Чимину стоило просто пройти мимо, как он делал прежде, делая вид, что ни капли не заинтересован в нем.       Но сложно поступать разумно и адекватно, когда перед тобой Мин Юнги. Особенно когда он ласково улыбается и забавно щурится, балансируя на корточках и склонившись над какой-то потрепанной коробкой.       До слуха Чимина доносится пронзительное мяуканье, и его озаряет: Юнги улыбается котятам. Он так людям не улыбается. Видимо, только животные достойны этой улыбки.       И Пак готов стать кошкой или собакой, лишь бы брюнет хоть раз взглянул на него такими искрящимися глазами.       Юнги высыпал корм в небольшой пакет и протянул его поближе к котятам. Затем напоследок вытянул большую ладонь, потрепал детенышей и выпрямился во весь рост.       Чимин поперхнулся воздухом от того, как лучи солнца красиво отражались на его темных волосах, а когда Юнги повернулся, то и от того, как блестели его глаза от закатного солнца. Глаза, которые впились прямо в съежившуюся от пронзающего ледяного взгляда фигуру.       Постояв так некоторое время, Юнги вновь проходится сверху вниз по Чимину нечитаемым взглядом, усмехается уголком тонких губ и лениво разворачивается, удаляясь в противоположную от него сторону.       Чимин тихо и обреченно стонет, запустив руку в волосы и с силой сжав их.       Это конец. Какой же ты непроходимый тупица, Пак Чимин!       - Ну и где тут надо плакать? – драматично закатил глаза Тэхён после рассказа Чимина про вчерашнюю встречу с Юнги. – Ты дурак или да? Какой конец, когда начала не было? Соберись уже и подойди к нему, в конце-то концов.       Его громкое восклицание разносится по аудитории, и многие начинают уже оборачиваться.       Чимин жестами просит его быть потише или заткнуться нахрен.       - Да потому что вместо того, чтобы или пройти мимо спокойно, или хоть что-то сказать, я просто стоял там, как дебил, и глазел на него. Это, знаешь ли, мало кому покажется нормальным, когда незнакомец так таращится на тебя.       - А с чего ты решил, что он тебя не знает? – интересуется Ким, укладывая голову на парту и задумчиво рассматривая свои ногти.       - А с чего ты решил, что он меня знает? – парирует Чимин и возвращает внимание преподавателю, понимая, что разговор зашел в тупик.       Просто Чимину кажется, что его не знают. И это, скорее всего, правда.       Вчера он весь вечер занимался самобичеванием, прокручивая этот момент снова и снова. И снова и снова он чувствовал себя невероятно глупо и по-дурацки. Хотелось просто раствориться, исчезнуть в небытие и никогда больше не пересекаться с Юнги. Ни-ког-да-шень-ки.       В перерыв на обед Тэхён потащил Чимина с собой, хотя тот знал, что там будет Хосок и что это двое опять будут капать ему на мозги. Как курицы-наседки, ей-богу.       Не дойдя до столовой всего ничего, Чимин, заглядевшийся на пейзаж за коридорными окнами, внезапно врезается в кого-то, отчего очки слетают с носа и со стуком падают недалеко на пол. Паку остаются только гадать, все ли с ними в порядке и не поломались ли они.       Когда он поднимает голову, он не может толком разглядеть человека, в которого ему не посчастливилось врезаться. Зрение вообще ни к черту, но ведь извиниться нужно. Только открыв рот, Чимин тут же его закрывает, потому что хриплый голос жестко обрывает его.       - Я полагал, что очки тебе именно для того, чтобы вот так вот не врезаться в ни в чем неповинных людей, но, кажется, я ошибался. Хотя таким недалеким, видимо, и очки не помогают. Неудачник, - выплевывает Юнги, проходя мимо и толкая Пака плечом, чтобы сделать еще больнее, ведь от слов ему было не так больно, конечно же.       Чимин так и замирает с широко распахнутыми глазами, которые все равно ничего не видят, пока Тэхён не подталкивает его и не протягивает треснутые очки.       