Я до сих пор не могу поверить. Это странно и неправильно. Я просто не имею права. Даже просто допустить мысль - страшно, не то, что верить, мечтать ... Страшно? Да, действительно страшно, что я не справлюсь с собой. Конечно, ни о каком признании речи не идет. Давай, просто исчезни. Так будет лучше...
Поцелуй, нежный и, очевидно, отпускать меня не собираются, а значит долгий. Я сразу поддаюсь, тут же забыв про внутренний голос.
Он всегда понимал, о чем я думаю. Может, у меня на лице написано. Скорее всего, так и есть. Боже, я ненавижу тебя и всех, кто в тебя верит, но сейчас больше ничего не приходит в голову. Руки сами собой тянутся к каштановым волосам. Они не мягкие. И ты далеко не добрый, только остальные это замечают далеко не сразу. Но, я бы с упоением вдохнул твой запах, утонул бы в нем, мне было бы наплевать, но сейчас дышать сложнее, чем полететь.
Зачем ты меня целуешь? Зачем стягиваешь с меня плащ, забираешься руками под рубашку? Зачем ты останавливаешься и смотришь на меня? Продолжай уж лучше, только не задавай вопросов.
Это ведь неправильно, да?
Только когда твое дыхание начинает щекотать мне ухо, опаляя горячим воздухом, я начинаю слышать твой голос:
-Чего ты хочешь?
И наплевать ему, что все остальные звуки в моей голове отключились, а мельтешащие мысли испарились. Мне удается только сдавленно просипеть, но я стараюсь, чтобы прозвучало как можно более ожесточенно:
- А чего хочешь ты? Или все же,-не могу обговорить, проклятый кашель сбивает с толку, получилось даже глупо, будто я пятнадцатилетняя девчонка, которая ломается и всего боится.
- На твой вопрос ответ один,- Осаму тихо посмеивается и начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке, - а вот что я собираюсь делать потом...имеет тысячу ответов.
Он опять в своей раздражающей манере. Я хочу рассердиться, хоть возмутиться, но ничего у меня не выходит, когда Дазай проводит языком от ключицы до уха.
-Ты не ответил на мой вопрос.
Вот ублюдок, думает, я могу нормально отвечать? Успеваю снова начать ненавидеть этого самоубийцу со стажем(сдохни, людям жить легче станет), пока Осаму смеется. И черт, он смеется надо мной, почему я это прощаю? Снова смеется... Хотя на самом деле презирает. И это просто [отчаяние].
- Заткнись, - я успеваю подняться на ноги и сконцентрировать взгляд на Дазае, уже встающего с глупой ухмылкой.
- Оу, ты собираешься драться со мной? Мне казалось, у тебя другие намерения, как печально.
- А они и так другие.
Я приблизился вплотную к Осаму и поцеловал его. Ха, нет, не так нежно, как он меня минутной ранее, а так, как это было в первый раз, уже давно. Сколько эмоций мне сейчас приносят эти воспоминания. Почему у кого-то, чье отношение к людям заканчивалось на желании убить, первой мыслью мелькнули слова"Я хочу его"? Ни один человек до, ни один человек позже не вызывал подобного. Дазай Осаму, ты особенный, придурок.
-Вот это новости. Это было неожиданно от тебя, Рюноскэ.
Что? Почему он так меня назвал? Какого вообще вспомнил?
-И та-а-ак, Рю-кун, я хочу предложить тебе одну вещь. Ты отложишь все планы на меня на завтра. Я клянусь, очень даже торжественно...
-
Дазай!
-Хорошо, я обещаю, мы завтра встретимся, а сейчас, ты не против..?
Что мне здесь блять ответить?Что мне сказать? Что я полное ничтожество, желающее, жаждущее тебя, как последнее спасение? Тут меня осенила случайная мысль. Зачем я ему ?
"Лучше довольствоваться чем-то незначительным". Это правда. И поэтому...
-
ЗАТКНИСЬ !
На меня смотрят удивленные, нет, изумленные глаза. Мне больно, а я не могу просить помощи. Особенно у него. Только не так. Я вздрагиваю и пытаюсь развернуться, уйти. Наверняка выглядит как бегство, но какая к черту разница.
Глаза Дазая меняются, выраженная в них решимость пугает меня, как и то, что меня хватают за руку и швыряют на пол.
-Ты собирался меня оскорбить? Тебе ли не знать, что...
Не хочу слушать. Бегу из этого долбаного дома, как ненормальный. Не сдаваться до последнего, устраивать геноцид в Йокогаме, убивать всех без разбору(какие смешные слова), а сейчас подчиняться ему я не могу.
***
Говорят, Дазай Осаму вечно пытается умереть. Ложь. На самом деле гораздо лучше у него получается убивать остальных. Он не смог переметнуться на другую сторону. Он - во тьме. Его методы изощренны и очень подлы. И все случившееся - его вина. Нет, он не умрет. Суицид - больше не его дело.
Шестнадцатый этаж
Никто не подаст руки.
Шестнадцатый этаж.
И пьяные звонки.
Мы думали - фигня.
Очередной каприз.
Что думала она
Когда. Шагала. Вниз ?
