***
1) Он подвозит Луи до дома на следующий день; на улице облачно и серо, но Гарри нацепил солнечные очки и ведет машину, как восьмидесятилетняя старушка. - Мне нужно быть дома до ужина, - саркастично замечает Томлинсон. – Ты вообще видишь дорогу в этих очках? - Я прекрасно все вижу, - отвечает Стайлс. – И я не так уж медленно еду, окей? Луи подозрительно косится на него весь оставшийся путь. 2) Лекции по праву очень скучные, Луи понимает это. Он уверен, что никто из присутствующих в классе не заинтересован в этом предмете. Гарри сам жалуется на это почти ежедневно. Он жалуется, да, но никогда не засыпает на лекциях. Точнее, не засыпал до сегодняшнего дня. Гарри отключается через десять минут после начала урока. Учитель рассказывает о каких-то законах, Луи рисует на полях тетради, вместо того, чтобы записывать информацию, а Фуллер кидает комочки бумаги в кудри Стайлса. И, честно говоря, такое иногда случается, но Гарри тут же реагирует и поворачивается, посылает Фуллера нахуй или бросает что-нибудь в ответ. Сейчас же его лицо спрятано на страницах учебника, и его тело абсолютно неподвижно. Луи тыкает его один, два, три раза, в итоге так и не получая никакого ответа. Затем он щипает его за самое щекотливое место, но Гарри все еще не двигается. Ему требуется пять минут, чтобы разбудить Стайлса, и даже тогда он выглядит потерянным и не понимает, где находится. 3) Окей, на этом его доказательства заканчиваются, но Луи проводит слишком много времени с хоккеистами, чтобы точно знать, как выглядит ебанное сотрясение мозга. А тренер с Энн и подавно.***
Луи не уверен, кто в итоге сообщает об этом тренеру, но думает, что это Харвс. Он получает смс от Найла, в котором блондин пишет, что Гарри не пришел на седьмой урок, а затем Джеймс сообщает ему, что тот разговаривал с тренером, пока ждал Энн, которая должна была забрать Стайлса домой, и этот разговор – самая пугающая вещь, которую видел парень. - И он такой – «если еще раз так сделаешь, я оторву тебе яйца, выгоню из команды и у тебя больше не будет шанса играть в хоккей», и потом угрожал ему минут десять с самым серьёзным выражением лица. Гарри становился все бледнее с каждой секундой, он был на грани обморока. А тренер даже не кричал! От этого и было так страшно. Он правда угрожал вышвырнуть Гарри из команды.***
Энн отвозит его в больницу, и сотрясение мозга подтверждается. Средней тяжести, но все же. Гарри проводит весь день в больнице, пока врачи удостоверяются, что его нервная система в порядке (и по какой-то невообразимой случайности, это так). Найл говорит ему о том, что тренер запретил Энн выпускать Гарри в школу в течение следующей недели, а затем посоветовал наказать его на еще две. С одобрения доктора, Энн согласилась. Луи хотел прибежать к Стайлсу, как только того выпустили из больницы, но желание ударить его кулаком в глотку было так сильно, что он решил воздержаться пару часов. Следующие несколько дней Томлинсон много думал. Большинство этих мыслей хорошими не были. Гарри возвращается в школу в четверг. Вся хоккейная команда запрыгивает на него во время ланча и кричит (кто-то выкрикивает угрозы, кто-то свои беспокойства, кто-то просто радуется, что их капитан вернулся). Луи не знает, как точно все происходило, потому что его там не было – он избегает Гарри, как только может; Томлинсон проводит все уроки, которые совпадают с уроками Гарри, в клинике, или скрывается в офисе администрации с мисс Лизой. Первые десять минут она пытается выгнать его, но потом, должно быть, замечает его плохое настроение и спрашивает, что случилось на этот раз. - Мисс Лиза, - говорит Луи, не поднимая взгляд от документов, которые он заполняет заместо нее. – Мой парень любит хоккей больше, чем меня. Томлинсон знает, что все его друзья в этот момент начали бы читать лекцию о том, как он не прав, пытали бы его вопросами "почему ты вообще так думаешь?", уверяли бы его, как сильно Гарри заботится о нем. И, блять, не в этом проблема. Он знает, как сильно Гарри любит его, но он осознает, что хоккей Стайлс любит сильнее, и Луи не может сделать ничего, чтобы изменить это. - Ну, не повезло тебе, - говорит мисс Лиза, а затем звонит учителям Луи, чтобы сказать, что он заболел. Он так сильно ее обожает.***