Чимин исследует их на ощупь, а после натянуто улыбается, говоря, что дома еще пара осталась, все в порядке.       Но Тэхён видит, что не в порядке. Далеко не в порядке.       На следующий день Чимин ходил как в воду опущенный. И в последующие несколько дней ситуация не изменилась в лучшую сторону, скорее ухудшилась.       Потому что через неделю он слег с жаром и сильным кашлем. Потому что теперь из-за высокой температуры ему повсюду мерещатся галлюцинации, в основном принимающие вид одного конкретного человека.       Врач вынес вердикт, что Пак перетрудился или перенервничал, и на этой почве организм ослаб и впустил вирус.       Чимину положено отлежаться как минимум неделю, выпивая много горячего чая, сироп от кашля и антибиотики.       Тэхён долго и громко цокал языком в трубку, ругая Чимина за то, что тот был таким рассеянным и мрачным и позволил болезни взять верх. Парень тогда закатил глаза и сказал Тэ завалиться, хотя знал, что друг прав.       Конечно, теперь и речи не было о том, чтобы подойти к Мин Юнги и спокойно поговорить. Ага, спокойно. Вот уж навряд ли. После того, как старший выказал свою неприязнь по отношению к Чимину, даже вечно оптимистично настроенный Хосок сдался.       Чимин не знал, как он себя чувствует. Конечно, было обидно, больно от таких колких слов, но… Он ведь и раньше думал, что ничего примечательного в нем нет, и Юнги на него ни за что не посмотрит. Просто он не подозревал раньше, как неприятно проверить это в действительности.       Он даже не злился на Мина за это. Ну а какой толк. Он что, не знал, что Юнги равнодушен ко всему (хотя после случая с котятами это ставится под сомнение) и не столь дружелюбен, как сам Чимин.       Просто Чимин как всегда позволил фантазии разыграться, нарисовав в радужных мечтах красивый разговор, во время которого Юнги понимает, что в Паке есть что-то особенное.       Реальность жестокая. Очень жестокая.       Чимин открывает глаза и недовольно стонет, хватаясь за ноющую голову. Только он уснул спокойным сном, как звенит дверной звонок, словно тысяча иголок, вонзившихся в черепную коробку.       Натягивая растянутую вязаную кофту, он семенит в смешных тапочках до входной двери и охрипшим голосом грозится, попутно хватаясь за ручку и распахивая дверь:       - Ким Тэхён, я, кажется, просил звонить перед те…       Слова застревают в горле неприятным комом, который мешает правильно дышать. И человек напротив его двери никак не способствует этому.       - Что ты здесь делаешь? – получилось грубее, чем планировалось, но из-за усталости Паку некогда думать, ранил он чьи-то чувства или кому-то плевать на это.       Юнги смущенно отводит взгляд, что ему, вообще-то, не свойственно, и мнется у порога.       - Пришёл к тебе, - тихо произносит он и все же смотрит Чимину в глаза. Только не фирменным ледяным взглядом, а тем самым, будто Чимин котёнок.       И Чимин правда чувствует себя котенком, потому что хочется либо выпросить ласку, либо запустить коготки в это идеальное лицо. А ведь он думал, что ни капли не злится на Юнги. Болезнь творит чудеса.       - Это я заметил, - хмыкает Пак и осматривает парня с ног до головы, пытаясь прогнать привычный трепет в груди. – Как узнал?       - Что ты болеешь? От Хосока, - невозмутимо отвечает брюнет, делая небольшой шаг по направлению к Чимину.       Ну всё, кажется, Тэхён останется теперь без своей второй половинки. Будет грустить.       - Или где ты живешь? Это от Тэхёна, - закончил Юнги и, все же не сдержавшись, затолкал Пака обратно в квартиру.       А, ну вот Тэхёну и страдать не пришлось. Чимин устроит им их собственную «Ромео и Джульетту».       