По утрам

      По утрам лучи проникают в квартиру осторожно. Будто смущаясь, застывают у подоконника, заглядывают быстро за шторы - разведывают обстановку - и только после этого тихонько движутся по направлению к разворошенной кровати.       По утрам Юра мягкий. Черты его лица еще не успевают загрубеть под действием бунтарного характера. Он сонный, уютный и теплый. Щурится и фырчит, прячет нос под одеялом, когда осмелевшие лучи света пробираются по белому одеялу к лицам спящих. Тихо постанывает, или скорее хнычет, если не может спрятаться от солнечных проныр. Ворочается и закутывается в одеяло, и становится похожим на снежный ком, или улитку, или окуклившуюся бабочку, или... Да много на кого можно стать похожим, в тщетных попытках поспать подольше в законный выходной.       По утрам Юра ворчливый. Бурчит что-то себе под нос неразборчиво. Фырчит обиженно. И смирившись с несправедливостью судьбы, откидывает в сторону одеяло и, распластавшись в позе морской звезды, отзывается громким мученическим стоном в потолок. Но все еще продолжает бороться и сопротивляться. Хоть и в мелких деталях.       По утрам Юра потягивается, закидывает руки за голову, сжимает ладони в кулачки и, будто кот, зевает широко. Но до того мило и забавно и при том, чуть сморщив нос, что хочется его затискать или, поддавшись веселому настроению, точно так, как и котам, положить парню палец в рот. Ну глупое желание, что поделать. Кошатники им поголовно отличаются.       По утрам Юра садится в постели, свешивает ноги на пол, снова потягивается и одергивает безразмерную светлую футболку, в которой спит. Потирает ладонями лицо, зарывается пальцами в пшеничного цвета волосах, за ночь ставшими похожими на птичье гнездо.       По утрам Юра не любит искать под кроватью затерянные тапочки или любимые теплые носки, в которых очень удобно и весело бегать по квартире и скользить по ламинату. А еще забывает, что пол остывает, и парень ставит ступню в полную силу и взвизгивает, отдергивая ногу. Шипит рассержено, чертыхается, но глаз не открывает - жмурится сильнее.       По утрам, после того, как перестанет шипеть, Юра все же встает и ступает по холодному полу, и бежит до ванной комнаты, смешно, но до ужаса мило поджимает пальчики на ногах. Хочется поймать хрупкую фигурку в объятья, повалить обратно на кровать и перецеловать каждый из чуть подрагивающих пальчиков. Но парень обидится, схлынет утреннее очарование и его неподдельная сонная нежность.       По утрам Юра поправляет запавшие в соблазнительную расселину трусы с рисунком тигриной морды и скрывается за дверью. Начинает сразу журчать вода из крана. Шумит и чертыхается что-то, а точнее кто-то, будучи сильно недовольным от пробуждения, хоть и добровольно-принудительного.       По утрам Юра тщательно чистит зубы, сплевывает пену по нескольку раз и совершенно не пугается, когда видит темный силуэт мужчины в отражении запотевшего зеркала. Наоборот, мурчит, трется задом о чужое бедро, откидывает голову назад и утыкается макушкой во властный подбородок.       Отабеку нравится наблюдать за Юрой по утрам. Наглядевшись на нерадивого котенка и проводив его взглядом до ванной комнаты, мужчина вдыхает тонкий аромат яблок, идущий от подушки парня, встает рывком и идет по его следам. Правда прихватывает с собой теплые тапочки маленького растяпы. Небось опять стоит только на носочках, удерживая равновесие путем виляния бедер.       Казах предпочитает не обнимать Юру в ванной, а скорее дразнить. Проходится пальцами в опасной близости от тонкой резинки его трусов, чуть задевая тазо-бедренные кости, скользить подушечками выше, куда-то вверх под светлую футболку. Щекочет ребра и терзает сладкой мукой темный сосок.       Мукой? Естественно, мукой! Ведь Плисецкому необходимо следить за личной гигиеной. И едва любимый Бека оказывается позади, он ловко взбирается носочками на чужие широкие ступни и, сплюнув и прополоскав рот от пасты, берется за гель для умывания. Юра ругается себе под нос, когда ранимую и чувствительную со сна кожу терзает нежно Алтын, пытается абстрогироваться и тщательно намылить нос, но нет. Мужчина шутливо дует ему на макушку, щекотит дыханием шею, и теплая большая рука скользит теперь ниже и ниже и обжигает прикосновениями, будто случайно касаясь полувозбужденной плоти за хлопковой тканью трусов.       Отабек тихо смеется, когда нетерпеливый Плисецкий быстро заканчивает с утренними процедурами и поворачивается в кольце его рук. И вздрагивает каждый раз, когда мстительный парень скользит ледяными ладошками по голой пояснице. А Юра лукаво улыбается, закусывает соблазнительно нижнюю губу и тянется выше, едва ли не карабкаясь по мужчине, чтобы добраться до суровых губ. И целует трепетно, почти неощутимо.       По утрам Отабек любит ласкать Юру. Он сонный, уютный и теплый, особенно когда отогреет ладошки за плотной тканью пижамных штанов мужчины. Жмется и ведет себя подобно коту, возжелавшему любви. Своему сопернику на любовь казаха - Поте - сам Плисецкий разъяренно шипит из-за плеча объекта, перемещаясь на нем, подобно обезьянке из ванной на кухню. Питомец, вальяжно задрав хвост, с высокомерным выражением на морде скрывается в спальне и так же мстительно, как и хозяин, топчется мягкими лапами по разворошенной постели.       Алтын усаживает паренька на высокий барный стул и вот-вот собирается отойти к плите, заварить чай, но Юра цепляет его за штаны, оттягивает резинку, и заставляет мужчину вернуться обратно. Тот обреченно вздыхает, но с улыбкой оборачивается и заключает Плисецкого в объятьях.       По утрам Юра любит ластиться. Тереться щекой о теплую кожу Отабека, гладить налитые тугой силой мышцы, слизывать украдкой влажные капли и жмуриться, ощущая вкус СВОЕГО мужчины на языке. Урчать и пытаться спрятать голову под мышкой у Алтына. И хохотать в голос, когда казах проходится горячей ладонью под футболкой по коже.       По утрам Юра ускользает из рук подобно воде. Он сползает с барного стула, оставляя на память у Отабека свою футболку, становится на острые коленки и, предвкушающе облизнувшись, оттягивает плотную ткань штанов, молча радуясь, что это единственная одежда казаха по ночам. И тянется губами к наливной головке.       По утрам Юра медлительный. Растягивает удовольствие по максимуму. Целует, пробегается неощутимо подушечками пальцев, дует. Облизывает и снова дует, и щурится довольно, слыша судорожный вдох сквозь зубы от мужчины. Проводит по всей длине языком, дразнится, целует, ласкает. Но чертовски медленно.       По утрам Отабек не может удержаться и рывком поднимает парня за шкирку. Усаживает на барную стойку, раздвигает тонкие ноги, припадает ртом к худой груди. Утерпеть, видя внизу светлую макушку и ластящегося словно кота Плисецкого, прикрывшего глаза от удовольствия, - невозможно. Невообразимо. А Юра... Юра смеется. Задорно и весело.       По утрам Юра податливый. Открывается беззастенчиво, подставляет шею под поцелуи, запрокидывает голову, откидывается назад, буквально ложится спиной на прохладную поверхность барной стойки. Кладет лодыжки на плечи мужчине. Притягивает его за темные локоны к себе. И стонет, стонет, стонет. И так сладко-сладко, чуть фырча и охая, дрожит и трепещет.       Но такой Юра лишь утром. Вечером, разохотясь, Плисецкий из сонного, теплого и уютного кота, смешно потягивающегося и вздрагивающего от холода полов, превращает в дикого необузданного тигра. Он царапает спину до крови, кусает до темных отметин, рычит и вырывается из объятий. Хватает, кидает, пытается удержать лидерство. Облизывается хищно, скалится, пошло разводит ноги и развратно виляет бедрами. Неприрученный, дикий зверь. Тигр-р-р.       А утром Юра тихий, уютный и теплый. Сонный. Зевает со сна. И стонет протяжно, обнимая Алтына крепче в миг оргазма. - Бека, - и жмурится счастливо. Котенок. И только его, Отабека, котенок.       Выглянувший на звуки Потя фыркает флегматично и, громко чихнув, возвращается обратно. Ну их. Этих хозяев.