В пятницу после школы он наконец решает навестить Гарри. Энн позволяет ему зайти, и он поднимается по лестнице в комнату Стайлса. Когда Луи открывает дверь, то замечает хоккеиста, лежащего на кровати и смотрящего в телефон. Гарри, заметив Томлинсона, садится так быстро, что глаза Луи еле улавливают его движение. - Лу, - выдыхает он, улыбаясь. - Будешь продолжать так быстро двигаться и получишь еще одно сотрясение, - резко говорит Луи. Улыбка пропадает с лица парня. Томлинсон прислоняется к двери и пытается выровнять свое дыхание. – Что, если бы ты умер? - Я не умер, - отвечает Стайлс. - Ну это блять очевидно, - срывается Луи. – Ты мог умереть. Ты серьезно думаешь, что такой неприкосновенный, что сотрясение мозга могло обойти тебя стороной? Думаешь, ты бессмертный? Любой человек печется о своем здоровье, но только блять не ты. - Я не думаю, что я бессмертный. У нас сейчас… У нас впереди важные игры, мы близки к полуфиналу, было бы глупо рисковать этим. Луи переходит из состояния спокойствия до истерики за считанные секунды. - Глупо? Глупо? Было бы глупо позаботиться о своем здоровье, не взрывать себе мозг… - Со мной все в порядке, - прерывает его Гарри. Его мышцы напряжены, и теперь он тоже раздражен. – Давай закроем эту тему. Я знаю, что облажался, и я знаю, что должен был принять меры, я понимаю, я слышал все это уже раз сто. Почему ты продолжаешь говорить об этом? Он блять сейчас серьезно? - Если бы ты умер, - начинает Луи, - из-за какой-то гребанной ошибки, нам бы пришлось иметь дело с последствиями. Я… Такое чувство, что ты даже не задумывался над этим. Ты постоянно думаешь о хоккее, вся твоя жизнь – хоккей, все твои цели связаны с хоккеем, и ты так сосредоточен на этом чертовом спорте, и я… Блять, Гарри. Я планирую свое расписание для тебя, а ты планируешь свою жизнь для хоккея. И теперь это так очевидно – ты даже не понимаешь, почему это ненормально, потому что ты сделал это ради хоккея, и не дай Бог кому-нибудь упрекнуть тебя в этом. Луи не знает, как описать словами взгляд Гарри. Его тошнит, когда он произносит следующую фразу, и он знает, что не должен этого говорить, знает, что ведет себя, как последний дурак, но не может держать этого в себе. Именно об этом он думал последние несколько дней: - Если бы тебя заставили выбирать, ты бы выбрал меня или хоккей? Гарри в шоке смотрит на него, и в его глазах проносится буря эмоций. Он не отвечает. - Луи… - мягко говорит он и замолкает. Не отвечает. - Я так и думал, - говорит Томлинсон и выбегает из комнаты прежде, чем его вырвет от всех этих эмоций.***
Луи прячется под одеялом, когда возвращается домой, и не выходит к ужину. Он притворяется больным, когда мама и сестры спрашивают, что случилось, и это не такая уж и ложь; он сыт по горло своей глупостью и решением сосредоточить все свое время на парне, которому все равно. В 10:14 ему звонит Найл. Он игнорирует все звонки Гарри, но решает, что Хоран хочет сказать ему что-то серьёзное, потому что тот никогда не звонит – предпочитает сообщать информацию по смс. - Я просто хочу тебе напомнить, - сообщает ему Найл в ту же секунду, как он отвечает на звонок, - что, несмотря на то, что я считаю тебя хорошим другом, если ты еще раз проделаешь такую херню, я ударю тебя со всей силы и ни капли об этом не пожалею. Нельзя просто взять и заставить волноваться того, кто только что