Чимин выдыхает сквозь зубы и отходит от парня на некоторое расстояние. Не то заразить боится, не то не сдержаться поцеловать. Одно другому не мешает, как говорится.       Юнги уже стянул обувь и подошел к Паку поближе.       - Чимин…       Но тот не даёт ему договорить, направляясь на кухню и ставя чайник. Чтобы занять руки и не смотреть на причину своих страданий, он тянется достать кружки и заварки.       Но не успевает он дойти до шкафа, как на его запястье, спрятанное за толстой тканью, ложится прохладная сухая ладонь. Она настойчиво, но мягко разворачивает Пака к себе лицом.       Выражение лица Юнги можно описать как «виноватое».       Неужели и правда испытывает вину? Чимину слабо в это верится, но он все же спрашивает:       - Зачем ты пришел? Мы ведь толком и не знакомы. Это из-за того, что случилось в прошлую среду, да? Ну, так забудь, мне уже все равно, ты-то не виноват, это я врезался, - но под конец предательски всхлипывает, чувствуя, что болезнь сделала его слишком чувствительным для парня.       Мин по-прежнему не отпускает его запястье, только лицо принимает в добавок участливое и обеспокоенное выражение. Что, однако, не скрывает смешинки в карих глазах. Таких по-наглому красивых.       - Толком и не знакомы, но влюбиться в меня тебе это не помешало, - и улыбка теплая-теплая, будто Чимин – самый милый котенок, которого он когда-либо видел.       Пак на секунду забывает, как дышать, а после чувствует, как лицо горит, поэтому стремительно опускает голову, молясь, чтобы Юнги не заметил. Это и неважно. Потому что он уже заметил.       Брюнет тихо смеется, и этот смех кажется Чимину самым прекрасным и мелодичным. Он приподнимает чиминово лицо и говорит, смотря прямо в глаза напротив:       - Я вообще-то не очень хорошо умею извиняться. Но, пожалуйста, прости меня за то, что я тогда сказал. Да, это у меня в характере, и я по-другому не могу, но мне не хотелось срывать злость тебе. Я был сильно раздражен и готов убить любого, а ты попал под горячую руку, когда мы столкнулись. Прости… Просто ты выглядел таким беззаботным, беззащитным, и ты всегда глядишь на меня своими красивыми глазами, словно я произведение искусства, хотя это не так.       Чимин вновь задерживает дыхание, ни на секунду не отводя взгляда, а Юнги продолжает, устраивая свободную руку на талии парня:       - И за все это время ты ни разу не подошел ко мне, не заговорил, хотя я заметил тебя довольно давно. И ты всегда веселился со своими друзьями, а на меня только издалека смотрел. Поэтому все и произошло так, как произошло, - тихо продолжает Юнги и придвигается ближе, хотя куда уж там. – Чиминни, - Пак вновь беспощадно краснеет, - за все то время, что ты наблюдал за мной, я тоже наблюдал за тобой.       Юнги наклоняется к уху Чимина и обжигает его своим дыханием и словами, заставляя его поперхнуться накалившимся воздухом:       - Ты мне тоже нравишься, Чимин. Простишь меня?       И не отстраняется, прижимаясь щекой к Паку.       Чимин высвобождает руку из захвата и неуверенно тянется к Юнги. Обе руки ложатся сначала на плечи брюнета, затем плавно перемещаются на спину, притягивая в объятия. Чимин чуть ниже Мина, но это ничего не меняет.       Чимину хорошо. Чимину просто прекрасно.       Касаясь пухлыми губами чужого уха, Чимин выдыхает всего одно слово:       - Прощу.       А после расплывается в широкой счастливой улыбке, которую Юнги чувствует кожей.       Это уже потом, позже были повторные признания в симпатии, неуверенные нежные поцелуи. Потом был и заболевший Юнги, и кудахтающий Тэхён с радостным Хосоком, оставшиеся в живых только ввиду приобретенного Чимином счастья.       Спасибо им, конечно, но они все равно придурки.       Но все это было потом. Позже.