Алая роза

       Голоса растворяются в шуме города, как и звук шагов. Никто ничего не слышит. Никто ничего не заметит. Изая теряется в толпе людей, скрываясь от цепких глаз своего личного демона. Совсем не хочется этой показушной игры. Не сегодня. Он давно устал от этих лживых игр, но он продолжает их вновь и вновь, пока кровь не начинает стучать в висках, а на языке не появляется противный металлический вкус. Сценарий их игры до безобразия прост, и Изая поддается, давая сильным рукам схватить его, приподнимая над землей. Ему не страшно. Уже не страшно.       Но сегодня, точнее, в последние несколько недель игра не шла по своим правилам. Ему больше не хотелось попадать на очередную запись. Он слишком устал. Или… На то были свои причины. Свои совсем незначительные и абсолютно никому неинтересные причины, ведь он не единственный. И даже хорошо, что не единственный. Избранным быть так утомительно. Он никому ничего не скажет, скрывая свою боль за едкой ухмылкой и длинными рукавами излюбленных кофт. Спрячет эту боль глубоко в сердце, пока его не разорвет на миллионы крошечных осколков.       Красивая алая роза с невероятно острыми шипами на длинном стебле. Такой красивый и страстный цветок, причиняющий столько боли, разбивающий столько сердец… Как же противно быть одним из тех, кто так просто убивает себя. Мучительно медленно, но до ужаса просто.        Изая почти сразу понял, что к чему, когда под тонкой бледной кожей змеей струился еще молодой стебель будущей розы. Ему казалось, что она пускает яд в его душу, хотя на деле просто разрывало кожу своими шипами, заставляя парня раз за разом перебинтовывать руки, чтобы не видеть того, что напоминало ему о его слабости. Шизуо был его слабостью. Той самой алой розой, что день за днем с новой силой оплетала своим стеблем его сердце, безжалостно вонзая свои шипы. Такая сладкая боль.        Он смирился с этим гораздо позже. Возможно, в тот день, когда на тыльной стороне ладони появился совсем еще маленький бутон, причиняющий боль в сотни раз больше, чем шипы. Цветок почти не подрос, сразу распустившись. Тогда Изаю посетила, возможно, глупая идея срезать его. Да, идея была глупее некуда. Собственный крик оглушал, тело не слушалось, а нестерпимая боль пронзала все существо. Холодное лезвие было отброшено почти сразу же, как сделало надрез на стебле. Боль цветка передавалась во все его тело. Они были одним целым.        Тем пасмурным утром ему не удалось скрыться от янтарных глаз одного монстра, хотя может показаться, что скрываться никто и не собирался. Шизуо сам ждал его. И вот опять эти извечные догонялки, вырванные дорожные знаки, возгласы случайных прохожих и бесконечные телефоны, телефоны, телефоны… Изая оказался зажат в каком-то сыром переулке без единого пути к отступлению. Выход есть, но там, за спиной Шизуо. Совсем близко. Хейваджима наступает медленно, яростно скалясь. Вся его аура очень уж схожа с демонической, а в воздухе слишком отчетливо слышится «убью». Изая точно был мазохистом, раз смог хоть частичкой себя влюбиться в этого человека. Нет, монстра. Но он ничем не лучше. Шизуо перехватывает руку с наставленным на себя ножом и яростно сжимает, чуть ли не до хруста, приятно осознавая, что лицо напротив искажается от боли. Но не той боли. Его взгляд случайно цепляется за яркие лепестки розы, что совсем немного проглядывают из-под рукавов куртки, и он дергает руку на себя, задирая рукав. И застывает. Пышный алый бутон розы на тыльной стороне ладони, что уходит своим стеблем далеко под кожу, где-то там, под кровавыми бинтами, и доходит до самого сердца, медленно сжимая. Шизуо не верит своим глазам, а Изая лишь опускает голову, продолжая все также мерзко натянуто ухмыляться, видя непонимание в любимых глазах. — Эй, Шизу-тян, сыграем еще раз? Первый лепесток опал.