пережил сотрясение мозга. Это было эгоистично, ты повел себя, как ребенок. Он начал играть в хоккей раньше, чем научился говорить, и как ты вообще посмел… Найл замолкает. За время их дружбы Луи ни разу не видел, чтобы парень так сильно злился. Или, ладно, перефразируем: Найл ни разу так не злился на Луи. Он всегда защищает Гарри изо всех сил. - Найл… - Нет, заткнись. Ты не захотел слушать его, теперь я не буду слушать тебя. Сейчас ты позвонишь ему и попросишь прощения, и скажешь ему, что ни имел в виду ничего из того, что сказал ранее, и что ты не такой придурок, каким себя выставил. И ни слова о том, что я звонил тебе, понял? Спасибо за разговор, - и Найл вешает трубку.***
Следующие несколько дней – настоящая пытка. Они словно ходят по тонкому льду. Ни один из них не хочет разговаривать об их ссоре, и вся хоккейная команда кидает на Луи разочарованные взгляды. Томлинсон не думает, что Найл рассказал им всю историю, но они довольно неглупые парни и могли сами сложить два и два. Когда он спрашивает Зейна, что тот думает по поводу этой ситуации, Малик не хочет ему ничего отвечать, и, ладно, все это слишком глупо. Луи знал это еще тогда, когда озвучивал слова в комнате Гарри. Они не расставались официально, но у Луи ощущение, что и парой их больше назвать нельзя. Томлинсон извиняется. Во-первых, это было разумно, а во-вторых, Найл бы разбил ему череп, если бы Луи решил промолчать. У этого «расставания» даже нет никаких положительных сторон; его оценки не улучшаются магическим образом, он продолжает игнорировать спортивный зал, не улучшает свои привычки в еде, его не избирают президентом. Луи не прекращает сосредотачивать все свое внимание на Гарри. Ничего из этого не происходит. Просто теперь он чувствует себя жалким и глупым, но все еще не хочет быть тем, кто сделает первый шаг.***
И затем, наконец, его делает Гарри. Луи думает, что фанфары в данной ситуации были бы весьма уместны. Речь, украшенная метафорами, Стайлс, прокрадывающийся в его спальню в три часа ночи и провозглашающий о своей вечной и безоговорочной любви. Вместо этого они оба прогуливают шестой урок, шарясь в своих шкафчиках, и неожиданно Гарри уверенно подходит к нему, останавливаясь рядом. - Луи, - говорит он. - Гарри? Стайлс наклоняется и прижимается своим лбом к его, теплым дыханием обдавая лицо Луи и заставляя все напряжение, скопившиеся за последние дни, улететь к чертям. - Я очень сильно люблю хоккей, - начинает Гарри, прижимая Луи к стене и располагая руки по обе стороны от его головы, - но я так же сильно люблю тебя. Разве этого недостаточно? Луи закрывает глаза и кивает. Да, достаточно. На данный момент этого вполне достаточно.***
На следующий день после их первого свидания, Гарри ввязался в драку на льду и получил серьезную травму головы и вывихнул колено. - Мне так жаль, Боже, - сказал Стайлс в следующий за игрой день. Луи пялился на его гипс и костыли и задавался вопросом, кого он так сильно выбесил. – Я клянусь, это случается не так часто. Джеймс проходил мимо и бросил: «он врет, такое случается каждый день», прежде чем выбежал из ворот школы, чтобы у Гарри не осталось шанса ударить его костылем. - Совершенно точно не каждый день, - заверил его Стайлс. – Иногда? Ну, знаешь, контактный спорт и все такое. Если ты все еще хочешь пойти на второе свидание… - Конечно, хочу, - сказал Луи, с легкостью забирая у Стайлса сумку и пытаясь не задеть его ушибы. – Ты же не перестанешь заниматься этим тупым канадским спортом только потому, что мы будем встречаться. Улыбка, которую тогда ему подарил Гарри, все еще остается самой красивой вещью, которую Луи когда-либо видел. - Я заставлю тебя полюбить хоккей, обещаю, - сказал Стайлс и поплелся за Луи, хромая. - Окей, можешь попробовать, малыш. - У меня получится, вот увидишь. У него получилось.