Сладкая медь

      Клаус уже несколько минут писал длинное сообщение Хейли, но постоянно стирал его и начинал сначала. Ему отчего-то хотелось объяснится перед Маршалл, сказать, что он вовсе не убийца и все просто пошло не так, как ему хотелось. Но Майклсону не хватало такого качества, как открытость, поэтому он лишь написал сухое и совершенно не объяснимое «Я не убийца. Все совсем не так». И Хейли, которая хотела выслушать объяснения, но уперто и гордо не шла к нему, ответила такими же сухими словами «Тогда объясни». Диск она не отдала ещё никому, так как из слов Тристана можно сделать несколько угроз для Клауса — убийство, продажа наркотиков. Ей казалось, что пора бы перекрыть все связи с Клаусом, но сердце отчаянно желало слышать его голос и чувствовать его взгляд на себе. Казалось, протяни он ей руку, — она бы тотчас пошла за ним, но это лишь детские иллюзии, в которые хочется верить.       Она шла к бару, где должна была встреться с Клаусом и обсудить его грехи. Хейли точно знала, что если вина будет Клауса, то она точно сдаст этот диск полиции, чтобы он, наконец, расплатился за многолетние грехи. Как поняла Маршалл, каждый должен платить за содеянное. — Прекрасно выглядишь, — Клаус хитро улыбнулся, а затем прикоснулся к плечу, на что Хейли отреагировала плохо. — Прости, забыл, — и как же это задело девушку — он не помнит всей ситуации, ее страх и истерику. — Старческий склероз, Майкслон? — шатенка едко отшутилась, улыбаясь лукаво, никак иначе. Он сам напросился. — Не язви, Маршалл. Мы все знаем, что это лишь твоя оболочка для защиты. — А я смотрю, ты остался все таким же высокомерным! — она пихает его локтем, сидя на высоком стуле у барной стойки. — Рассказывай, жду объяснений. — Я не отчитываюсь ни перед кем, но мне хочется, чтобы ты знала правду, и в глазах твоих, — Клаус посмотрел в изумрудные глаза девушки. Повисла неловкая пауза, но он одернулся. — И в глазах Хоуп. Я не был убийцей. — Ты и так опасен для Хоуп, Майкслон. — Она моя дочь! — Никлаус стукает по стойке, но потом утихает, зная, что это лишь блеф со стороны бывшей жены. Она не посмеет отобрать у него Хоуп, искоренив абсолютно все. — В общем, я начну? — Маршалл молча кивает, делает глоток «Махито» и внимательно слушает. — Наши отношения с Авророй начались до тебя, но не закончились до тебя. Я женился на тебе, но продолжал проводить время с Авророй. — Я знаю это, Клаус. Мы же именно из-за твоей любви к измене расторгли брак! — зло произносит Хейли. — Продолжай. — В один из вечеров я ушёл к Авроре. Забрал ее из дому и мы отправились ко мне в квартиру, о той, которой ты не знала до определенного момента. Мы приехали, и она, как всегда, попросила небольшую дозу, — эти слова он почти прошептал, потому что не хотел сплетней и осуждающих взглядов людей. — На тот момент я любил тебя, но Аврора являлась моим наркотиком, мне нравилось, когда она была плохой, рисковой. Я дал ей наркотики, но ту дозу, что обычно. Мы веселились, и… — Я не хочу слушать, что вы там делали, давай дальше. Мне настолько мерзко слушать об этом снова, — ей правда было неприятно слушать все это, получать удар в еще не зажившее сердце. — Мне позвонил Рубен, пришлось отвозить наркотики через три квартала, и за это время Аврора приняла ещё дозы, больше, чем положено. Когда я приехал, она уже валялась на полу, в холодном поту, задыхаясь, из её рта шла пена. Я отвёз ее в больницу, но спасти ее не смогли, и Тристан думал, что я специально накачал Аврору наркотой. С тех пор я был в его глазах убийцей, он давно желал мстить мне, но вышло у него только сейчас, — Клаус опустил глаза. Ему было плохо на тот момент, ведь, так или иначе, он осуждал себя за свою глупость и жестокость. — Мне стоило попросить у него прощения, но я гордо заявлял, что не виноват, хотя в этом есть доля моей вины.       Хейли тихонько сидела, все ещё отходя от небольшого шока. Она думала, что Никлаус — заядлый убийца, но все это — несчастный случай, а вернее, самоубийство Авроры. Ей казалось, что вся семейка де Мартель чокнутая. Она долго молчала, не проронив ни слова, отчего Клаус угнетался. — Я не могу поддержать тебя, но возьми это, — Хейли протянула диск. — Здесь есть слова о том, что ты — наркодилер, убийца и угроза. Решай сам, что с ним делать. Мне хотелось отдать его полиции, но я не могу, — девушка наконец честно призналась.       Майклсон забрал диск, а затем с треском сломал. Он не считал себя убийцей, а за содеянные грехи платить не хотел. Хейли понимающе кивнула и встала со стула, чтобы уйти, но мужчина задержал ее. — Спасибо за понимание, Хейли. Мне не хватало, — Майклсон остановился и застыл на конце фразы. Стоит ли говорит последние слова? Глубоко вдохнув, он взял в свои руки ее. — Мне не хватало тебя, Хейли, — он наконец протянул ей руку.       Маршалл растерялась и даже не знала, что нужно ответить. Сказать сладкое «мне тоже» или горькое «прости, но ты — угроза»? Девушка глазами металась — не хотела попасть под властный взгляд Майкслона, от которого тотчас растает. Она уверена: ее любовь к нему ещё не умерла. — Я ненавижу тебя, Клаус. Ты изменял мне, бросил. Но почему я чувствую легкость, когда ты смотришь на меня? Почему я все ещё отчаянно жду твоих тёплых рук на своей талии и так жажду поцелуя? Почему, Клаус, я все ещё люблю тебя?       И Майклсон был не уверен, любит ли он Хейли Маршалл? Ту, которая заводила, ту, что поддерживала, ту, которая укоряла его гнев, и ту, что ещё не смог забыть. Он рукой подтягивает ее к себе и страстно целует в губы. Клаус смягчается, становится нежным, а у Хейли от его прикосновений ноги трусятся, руки моментально немеют. — Протяни мне руку, Хейли, и мы начнём сначала, — его голос ласкает слух Маршалл, она даже не колеблется. — Больше никогда не бросай нас!       И так закончилась их история. Они прошли многое. От ненависти пришли к любви, которая глубоко в сердце была заточена. Они не переставали любить друг друга, но охотно искали замену. Любовь не умирает.