Ритуал

2 год от Обретения Ангела День был торжественный, а задача – ответственная. Ралдорон сопровождал примарха на первую встречу с лордом Руссом («Конунгом Руссом!» - гневно взревел хор Волков в его мыслях). Волки по-своему, на совершенно особый лад, были свирепы и непреклонны в вопросах соблюдения должного вежества. С другими своими братьями примарх встретился еще до того, как вступил в права владения Легионом. Но лорд Русс часто отлучался из Великого Похода в долгие самостоятельные экспедиции («Охоты!»). О том, что он делал в своих одиноких рейдах, никто не знал, кроме него и Императора, возлюбленного всеми, и Волки тоже помалкивали. Это они-то, Легион, который возвел ритуальное хвастовство в ранг искусства. На самом деле присутствие Первого Капитана и командира Гвардии для такой встречи не требовалось. Но Примарх брал Ралдорона и Йена… Бараттиила с собой чаще, чем требовал протокол. И еще Ралдорон замечал, как примарх иногда оглядывается на них безо всякого внешнего повода. Сперва это заставляло тревожиться, задумываться о причинах для неудовольствия, искать непорядок в форме или прислушиваться, не скрипит ли доспех слишком громко. Спустя какое-то время Ралдорон успокоился. Было похоже, что примарху просто… нравилось, что они рядом. Вот и всё. Насколько Ралдорон мог судить, предстоящая встреча примарха не беспокоила. Да и с чего бы, он превосходно ладил с остальными своими братьями. Напротив, примарх был в особенно хорошем настроении. А когда он бывал в хорошем настроении, он становился неожиданно легок, весел и необычно для себя разговорчив. Он много, щедро улыбался и шутил, расспрашивал Ралдорона о чем-нибудь - казалось, из чистого любопытства, не из необходимости. Лорд Русс, как Ралдорон и ожидал, тоже прибыл на встречу в сопровождении своих… своих… Официально его сопровождали лучшие капитанов, командная верхушка Легиона. Но ни для кого не было секретом, что с собой лорд Русс водит ближаших друзей, чьи основные достоинства в том, что они свирепей всех, веселее всех, больше всех могут выпить и никогда не лезут за словом в карман. Когда лорда Русса спрашивали, почему он не приходит на официальные встречи в сопровождении тех Астартес, которые обладали большей осведомленностью в стратегии Великого Похода, он отвечал: «А я с вами и с ними со скуки сдохну». И каждый раз заново рифмовал «стратегию» на своем родном языке с таким выражением лица, которое отбивало охоту узнавать, с чем именно. Примарх был одет в тогу с двойной каймой, пурпурной и красной, скроенной в некой сложной геометрии, которая учитывала его крылья. Но лорда Русса никто и никогда не видел в тоге. Не увидел и сейчас. Ралдорон стоял на почнительном отдалении, по правую руку, и видел, как примарх улыбнулся, поклонился и сказал: – Радуйся, старший брат. В добрый час я вижу тебя. Лорд Русс ничего не ответил. Подошел ближе – расслабленной, неспешной, пружинящей походкой. Остановился. Ралдорон начал беспокоиться. Лорд Русс не собирался соблюдать церемониал, это уже было ясно. Лорд Русс неспешно обошел примарха кругом, разглядывая с ног до головы и с головы до ног. Глядел он сверху вниз, потому что был выше примерно на полголовы. Остановился снова. Прищурился. Запустил руку в свою бороду. –А говорили – брат, не сестра, – сказал он. – Врали? Примарх послал Ралдорону очень быстрый вопросительный взгляд через плечо, и было довольно мучительно понимать, что подсказать нечего, даже если бы Ралдорон придумал, как. Примарх выглядел… «ошарашенным» просилось на язык, но невозможно же и впрямь такое думать про собственного примарха. – Я бы спутал тебя с Фулгримом, – продолжил лорд Русс. – Но Фулгрим же не затыкается. А тебе что, языка не досталось? «Сейчас он скажет что-нибудь про крылья». Понимание было очень отчетливым. Странно, что до сих пор не сказал. Лорд Русс подчеркнуто, напоказ принюхался. – Нет, – сказал он, прищелкнув языком. – Все-таки девкой пахнет. И тут случилось нечто непонятное. Потому что примарх вдруг прищурился, потом посмотрел на лорда Русса в упор и сказал: – А по-моему – пахнет псиной. Лорд Русс… оскалился, никак иначе назвать это было нельзя. Широко оскалился, одновременно угрожающе и довольно. – Да-а? – протянул он. – Да, –ответил примарх. – А я слышал, те, которые громко лают – те не кусают. – Да-а? – голос лорда Русса стал еще ниже и еще довольнее. Он подчеркнуто медленно потер руки, оскалился еще шире, что секунду назад не казалось возможным. – Ну иди сюда, проверь, как я не кусаюсь. Что случилось дальше, Ралдорон отследить не успел. Последнее – как примарх тоже оскалился, копируя выражение в точности, и показались две пары клыков. Он ведь часто улыбался и смеялся, почему Ралдорон раньше не замечал этих клыков?.. Но дальше было… нечто. Прыжок, смазанное белое пятно крыльев – и сразу же очень быстро катающийся, неразличимый клубок, из которого доносилось рычание. Волки хохотали. Выкрикивали что-то подбадривающее своему конунгу, хлопали себя по ляжкам. Ралдорон поймал себя на очень странной мысли, что, может быть и ему тоже… стоит? Но он не успел. Спустя десять секунд клубок распался. Примарх поднялся с пола, подбирая полу очень сильно пострадавшей, почти безнадежно разодранной тоги. Он был взлохмачен, покрыт кровоподтеками – и очень доволен, вне всяческого сомнения. Оскал лорда Русса исчез. Он выглядел теперь торжественным, почти мрачным. Протянул брату руку. – У тебя есть место за моим столом, мясо и мед, младший брат. Примарх сжал его руку. – Я услышал тебя, старший брат. Потом рассмеялся: – По моему обычаю я должен дать тебе испить моей крови, но ведь ты уже. И натянул тогу на прокушенное плечо. Тогда Ралдорон заметил еще кое-что. Все на примархе, называя вещи своими именами, стояло дыбом. Но крылья были даже не помяты. Как будто лорд Русс, по какой-то причине даже не пытался за них хватать, как раньше не попытался использовать как очевидный повод для оскорбления. Крылья, правда, должны были помяться об пол, но… – Ступай за мной, – сказал лорд Русс. – Твои не откажутся от меда? – Не откажутся. Когда лорд Русс кивнул и вышел, примарх потянулся – сладко, длинно, заразительно, одновременно руками и крыльями, отчего они немедленно заняли, заполнили весь зал перьями и шуршанием. Последние следы драки стремительно затягивались. Примарх поглядел на Ралдорона. И вероятно, увидел что-то, потому что засмеялся. – Что? – спросил он весело и подмигнул. – Я варвар с окраины галактики! Только я никогда ни в чем подобном не мог участвовать. – Почему, ав адони? – Я был заведомо больше и сильнее любого. Это было бы нечестно. – Разве нет предания, как некий великий пророк боролся с ангелом, ав адони? – спросил Бараттиил, и Ралдорон поймал себя на мгновенной досаде, что не сам вспомнил первым. – Есть, – ответил примарх и погрустнел, – Но на меня его никогда не распространяли… Потом он снова оживился. – Идемте, нам обещали мед, как-никак. – Ракетное топливо с сахаром, – сказал Бараттиил. – Правда? – Так говорят, ав адони, – Ралдорон пожал плечами. – Нас раньше не приглашали. – Разве в ракетном топливе есть чему бродить? – Не думаю, что это их остановит, ав адони. На вкус оказалось если не буквально ракетное топливо с сахаром, то нечто опасно близкое. Впрочем, как раз не опасное, что подсказали химические анализаторы. Кроме того, если эта… субстанция не разъела кружку, то с большой вероятностью, безвредна. …И все же, почему лорд Русс так и не сказал ни слова про крылья? Для ритуального оскорбления самая удобная, самая очевидная, в конце концов, самая большая мишень. Лорда Русса трудно было заподозрить в склонности щадить чьи бы то ни было чувства. Почему он ничего не сказал?.. Скажи он, что случилось бы?..